Ильин А.М. Земский курган.

(Археологические раскопки в районе города Ростова н-Д.).

Первого сентября 1914 г. мы приступили к раскопке, т. н., «Земского кургана», находящегося на земле Ростова н-Д., вблизи Земского Питомника и городских дач. В означенном районе имеется группа в восемь курганов, именуемых Земскими, из которых и был раскопан курган, ближайший к Ростову н-Д.¹⁾
По рассказам местных старожилов, особенно одного из них — старика Наума Михайловича Шишкина, на вершине Земского кургана, двадцать с лишним лет тому назад находилось сооружение из деревянных брусьев, крытое камышом. Это было временное жилище сторожа, караулившего огороды и бахчи.
Затем эту постройку разобрали и с 1892 г., как Н. М. Шишкин отлично помнит, ее не существовало; курган все это время подвергался распашке наравне с прочей окружающей местностью.
Ко времени раскопок Земский курган имел полушарную, несколько вытянутую с юга на север форму. Высота достигала 6 аршин по вертикали, окружность основания равнялась 52 саженям, диаметр — 16 1/2 саж. Вокруг основания следов какого-либо рва обнаружено не было. Раскопки были начаты с северной стороны выемкой в 4 сажени шириною, направлявшейся к центру кургана и южной полосе его. По мере движения работ, стенки выемки были направляемы под некоторым уклоном к материку, как в видах экономии, так и во избежание могущей быть осыпи земли, вследствие чего ширина выемки уменьшалась и при достижении грунта дошла до 3 саженей.
Первое погребение найдено в юго-западном углу выемки на глубине 1 1/4 аршина от поверхности кургана. Вполне сохранившийся костяк взрослого человека лежал на спине. Довольно высоко приподнятая голова была обращена на запад, а ноги на восток; кости рук были вытянуты вдоль туловища. При постепенном осторожном обнажении костяка при нем не было найдено никаких предметов быта. Снятая с поверхности, ближайшей к костяку, земля не содержала в себе никаких примесей угля, золы и т. п. Эта, окружающая костяк, земля, представляла собой глинистый чернозем, одинаковый с остальной насыпью кургана.
Исследование же подстилающего костяк слоя земли обнаружило присутствие дерева, сгнившие остатки которого устилали все ложе костяка. Очевидно, умерший был положен при погребении на доски или пластины дуба, истлевшие от времени.
Так как никаких предметов быта или предметов, указывающих на какой-либо определенный ритуал погребения при упомянутом костяке найдено не было, то вследствие этого и не представилось  возможным сделать какое-либо суждение о давности этого погребения и о связи его с прочим основным содержанием курганной насыпи. Сделать же заключение о значительно позднем включении трактуемого погребения в курганную насыпь, также было невозможно, в виду того обстоятельства, что сравнительно небольшая глубина залегания костяка и хорошая сохранность костей скелета не свидетельствуют еще о недавности погребения. Древние впускные погребения с хорошо сохранившимися костяками, весьма часто находимы были многими исследователями на незначительной глубине от поверхности курганной насыпи.
Н. Е. Бранденбург, В. Н. Ястребов и другие позднейшие исследователи, производившие в сравнительно недавнее время раскопки курганов Донской Области, также весьма часто находили древние погребения на незначительной глубине от поверхности кургана.²⁾
Хорошая же сохранность костей скелета может быть об'яснена благоприятными условиями залегания их в сухой, в давнее время насыпанной и плотно слежавшейся земле, через которую атмосферные осадки просачивались с трудом и не достигали скелета.
При дальнейшем ходе работ, в средней части кургана, над не совпадающей несколько с центром насыпи, обнаружен был большой камень-известняк, в 12 вершков длиной и вокруг него и сейчас же под ним найдено еще 13 камней разной величины, от 2 до 8 вершков длиной. Этот первый ряд камней в количестве 14, имел продолжение, которое тянулось вниз насыпи к самому основанию кургана, доходя почти до материка.
Второе погребение было найдено в южной части выемки на глубине 3 аршин. Истлевший и поврежденный костяк взрослого человека лежал, повидимому, тоже на спине, будучи обращен головою на юг, при чем кости рук также были вытянуты вдоль туловища. Впрочем, невозможно точно установить в каком направлении ориентирован костяк, так как при хищнической раскопке, которая несомненно имела здесь место, кости скелета были несколько потревожены.
Это второе погребение было совершено при соблюдении известного ритуала.
На самом костяке, а также вокруг него и под ним были небольшие куски земли, окрашенные в красный цвет. Ни по бокам костяка, ни под ним, ни над ним, присутствия сгнившего дерева не обнаружено. Сверху и с боков костяка был глинистый чернозем, под которым стала попадаться смесь глины с песком. Хищническая раскопка, при которой была разрыхлена плотно слежавшаяся от времени земля, дала возможность атмосферным осадкам легко проникать вглубь насыпи, чем, очевидно, и об'ясняется плохая сохранность костей найденного скелета.
На расстоянии 3 1/2 аршин к востоку от головы костяка, на той-же глубине, был найден большой камень-известняк до 12 вершков длиной, а вблизи головы костяка обнаружен единственный бытовой предмет — глиняный орнаментированный сосуд, наполненный землистым остатком, представлявшим, повидимому, истлевшую пищу.
Найденный сосуд относится к разряду, так называемой, народной керамики. Глина этого сосуда была настолько слабо обожжена, что сосуд оказалось возможным извлечь из почвы лишь в фрагментарном  состоянии, но эти фрагменты были таких размеров, что при соединении их давали возможность иметь вполне определенное суждение, как о форме и величине сосуда, так и об его орнаментации.
В общем, означенное керамическое изделие представляло собой небольшой плоскодонный, сравнительно тонкостенный, сосуд, высотою 15 стм., диаметром в самом широком месте 14 стм., с довольно сильно выраженной высокой шейкой и с сильно выступающими плечами.
Сработан он из черновато-серой, землистой, с довольно значительной примесью песка, глины, крайне плохого обжига.
Форма сосуда, в общем, округлая, цвет внешней части его бледно-красный, вследствие особой обмазки, которой он был подвергнут снаружи; цвет внутренней, сглаженной поверхности сосуда — серый.

По шейке его, чуть ниже ободка, ясно заметен хорошо выраженный веревочный орнамент, расположенный в пять строк, представляющий пять вдавленных в строку полос, разделенных четырьмя сплошными, несколько выступающими полосами. Это весьма характерный шейный орнамент, т. н., „лепной шнурок".
Строки этого „лепного шнурка" идут горизонтально, т.-е., параллельно с одной стороны — ободку шейки, с другой стороны — основанию сосуда. Шейный же ободок сосуда и оплечья его, не орнаментированы. По низу боковых стен сосуда, в том месте, где они упираются в плоское дно, нет часто встречающегося на подобных керамических изделиях черточного орнамента.
Сосуд сработан от руки, без помощи гончарного круга.³⁾
Исследователи разно определяют время господства подобного веревочного орнамента аналогичной глиняной посуды, находимой в курганах южной России. Но большинство из них относит преобладание его к последней поре неолита.
Вследствие этого, можно было-бы отнести насыпку Земского кургана к неолитической эпохе и именно к последней ее поре, т.-е., к поре сверленных орудий. Однако, принимая во внимание многовековую устойчивость форм народной керамики и таковую же устойчивость ее орнаментации, весьма рисковано будет опереться на столь неопределенные данные при датировке найденного погребения.
Действительно, возможно допустить, что Земский курган принадлежит к весьма древней насыпи, быть может, даже к началу металлического периода, но бедность, как увидим ниже, всего инвентаря его, не дает оснований отнести его к той или иной эпохе. Упомянутый выше Н. Е. Бранденбург, производивший раскопки многих курганов Донской Области, весьма глухо говорит о времени их возникновения. По его словам: „курганы эти, вероятно, принадлежат к разным векам и разным народностям". Только после многих планомерных раскопок донских курганных насыпей, можно будет более или менее точно установить, когда они насыпаны.
Далее было обнаружено ближе к центру выемки, на шестиаршинной глубине от поверхности курганной насыпи, среди однородного [3] грунта, явственное нарушение строения плотно слежавшейся насыпной земли, которая в этом месте выделялась своим более светлым оттенком, образуя как-бы светлую массу среди однородных, сравнительно, более темных слоев насыпи.
Здесь оказалось третье погребение, повидимому, главное и по местоположению своему в курганной насыпи, центральное. Оно находилось на 4 3/4 аршина глубже первого погребения, на 3 аршина глубже второго погребения и в расстоянии 3 1/4 аршина по направлению к северу от второго. Погребение это найдено в сырой полосе насыпи, части земли которой легко слипались в комок, чего не замечалось совершенно при нахождении первого погребения и очень мало было заметно при втором погребении. Очевидно, до этого погребения легко достигала вода, хотя оно и находилось значительно глубже первых двух.
Из предметов, разбросанных возле указанных частей костяка, здесь найдены четыре зуба лошади, остатки каких-то неопределимых костей, а также две ручки и ободок какого то глиняного сосуда. Остальной инвентарь был совершенно расхищен кладоискателями, очевидно еще во времена современные погребению или близкие к нему.⁴⁾
Грабители проникли тремя путями: 1) миной, прорытой ими с северо-запада на юго-восток и имевшей два разветвления, 2) шахтой, вертикально направленной к центру кургана и 3) шахтой, сделанной под углом к горизонту, с северо-запада на юго-восток.
Скелет этого погребения был значительно поврежден временем, кости его от прикосновения легко разрушались и лишь самая незначительная часть их была извлечена в небольших кусках. Однако, по сохранившимся костям удалось выяснить, что скелет этого погребения также принадлежал взрослому мужчине, лежал, повидимому, на спине, голова была обращена на северо-запад, а ноги на юго-восток, кости рук также, как и при костяках первого и второго погребения, были вытянуты вдоль туловища. Перегнивших остатков дерева около костяка не обнаружено.
Останавливают на себе внимание находки в трактуемом погребении четырех зубов лошади, некоторых неопределимых костей, двух ручек и глиняного фрагмента какого-то сосуда, очевидно, шейного ободка его.
Замечательно, что в некоторых южных губерниях, а в особенности в Полтавской, которая довольно тщательно археологически исследована, в последнее время во многих курганах, на дне погребальных ям или просто в насыпях, были находимы горлышки, ручки и другие части различных грубых орнаментированных и неорнаментированных сосудов, а также зубы, челюсти, бедра и другие отдельные кости лошадей, коров, свиней, овец и других животных.
Такие же предметы находимы и в различных зольниках, разбросанных во множестве по югу России.
К сожалению, вопрос об этом, т. н., костеносном материале и обломках керамических изделий, весьма слабо пока освещен в археологии.
Данные последующих раскопок и в связи с ними обоснованные выводы, конечно, с течением времени прольют более обильный свет на эти, пока почти загадочные для нас предметы ритуала, находимые во множестве в курганных погребениях и в зольниках южной России.
Таковы, в общих чертах, весьма необильные археологические находки раскопанного нами кургана. Погребение оказалось с весьма бедным инвентарем, не заключающим в себе каких-либо примечательных предметов быта; между тем, надо думать, похоронено было лицо более или менее состоятельное и значительное, так как над ним насыпан довольно высокий курган, неоднократно подвергавшийся расхищению.
Если допустить, что все костяки, найденные в этом кургане, похоронены в одно и то же время, то можно сделать некоторые выводы.
Прежде всего, при этом условии мы должны признать данное погребение коллективным. Первое и второе погребение включены в насыпь кургана, тогда как центральное расположено было на уровне горизонта.
Первое и второе погребения весьма бедны: при первом ничего не найдено, при втором найден лишь простой глиняный сосуд. Центральное же погребение имело более или менее богатый инвентарь: оно то и подверглось ограблению.
Расположением первых двух погребений в насыпи кургана и в боковых, сравнительно, полах его, а главного на уровне горизонта и в центре насыпи, очевидно, было подчеркнуто то социальное положение, которое имели умершие по отношению друг к другу. Общим, об'единяющим всю группу погребений признаком, служит лишь то, что все три костяка мужские и притом взрослых мужчин. Вполне понятно, что лишь при дальнейших раскопках типы погребений в местных курганах, возможно будет выяснить отчетливо.
Таким образом, древности, добытые нами до настоящего времени в Земском кургане и некоторых прочих курганах Донской области, не дают сколько-нибудь полных ответов на пред'являемые к ним вопросы, но надо помнить, что они представляют собою тот, постепенно подбираемый материал, который в конечном итоге даст эти ответы. В этом и заключается, главным образом, то значение, какое имеют наши археологические раскопки для местного края.

---

[1] - конец страницы.

Нумерация сносок заменена сквозной.

OCR по: А.М. Ильин, Земский курган (отдельный оттиск из 3-4 вып.
Записок Северо-Кавказского общества археологии, этнографии и истории).
Орфография оригинала сохранена.

---

¹⁾ Отчет Имп. Археологической Комиссии за 1913—1915 г.г. Петроград. 1918 г... Стр. 227, № 6 и № 8, а также стр. 240 и 273.
²⁾ Отчет Имп. Археологической Комиссии за 1890 г. — «Раскопки в Области Войска Донского", стр. 40-49.
Отчет Имп. Археологической Комиссии за 1891 г. — Раскопки в Области Войска Донского", стр. 79-82.
³⁾ Государственный Донской Областной (ныне Краевой) Музей Искусств и Древностей в г. Ростове н-Д.
⁴⁾ См. Отчет Имп. Археологической Комиссии за 1913-1915 г.г. стр. 240.