В русском эпосе есть старины, которые никогда не попадут в школьные сборники для чтения. Дело не в «крепком словце», (к примеру, отзыв матери Добрыни Никитича о киевской колдунье Маринке Кайдаловне пестрит многоточиями даже в академических изданиях), при желании мат можно передать иносказательно. Дело в самих сюжетах, которые никак не укладывается в прокрустово ложе «общечеловеческих» представлений о том, какими должны быть «хорошие парни». Да и как подать детям старины, в которых рассказывается, например, о казни неверной жены или о том, как родная мать продает сына? Тем и ценны эпические предания, что в них причудливо переплетаются самые разные, порой весьма противоречивые эпохи жизненного пути народа, поэтому ни у кого не должно быть ни малейшего соблазна мерить поступки богатырей сегодняшней мерой. В эпосе есть все: и христианство, и язычество, и чудеса, и повседневная жизнь. Эпос всеобъемлющ, собственно, на то он и эпос. Один из самых драматичных сюжетов эпоса – сыноубийство. Богатырь сталкивается со своим сыном, которого не видел много лет, или вообще не знал о его рождении и убивает его. Похожие повести есть у многих народов – в частности знаменитый поединок Рустама и Сухраба в персидском эпосе. У русских есть единственный в своем роде сюжет о поединке Ильи Муромца с собственной дочерью. 
В целом образ женщины-воина – поляницы, достаточно распространен в старинах, считается, что это отголосок очень древней поры – времени славяно-иранских столкновений. О древности говорит и тот факт, что слово «поляница» – исконно славянское, в отличие от заимствованного «богатырь». У античных сочинителей Геродота и Псевдогиппократа есть сведения о том, что сарматские женщины воевали и охотились наравне с мужчинами, более того, девушка не имела права на замужество, пока не убьет врага.
Итак, на Русь, с угрозами разорить стольный Киев-град, приезжает могучая поляница. Ее встречают богатыри, что примечательно на «московской заставе», однако ни один не дерзает с ней сразиться, и тогда старый Илья едет сам в поле, долго бьется, побеждает и перед решающим ударом спрашивает о том, кто она и откуда. Ему поляница отвечает:
Ты удаленький дородний добрый молодец,
Ай ты, славныя богатырь святорусьскии!
Когда стал ты у меня да выспрашивать
Я про то стану теби высказывать
Есть я родом из земли да из тальянскою
У меня есть родна матушка честна вдова,
Да честна вдова она колачница
Колачи пекла да тым меня воспитала
А й до полного да ведь до возрасту
Тогда стала я иметь в плечах да силушку великую,
Избирала мне-ка матушка добра коня,
А й добра коня да богатырскаго,
Й отпустила меня ехать на святую Русь
Поискать себе да родна батюшка,
Поотведать мне да роду племени.
Тут Илья узнает свою дочь:
- А когда я был в той земли во тальянскою,
Три году служил у короля тальянскаго
Да я жил тогда да й у честной вдовы,
У честной вдовы да й у колачницы
У ней спал я на кроватке на тесовоей
Да на той перинке на пуховоей,
У самой ли у нёй на белой груди
Однако узнавание не спасает воинов от трагического исхода поединка. Илья уезжает спать богатырским сном, а его дочь начинают точить злые мысли:
Она ехала роздольицем чистым полем,
На кони она сидела, пороздумалась:
– Хоть-то съездила на славну на святую Русь,
Так я нажила себе посмех великий:
Этот славный богатырь святорусьскии
А й он назвал тую мою матку блядкою,
Мене назвал выблядком,
Я поеду во роздольице в чисто поле
Да убью-то я в поли богатыря,
Не спущу этой посмешки на святую Русь,
На святую Русь да и на белый свет.–
Поляница подъезжает к спящему богатырю и трижды бьет его звериной рогатиной в грудь. Илью Муромца спасает полуторапудовый нательный крест – он просыпается и расправляется с дочерью, поднявшей руку на родного отца.
Хотя спасает Илью священный для христианина предмет – нательный крест, однако дальше в старине сказывается про вещи, которые к христианству не имеют никакого отношения:
А й рубил он поляницу по мелким кускам.
Да садился-то Илья да на добра коня,
Да он рыл-то ты кусочки по чисту полю,
Да он перву половинку-то кормил серым волкам,
А другую половину черным воронам.
Не спешите упрекать Илью Муромца в бессмысленной жестокости – он не глумится над останками дочери, а занят с точки зрения древнего славянина , неприятным, но необходимым делом. После поединка с дочерью Илья пролил родную кровь. Вне зависимости от оправдательных причин и правоты богатыря с нравственной точки зрения, пролитие крови рода родичем, а тем более родителем может обрушить страшные беды, не только на прямого виновника, но и на весь род. Следовательно, все, что делает Илья с телом убитой дочери суть некие магические действия, чтобы отвести беду от себя и других родичей. Без сомнения, это очень древний эпический сюжет, восходящий к далекому прошлому, когда родоплеменные понятия были еще в силе.
Вся старина целиком:
На том же узле хорошая подборка старин, взятых из книги «Былины», сост. В.И Калугин. М. «Современник» 1986 г.
В целом образ женщины-воина – поляницы, достаточно распространен в старинах, считается, что это отголосок очень древней поры – времени славяно-иранских столкновений. О древности говорит и тот факт, что слово «поляница» – исконно славянское, в отличие от заимствованного «богатырь». У античных сочинителей Геродота и Псевдогиппократа есть сведения о том, что сарматские женщины воевали и охотились наравне с мужчинами, более того, девушка не имела права на замужество, пока не убьет врага.Итак, на Русь, с угрозами разорить стольный Киев-град, приезжает могучая поляница. Ее встречают богатыри, что примечательно на «московской заставе», однако ни один не дерзает с ней сразиться, и тогда старый Илья едет сам в поле, долго бьется, побеждает и перед решающим ударом спрашивает о том, кто она и откуда. Ему поляница отвечает:
Ты удаленький дородний добрый молодец,
Ай ты, славныя богатырь святорусьскии!
Когда стал ты у меня да выспрашивать
Я про то стану теби высказывать
Есть я родом из земли да из тальянскою
У меня есть родна матушка честна вдова,
Да честна вдова она колачница
Колачи пекла да тым меня воспитала
А й до полного да ведь до возрасту
Тогда стала я иметь в плечах да силушку великую,
Избирала мне-ка матушка добра коня,
А й добра коня да богатырскаго,
Й отпустила меня ехать на святую Русь
Поискать себе да родна батюшка,
Поотведать мне да роду племени.
Тут Илья узнает свою дочь:
- А когда я был в той земли во тальянскою,
Три году служил у короля тальянскаго
Да я жил тогда да й у честной вдовы,
У честной вдовы да й у колачницы
У ней спал я на кроватке на тесовоей
Да на той перинке на пуховоей,
У самой ли у нёй на белой груди
Однако узнавание не спасает воинов от трагического исхода поединка. Илья уезжает спать богатырским сном, а его дочь начинают точить злые мысли:
Она ехала роздольицем чистым полем,
На кони она сидела, пороздумалась:
– Хоть-то съездила на славну на святую Русь,
Так я нажила себе посмех великий:
Этот славный богатырь святорусьскии
А й он назвал тую мою матку блядкою,
Мене назвал выблядком,
Я поеду во роздольице в чисто поле
Да убью-то я в поли богатыря,
Не спущу этой посмешки на святую Русь,
На святую Русь да и на белый свет.–
Поляница подъезжает к спящему богатырю и трижды бьет его звериной рогатиной в грудь. Илью Муромца спасает полуторапудовый нательный крест – он просыпается и расправляется с дочерью, поднявшей руку на родного отца.
Хотя спасает Илью священный для христианина предмет – нательный крест, однако дальше в старине сказывается про вещи, которые к христианству не имеют никакого отношения:
А й рубил он поляницу по мелким кускам.
Да садился-то Илья да на добра коня,
Да он рыл-то ты кусочки по чисту полю,
Да он перву половинку-то кормил серым волкам,
А другую половину черным воронам.
Не спешите упрекать Илью Муромца в бессмысленной жестокости – он не глумится над останками дочери, а занят с точки зрения древнего славянина , неприятным, но необходимым делом. После поединка с дочерью Илья пролил родную кровь. Вне зависимости от оправдательных причин и правоты богатыря с нравственной точки зрения, пролитие крови рода родичем, а тем более родителем может обрушить страшные беды, не только на прямого виновника, но и на весь род. Следовательно, все, что делает Илья с телом убитой дочери суть некие магические действия, чтобы отвести беду от себя и других родичей. Без сомнения, это очень древний эпический сюжет, восходящий к далекому прошлому, когда родоплеменные понятия были еще в силе.
Вся старина целиком:
На том же узле хорошая подборка старин, взятых из книги «Былины», сост. В.И Калугин. М. «Современник» 1986 г.
