Оригинал взят у 
ethno_photo в З.П. Соколова. Ханты и манси.
Одним из ветеранов отечественной этнографии по праву можно считать д.и.н. советника ИЭА РАН З.П. Соколову, отдавшую более 50 лет изучению обских угров -- хантов и манси.
Одним из итогов этих многолетних исследований, включавших в себя множество экспедиций, стала недавно вышедшая в издательстве "Наука" монография З.П. Соколовой "Ханты и манси. Взгляд из XXI века", ставшая первым обобщающим трудом такого масштаба посвященным культуре этих народов, в том виде, в каком она сформировалась к середине 20-го века -- времени коренного изменения социальной и культурной структуры, как обских угров так и других коренных народов Севера. В книге рассматриваются вопросы происхождения хантов и манси, их этнической истории на протяжении 17—19вв., материальная культура, социальные отношения, а также религиозные верования и культы, фольклор, музыкальные инструменты, графическое и декоративно-прикладное искусство. Культура хантов и манси ставится в контекст культуры других народов Сибири, в частности, особое внимание уделено роли южного кочевого скотоводческого элемента в формировании культуры обских угров.
Ниже приведен фрагмент из книги, посвященный культу лягушки. Мы решили сопроводить его рядом визуальных материалов из книги, которые дают более широкую картину религиозных верований хантов и манси.
Культ лягушки у хантов и манси(фрагмент монографии "Ханты и манси. Взгляд из XXI века")
Во время экспедиции на р.Куноват (пос.Лопхари и Шишинги) в 1972 г. в одном доме на чердаке обнаруживаем на полу связку платков и лоскутков ткани, три самодельных платка с бахромой, семь квадратных кусков ткани, по–видимому, жертвенных платков. Еще пять лоскутков ткани разных размеров связаны вместе полоской материи. В уголках платков и кусков ткани завернуты монеты. 12 монет выпущены между 1850 и 1905 гг., а две выпуска 1937 г. Тут же находим белый короткий халат, очевидно маскировочный, охотничий, на нем следы крови жертвенного животного. Но самое интересное–завернутое в кусок шелковой ленты зооморфное изображение. Оно сделано из олова, похоже на лягушку, особенно голова, но сильно стилизовано. На брюшке видны поперечные полосы, чуть намечены лапки. На иттарму (куклу-- вместилище души покойного) это не похоже – на ней нет одежды. На иттарме всегда надета зимняя одежда. Но следов иттармы нигде на чердаке нет. Неужели это изображение духа–покровителя?
Изображение лягушки -- духа-покровителя.
Ханты. Ямало-Ненцкий автономный округ, пос. Шишинги, р. Обь, 1973г.
Фото С.Н. Иванова, 1974 г.
Ребята, мои помощники, лезут на чердак дома, кровля которого вот–вот обрушится. Как ящерицы, они пролезают между обвалившимися балками и выбрасывают в чердачное окно вниз ко мне все находки. Это 13 самодельных, сшитых из ткани и отороченных бахромой платков, 11 квадратных кусков ткани разных цветов в форме платков, мужская рубаха традиционного покроя. В уголках платков и кусков ткани завязаны монеты разных лет, выпущенные с 1863 до 1962 г., всего 21 монета. К уголкам платков также привязаны бубенчики, цепочки, низка бисера. На них, как и на кусках ткани, видны следы крови жертвенных животных.
Череп жертвенного животного на дереве.
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, р. Сыня.
Фото З.П. Соколовой, 1971г.
–Тут еще большой сундук есть! – кричит Сергей. – Старинный, окован железом.
– Посмотри, что в нем.
– Пустой, только несколько монет.
Очевидно, когда–то в нем хранились все эти платки и какое–то изображение, может быть иттарма.
– Ищите иттарму, – говорю я.
– В песке, которым засыпан пол чердака, ребята находят черепа и кости животных, кусок шкуры лося, копыто жеребенка, лапу цапли и снова тазовую кость лося, завернутую в зеленую тряпку с монетой выпуска 1961 г. в уголке. Тут же они обнаруживают ленту с перстеньком, низку бус, вырезанных из осетрового хребта, палочку с зарубками. Скорее всего, это шумланг–юх–палочка, на которой отсчитывают дни траура. А никакого изображения нет. Я снова прошу ребят быть повнимательнее. И вот зоркие глаза Вити высматривают под балкой сверточек из розовой ленточки.
–Лягушка, – кричит он. – Настоящая!
Лягушка из свинца действительно не имеет никаких антропоморфных черт. Значит, это все–таки изображение не «вместилища души», а духа–покровителя. О зооморфных духах у хантов и манси–обских угров сообщал в начале XVIII в. ученый монах Григорий Новицкий: «Иные из них поклоняхуся кумиру по подобию зверину наипаче медведя, иначе же в подобие птиц: лебедя, гуся и всяк своему пристрастию». В литературе XIX–начала XX в. приводятся также сведения о том, что изображения духов делали из дерева, металла и хранили в. священных местах или в сундуках в переднем углу дома. Однако увидеть такие изображения мало кому удавалось.
Изображение духов-покровителей на священном месте.
Манси. Ханты-мансийский автономный округ, д.Ломбовож, р.Ляпин, 1960-е годы.
Фото З.П. Соколовой
Третью лягушку мы находим в доме с обвалившейся кровлей. Она несколько иная, с длинными лапами, напоминающая полузооморфную–имитацию «вместилища души» умершего. Лягушка тоже завернута в кусочек ткани. Но в развале дома мы находим еще и небольшой сундучок фабричной работы, завернутый в кусок красного сукна, три больших фабричных платка, обшитых самодельной бахромой, кусок белой ткани, семь маленьких (вотивных) платков с бахромой. В уголке одного из них завязаны серебряные монеты достоинством в 10 копеек выпуска 1893 и 1903 г. и медная бляшка. Рядом лежат три небольших платья, маленькое одеяние типа малицы из черной ткани, обшитое малиновым сукном по вороту, подолу и краям рукавов. Еще одну находку делаем около обвалившейся балки. Это маленькая одежда, причем детали костюма надеты друг на друга: белая рубашка, поверх два коричневых халата с цветным узором, четыре белых халата (у верхнего ворот обшит красным сукном), истлевшая от времени малица из оленьего меха и поверх нее красная маличная рубашка, обшитая белой тканью по подолу и вороту. Одежда очень похожа на ту, что шьют для иттармы, но самого изображения «вместилища души» умершего мы так и не нашли. А не является ли само изображение лягушки иттармой? Ведь получила же я в прошлый экспедиционный сезон информацию от одной из жительниц пос. Лопхари о том, что в прошлом некоторые местные жители почитали лиственницу и делали свои иттармы из металла в форме этого дерева.
Изображение духов-покровителей "Семь Братьев"
Манси. ХМАО, р. Нияю, приток р. Хулга Рис. с фото В.И. Корниенко, 1975г.
В.Н.Чернецов, исследуя так называемые «клады поделок плоского литья», найденные на Урале и в Западной Сибири, считал, что это священные хранилища изображений предков генеалогических групп обских угров–волка, бобра, птицы, лося, воина и пр., являющихся одновременно вместилищами реинкарнирующихся душ данной генеалогической группы. Между прочим, одна из иттарм, найденная нами на Сыне в 1971 г., тоже была зооморфной. Находка лягушки–иттармы может свидетельствовать о связи между изображениями духов–предков, а также духов–покровителей отдельных групп и семей с изображениями «вместилищ душ» умерших.
Медвежий праздник.
Гравюра Г.С. Раишева из архива З.П. Соколовой
Окончив работу в Шишингах, мы возвращаемся в Лопхари. «Археологический метод» изучения содержимого чердаков предстоит увязать с этнографическими методами работы - наблюдением и опросом информаторов. Поселок Лопхари возник в послевоенное время. Он стоит на высоком мысу коренной террасы, недалеко от устья Куновата. Нижнее течение р. Куноват пролегает по низкой пойме, залитой водой; это и есть Большой Куноватский сор, на берегу которого находятся Лопхари. Сейчас в поселке живет много семей, переехавших сюда не только из Шишингов, но и из поселков по самой р. Куноват, а также из летних Лопхарей. Летние Лопхари видны из селения, они расположены в самом устье реки. Здесь летом рыбаки сооружают большой запор и ловят рыбу. Раньше они жили здесь постоянно, теперь–только с июля по сентябрь–октябрь, когда ловится сырок. В Лопхарях у меня несколько хороших информаторов. Оказалось, что одна из них, Люба, раньше жила с родителями в Шишингах, как раз в том доме, где мы нашли вторую лягушку. Рассказываю ей о нашей находке. Она говорит:
– Это бабушкина лягушка. После ее смерти сундук с лягушкой и пожертвованными ей платками – по–хантыйски это все называется лух – папа отнес на чердак.
– Лух – это лягушка или сундук, где она хранится?
– Нет, это все так называется: сундук или узел из платков с лягушкой и приношениями ей.
– Какое значение имело это изображение лягушки?
–Лягушка – асявем–ими (тетка–женщина) считалась у куноватских хантов священной. Ее нельзя было убивать или приносить ей вред. Если кто–либо нечаянно наступал на лягушку или убивал ее, надо было выдолбить в куске дерева ее форму, залить свинцом и, завернув в тряпочку готовую фигурку, положить ее в лух. Точно так же почитали здесь ящерицу.
– У всех ли были такие изображения лягушки?
– В каждой семье был свой лух – семейные или домашние святыни. От Любы я узнаю, что в лух входили изображения духов–покровителей, хранившиеся вместе с пожертвованиями в сундучке, ящике или просто в узелке из жертвенных платков в .переднем углу дома, на полке. Но изображения могли быть разными. У одних лягушки, у других ящерицы. Среди этих изображений могли быть и иттармы–изображения «вместилищ душ» умерших шаманов и уважаемых стариков. Пока иттарма хранилась на любимом месте умершего в доме, а не в лухе, для нее время от времени шили маленькую одежду, подносили ей маленькие и большие платки или куски ткани (те и другие с завязанными в уголках монетами), шкурки зверей, предметы быта и орудия труда (например, иглы для вязки сетей), посуду, папиросы, спички, вино. Затем все эти вещи переходили с иттармой на чердак дома или же в лух. Изображениям духов–покровителей, например той же лягушке, подносили платки по разным случаям: после рождения ребенка, чтобы обеспечить ему здоровье и благополучие, а также для благосостояния семьи, сохранения оленей и т. п. В таких случаях жертвовали только новые платки и куски ткани с завязанными в уголках монетами. Из сундучка можно было взять платок и носить его, но взамен надо было положить что–то другое. Когда во время похорон, поминок убивали оленя, его кровью смазывали платки, лежащие сверху. Если дух был покровителем всей семьи, его хранили из поколения в поколение.
Берестяные маски для медвежьего праздника. 1960-е годы
Ханты, манси. Тобольский музей. Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
– А лягушка бабушки была ее личным духом–покровителем? – спрашиваю я у Любы.
– Да. Такие изображения тоже хранились в переднем углу, но отдельно. После смерти члена семьи, хранившего такой лух, святыню относили на чердак дома и оставляли там, пока она не истлевала.
По–видимому, лягушка в начале нашего столетия была семейным или домашним духом–покровителем у отдельных групп хантов.
Я сижу в гостях у моей старой, еще с 1962 г. знакомой – Марии. Меня очень интересует содержимое нескольких набольших чемоданов, лежащих на столике и полочке в переднем углу дома. Чемодан теперь нередко заменяет сундучок в лухе. Мы беседуем о том, о сем, но постепенно я завожу разговор на эту тему. Мария смущается. Ханты и манси очень неохотно показывают своих семейных духов даже односельчанам. Это очень интимная сфера. К тому же религиозные представления и обряды все больше уходят в прошлое, и те, кто их придерживается, стыдятся признаться в этом. Но с Марией у нас давнее и прочное знакомство, она мне доверяет. Она говорит, что в чемоданах у нее хранятся иттарма и лягушка. Вот это удача! Я уговариваю ее показать мне их.
Менквы -- персонажи медвежьего праздника около священного амбара.
Ханты, манси. Ханты-мансийский автономный округ, сел.Вежакоры, р.Обь.
Фото В.Н. Чернецов, 1940-е годв. Из архива З.П. Соколовой
–Ладно, – говорит она. – Только фотографировать нельзя. В одном из чемоданов иттарма жены ее брата. Она сделана из специально сшитой маленькой зимней одежды и платка. Тут же в чемодане лежат спички, папиросы, печенье, конфеты. Еле сдерживая нетерпение, я рассматриваю все это и задаю Марии вопросы... Ее ответы подтверждают мои прежние материалы об изображениях «вместилищ душ» умерших. Я не впервые вижу иттарму, хранящуюся в доме. Гораздо интереснее для меня посмотреть изображения лягушки. Вдруг Мария раздумает и не покажет мне его! Но вот она открывает второй чемодан и вынимает «лягушку». Она совсем иная, чем те, которые мы нашли в Шишингах, и очень похожа на иттарму, только больше размером, 25–30 см в высоту. Несколько маленьких платьев надето друг на друга, а поверх них – красивое суконное женское одеяние нуй–сах, орнаментированное узорами и полосками цветного сукна. Голову имитирует платок, высовывающийся из одежды; на грудь спускаются бисерное украшение сак–паль и бисерные бусы. В чемодане много подарков «лягушке»; тут и специально сшитая для нее обувь (две пары низких сапожек, обшитых бисером), платья, покупные детские носочки и чулочки, рукавички, перчатки (все новое), детская посуда, серьги, елочные игрушки, куски ткани с завязанными в уголках монетами.
– Когда ты сделала лягушку? Почему? – спрашиваю я Марию.
– Однажды я шила и вдруг мне послышалось кваканье лягушки – я и решила, что надо сделать ее.
– А почему ты сделала ее такой – из одежды?
– А я не знала, как делают лягушку, никогда не видела, как делают, вот и надумала так...
Я знаю, что Мария – сирота, росла в чужом доме.
"Шаманская маска" -- маска менква для ритуальной пляски. Береста, конский хвост.
Ханты, манси. Тобольский музей. рис. С.Стручков, 1969г. архив ИЭА РАН.
Почему мне так интересны эти находки? Отчасти потому, что я впервые вижу изображения личных и семейных духов–покровителей. Но главное не это. Лягушку почитали и другие группы хантов и манси. Культ лягушки–родоначальницы генеалогической группы нарас–махум («болотный народ») – известен у манси Северной Сосьвы (Хангласам–пауль). Здесь лягушку называли Нарас–най («Болотная Великая женщина») или Лус–Халь эква («Между кочками живущая женщина»). Ее имя табуировалось, о ней можно было говорить только иносказательно. Изображение лягушки, которая считалась предком данной группы, в рост человека хранилось в священном амбаре и почиталось жителями всего селения. Изображение лягушки – излюбленный элемент орнамента манси этой группы (на одежде, сумочках и т. д.). Другие манси, также считавшие своим предком лягушку, жили в юртах Тоболдинских на Северной Сосьве и Оби (в трех селениях).
Ура-изображение утопленника
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, р.Сыня. 1972г.
Рис. Г.В. Вороновой, 1970-е годы. Архив ИЭА РАН.
Интересны находки изображений лягушки, описанные В. Н. Чернецовым, которые в настоящее время хранятся в МАЭ. В. Н. Чернецов считает, что они ранее были в каком–то хантыйском святилище. Затем эти изображения попали в Ханты–Мансийский музей, где хранились без паспорта. В МАЭ сейчас имеется восемь фигурок. Все изображения антропоморфны, но имеют две характерные черты: косые поперечные полоски на животе и по три луча–рога на голове. Несмотря на большое сходство, все они вылиты в разных формах. В. Н. Чернецов называет их сопр–ойка («лягушка–старик») и сопр–нэ («лягушка–старуха»). В описи МАЭ они названы сопр–ике («лягушка–старик»). В. Н. Чернецов показал эти изображения лягушки хантам. К. Маремьянин (сел. Лохтет–курт на Оби, выше Березова) узнал в них тотем сел. Халапант. Хант Зенцов рассказал, что образ лягушки принимали «помощники Сатум тий ике» («Старика вершины Салыма»). Антропоморфизированное изображение лягушки с лучами на голове известно из клада с жертвенного места Северного Приуралья (реки Унья и Соплес). Как мы уже отмечали, В.Н.Чернецов считал подобные клады «хранилищами вместилищ душ умерших», принадлежащими отдельным генеалогическим группам. Литая фигурка лягушки с маленькой круглой головкой и ярко выраженными перепончатыми лапками с р. Северная Сосьва хранится в фондах финского Национального музея в Хельсинки.
Вут ими -- дух-покровитель северных хантов и манси с лицом из металлических пластин
Ханты. Ханты-мансийский автономный округ, пос. Юильск, р.Казым.
Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
Любопытные материалы приводит Г.И.Пелих . Она обнаружила несколько изображений лягушки у обских хантов Александровского района Томской области. Фигурки лягушки оловянные, стилизованные; одна из них одета в специально сшитую одежду. Их хранили в берестяных туесках и «кормили» сушеной рыбой. Считалось, что лягушки помогают в рыболовстве. У этой же группы существовал обычай вышивать бисером изображение лягушки на платке, игравшем охранительную роль во время родов. Духа–покровителя той же группы хантов, так называемую «шайтанскую мать», также представляли в виде лягушки. Ее изображение держали на священном месте, приносили ему жертвы, перед ним «заключался мир между врагами». Лягушку изображали на наличниках окон для защиты дома от злых духов.
Лиственница посвященная духу-кузнецу горы Чохрынь-ойки
Ханты, манси. Ханты-мансийский автономный круг, сел. Вежакоры, р. Обь.
Фото З.П. Соколовой, 1965 г.
Полевые материалы Н. В. Лукиной показывают, что происхождение фамилии Микуминых (обские ханты), у которых Г.И.Пелих видела изображение лягушки, связывается с термином мюх–пяй (кочки). Легенда рассказывает, что одна из женщин, от брака которой с богатырем произошли Микумины, когда–то жила «между кочками». Согласно данным Н.В.Лукиной, лягушку у ваховских и васюганских хантов называют савар–кы, сапыр–кы. У них лягушка играет определенную роль в свадебном обряде. На Васюгане Г. И. Пелих записала хантыйскую легенду, в которой происхождение людей связывается со старухой, ставшей лягушкой. Исследовательница упоминает также о стилизованных изображениях лягушки с лучами на голове, которые она неоднократно видела на территории Нарымского края.
Мужское священное место
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ. пос. Вытворжгорт, р. Смия
фото З.П. Соколовой, 1972г.
И наконец, следует упомянуть статью Л. Е. Луговского (1895), в которой он приводит легенду о лягушке. Легенда относится к хантыйскому идолу–камню, по форме напоминающему голову лягушки.
С лягушкой мне везет: возвращаясь домой, в Салехарде я случайно встречаю свою знакомую с Сыни Зину. Она вышла замуж и уехала из Овгорта сюда к мужу. В свое время она мне рассказывала много интересного о религиозных представлениях и обрядах. Я говорю Зине о наших находках и задаю ей вопрос о лягушке. Она оживляется:
– А как же, сынские ханты тоже почитали лягушку, ее изображение также хранили в лухе. Лягушку у нас называют Мис–нэ (женщина Мне) или Мисы–кут–нэ (женщина Мис, живущая среди кочек). В одних семьях она была главным из духов–покровителей, в других почиталась только одним членом семьи. У каждого члена семьи были свои духи–покровители, а также общий семейный, главный.
Иттарма -- вместилище одной из душ предка с прикладом
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, пос. Вытвожгорт, р.Сыня, 1971г.
Фото С.Н. Иванова, 1974г.
Итак, Северное Приуралье, Северная Сосьва, Сыня, Куноват, Обь–Иртышье, Салым, Средняя Обь, Васюган – такова территория, где мы встречаемся с почитанием лягушки. Поразительны совпадения в обычаях, связанных с лягушкой, на такой обширной территории. А если обратиться к более отдаленным регионам, то и там можно встретить следы этого культа. Так, изображения лягушки часто встречаются на бубнах хакасов, бельтир, сагайцев и качинцев. Лягушка как прародительница родов почиталась у индейцев Северной Америки – тлинкитов и квакиютлей.
Иттарма с прикладом
Ханты, Ямало-ненецкий автономный округ, пос. Нимвожгорт, р.Сыня, 1971г.
Фото С.Н. Иванова, 1974г.
В. Н. Чернецов считал, что группа, оставившая изображения лягушки в Северном Приуралье, пришла сюда с притока Оби – Салыма. Широкое распространение культа лягушки в Западной Сибири, среди разных групп хантов и манси, связь его с фратрией Мось убеждают нас, во–первых, в большой древности этого культа и, во–вторых, в возможности его бытования в каждом из перечисленных мест вне зависимости от дробления и миграций генеалогических тотемных групп, на основе существования общего для них более древнего культа предка фратрии Мось – лягушки.
Шаманский бубен.
Ханты, Ханты-мансийский автономный округ, юрты Панаскины, р.Вах, 1914г.
Тобольский музей, Б.Н. Городков. Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
В пользу того, что культ лягушки раньше имел фратриальный характер, можно привести несколько соображений. В частности, это сходство в терминологии, относящейся к лягушке и персонажу фратрии Мось–Мис–нэ – мифическому предку фратрии Мось. А между тем и жители пос. Шишинги (в прошлом это Жижимховы юрты Куноватской волости) и Лонгортовы с Сыни, почитавшие лягушку, принадлежали к фратрии Мось. Мир–сусне–хум–младший сын Нуми–Торума, верховного существа, по поверьям обских угров, тоже был одним из предков фратрии Мось. Любопытно в связи с этим упоминание Н. Н. Харузиным легенды сосьвинских манси, в которой говорится, что один из сыновей Нуми–Торума имел облик лягушки.
Шаманская шапка из ткани и бересты,
первая половина XX в.
Ханты, манси. Ханты-мансийский музей.
Рис. С. Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
По–видимому, в прошлом это был фратриальный культ, ставший впоследствии культом генеалогических групп, принадлежавших к фратрии Мось. На стадии культа предков генеалогических групп изображение лягушки стало играть, вероятно, роль «вместилища души–имени», отсюда впоследствии и особая роль, которую придавали ханты изображению лягушки или самой лягушке при родах и в свадебном обряде. Уже в конце XIX–начале XX в. этот культ стал семейным или домашним, а в некоторых случаях и личным, о чем свидетельствуют куноватские материалы. Примечательна и связь культа лягушки с промысловым культом, о чем говорят данные со Средней Оби (Г. И. Пелих) и куноватские материалы (например, охотничий халат, «пожертвованный лягушке»). Соединение в одном образе духа–предка и духа, покровительствующего промыслу, неудивительно: для хантов и манси характерна тесная связь промыслового культа и культа духов–покровителей генеалогической группы, семьи.
Шаманская перчатка с изображением ящерицы.
Ханты. Ханты-мансийский автономный оуруг, юрты Панаскины, р.Вах.
Тобольский музей. Б.Н. Городков, 1914 г.
Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
ку фратрии Мось, и древним этнонимом угров? В самом деле, нельзя не отметить сходства терминов сопр–ойка, савар–кы, сапыр–кы с древними этническими самоназваниями угров – сипыр, супра, сепыр, супыр (манс.), себар, сопра, шабер (хант.) В то же время Сипыр (Сепар, Шапыр, Шабыр) – имя прародительницы фратрии Мось. Проблема происхождения обских угров давно привлекает внимание ученых финно–угроведов. В. Н. Чернецов (1941) выдвинул гипотезу о том, что угроязычное кочевое степное население в конце I тысячелетия до н. э. двинулось на север Западной Сибири и смешалось с аборигенным таежным населением, дав ему свой язык и некоторые черты культуры. В целом эта гипотеза ни у кого не вызывает возражений, споры идут лишь о том, где и когда жили угры–кочевники: в Южном Приуралье или Зауралье, в степях и лесостепях Западной Сибири, на Верхней Оби. В. Н. Чернецов считал, что угры–савыры (по его мнению, это был их этноним) жили в степном и лесостепном Прииртышье, откуда и ушли частично на север, где смешались с аборигенным населением, а частично на запад, где в дальнейшем сформировались древневенгерские, или мадьярские, племена. Он высказал мнение, что термины мось–мис (духи, родственные фратрии Мось) – манси–мадьяр происходят от одного корня.
ethno_photo в З.П. Соколова. Ханты и манси.Одним из ветеранов отечественной этнографии по праву можно считать д.и.н. советника ИЭА РАН З.П. Соколову, отдавшую более 50 лет изучению обских угров -- хантов и манси.Одним из итогов этих многолетних исследований, включавших в себя множество экспедиций, стала недавно вышедшая в издательстве "Наука" монография З.П. Соколовой "Ханты и манси. Взгляд из XXI века", ставшая первым обобщающим трудом такого масштаба посвященным культуре этих народов, в том виде, в каком она сформировалась к середине 20-го века -- времени коренного изменения социальной и культурной структуры, как обских угров так и других коренных народов Севера. В книге рассматриваются вопросы происхождения хантов и манси, их этнической истории на протяжении 17—19вв., материальная культура, социальные отношения, а также религиозные верования и культы, фольклор, музыкальные инструменты, графическое и декоративно-прикладное искусство. Культура хантов и манси ставится в контекст культуры других народов Сибири, в частности, особое внимание уделено роли южного кочевого скотоводческого элемента в формировании культуры обских угров.
Ниже приведен фрагмент из книги, посвященный культу лягушки. Мы решили сопроводить его рядом визуальных материалов из книги, которые дают более широкую картину религиозных верований хантов и манси.
Культ лягушки у хантов и манси(фрагмент монографии "Ханты и манси. Взгляд из XXI века")
Во время экспедиции на р.Куноват (пос.Лопхари и Шишинги) в 1972 г. в одном доме на чердаке обнаруживаем на полу связку платков и лоскутков ткани, три самодельных платка с бахромой, семь квадратных кусков ткани, по–видимому, жертвенных платков. Еще пять лоскутков ткани разных размеров связаны вместе полоской материи. В уголках платков и кусков ткани завернуты монеты. 12 монет выпущены между 1850 и 1905 гг., а две выпуска 1937 г. Тут же находим белый короткий халат, очевидно маскировочный, охотничий, на нем следы крови жертвенного животного. Но самое интересное–завернутое в кусок шелковой ленты зооморфное изображение. Оно сделано из олова, похоже на лягушку, особенно голова, но сильно стилизовано. На брюшке видны поперечные полосы, чуть намечены лапки. На иттарму (куклу-- вместилище души покойного) это не похоже – на ней нет одежды. На иттарме всегда надета зимняя одежда. Но следов иттармы нигде на чердаке нет. Неужели это изображение духа–покровителя?
Изображение лягушки -- духа-покровителя.
Ханты. Ямало-Ненцкий автономный округ, пос. Шишинги, р. Обь, 1973г.
Фото С.Н. Иванова, 1974 г.
Ребята, мои помощники, лезут на чердак дома, кровля которого вот–вот обрушится. Как ящерицы, они пролезают между обвалившимися балками и выбрасывают в чердачное окно вниз ко мне все находки. Это 13 самодельных, сшитых из ткани и отороченных бахромой платков, 11 квадратных кусков ткани разных цветов в форме платков, мужская рубаха традиционного покроя. В уголках платков и кусков ткани завязаны монеты разных лет, выпущенные с 1863 до 1962 г., всего 21 монета. К уголкам платков также привязаны бубенчики, цепочки, низка бисера. На них, как и на кусках ткани, видны следы крови жертвенных животных.
Череп жертвенного животного на дереве.
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, р. Сыня.
Фото З.П. Соколовой, 1971г.
–Тут еще большой сундук есть! – кричит Сергей. – Старинный, окован железом.
– Посмотри, что в нем.
– Пустой, только несколько монет.
Очевидно, когда–то в нем хранились все эти платки и какое–то изображение, может быть иттарма.
– Ищите иттарму, – говорю я.
– В песке, которым засыпан пол чердака, ребята находят черепа и кости животных, кусок шкуры лося, копыто жеребенка, лапу цапли и снова тазовую кость лося, завернутую в зеленую тряпку с монетой выпуска 1961 г. в уголке. Тут же они обнаруживают ленту с перстеньком, низку бус, вырезанных из осетрового хребта, палочку с зарубками. Скорее всего, это шумланг–юх–палочка, на которой отсчитывают дни траура. А никакого изображения нет. Я снова прошу ребят быть повнимательнее. И вот зоркие глаза Вити высматривают под балкой сверточек из розовой ленточки.
–Лягушка, – кричит он. – Настоящая!
Лягушка из свинца действительно не имеет никаких антропоморфных черт. Значит, это все–таки изображение не «вместилища души», а духа–покровителя. О зооморфных духах у хантов и манси–обских угров сообщал в начале XVIII в. ученый монах Григорий Новицкий: «Иные из них поклоняхуся кумиру по подобию зверину наипаче медведя, иначе же в подобие птиц: лебедя, гуся и всяк своему пристрастию». В литературе XIX–начала XX в. приводятся также сведения о том, что изображения духов делали из дерева, металла и хранили в. священных местах или в сундуках в переднем углу дома. Однако увидеть такие изображения мало кому удавалось.
Изображение духов-покровителей на священном месте.
Манси. Ханты-мансийский автономный округ, д.Ломбовож, р.Ляпин, 1960-е годы.
Фото З.П. Соколовой
Изображение духов-покровителей "Семь Братьев"
Манси. ХМАО, р. Нияю, приток р. Хулга Рис. с фото В.И. Корниенко, 1975г.
Медвежий праздник.
Гравюра Г.С. Раишева из архива З.П. Соколовой
Окончив работу в Шишингах, мы возвращаемся в Лопхари. «Археологический метод» изучения содержимого чердаков предстоит увязать с этнографическими методами работы - наблюдением и опросом информаторов. Поселок Лопхари возник в послевоенное время. Он стоит на высоком мысу коренной террасы, недалеко от устья Куновата. Нижнее течение р. Куноват пролегает по низкой пойме, залитой водой; это и есть Большой Куноватский сор, на берегу которого находятся Лопхари. Сейчас в поселке живет много семей, переехавших сюда не только из Шишингов, но и из поселков по самой р. Куноват, а также из летних Лопхарей. Летние Лопхари видны из селения, они расположены в самом устье реки. Здесь летом рыбаки сооружают большой запор и ловят рыбу. Раньше они жили здесь постоянно, теперь–только с июля по сентябрь–октябрь, когда ловится сырок. В Лопхарях у меня несколько хороших информаторов. Оказалось, что одна из них, Люба, раньше жила с родителями в Шишингах, как раз в том доме, где мы нашли вторую лягушку. Рассказываю ей о нашей находке. Она говорит:
– Это бабушкина лягушка. После ее смерти сундук с лягушкой и пожертвованными ей платками – по–хантыйски это все называется лух – папа отнес на чердак.
– Лух – это лягушка или сундук, где она хранится?
– Нет, это все так называется: сундук или узел из платков с лягушкой и приношениями ей.
– Какое значение имело это изображение лягушки?
–Лягушка – асявем–ими (тетка–женщина) считалась у куноватских хантов священной. Ее нельзя было убивать или приносить ей вред. Если кто–либо нечаянно наступал на лягушку или убивал ее, надо было выдолбить в куске дерева ее форму, залить свинцом и, завернув в тряпочку готовую фигурку, положить ее в лух. Точно так же почитали здесь ящерицу.
– У всех ли были такие изображения лягушки?
– В каждой семье был свой лух – семейные или домашние святыни. От Любы я узнаю, что в лух входили изображения духов–покровителей, хранившиеся вместе с пожертвованиями в сундучке, ящике или просто в узелке из жертвенных платков в .переднем углу дома, на полке. Но изображения могли быть разными. У одних лягушки, у других ящерицы. Среди этих изображений могли быть и иттармы–изображения «вместилищ душ» умерших шаманов и уважаемых стариков. Пока иттарма хранилась на любимом месте умершего в доме, а не в лухе, для нее время от времени шили маленькую одежду, подносили ей маленькие и большие платки или куски ткани (те и другие с завязанными в уголках монетами), шкурки зверей, предметы быта и орудия труда (например, иглы для вязки сетей), посуду, папиросы, спички, вино. Затем все эти вещи переходили с иттармой на чердак дома или же в лух. Изображениям духов–покровителей, например той же лягушке, подносили платки по разным случаям: после рождения ребенка, чтобы обеспечить ему здоровье и благополучие, а также для благосостояния семьи, сохранения оленей и т. п. В таких случаях жертвовали только новые платки и куски ткани с завязанными в уголках монетами. Из сундучка можно было взять платок и носить его, но взамен надо было положить что–то другое. Когда во время похорон, поминок убивали оленя, его кровью смазывали платки, лежащие сверху. Если дух был покровителем всей семьи, его хранили из поколения в поколение.
Берестяные маски для медвежьего праздника. 1960-е годы
Ханты, манси. Тобольский музей. Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
– А лягушка бабушки была ее личным духом–покровителем? – спрашиваю я у Любы.
– Да. Такие изображения тоже хранились в переднем углу, но отдельно. После смерти члена семьи, хранившего такой лух, святыню относили на чердак дома и оставляли там, пока она не истлевала.
По–видимому, лягушка в начале нашего столетия была семейным или домашним духом–покровителем у отдельных групп хантов.
Я сижу в гостях у моей старой, еще с 1962 г. знакомой – Марии. Меня очень интересует содержимое нескольких набольших чемоданов, лежащих на столике и полочке в переднем углу дома. Чемодан теперь нередко заменяет сундучок в лухе. Мы беседуем о том, о сем, но постепенно я завожу разговор на эту тему. Мария смущается. Ханты и манси очень неохотно показывают своих семейных духов даже односельчанам. Это очень интимная сфера. К тому же религиозные представления и обряды все больше уходят в прошлое, и те, кто их придерживается, стыдятся признаться в этом. Но с Марией у нас давнее и прочное знакомство, она мне доверяет. Она говорит, что в чемоданах у нее хранятся иттарма и лягушка. Вот это удача! Я уговариваю ее показать мне их.
Менквы -- персонажи медвежьего праздника около священного амбара.
Ханты, манси. Ханты-мансийский автономный округ, сел.Вежакоры, р.Обь.
Фото В.Н. Чернецов, 1940-е годв. Из архива З.П. Соколовой
–Ладно, – говорит она. – Только фотографировать нельзя. В одном из чемоданов иттарма жены ее брата. Она сделана из специально сшитой маленькой зимней одежды и платка. Тут же в чемодане лежат спички, папиросы, печенье, конфеты. Еле сдерживая нетерпение, я рассматриваю все это и задаю Марии вопросы... Ее ответы подтверждают мои прежние материалы об изображениях «вместилищ душ» умерших. Я не впервые вижу иттарму, хранящуюся в доме. Гораздо интереснее для меня посмотреть изображения лягушки. Вдруг Мария раздумает и не покажет мне его! Но вот она открывает второй чемодан и вынимает «лягушку». Она совсем иная, чем те, которые мы нашли в Шишингах, и очень похожа на иттарму, только больше размером, 25–30 см в высоту. Несколько маленьких платьев надето друг на друга, а поверх них – красивое суконное женское одеяние нуй–сах, орнаментированное узорами и полосками цветного сукна. Голову имитирует платок, высовывающийся из одежды; на грудь спускаются бисерное украшение сак–паль и бисерные бусы. В чемодане много подарков «лягушке»; тут и специально сшитая для нее обувь (две пары низких сапожек, обшитых бисером), платья, покупные детские носочки и чулочки, рукавички, перчатки (все новое), детская посуда, серьги, елочные игрушки, куски ткани с завязанными в уголках монетами.
– Когда ты сделала лягушку? Почему? – спрашиваю я Марию.
– Однажды я шила и вдруг мне послышалось кваканье лягушки – я и решила, что надо сделать ее.
– А почему ты сделала ее такой – из одежды?
– А я не знала, как делают лягушку, никогда не видела, как делают, вот и надумала так...
Я знаю, что Мария – сирота, росла в чужом доме.
"Шаманская маска" -- маска менква для ритуальной пляски. Береста, конский хвост.
Ханты, манси. Тобольский музей. рис. С.Стручков, 1969г. архив ИЭА РАН.
Почему мне так интересны эти находки? Отчасти потому, что я впервые вижу изображения личных и семейных духов–покровителей. Но главное не это. Лягушку почитали и другие группы хантов и манси. Культ лягушки–родоначальницы генеалогической группы нарас–махум («болотный народ») – известен у манси Северной Сосьвы (Хангласам–пауль). Здесь лягушку называли Нарас–най («Болотная Великая женщина») или Лус–Халь эква («Между кочками живущая женщина»). Ее имя табуировалось, о ней можно было говорить только иносказательно. Изображение лягушки, которая считалась предком данной группы, в рост человека хранилось в священном амбаре и почиталось жителями всего селения. Изображение лягушки – излюбленный элемент орнамента манси этой группы (на одежде, сумочках и т. д.). Другие манси, также считавшие своим предком лягушку, жили в юртах Тоболдинских на Северной Сосьве и Оби (в трех селениях).
Ура-изображение утопленника
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, р.Сыня. 1972г.
Рис. Г.В. Вороновой, 1970-е годы. Архив ИЭА РАН.
Интересны находки изображений лягушки, описанные В. Н. Чернецовым, которые в настоящее время хранятся в МАЭ. В. Н. Чернецов считает, что они ранее были в каком–то хантыйском святилище. Затем эти изображения попали в Ханты–Мансийский музей, где хранились без паспорта. В МАЭ сейчас имеется восемь фигурок. Все изображения антропоморфны, но имеют две характерные черты: косые поперечные полоски на животе и по три луча–рога на голове. Несмотря на большое сходство, все они вылиты в разных формах. В. Н. Чернецов называет их сопр–ойка («лягушка–старик») и сопр–нэ («лягушка–старуха»). В описи МАЭ они названы сопр–ике («лягушка–старик»). В. Н. Чернецов показал эти изображения лягушки хантам. К. Маремьянин (сел. Лохтет–курт на Оби, выше Березова) узнал в них тотем сел. Халапант. Хант Зенцов рассказал, что образ лягушки принимали «помощники Сатум тий ике» («Старика вершины Салыма»). Антропоморфизированное изображение лягушки с лучами на голове известно из клада с жертвенного места Северного Приуралья (реки Унья и Соплес). Как мы уже отмечали, В.Н.Чернецов считал подобные клады «хранилищами вместилищ душ умерших», принадлежащими отдельным генеалогическим группам. Литая фигурка лягушки с маленькой круглой головкой и ярко выраженными перепончатыми лапками с р. Северная Сосьва хранится в фондах финского Национального музея в Хельсинки.
Вут ими -- дух-покровитель северных хантов и манси с лицом из металлических пластин
Ханты. Ханты-мансийский автономный округ, пос. Юильск, р.Казым.
Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
Любопытные материалы приводит Г.И.Пелих . Она обнаружила несколько изображений лягушки у обских хантов Александровского района Томской области. Фигурки лягушки оловянные, стилизованные; одна из них одета в специально сшитую одежду. Их хранили в берестяных туесках и «кормили» сушеной рыбой. Считалось, что лягушки помогают в рыболовстве. У этой же группы существовал обычай вышивать бисером изображение лягушки на платке, игравшем охранительную роль во время родов. Духа–покровителя той же группы хантов, так называемую «шайтанскую мать», также представляли в виде лягушки. Ее изображение держали на священном месте, приносили ему жертвы, перед ним «заключался мир между врагами». Лягушку изображали на наличниках окон для защиты дома от злых духов.
Лиственница посвященная духу-кузнецу горы Чохрынь-ойки
Ханты, манси. Ханты-мансийский автономный круг, сел. Вежакоры, р. Обь.
Фото З.П. Соколовой, 1965 г.
Мужское священное место
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ. пос. Вытворжгорт, р. Смия
фото З.П. Соколовой, 1972г.
И наконец, следует упомянуть статью Л. Е. Луговского (1895), в которой он приводит легенду о лягушке. Легенда относится к хантыйскому идолу–камню, по форме напоминающему голову лягушки.
С лягушкой мне везет: возвращаясь домой, в Салехарде я случайно встречаю свою знакомую с Сыни Зину. Она вышла замуж и уехала из Овгорта сюда к мужу. В свое время она мне рассказывала много интересного о религиозных представлениях и обрядах. Я говорю Зине о наших находках и задаю ей вопрос о лягушке. Она оживляется:
– А как же, сынские ханты тоже почитали лягушку, ее изображение также хранили в лухе. Лягушку у нас называют Мис–нэ (женщина Мне) или Мисы–кут–нэ (женщина Мис, живущая среди кочек). В одних семьях она была главным из духов–покровителей, в других почиталась только одним членом семьи. У каждого члена семьи были свои духи–покровители, а также общий семейный, главный.
Иттарма -- вместилище одной из душ предка с прикладом
Ханты. Ямало-ненецкий автономный округ, пос. Вытвожгорт, р.Сыня, 1971г.
Фото С.Н. Иванова, 1974г.
Итак, Северное Приуралье, Северная Сосьва, Сыня, Куноват, Обь–Иртышье, Салым, Средняя Обь, Васюган – такова территория, где мы встречаемся с почитанием лягушки. Поразительны совпадения в обычаях, связанных с лягушкой, на такой обширной территории. А если обратиться к более отдаленным регионам, то и там можно встретить следы этого культа. Так, изображения лягушки часто встречаются на бубнах хакасов, бельтир, сагайцев и качинцев. Лягушка как прародительница родов почиталась у индейцев Северной Америки – тлинкитов и квакиютлей.
Иттарма с прикладом
Ханты, Ямало-ненецкий автономный округ, пос. Нимвожгорт, р.Сыня, 1971г.
Фото С.Н. Иванова, 1974г.
В. Н. Чернецов считал, что группа, оставившая изображения лягушки в Северном Приуралье, пришла сюда с притока Оби – Салыма. Широкое распространение культа лягушки в Западной Сибири, среди разных групп хантов и манси, связь его с фратрией Мось убеждают нас, во–первых, в большой древности этого культа и, во–вторых, в возможности его бытования в каждом из перечисленных мест вне зависимости от дробления и миграций генеалогических тотемных групп, на основе существования общего для них более древнего культа предка фратрии Мось – лягушки.
Шаманский бубен.
Ханты, Ханты-мансийский автономный округ, юрты Панаскины, р.Вах, 1914г.
Тобольский музей, Б.Н. Городков. Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
В пользу того, что культ лягушки раньше имел фратриальный характер, можно привести несколько соображений. В частности, это сходство в терминологии, относящейся к лягушке и персонажу фратрии Мось–Мис–нэ – мифическому предку фратрии Мось. А между тем и жители пос. Шишинги (в прошлом это Жижимховы юрты Куноватской волости) и Лонгортовы с Сыни, почитавшие лягушку, принадлежали к фратрии Мось. Мир–сусне–хум–младший сын Нуми–Торума, верховного существа, по поверьям обских угров, тоже был одним из предков фратрии Мось. Любопытно в связи с этим упоминание Н. Н. Харузиным легенды сосьвинских манси, в которой говорится, что один из сыновей Нуми–Торума имел облик лягушки.
Шаманская шапка из ткани и бересты,
первая половина XX в.
Ханты, манси. Ханты-мансийский музей.
Рис. С. Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
Шаманская перчатка с изображением ящерицы.
Ханты. Ханты-мансийский автономный оуруг, юрты Панаскины, р.Вах.
Тобольский музей. Б.Н. Городков, 1914 г.
Рис. С.Стручкова, 1969г. Архив ИЭА РАН
ку фратрии Мось, и древним этнонимом угров? В самом деле, нельзя не отметить сходства терминов сопр–ойка, савар–кы, сапыр–кы с древними этническими самоназваниями угров – сипыр, супра, сепыр, супыр (манс.), себар, сопра, шабер (хант.) В то же время Сипыр (Сепар, Шапыр, Шабыр) – имя прародительницы фратрии Мось. Проблема происхождения обских угров давно привлекает внимание ученых финно–угроведов. В. Н. Чернецов (1941) выдвинул гипотезу о том, что угроязычное кочевое степное население в конце I тысячелетия до н. э. двинулось на север Западной Сибири и смешалось с аборигенным таежным населением, дав ему свой язык и некоторые черты культуры. В целом эта гипотеза ни у кого не вызывает возражений, споры идут лишь о том, где и когда жили угры–кочевники: в Южном Приуралье или Зауралье, в степях и лесостепях Западной Сибири, на Верхней Оби. В. Н. Чернецов считал, что угры–савыры (по его мнению, это был их этноним) жили в степном и лесостепном Прииртышье, откуда и ушли частично на север, где смешались с аборигенным населением, а частично на запад, где в дальнейшем сформировались древневенгерские, или мадьярские, племена. Он высказал мнение, что термины мось–мис (духи, родственные фратрии Мось) – манси–мадьяр происходят от одного корня.
