Cильвестр Щедрин. Автопортрет. 1817
Октябрь месяц в Петербурге всегда угрюм и дождлив. Вот и двести лет назад в эту пору над городом висели тяжелые серые тучи — так низко, что, казалось, задевали золотой шпиль Петропавловской крепости. И, конечно, шел дождь — мелкий, нудный, тягучий. А в окно на него смотрел мальчик по имени Сильвестр.
— Что за причуда такая — назвать русского мальчика чужестранным именем. — всегда ворчала бабушка. — Чего ради выдумали?
— Сие, матушка, в честь далекого края, волшебной страны художников, где всегда светит солнце, — весело отвечал отец. — Вот вырастет сынок, станет художником и, Бог даст, отправится туда. Глядишь, и поможет ему его имя...
— Эка выдумал! — не сдавалась бабушка. — Поди, ты-то и с простым именем всего достиг. Да и брат твой от тебя не отстал...
Вид с Петровского острова на Тучков мост и на Васильевский Остров в Петербурге. 1815
Отца звали Федосом, он был скульптором и к тому ж профессором и ректором Академии художеств, а его младший брат Семен — Сильвестров любимый дядюшка — известным художником. Так что выбирать не приходилось — русский мальчик с итальянским именем Сильвестр должен был стать художником и с раннего детства возился с кисточкой и красками. Так уж на роду ему было написано. И, конечно, он не прочь был отправиться в далекий солнечный край под названием Италия, где плещет теплое ласковое море, а небеса не серые, а синие.
«Лазурные!» — говорил дядюшка Семен Федорович, а уж он-то знал. А снега там нет вовсе, вот удивительно. «Как же тамошние дети катаются на салазках?» — думал Сильвестр.
Вид Сорренто близ Неаполя. 1825
А еще, говорят, там вечное лето и солнце светит весь год с утра до вечера, а дожди теплы и коротки... Да еще к тому ж так вышло, что почти все великие художники старых времен родились именно в Италии. А потому и нынешние со всего мира мечтали попасть туда хоть не надолго. И Сильвестр, конечно, тоже.
Да только это не так-то просто.
— Работать, работать, не выпускать кисти из рук. — твердил дядюшка. — Художник должен рисовать каждый день.
Чтобы отправиться в волшебный край, нужно было поступить в Академию художеств, долго-долго учиться и закончить ее непременно с золотой медалью. Вот тогда тебя на казенный счет пошлют в прекрасную Италию, и там ты будешь учиться еще три года! Плохо ли?
Водопад в Тиволи близ Рима. 1823
А потому десятилетний Сильвестр уже год учился в Академии. Он любил рисовать. Но сейчас, отложив незаконченный рисунок, смотрел на мокрый серый город, поливаемый холодным осенним дождем. Мокрый воробей нахохлился на ветке, вода в Неве была серая, свинцовая, и на набережной пусто — все попрятались от непогоды. Но вот из дальней улицы на набережную лихо вывернула карета, лошади летели, звонко цокая копытами по лужам.
«Никак к нам», — подумал Сильвестр.
И правда — у подъезда она остановилась, выбежавший из дома лакей с поклоном распахнул дверцу и принялся раскрывать зонт. Но гость, высокий, в нарядном камзоле и шляпе-треуголке, не дожидаясь, шагнул под дождь и решительно направился к дверям. Это был дядюшка — Семен Федорович Щедрин.
Сильвестр обрадовался.
— Ага, бездельничаем! — заглянул в комнату дядюшка. — А где отец?
— Он в Академии, — отозвался мальчик. — Добрый день, милый дядюшка.
— Добрый день. — кивнул Семен Федорович. — Отчего ворон считаешь?
— Дождь, тучи,— вздохнул мальчик. — темно рисовать...
— Это да, — согласился художник. — Но на то и осень.
— И весной дождь, и летом дождь, — уныло пробормотал Сильвестр. — Скучно...
— Чаю. Ваше превосходительство? — почтительно спросил лакей.
— Потом, — махнул рукой дядюшка и обернулся к племянику. — Соскучился и я по солнцу. Отправимся-ка мы с тобой в чудный город Неаполь...
— В Италию? Прямо сейчас? — растерялся Сильвестр.
— Вот именно. Собирайся, да побыстрей!
Грот во Флоренции. 1826
И опять дождь забарабанил по крыше кареты, она пронеслась по набережной, мелькнули Ростральные колонны на Стрелке Васильевского острова, потом копыта гулко застучали по деревянному мосту через Неву, темная громада Исаакиевского собора проплыла мимо, и вот уже Дворцовая площадь...
— Пошли, — скомандовал дядюшка Семен Федорович.
— А как же Италия? — чуть не заплакал разочарованный Сильвестр.
— Будет, будет тебе сейчас Италия! — засмеялся художник.
Они поднялись по широкой лестнице Эрмитажа и очутились в залах. Сильвестр был тут впервые, и от великого множества картин у него глаза разбежались. Но дядюшка спешил, подгонял мальчика: — Идем, идем, я покажу тебе Италию!
Они пришли в зал, где были развешены картины итальянского художника-пейзажиста Каналетто. Семен Щедрин любил его картины и только что не молился на них. Там ласковое море в легкой дымке плескалось у зеленых берегов, а на узких, залитых солнцем улочках кипела южная жизнь: торговцы, просто прохожие... Каналетто любил писать город и его жителей.
— Вот она, Италия! — прошептал дядюшка, и Сильвестр замер, вглядываясь.
И все-таки, морские пейзажи нравились ему больше: ясная даль моря, бег волн... У одной картины мальчик остановился надолго, казалось, он слышит плеск волн, а потом добавились и чудесные голоса: «Мальчик, мальчик, мы ждем тебя, — пели они, — в этом краю тебя ждет счастье»... Сильвестр потряс головой, прогоняя наваждение и спросил у дядюшки, что за местность изображена на картине.
— Это Сицилия. Помнишь, в древнегреческих мифах описывается путешествие
Одиссея? Как раз тут жили злые волшебницы сирены, которые заманивали путников чудесным пением, а потом губили. Конечно, Сильвестр помнил эту историю: Одиссей велел привязать себя к мачте, чтобы не податься зову сирен. «Неужели они вправду такие злые?» — подумал он и прислушался, глядя на картину.
«Мальчик, мальчик, не верь! — снова запели чудесные голоса. — Посмотри, какая красота вокруг, веками мы зовем, зовем всех, чтобы увидели, а люди спешат мимо — им надо воевать, торговать — им всегда некогда, им не до красоты. А ты не спеши... И не бойся, ты будешь художником, ты увидишь эту красоту»...
Грот Матромамио на острове Капри. 1827
В ту ночь Сильвестр долго не мог уснуть, мечтая о том, как он станет художником и обязательно отправится в Италию.
Он рос, учился в Академии, рисовал все, что задавали профессора, а когда что-нибудь не получалось (а такое бывает со всяким), отправлялся в Эрмитаж, к любимой картине, где пели и звали его сирены...
Через десять лет Сильвестр закончил учебу с золотой медалью и получил право отправиться в Италию. Но в это время на Россию напал французский император Наполеон, и началась война. А когда русская армия выгнала Наполеона из России, война продолжилась в Европе. Целых шесть лет пришлось ждать молодому художнику этой поездки. Но наконец сбылось: в возрасте 27 лет Сильвестр Щедрин отправился в Италию — на три года. Но судьба распорядилась иначе: он остался там навсегда.
Ну, мы-то с вами знаем, в чем дело: волшебницы сирены столько лет зазывали его в чудесный полуденный край, и, увидев его красоту, он уже не смог от нее оторваться. Италия стала для него второй родиной.
Сначала он поселился в Риме, посещал музеи, писал картины с натуры. А надо сказать, что тогда это было не принято: художники рисовали картины у себя в мастерской по памяти, и Сильвестр был одним из первых художников, кто стал работать прямо на улице или на берегу — на природе.
Малая гавань в Сорренто близ Неаполя. 1828
Ему нравилось населять свои картины пестрой толпой: вот один рыбак плывет в лодке, другой сушит сети, кто-то тащит корзину, а многие просто отдыхают, и такая тишина и нега разлиты в жарком южном воздухе.
Любимыми его моделями были нищие и бродяги. «Сначала мне приходилось искать их по всему городу, но когда они узнали, что им за это заплатят, то мне от оных не было отдыху», — рассказывал художник в одном из писем в Россию.
Сильвестр любил рисовать уютные, прогретые солнцем и увитые лозами винограда террасы в разное время дня, наблюдать жизнь и нравы различных персонажей: священников и монахов, нищих и мальчишек.
Веранда, обвитая виноградом. 1828
Чудесная итальянская природа и люди на его картинах такие естественные, что кажется, будто художник писал их одновременно. Но это не так. Летом Сильвестр рисовал с натуры пейзаж, а зимой, работая уже не на улице, а в мастерской, «населял» его людьми.
Через некоторое время Сильвестр переехал на юг страны, в старинный город Неаполь, стоящий на берегу теплого Неаполитанского залива. Это место очаровало его, и он писал на родину: «Я живу на берегу морском в самом прекраснейшем и многолюднейшем месте»...
В любимом Неаполе он нарисовал множество чудесных картин, на которых для нас сохранились и игра волн Неаполитанского залива, и руины старых прибрежных
замков, и уютные гавани с кораблями. А еще Сильвестр полюбил писать ночные пейзажи, освещенные светом луны или костра. Он умел перенести красоту окружающего его мира на холст. Его картины пользовались огромным успехом, он прославился на всю Европу.
Лунная ночь в Неаполе
Радостно и интересно жил художник, и все, что обещали ему волшебницы-сирены, заманивая Сильвестра в свой чудесный край, сбылось: они подарили ему красоту, успех, славу, утаили только одно: что жизнь его будет недолгой.
Сильвестр Щедрин — русский художник с итальянским именем — так никогда и не вернулся в Россию и похоронен в Сорренто. Этот красивый приморский город спускается зелеными террасами к морю, останавливаясь на высоком обрыве, а на горизонте — на другом берегу Неаполитанского залива — в дымке облаков тонет
двуглавая вершина Везувия.
Набережная в Неаполе. 1825
Художник прожил свою жизнь счастливо и так, как он хотел: даже после смерти окружает Сильвестра вечная красота любимой Италии, сияют над его заброшенной могилой лазурные небеса, теплое море ласково плещет в берег, и по-прежнему поют, поют для него сирены...
Набережная Мерджеллина в Неаполе. 1827.
Набережная Сайта Пючия в Неаполе. 1820-е.
Новый Рим. Замок Святого Ангела. 1823.
Большая гавань на острове Капри. 1828
В окрестностях Сорренто близ Кастелламаре. 1828
http://www.liveinternet.ru/users/bo4kameda/post232762652
