Оригинал взят у 
ethno_photo в Д.В. Сокаева Легенды и предания осетин. Систематизация и характеристика
Легенды и предания о святых, святилищах, об оберегах, атрибутах
Святое место, святилище - является топонимическим объектом: для традиционного осетина в качестве почитаемого, для жителя не традиционно воспитанного или гостя - это точка обозначения местности. Нами собран фольклорный материал, связанный со святилищами Осетии, но теоретического осмысления в полной мере он не получил. Поэтому часть нашего исследования будет посвящена легендам, преданиям, историям наказания за непочитание святилищ, историй происхождения и других различных историй, происходящих со святилищем и в связи с ним, о местности, где находится святилище и т.д. По типологическим признакам публикуемый материал может быть отнесен к прихрамовому фольклору.
Кроме фольклорных рассказов, которые по определению своему являются и передаваемыми от поколения к поколению, и устными, фольклорист не может не пользоваться в своей научной практике и теоретизировании информацией, которая спонтанно выявляется при опросах информаторов. Это информация, которая не сформировалась в тот или иной жанр фольклора, но такие тексты в подавляющем своем большинстве содержат «мифологическое» или «историческое» ядро и являются либо кирпичиками для будущих полноценных фольклорных текстов, либо парадигматическим вариантом того или иного звена уже существующего в традиции сюжета. При том, что так называемая информация, не является законченным фольклорным текстом, а именно открытым фольклорным текстом с оговорками, она тоже, как нами замечено, выстраивается информатором по определенной схеме: 1. констатация имеющегося святилища; 2. описание примет, внешнего вида; 3. попытки объяснить происхождение, название, чудодейственную силу и т.д.
Заметим, что, несмотря на то, что каждый ритуал и обряд, связанный с тем или иным святилищем, веками устоявшимися действиями организует пространство в соответствии со своей семантикой, фольклорные тексты и просто информация о святилищах очень редко раскрывает архетипическую суть обряда. Возможно, и так скорее всего и есть, эта суть проявляется в других фольклорных текстах, например, преданиях о святых, которые поясняют сферу их деятельности, в образности песен и т.д.
Священная роща Хетага в Алагирском районе Осетии.
Фотография с сайта www.ossetians.com
Тема религиозных представлений осетин весьма актуальна не только для фольклористов и этнографов. Она является частью проблемы соотношения в самых различных аспектах официальных религий (христианства, мусульманства и т.д.) и древних традиционных верований, в данном случае, осетин. Вопрос о специфике народных верований и их отражения на уровне обряда, фольклорного текста, литературного текста и бытового приложения активно рассматривается религиоведами, культурологами, историками, социологами и др. Наша задача - показать отношение к существующему культу через фольклорный текст, который повествует об этом непосредственно. В жанровом отношении - это один из видов топонимических легенд и преданий и устные рассказы. Границу между легендами и преданиями, с одной стороны, и устными рассказами, с другой, можно установить, но в «живой» жизни фольклорного текста происходит практически постоянный переход рассказчика от канонических тем легенд и преданий к темам современной жизни. Кроме фольклорных рассказов, которые по определению своему являются и устными, и передаваемыми от поколения к поколению, их мы и назвали выше каноническим, фольклорист не может не пользоваться информацией, которая спонтанно выявляется при опросах информаторов. Это информация, которая не сформировалась в тот или иной жанр фольклора, но такие тексты в подавляющем своем большинстве содержат «мифологическое» или «историческое» ядро и являются либо «кирпичиками» для будущих полноценных фольклорных текстов, либо вариантом того или иного звена уже существующего в традиции сюжета. При том, что так называемая информация не является законченным фольклорным текстом, а именно, открытым фольклорным текстом с оговорками, он тоже, как нам замечено, выстраивается информатором по определенной схеме: 1. Констатация факта наличия имеющегося святилища; 2. Описание примет, внешнего вида; 3. Попытки объяснить происхождение, название, природу чудодейственной силы и т.д.
Синхронный срез устного рассказа обнажает рефлексию рассказчика, а актуализация темы продлевает жизнь канонического сюжета и мотива. Таким образом, фольклорные тексты о святилищах-это общее название для легенд, преданий, устных рассказов, историй, связанных со святилищем и местностью, где находится святилище и т.д. В применении к православной реальности такой фольклор называется прихрамовым. Объединение текстов не по признакам жанра, а по теме, особенность и осетинских фольклорных текстов о святилищах.
Что касается других жанров фольклора, то в них, за редким исключением, как таковой образ святилища не встречается, но активно фигурируют Бог (Хуцау), святые, которым посвящены многочисленные святилища в Осетии, и довольно разнообразная ритуальная атрибутика.
Святилище Мыкалыгабыртæ -- осетинского божества плодородия
Источник фотографии
Так как святилище тесно связано с обрядовой жизнью общества, то обычно рассказы о них повествуют об их возникновении, существовании, об отношении к ним жителей (почитание - непочитание), об их функции (произнесение клятвы около святилищ) и т.д. В более широком развороте выстраивания всей системы осетинских религиозных представлений тему святилищ логично дополнить рассмотрением представлений об обитателях нижнего мира (чертях, далимонтах) и о проявлении негативных сил в том или ином мире (ус-бирӕгь - женщина-волчица). Модели представлений о верхнем и нижнем мирах целостно представлены в волшебных сказках и нартском эпосе.
Перед тем, как фольклорные рассказы о святилищах собрать в одну группу, нужно определить, о каких же местах сложены рассказы. Мы рассматриваем фольклорные рассказы обо всех местах, отмеченных как святые: это и главные святилища, и менее значимые, и деревья, помеченные молнией. Сюда же с небольшой оговоркой мы можем отнести фольклорные рассказы о цепях, хранящихся в домах, и о чудесных бусинках, хранящихся в специальных пеналах в определенном месте дома. Таким образом, самое общее определение для всех перечисленных мест - это та особенность, что здесь возможен наиболее тесный контакт с так называемыми «чистыми» силами.
По тому принципу как передается текст в устной традиции или не передается, кому передается, т.е. каково число людей, знающих данный текст, фольклорные тексты о святилищах можно разделить на тексты индивидуального происхождения и тексты широко известные. К первому разделу относятся тексты, сформировавшиеся, возможно, в момент опроса фольклористами информаторов. Они повествуют о том, что тому или иному человеку видится, приснился святой или святилище, атрибут ритуала, слышится голос и т.д. Он рассказывает эту историю как чудо и, возможно, со временем она будет известна многим, и следующая стадия развития - канонизируется, устоится в традиции, и будет передавать устно от поколения к поколению. Но чаще всего такие истории имеют внутрисемейное распространение. Если информация, поступившая человеку, таким образом, касается села, ущелья и т.д., он ее доводит до сведения людей, которые руководят духовной жизнью этого села или ущелья. Такие видения, сны, голоса и т.д. не единожды становились причиной всеобщих молений, ритуальных действий, перемещений семьи из одного места проживания в другое и т.д. Кроме того, что мы квалифицируем такие тексты с точки зрения сюжета, их можно считать проявленным мистическим элементом сознания верующего человека. Ко второму разделу такой классификации относятся широко транслируемые и известные тексты об особенностях почти каждого святилища Осетии.Проблема определения жанровых особенностей текстов с топонимической привязкой решается параллельно с проблемой разграничения устных рассказов двух типов, опять же, мемората - устного рассказа от первого лица (воспоминания) и фабулата -устного рассказа, который вошел в бытование, но оторвался от свидетелей события, о котором повествуется.
Пещера Дигори Изад-- святилище Уастырджи.
Уастырджи -- божество-покровитель воинов в осетинском пантеоне.
В христианстве ассоциируется со Святым Георгием
Источник
Таким образом, в осетинском фольклоре:
1. Выделяются легенды, рассказывающие о происхождении того или иного святилища. Например, легенда о происхождении святилища в Дагоме выстраивается на цепочке «голос - свет - белый камень - белый орел - Уастырджи (по жребию) - кувд (моление) - на камне молельня». Или, например, происхождение святилищ в трех определенных местах Алагирского ущелья, связаны с посещением этих мест трех голубей. Святилищам в виде горы, гор бывают посвящены целые циклы мифологических рассказов. Гора Бурсамдзели фигурирует в целом ряде вариантов одного сюжета мифологического рассказа о царице Тамаре. Эти рассказы являются разработкой одного из фрагментов Основного индоевропейского мифа о низвержении Громовержцем своей жены и детей под землю.
В Южной и Северной Осетии (в основном мы задействовали именно этот материал) встречаются святилища, связанные со следами легендарных людей или героев Нартовского эпоса осетин: Склеп Сослана, камень со следами ступни Хетага и т.д. Кроме того, есть множество святилищ, «помеченных» природой, например, молнией. У осетин существует целый культовый комплекс, посвященный месту, человеку или предмету, в который ударила молния. Он состоит из действий, которые должны выполняться при случившемся, слов, которые должны произноситься после случившегося и т.д. Наиболее большие группы фольклорных текстов о святилищах связаны именно с их происхождением. Помимо перечисленных есть тексты о распределении святых по местностям, например, легенда о том, как покровителем Лезгора стал Никкола.
2.Очень много текстов о том, как надо бережно обращаться со святилищем, ни словом, ни действием не допускать их оскорбления. Обычно рассказывается, что герой повествования вынес что-нибудь из святилища, сжег и т.д. Как правило, с виновником случится что-то нехорошее, он заболевает, и его лечат опять же обращением к верхним силам, либо виновнику снится сон о том, что он неправильно поступил, и он исправляет ошибку и т.д.
3.Еще одна группа фольклорных текстов о святилищах посвящена людям, которые связаны/мечены верхними силами. От них происходят новые фамилии, этим фамилиям достаются большие земли, богатства и т.д.
4.Собраны фольклорные тексты о святилищах исторического характера, рассказывающие о том, как святилищем клялись, братались у святилища, искали покровительства, уходя на войну, в балц (военный поход).
5.Отсюда группу фольклорных текстов о святилищах составляют тексты, рассказывающие о чудесах, виденных около святилищ. Например, Марзаганов Шакман у святилища Уаламасыг в неестественном для нахождения человека месте видел мужчину. Другой информатор видела около башни Хакуна в Куртатинском ущелье, которая считается святилищем, необычную птицу и т.д.
6.Помимо возможной классификации, воплощенной в конкретном сборнике текстов фольклорных рассказов о святилищах, мы перечислим темы, проводимые в этих текстах:
1.Мир святилищ параллелен миру чертей.
2.Появление верхних сил сопровождается различными атмосферными явлениями: свет, дождь, молния. Быки останавливаются в определенном месте.
3.Знахари, которые всегда знают, какой святой покарал и что делать.
4.Проводится мысль, что в человеке борются чистые и нечистые силы.
"Склеп Сослана" -- героя нартского эпоса
Источник фото
Что касается обрядовой организации жизни осетина, то святилище, во всяком случае, в настоящее время, в основном бывает задействовано как место традиционного праздника. Практически любой праздник (имеется в виду календарная обрядность) всегда ритуально регламентирован и связан с Богом, святилищем и покровителем святилища (фамилии, села, ущелья, народа). К празднику готовятся задолго до непосредственного факта проведения, он органично связан с предыдущими и последующими за ним праздниками как календарный по определению. Праздник, мотивированный какой-либо причиной (выздоровлением больного, избежанием опасности, вещим сном о необходимости произнесения коллективной молитвы и т.д.) называется «кувд», проводится в субботний и воскресный день, и проникнут пафосом благодарности высшим силам. Часть ритуальной атрибутики праздника движется в прямом смысле этого слова к месту фокусной точки всего действия — месту произнесения коллективной молитвы, а часть уже находится там. Часть освященной молитвой ритуальной атрибутики (пироги, мясо, пиво) приносятся обратно в дом. Части святилища, будь то камень, ветка и т.д., ни в коем случае не должны быть оторваны (даже случайно) от места святилища.
Фольклорные тексты о святилищах являются неотъемлемой частью так называемого переживания Бога и божеств, святых сил осетинского религиозного пантеона.
Кроме того, есть множество святилищ, «помеченных» природой, например, молнией. У осетин существует целый культовый комплекс, посвященный месту и предмету, в которые ударила молния, состоящий из действий, которые должны выполняться при случившемся, слов, которые должны произносится после случившегося, и т.д. На наш взгляд, эта национальная особенность требует того, чтобы она получила статус национальной жанровой особенности осетинских топонимических преданий и легенд. Появление таких топонимов, сопровождаемых богатым фольклорным материалом, происходит зачастую на наших глазах.
Таким образом, перед нами стоит задача широкого рассмотрения вопроса о фольклорных текстах с топонимической привязкой как идеальных трансляторов мифолого-исторической информации.
Рассмотрение роли святилищ в религиозной духовной жизни осетинского народа, сбор и классификация фольклорных текстов, связанных со святилищами является частью выстраивания системы верований осетин, которая будет включать все культы верхнего, среднего, нижнего миров. Использованы архивные материалы экспедиции 32-го, 59-го годов, материалы, собраннее в экспедициях 88, 89, 91, 92, 93, 94, 99, 2000, 2001, 2002. Тексты о святилищах переведены на русский язык и распределены по темам, которые в них поднимаются. Так как святилище тесно связано с обрядовой жизнью общества, то обычно рассказы о них повествуют об их возникновении, существовании, об отношении к ним жителей (почитание - непочитание), об их функции (произнесение клятвы около святилища) и т.д.
Говоря о топонимической карте того или иного народа, понимаешь, что она есть преображение реального пространства в соответствии с думами, целями и пережеваниями этого народа, это - часть культурного пространства. Это «не просто физическое (объективное) пространство, а конструируемая человеком пространственная среда — своего рода физическое и ментальное
выражение организации пространства человеком. Мы рассматриваем не просто природный ландшафт или - более широко - природную среду, что делают представители естественных наук, а обращаемся к осмыслению, конструированию и использованию пространства на разных его уровнях: от глобально-космического до частностного и индивидуального. В субстанции пространства нас интересует уровень значений (смыслов), а также сама пространственная среда и ее изменения под воздействием человека: культурные ландшафты, поселения, здания и комнаты, организация интерьера и множество других визуальных проявлений пространственной организации. Однако в поле зрения социально-культурной антропологии находятся не только визуальные, но и воображаемые пространства. Все это составляет то, что можно назвать культурным пространством».
Топонимические предания и легенды могут считаться частью народной исторической прозы. Они, как правило, описывают происхождение особенностей ландшафта, появление поселенцев в конкретной местности, пребывание какого-либо мифологического персонажа или определенной общности в конкретной местности, выбор места для основания селения (объекта культового назначения), основание селения, основание (предполагаемое или осуществленное) строительного объекта, происхождение топонима, исчезновение какого-либо персонажа или определенной общности в конкретной местности, оставление следов пребывания в конкретной местности, захоронение клада («зачарованного», реального). Некоторые исследователи, например Криничная Н.А., к преданиям, привязанным к местности относят рассказы о нападении антагониста (-ов), избавление от антагониста (-ов) (мифического, мифолого-эпического, социального, этнического), борьба с антагонистом (-ами), победа над антагонистом (-ами). К историям, связанным с местностью, примыкают антропонимические легенды и предания, в которых описывается происхождение антронима, хозяйственная деятельность персонажа (-ей), изготовление предметов материальной культуры, взаимоотношения исторического лица (вождя, князя, царя) с подданными, проявление необычайной физической силы, проявление магической силы (магических способностей). Топонимические и антропологические легенды и предания, таким образом, являются ценным материалом для изучения истории народа их носителя, для исследования особенностей религиозной, хозяйственной, ратной деятельности народа. Отдельный интерес представляют предания и легенды о святых местах Осетии, об истории их основания и т.д.
Образ бусины/чудесной бусины (фардыг, цыкурайы фардыг - бусина исполнения желаний) в духовной жизни традиционного осетина занимал и в современный период времени частично занимает важное место, поскольку связан с культовой стороной осетинской традиционной религии. Если рассуждать в режиме «сакральность - профанность», то фольклорные тексты это более или менее приближенные к этой культовой стороне тексты. Причем самыми приближенными к культу в данном случае будут устные рассказы о чудесной бусине, так как рассказывающий вкладывает в них свое самое трепетное религиозное отношение.
Святилище Реком
Реально существующий у осетин до сих пор культ «бусины» - это гарант благополучия дома. Он (культ) выражается в кален-дарно зафиксированном обряде, отправляемом в начале года. Домашний культ чудесных бусин заключается в следующей обрядовой практике: 1) в доме выделяется место, где хранится короб с бусиной/бусинами; 2)бусину/бусины нельзя тревожить; 3)раз в год бусине/бусинам посвящается ритуальное действие с тремя пирогами и молитвой; 4) по состоянию бусины/бусин определяется степень благополучия семьи, настоящего или будущего).
На уровне мифа и повседневности значения «бусины» выражены произведениях фольклора, имеющих мифологическую подоплеку. В легендах и преданиях типа «Згидская красавица», чудесная бусина оживляет покойницу. После выполнения своей оживляющей функции бусина теряется парой влюбленных, но на ее поиски посланы войска персидского шаха. Они просеивают/перепахивают большую территорию земли. Своей деятельностью войска персидского шаха как бы заново моделируют/инициируют пространство: действием и именованием. То есть конечная функция некоторых вариантов легенды или предания «Згидская красавица» - топонимическая. Земли, которые подверглись просеиванию/ перепахиванию называются «Луарсты-та» - «Просеянные».
Не во всех приведенных и рассмотренных нами фольклорных текстах связь «бусина — свет» не звучит отчетливо. Со «светом» мы по этим текстам можем ее отнести только по ее культовму местонахождению в верхней части помещения и по одному из вариантов ее появления с неба. В подавляющем же большинстве текстов она бывает отобрана у змеи, т.е. появляется из нижней части вертикально члененного пространства. По косвенным намекам топонимического предания, в котором в заключении бусина пропадает и ее не находят в земле (в нижней части), можно предположить, что она либо возвращается на небо, либо становится объектом культа в средней (человеческой) части пространства. Кстати, в одном из текстов чудесная бусина находится во рту у главной змеи и освещает путь, в другом - является светлой, яркой.
Тема «бусины» в другом жанре осетинского фольклора, волшебной сказке, получает следующее развитие. Героиня сказки на сюжет 313Н*=АА*3131 по Указателю Аарне-Томпсона получает бусину от дочерей Солнца по принципу «сверкает как огонь». То есть, бусина своим блеском вводит героиню в заблуждение, и она (героиня) дает погаснуть огню домашнего очага. Волшебная сказка выстраивает антисистему по отношению к легенде и преданию, использует метонимию «бусина - огонь», в которой «бусина» получает негативный смысл. Но только на первый взгляд. На самом деле, именно бусина является исходным пунктом позитивного путешествия героини, конечная цель которого оживление покойников.
Краткое содержание этого сюжета 313Н*=АА*3131 по СУС: «Бегство от ведьмы (железного волка, чародея и др.) с помощью бросания чудесных предметов».
В осетинском сказочном фонде есть несколько устойчивых сюжетов с мотивом «чудесное бегство», одним из которых является сюжет рассматриваемой сказки. Содержание одного из вариантов сюжета (в дальнейшем будем назъшать его условно - «с бусиной») таково: Отправляясь на охоту, 2 (3,7) брата оставляют на сестру дом, с предупреждением сохранить огонь домашнего очага. В отсутствие братьев к сестре приходят (прилетают) дочери Солнца (дочь Солнца и дочь Луны) и играются с ней. Во время игры сестра забывает об огне, и он тухнет. Ее подружки, чтобы она не отвлекалась и думала, что огонь по-прежнему горит, бросают в пепел бусину, и она блестит, обманывая своим блеском сестру братьев-охотников. Подружки к вечеру покидают ее, и она обнаруживает потухший огонь. Боясь навлечь на себя гнев братьев и, увидев вдалеке дым, она отправляется на поиски огня. Приходит в жилище уаига, который дает ей тлеющие головешки из своего очага в сите и отправляется по ее следу. Уаиг приходит к ним в дом и издевается над братьями. К вечеру он решает лечь с сестрой братьев, но она убегает от него с помощью мыши и чудесных предметов (мотив «чудесного бегства»). Героиня добегает до женщины, находящейся высоко и, в некоторых вариантах, прядущей. Старуха просит наполнить пустые бочки водой, и героиня наполняет их слезами. Старуха спрашивает героиню, на какой веревке ее поднять к ней: на шелковой или простой, героиня отвечает: «На простой».
Таким образом, героиня попадает к старухе. Тем временем до старухи добегает уаиг, наполняет пустые бочки вместо воды грязной водой с мочой, требует шелковую веревку и старуха губит его: поднимает на веревке и обрезает ее. Уаиг падает с высоты и разбивается. Героиня живет у старухи, у старухи большой дом с запретной комнатой. Героиня в отсутствие старухи проникает в эту комнату и оживляет покойников, которые там находятся, с помощью бусины дочерей Солнца. Сюжет другой сказки, текст которой мы в данной статье приводит полностью, развивается еще сложней, потому что после эпизода с оживлением покойников с помощью бусины начинается новый сюжет с этой же героиней. Этот «новый» сюжет существует в осетинской сказочной традиции отдельной сказкой, но мы поместили эти сказки в указателе под номером 313Н*=АА*3131 в связи с частой контаминацией обозначенных сюжетов. Итак, сюжет, с которым часто контаминируется сюжет «с бусиной» имеет следующее содержание: Невестки заставляют подавиться сестру своих семерых мужей или младшую невестку (мачеха падчерицу) наперстком. Сестру хоронят, вещая старуха (къулбадаг ус) узнает о случившемся, забирает ее домой, выдает ее замуж с наперстком в горле за сына алдара. В первую брачную ночь наперсток выпадает из горла девушки и она оживает - в дальнейшем мы будем называть этот сюжет - «с наперстком». Кроме обозначенных «чистых» вариантов сюжета «с бусиной» и сюжета «с наперстком» мы обнаружили интересные контаминации этих двух сюжетов. В контаминированных вариантах, в «Сказке» (1) бусину в пепел бросили невестки, и в «Сказке» (2) единственный раз встречается чудесная бусина, отобранная у змеи, и ее бросают в пепел мальчики. Так, этот образ очень часто фигурирует в устных рассказах осетин и других жанрах фольклора осетин, но в волшебных сказках, как мы видим, фигурирует несколько другая бусина. Бусина, которая попадает к сестре братьев непосредственно «с неба», от дочери Солнца (Луны).
В сказке «Три брата и их сестра Санет» сюжет «с бусиной» в отрыве от сюжета «с наперстком» имеет свою строгую заданность, а именно, бусиной Солнца оживляются покойники, находящиеся в запретной комнате прядущей старухи. «Персонажная» цепочка такова: дочь Солнца - героиня - уаиг - старуха - покойники. Миссия оживления выпадает героине сказки, в связи с чем она выполняет проверочные задания старухи. В этом сюжете лжегерой - уаиг.
Осетинский танец "Цоппай" исполнявшийся в случае смерти человека от удара молнии.
Картина М. С. Туганова «Цоппай — священный танец» (из серии «Уходящая Осетия»). 1930-е гг. Северо-Осетинский республиканский художественный музей. Владикавказ
Итак, в двух вариантах сюжета «с бусиной» миссия оживления покойников выполнена, в третьем - сказка заканчивается тем, что уаиг гибнет в конце «чудесного бегства», в четвертом - сказка заканчивается тем, что уаиг гибнет, когда старуха обрезает веревку. В двух вариантах происходят различные замены: то огонь должна сторожить мать, а сын отправляется на охоту, то вместо бусины сестре предлагают потереть друг о друга камни и сестра
обваривает уаига кипятком у себя в доме. Интересно, что рассматриваемая сказка охотно рассказывается жителями села Дар-гавс и окрестных сел'. Есть еще один сказочный текст «с бусиной», отнесенный нами к сюжету 480F. (Падчерицу посылают за огнем к бабе-яге; с помощью чудесной куколки она выполняет трудные поручения бабы-яги и получает огонь; мачеха и ее дочери погибают (АА). В данном случае, совпадает с обозначенным в указателях сюжетом первая часть сказки, а именно, «посыл девочки за огнем». Этот сказочный текст контаминирован, после «оживления покойников» шелковая рубашка девушки (героини) попадает к чужеземному алдару, и он женит своего сына на ней. Возможно, для большей точности, в дальнейшем этот текст нами будет помещен под номером 313Н*=АА*3131 или будут внесены еще какие-либо поправки в Указатель.
Таким образом, обманный блеск бусины дочери Солнца (дочери Луны) становится причиной отлучки героини из дому и дальнейших позитивных перемещений в пространстве. В других сказках чудесной бусиной возвращает к жизни трех девушек уаиг («Сказка о кровавом потоке» («Туджы зӕйы тыххӕй»). Наряду с чудесной бусиной к жизни возвращают молитвой к Богу, войлочной плетью и т.д. Бусина сохраняет в сказке свой «сакральный» статус, за исключением начального эпизода с огнем, где приобретает новый смысл «обманного огня».
ethno_photo в Д.В. Сокаева Легенды и предания осетин. Систематизация и характеристика
Обыкновенно, у большинства людей представление об осетинском и, шире, северокавказском фольклоре исчерпывается отдаленными воспоминаниями о нартском эпосе. Однако, конечно, на нем далеко не заканчивается осетинская устная культура культура. Это призвана проиллюстрировать и глава из изданной в Северо-Осетинском институте гуманитарных и социальных исследований ВНЦ РАН при поддержке программы Президиума РАН "Историко-культурное наследие и духовные ценности народов России" монографии Д.В. Сокаевой "Легенды и предания осетин(систематизация и характеристика)", в которой строится классификация легенд и преданий записанных автором и другими исследователями в ходе этнографических экспедиций. Монография завершается достаточно значительным(снабженным переводом на русский язык) корпусом фольклорных текстов. Мы публикуем фрагмент главы 2.1.1. "Легенды и предания о святых, святилищах, об оберегах, атрибутах" , полный текст которой можно скачать здесь.
Легенды и предания о святых, святилищах, об оберегах, атрибутах
Кроме фольклорных рассказов, которые по определению своему являются и передаваемыми от поколения к поколению, и устными, фольклорист не может не пользоваться в своей научной практике и теоретизировании информацией, которая спонтанно выявляется при опросах информаторов. Это информация, которая не сформировалась в тот или иной жанр фольклора, но такие тексты в подавляющем своем большинстве содержат «мифологическое» или «историческое» ядро и являются либо кирпичиками для будущих полноценных фольклорных текстов, либо парадигматическим вариантом того или иного звена уже существующего в традиции сюжета. При том, что так называемая информация, не является законченным фольклорным текстом, а именно открытым фольклорным текстом с оговорками, она тоже, как нами замечено, выстраивается информатором по определенной схеме: 1. констатация имеющегося святилища; 2. описание примет, внешнего вида; 3. попытки объяснить происхождение, название, чудодейственную силу и т.д.
Заметим, что, несмотря на то, что каждый ритуал и обряд, связанный с тем или иным святилищем, веками устоявшимися действиями организует пространство в соответствии со своей семантикой, фольклорные тексты и просто информация о святилищах очень редко раскрывает архетипическую суть обряда. Возможно, и так скорее всего и есть, эта суть проявляется в других фольклорных текстах, например, преданиях о святых, которые поясняют сферу их деятельности, в образности песен и т.д.
Священная роща Хетага в Алагирском районе Осетии.
Фотография с сайта www.ossetians.com
Синхронный срез устного рассказа обнажает рефлексию рассказчика, а актуализация темы продлевает жизнь канонического сюжета и мотива. Таким образом, фольклорные тексты о святилищах-это общее название для легенд, преданий, устных рассказов, историй, связанных со святилищем и местностью, где находится святилище и т.д. В применении к православной реальности такой фольклор называется прихрамовым. Объединение текстов не по признакам жанра, а по теме, особенность и осетинских фольклорных текстов о святилищах.
Что касается других жанров фольклора, то в них, за редким исключением, как таковой образ святилища не встречается, но активно фигурируют Бог (Хуцау), святые, которым посвящены многочисленные святилища в Осетии, и довольно разнообразная ритуальная атрибутика.
Святилище Мыкалыгабыртæ -- осетинского божества плодородия
Источник фотографии
Перед тем, как фольклорные рассказы о святилищах собрать в одну группу, нужно определить, о каких же местах сложены рассказы. Мы рассматриваем фольклорные рассказы обо всех местах, отмеченных как святые: это и главные святилища, и менее значимые, и деревья, помеченные молнией. Сюда же с небольшой оговоркой мы можем отнести фольклорные рассказы о цепях, хранящихся в домах, и о чудесных бусинках, хранящихся в специальных пеналах в определенном месте дома. Таким образом, самое общее определение для всех перечисленных мест - это та особенность, что здесь возможен наиболее тесный контакт с так называемыми «чистыми» силами.
По тому принципу как передается текст в устной традиции или не передается, кому передается, т.е. каково число людей, знающих данный текст, фольклорные тексты о святилищах можно разделить на тексты индивидуального происхождения и тексты широко известные. К первому разделу относятся тексты, сформировавшиеся, возможно, в момент опроса фольклористами информаторов. Они повествуют о том, что тому или иному человеку видится, приснился святой или святилище, атрибут ритуала, слышится голос и т.д. Он рассказывает эту историю как чудо и, возможно, со временем она будет известна многим, и следующая стадия развития - канонизируется, устоится в традиции, и будет передавать устно от поколения к поколению. Но чаще всего такие истории имеют внутрисемейное распространение. Если информация, поступившая человеку, таким образом, касается села, ущелья и т.д., он ее доводит до сведения людей, которые руководят духовной жизнью этого села или ущелья. Такие видения, сны, голоса и т.д. не единожды становились причиной всеобщих молений, ритуальных действий, перемещений семьи из одного места проживания в другое и т.д. Кроме того, что мы квалифицируем такие тексты с точки зрения сюжета, их можно считать проявленным мистическим элементом сознания верующего человека. Ко второму разделу такой классификации относятся широко транслируемые и известные тексты об особенностях почти каждого святилища Осетии.Проблема определения жанровых особенностей текстов с топонимической привязкой решается параллельно с проблемой разграничения устных рассказов двух типов, опять же, мемората - устного рассказа от первого лица (воспоминания) и фабулата -устного рассказа, который вошел в бытование, но оторвался от свидетелей события, о котором повествуется.
Пещера Дигори Изад-- святилище Уастырджи.
Уастырджи -- божество-покровитель воинов в осетинском пантеоне.
В христианстве ассоциируется со Святым Георгием
Источник
Таким образом, в осетинском фольклоре:
1. Выделяются легенды, рассказывающие о происхождении того или иного святилища. Например, легенда о происхождении святилища в Дагоме выстраивается на цепочке «голос - свет - белый камень - белый орел - Уастырджи (по жребию) - кувд (моление) - на камне молельня». Или, например, происхождение святилищ в трех определенных местах Алагирского ущелья, связаны с посещением этих мест трех голубей. Святилищам в виде горы, гор бывают посвящены целые циклы мифологических рассказов. Гора Бурсамдзели фигурирует в целом ряде вариантов одного сюжета мифологического рассказа о царице Тамаре. Эти рассказы являются разработкой одного из фрагментов Основного индоевропейского мифа о низвержении Громовержцем своей жены и детей под землю.
В Южной и Северной Осетии (в основном мы задействовали именно этот материал) встречаются святилища, связанные со следами легендарных людей или героев Нартовского эпоса осетин: Склеп Сослана, камень со следами ступни Хетага и т.д. Кроме того, есть множество святилищ, «помеченных» природой, например, молнией. У осетин существует целый культовый комплекс, посвященный месту, человеку или предмету, в который ударила молния. Он состоит из действий, которые должны выполняться при случившемся, слов, которые должны произноситься после случившегося и т.д. Наиболее большие группы фольклорных текстов о святилищах связаны именно с их происхождением. Помимо перечисленных есть тексты о распределении святых по местностям, например, легенда о том, как покровителем Лезгора стал Никкола.
2.Очень много текстов о том, как надо бережно обращаться со святилищем, ни словом, ни действием не допускать их оскорбления. Обычно рассказывается, что герой повествования вынес что-нибудь из святилища, сжег и т.д. Как правило, с виновником случится что-то нехорошее, он заболевает, и его лечат опять же обращением к верхним силам, либо виновнику снится сон о том, что он неправильно поступил, и он исправляет ошибку и т.д.
3.Еще одна группа фольклорных текстов о святилищах посвящена людям, которые связаны/мечены верхними силами. От них происходят новые фамилии, этим фамилиям достаются большие земли, богатства и т.д.
4.Собраны фольклорные тексты о святилищах исторического характера, рассказывающие о том, как святилищем клялись, братались у святилища, искали покровительства, уходя на войну, в балц (военный поход).
5.Отсюда группу фольклорных текстов о святилищах составляют тексты, рассказывающие о чудесах, виденных около святилищ. Например, Марзаганов Шакман у святилища Уаламасыг в неестественном для нахождения человека месте видел мужчину. Другой информатор видела около башни Хакуна в Куртатинском ущелье, которая считается святилищем, необычную птицу и т.д.
6.Помимо возможной классификации, воплощенной в конкретном сборнике текстов фольклорных рассказов о святилищах, мы перечислим темы, проводимые в этих текстах:
1.Мир святилищ параллелен миру чертей.
2.Появление верхних сил сопровождается различными атмосферными явлениями: свет, дождь, молния. Быки останавливаются в определенном месте.
3.Знахари, которые всегда знают, какой святой покарал и что делать.
4.Проводится мысль, что в человеке борются чистые и нечистые силы.
"Склеп Сослана" -- героя нартского эпоса
Источник фото
Фольклорные тексты о святилищах являются неотъемлемой частью так называемого переживания Бога и божеств, святых сил осетинского религиозного пантеона.
Кроме того, есть множество святилищ, «помеченных» природой, например, молнией. У осетин существует целый культовый комплекс, посвященный месту и предмету, в которые ударила молния, состоящий из действий, которые должны выполняться при случившемся, слов, которые должны произносится после случившегося, и т.д. На наш взгляд, эта национальная особенность требует того, чтобы она получила статус национальной жанровой особенности осетинских топонимических преданий и легенд. Появление таких топонимов, сопровождаемых богатым фольклорным материалом, происходит зачастую на наших глазах.
Таким образом, перед нами стоит задача широкого рассмотрения вопроса о фольклорных текстах с топонимической привязкой как идеальных трансляторов мифолого-исторической информации.
Рассмотрение роли святилищ в религиозной духовной жизни осетинского народа, сбор и классификация фольклорных текстов, связанных со святилищами является частью выстраивания системы верований осетин, которая будет включать все культы верхнего, среднего, нижнего миров. Использованы архивные материалы экспедиции 32-го, 59-го годов, материалы, собраннее в экспедициях 88, 89, 91, 92, 93, 94, 99, 2000, 2001, 2002. Тексты о святилищах переведены на русский язык и распределены по темам, которые в них поднимаются. Так как святилище тесно связано с обрядовой жизнью общества, то обычно рассказы о них повествуют об их возникновении, существовании, об отношении к ним жителей (почитание - непочитание), об их функции (произнесение клятвы около святилища) и т.д.
Говоря о топонимической карте того или иного народа, понимаешь, что она есть преображение реального пространства в соответствии с думами, целями и пережеваниями этого народа, это - часть культурного пространства. Это «не просто физическое (объективное) пространство, а конструируемая человеком пространственная среда — своего рода физическое и ментальное
выражение организации пространства человеком. Мы рассматриваем не просто природный ландшафт или - более широко - природную среду, что делают представители естественных наук, а обращаемся к осмыслению, конструированию и использованию пространства на разных его уровнях: от глобально-космического до частностного и индивидуального. В субстанции пространства нас интересует уровень значений (смыслов), а также сама пространственная среда и ее изменения под воздействием человека: культурные ландшафты, поселения, здания и комнаты, организация интерьера и множество других визуальных проявлений пространственной организации. Однако в поле зрения социально-культурной антропологии находятся не только визуальные, но и воображаемые пространства. Все это составляет то, что можно назвать культурным пространством».
Топонимические предания и легенды могут считаться частью народной исторической прозы. Они, как правило, описывают происхождение особенностей ландшафта, появление поселенцев в конкретной местности, пребывание какого-либо мифологического персонажа или определенной общности в конкретной местности, выбор места для основания селения (объекта культового назначения), основание селения, основание (предполагаемое или осуществленное) строительного объекта, происхождение топонима, исчезновение какого-либо персонажа или определенной общности в конкретной местности, оставление следов пребывания в конкретной местности, захоронение клада («зачарованного», реального). Некоторые исследователи, например Криничная Н.А., к преданиям, привязанным к местности относят рассказы о нападении антагониста (-ов), избавление от антагониста (-ов) (мифического, мифолого-эпического, социального, этнического), борьба с антагонистом (-ами), победа над антагонистом (-ами). К историям, связанным с местностью, примыкают антропонимические легенды и предания, в которых описывается происхождение антронима, хозяйственная деятельность персонажа (-ей), изготовление предметов материальной культуры, взаимоотношения исторического лица (вождя, князя, царя) с подданными, проявление необычайной физической силы, проявление магической силы (магических способностей). Топонимические и антропологические легенды и предания, таким образом, являются ценным материалом для изучения истории народа их носителя, для исследования особенностей религиозной, хозяйственной, ратной деятельности народа. Отдельный интерес представляют предания и легенды о святых местах Осетии, об истории их основания и т.д.
Образ бусины/чудесной бусины (фардыг, цыкурайы фардыг - бусина исполнения желаний) в духовной жизни традиционного осетина занимал и в современный период времени частично занимает важное место, поскольку связан с культовой стороной осетинской традиционной религии. Если рассуждать в режиме «сакральность - профанность», то фольклорные тексты это более или менее приближенные к этой культовой стороне тексты. Причем самыми приближенными к культу в данном случае будут устные рассказы о чудесной бусине, так как рассказывающий вкладывает в них свое самое трепетное религиозное отношение.
Святилище Реком
Реально существующий у осетин до сих пор культ «бусины» - это гарант благополучия дома. Он (культ) выражается в кален-дарно зафиксированном обряде, отправляемом в начале года. Домашний культ чудесных бусин заключается в следующей обрядовой практике: 1) в доме выделяется место, где хранится короб с бусиной/бусинами; 2)бусину/бусины нельзя тревожить; 3)раз в год бусине/бусинам посвящается ритуальное действие с тремя пирогами и молитвой; 4) по состоянию бусины/бусин определяется степень благополучия семьи, настоящего или будущего).
На уровне мифа и повседневности значения «бусины» выражены произведениях фольклора, имеющих мифологическую подоплеку. В легендах и преданиях типа «Згидская красавица», чудесная бусина оживляет покойницу. После выполнения своей оживляющей функции бусина теряется парой влюбленных, но на ее поиски посланы войска персидского шаха. Они просеивают/перепахивают большую территорию земли. Своей деятельностью войска персидского шаха как бы заново моделируют/инициируют пространство: действием и именованием. То есть конечная функция некоторых вариантов легенды или предания «Згидская красавица» - топонимическая. Земли, которые подверглись просеиванию/ перепахиванию называются «Луарсты-та» - «Просеянные».
Не во всех приведенных и рассмотренных нами фольклорных текстах связь «бусина — свет» не звучит отчетливо. Со «светом» мы по этим текстам можем ее отнести только по ее культовму местонахождению в верхней части помещения и по одному из вариантов ее появления с неба. В подавляющем же большинстве текстов она бывает отобрана у змеи, т.е. появляется из нижней части вертикально члененного пространства. По косвенным намекам топонимического предания, в котором в заключении бусина пропадает и ее не находят в земле (в нижней части), можно предположить, что она либо возвращается на небо, либо становится объектом культа в средней (человеческой) части пространства. Кстати, в одном из текстов чудесная бусина находится во рту у главной змеи и освещает путь, в другом - является светлой, яркой.
Тема «бусины» в другом жанре осетинского фольклора, волшебной сказке, получает следующее развитие. Героиня сказки на сюжет 313Н*=АА*3131 по Указателю Аарне-Томпсона получает бусину от дочерей Солнца по принципу «сверкает как огонь». То есть, бусина своим блеском вводит героиню в заблуждение, и она (героиня) дает погаснуть огню домашнего очага. Волшебная сказка выстраивает антисистему по отношению к легенде и преданию, использует метонимию «бусина - огонь», в которой «бусина» получает негативный смысл. Но только на первый взгляд. На самом деле, именно бусина является исходным пунктом позитивного путешествия героини, конечная цель которого оживление покойников.
Краткое содержание этого сюжета 313Н*=АА*3131 по СУС: «Бегство от ведьмы (железного волка, чародея и др.) с помощью бросания чудесных предметов».
В осетинском сказочном фонде есть несколько устойчивых сюжетов с мотивом «чудесное бегство», одним из которых является сюжет рассматриваемой сказки. Содержание одного из вариантов сюжета (в дальнейшем будем назъшать его условно - «с бусиной») таково: Отправляясь на охоту, 2 (3,7) брата оставляют на сестру дом, с предупреждением сохранить огонь домашнего очага. В отсутствие братьев к сестре приходят (прилетают) дочери Солнца (дочь Солнца и дочь Луны) и играются с ней. Во время игры сестра забывает об огне, и он тухнет. Ее подружки, чтобы она не отвлекалась и думала, что огонь по-прежнему горит, бросают в пепел бусину, и она блестит, обманывая своим блеском сестру братьев-охотников. Подружки к вечеру покидают ее, и она обнаруживает потухший огонь. Боясь навлечь на себя гнев братьев и, увидев вдалеке дым, она отправляется на поиски огня. Приходит в жилище уаига, который дает ей тлеющие головешки из своего очага в сите и отправляется по ее следу. Уаиг приходит к ним в дом и издевается над братьями. К вечеру он решает лечь с сестрой братьев, но она убегает от него с помощью мыши и чудесных предметов (мотив «чудесного бегства»). Героиня добегает до женщины, находящейся высоко и, в некоторых вариантах, прядущей. Старуха просит наполнить пустые бочки водой, и героиня наполняет их слезами. Старуха спрашивает героиню, на какой веревке ее поднять к ней: на шелковой или простой, героиня отвечает: «На простой».
Таким образом, героиня попадает к старухе. Тем временем до старухи добегает уаиг, наполняет пустые бочки вместо воды грязной водой с мочой, требует шелковую веревку и старуха губит его: поднимает на веревке и обрезает ее. Уаиг падает с высоты и разбивается. Героиня живет у старухи, у старухи большой дом с запретной комнатой. Героиня в отсутствие старухи проникает в эту комнату и оживляет покойников, которые там находятся, с помощью бусины дочерей Солнца. Сюжет другой сказки, текст которой мы в данной статье приводит полностью, развивается еще сложней, потому что после эпизода с оживлением покойников с помощью бусины начинается новый сюжет с этой же героиней. Этот «новый» сюжет существует в осетинской сказочной традиции отдельной сказкой, но мы поместили эти сказки в указателе под номером 313Н*=АА*3131 в связи с частой контаминацией обозначенных сюжетов. Итак, сюжет, с которым часто контаминируется сюжет «с бусиной» имеет следующее содержание: Невестки заставляют подавиться сестру своих семерых мужей или младшую невестку (мачеха падчерицу) наперстком. Сестру хоронят, вещая старуха (къулбадаг ус) узнает о случившемся, забирает ее домой, выдает ее замуж с наперстком в горле за сына алдара. В первую брачную ночь наперсток выпадает из горла девушки и она оживает - в дальнейшем мы будем называть этот сюжет - «с наперстком». Кроме обозначенных «чистых» вариантов сюжета «с бусиной» и сюжета «с наперстком» мы обнаружили интересные контаминации этих двух сюжетов. В контаминированных вариантах, в «Сказке» (1) бусину в пепел бросили невестки, и в «Сказке» (2) единственный раз встречается чудесная бусина, отобранная у змеи, и ее бросают в пепел мальчики. Так, этот образ очень часто фигурирует в устных рассказах осетин и других жанрах фольклора осетин, но в волшебных сказках, как мы видим, фигурирует несколько другая бусина. Бусина, которая попадает к сестре братьев непосредственно «с неба», от дочери Солнца (Луны).
В сказке «Три брата и их сестра Санет» сюжет «с бусиной» в отрыве от сюжета «с наперстком» имеет свою строгую заданность, а именно, бусиной Солнца оживляются покойники, находящиеся в запретной комнате прядущей старухи. «Персонажная» цепочка такова: дочь Солнца - героиня - уаиг - старуха - покойники. Миссия оживления выпадает героине сказки, в связи с чем она выполняет проверочные задания старухи. В этом сюжете лжегерой - уаиг.
Осетинский танец "Цоппай" исполнявшийся в случае смерти человека от удара молнии.
Картина М. С. Туганова «Цоппай — священный танец» (из серии «Уходящая Осетия»). 1930-е гг. Северо-Осетинский республиканский художественный музей. Владикавказ
обваривает уаига кипятком у себя в доме. Интересно, что рассматриваемая сказка охотно рассказывается жителями села Дар-гавс и окрестных сел'. Есть еще один сказочный текст «с бусиной», отнесенный нами к сюжету 480F. (Падчерицу посылают за огнем к бабе-яге; с помощью чудесной куколки она выполняет трудные поручения бабы-яги и получает огонь; мачеха и ее дочери погибают (АА). В данном случае, совпадает с обозначенным в указателях сюжетом первая часть сказки, а именно, «посыл девочки за огнем». Этот сказочный текст контаминирован, после «оживления покойников» шелковая рубашка девушки (героини) попадает к чужеземному алдару, и он женит своего сына на ней. Возможно, для большей точности, в дальнейшем этот текст нами будет помещен под номером 313Н*=АА*3131 или будут внесены еще какие-либо поправки в Указатель.
Таким образом, обманный блеск бусины дочери Солнца (дочери Луны) становится причиной отлучки героини из дому и дальнейших позитивных перемещений в пространстве. В других сказках чудесной бусиной возвращает к жизни трех девушек уаиг («Сказка о кровавом потоке» («Туджы зӕйы тыххӕй»). Наряду с чудесной бусиной к жизни возвращают молитвой к Богу, войлочной плетью и т.д. Бусина сохраняет в сказке свой «сакральный» статус, за исключением начального эпизода с огнем, где приобретает новый смысл «обманного огня».
