Некоторое время назад меня попросили прокомментировать данные о «полосатых парусах» кораблей викингов.
Сегодня я хотела бы дать предварительный ответ. Предварительный,
поскольку оказалось, что вопрос о «полосатости» парусов выводит на более
широкую и интересную тему, чем это представлялось в начале. Вся
дискуссия возникла вокруг приведенной мною цитаты двух историков –
шведского историка Оке Перссона и датского историка Томаса Олдрупа. Это
им принадлежало сообщение о том, что нет археологических данных или сведений письменных источников о «полосатости» парусов у скандинавов или скандинавских викингов.
Естественно, прежде всего, я отправила полученный вопрос им, поскольку каждый автор должен иметь шанс представить свое разъяснение. Но одновременно стала проводить и собственное исследование. И уже первые результаты показали, что «полосатость» парусов оказывается частью серьезной проблемы, по которой следует написать отдельную, более обстоятельную работу, что я и сделаю в ближайшем будущем. Но чтобы не оставлять вас в неведении слишком долго, вот самый краткий предварительный ответ.
1. По Гокстадскому кораблю. При раскопках в Гокстаде в 1880 году были, действительно, обнаружены остатки текстиля, которые поначалу приняли за остатки паруса. Но постепенно от такого отождествления отошли. Предпринимались попытки других отождествлений (даже мелькнуло что-то об остатках одежды), но насколько я могла судить, сейчас среди археологических находок Гокстада уверенно говорят о шатре, который устанавливался в середине судна для команды корабля, поскольку кают не было. Но никто больше не говорит о парусе. Для примера могу назвать работу шведского археолога Анны Лихаммер «Vikingatidens härskare» (2012), где она, перечисляя находки Гокстада, называет лишь остатки шатра и более никаких предметов из текстиля. Об остатках шатра, найденного при раскопках Гокстадского корабля, говорится и во многих работах российских авторов, которые можно найти самостоятельно.
Что же касается Жаклин Симпсон (1930 г. рожд.), то она является известным английским фольклористом и специалистом по средневековой исландской литературе. Но названный в комментарии перевод на русский относится к ее работам, опубликованным довольно давно. У меня нет этого перевода, поэтому я могу только догадываться, что источником его послужила книга «Everyday Life in the Viking Age», первое издание которой относится, если не ошибаюсь, к 1967 году. Правда, в аннотации к переводу дается отсылка и к другой книге Ж. Симпсон «British Dragons», но и она тоже не первой свежести: первое издание, насколько я знаю, состоялось в 1980 году. Поэтому многие сведения, приведенные в книге, просто устарели.
Здесь же хотелось бы отметить, что сложность работы с данными, связанными с так называемой «викингской» проблематикой заключается в том, что на этой проблематике за столетия «налипло» так много домыслов и вымыслов, так много подложного или желаемого вместо действительного, что для исследования надо привлекать множество работ, не ограничиваясь какой-то одной. И начинать надо с работ наиболее современных, которых более коснулся процесс демифологизации этой проблематики. Этот процесс я наблюдаю в скандинавской медиевистике.
2. Приведенные отсылки к фрагментам из исландских саг выводят на другую любопытную проблему – особенностям переводов текстов исландских саг на современные скандинавские и другие языки, в том числе, и на русский язык, осуществлявшихся в разные времена. Есть основания полагать, что в переводах как минимум XIX века появились «полосатые паруса» вместо парусов из полос (или просто напросто, «рифленных парусов»). Как могла появиться эта подмена?
Ну, во-первых, в конце XVIII – начале XIX вв. традиция рудбекианизма заниматься «прихватизацией» сюжетов из чужих историй в пользу возвеличивания прошлого скандинавских стран была в полном цвету. И для конструктива о викингах, как о грозных покорителях… и пр., очень подходило, например, отождествление с историей герцогов Нормандии, в которой имелся такой источник, как полосатые паруса на гобелене из Байе. Но не только он. Имелись и другие объекты для «прихватизации», которые теперь надо будет постепенно представить в своих статьях.
А во-вторых, перевод средневековых источников на современные языки – дело сложное: язык меняется, многие слова или выходят из употребления или меняют свой смысл. Имеется множество примеров того, как неверно понятая средневековая лексика приводила к искажению смысла раннесредневековых произведений.
Классический пример, конечно, хрустальная туфелька Золушки. На эту ошибку перевода обратил внимание О. Бальзак, работая с материалами для своей книги о Екатерине Медичи. В XVI веке, заметил Бальзак, торговля мехами переживала эпоху своего расцвета. Из меха делали все, включая и дамские туфельки. Особой роскошью были туфельки из меха vair, которым мог быть либо горностай, либо голубая белка. Но слово это рано вышло из употребления, и для перелагателей сказок Перро в XIX веке было ближе слово verre – хрустальный. Хотя хрустальная туфелька, конечно, – полная нелепость.
Другой пример похуже, поскольку касается передачи слова наряд, которое в контексте Сказания о призвании варягов означает власть, словом порядок. Подмена произошла, когда переводчик Дмитрий Языков, делая для Шлецера перевод ПВЛ на немецкий язык и переводя слова Сказания: «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет», – перевел их как «unser ganzes Land ist groß, gut, und mit Allem gesegnet, aber keine Ordnung ist darin». То есть, размышляя над многообразием значений слова наряд, он решил, что именно слово Ordnung будет самым подходящим для передачи русской фразы на немецкий язык. И при обратном переводе с немецкого на русский слово Ordnung было уже совершенно правильно переведено как порядок, а искаженный текст летописи с этого момента получил путевку в жизнь.
Чтобы обнаружить вышеназванную подмену в исландских сагах – «полосатые паруса» вместо «паруса из полос» – я провела сравнение нескольких текстов указанных саг, переведенных в разное время на шведский, норвежский, датский.
Необходимость такого широкого сравнительного анализа я поняла, когда работала с текстами Олауса Магнуса и обнаружила, что в переводах XIX-XX вв. часть лексики XVI века «подправлена» на более соответствующую запросам момента. Для полного восстановления картины с парусами, для объяснения всех приведенных в комментарии фрагментов, я собираюсь обратиться к оригиналам текстов саг и уточнить, какая конкретно терминология использовалась Снорри Стурлусоном при описании парусов и другого оснащения кораблей. Это потребует времени, но мы ведь не торопимся. Думаю, что такая работа принесет интересные результаты.
Я кстати, заметила, что в работах современных скандинавских медиевистов «полосатые паруса» исчезают, а паруса из полос или с полосами ткани (рифленые паруса) появляются все чаще. Время от времени возникают обсуждения этого вопроса, следствием чего и является замечание к изображению на готландском рисованном камне: ну, видно же, что паруса не полосатые.
Приведу в заключение пример из работы ведущего датского специалиста по «викингской» тематике Эльсе Роесдаль (Else Roesdahl, Vikingernes verden. København, 2001. S. 94 – книга есть на русском языке, но с другой пагинацией) с обобщенным описанием паруса на скандинавском корабле викингского периода:
В датском тексте слово reb – риф у паруса. И нет никаких других описаний, упоминания полос или каких-то цветовых характеристик в качестве существенных примет для парусов. В норвежских и шведских текстах встречаются такие описания как seil med stripor или segel med remsor, т.е. парус с полосами ткани. Переводить морскую тематику, имея за плечами только «сухопутное» гуманитарное образование, – удовольствие ниже среднего. Поэтому так важны компетентные комментарии читателей, действительно разбирающихся в морской терминологии и представляющих, как выглядит парусник. Например, пояснение о том, что рифы – это полосы парусины, нашиваемые на паруса, и не имеющие отношения к «полосатости» как орнаменту.
Здесь приведена только часть соображений. Я продолжаю работать с источниками по этому направлению. Посмотрим, к чему мы придем…
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
Естественно, прежде всего, я отправила полученный вопрос им, поскольку каждый автор должен иметь шанс представить свое разъяснение. Но одновременно стала проводить и собственное исследование. И уже первые результаты показали, что «полосатость» парусов оказывается частью серьезной проблемы, по которой следует написать отдельную, более обстоятельную работу, что я и сделаю в ближайшем будущем. Но чтобы не оставлять вас в неведении слишком долго, вот самый краткий предварительный ответ.
1. По Гокстадскому кораблю. При раскопках в Гокстаде в 1880 году были, действительно, обнаружены остатки текстиля, которые поначалу приняли за остатки паруса. Но постепенно от такого отождествления отошли. Предпринимались попытки других отождествлений (даже мелькнуло что-то об остатках одежды), но насколько я могла судить, сейчас среди археологических находок Гокстада уверенно говорят о шатре, который устанавливался в середине судна для команды корабля, поскольку кают не было. Но никто больше не говорит о парусе. Для примера могу назвать работу шведского археолога Анны Лихаммер «Vikingatidens härskare» (2012), где она, перечисляя находки Гокстада, называет лишь остатки шатра и более никаких предметов из текстиля. Об остатках шатра, найденного при раскопках Гокстадского корабля, говорится и во многих работах российских авторов, которые можно найти самостоятельно.
Что же касается Жаклин Симпсон (1930 г. рожд.), то она является известным английским фольклористом и специалистом по средневековой исландской литературе. Но названный в комментарии перевод на русский относится к ее работам, опубликованным довольно давно. У меня нет этого перевода, поэтому я могу только догадываться, что источником его послужила книга «Everyday Life in the Viking Age», первое издание которой относится, если не ошибаюсь, к 1967 году. Правда, в аннотации к переводу дается отсылка и к другой книге Ж. Симпсон «British Dragons», но и она тоже не первой свежести: первое издание, насколько я знаю, состоялось в 1980 году. Поэтому многие сведения, приведенные в книге, просто устарели.
Здесь же хотелось бы отметить, что сложность работы с данными, связанными с так называемой «викингской» проблематикой заключается в том, что на этой проблематике за столетия «налипло» так много домыслов и вымыслов, так много подложного или желаемого вместо действительного, что для исследования надо привлекать множество работ, не ограничиваясь какой-то одной. И начинать надо с работ наиболее современных, которых более коснулся процесс демифологизации этой проблематики. Этот процесс я наблюдаю в скандинавской медиевистике.
2. Приведенные отсылки к фрагментам из исландских саг выводят на другую любопытную проблему – особенностям переводов текстов исландских саг на современные скандинавские и другие языки, в том числе, и на русский язык, осуществлявшихся в разные времена. Есть основания полагать, что в переводах как минимум XIX века появились «полосатые паруса» вместо парусов из полос (или просто напросто, «рифленных парусов»). Как могла появиться эта подмена?
Ну, во-первых, в конце XVIII – начале XIX вв. традиция рудбекианизма заниматься «прихватизацией» сюжетов из чужих историй в пользу возвеличивания прошлого скандинавских стран была в полном цвету. И для конструктива о викингах, как о грозных покорителях… и пр., очень подходило, например, отождествление с историей герцогов Нормандии, в которой имелся такой источник, как полосатые паруса на гобелене из Байе. Но не только он. Имелись и другие объекты для «прихватизации», которые теперь надо будет постепенно представить в своих статьях.
А во-вторых, перевод средневековых источников на современные языки – дело сложное: язык меняется, многие слова или выходят из употребления или меняют свой смысл. Имеется множество примеров того, как неверно понятая средневековая лексика приводила к искажению смысла раннесредневековых произведений.
Классический пример, конечно, хрустальная туфелька Золушки. На эту ошибку перевода обратил внимание О. Бальзак, работая с материалами для своей книги о Екатерине Медичи. В XVI веке, заметил Бальзак, торговля мехами переживала эпоху своего расцвета. Из меха делали все, включая и дамские туфельки. Особой роскошью были туфельки из меха vair, которым мог быть либо горностай, либо голубая белка. Но слово это рано вышло из употребления, и для перелагателей сказок Перро в XIX веке было ближе слово verre – хрустальный. Хотя хрустальная туфелька, конечно, – полная нелепость.
Другой пример похуже, поскольку касается передачи слова наряд, которое в контексте Сказания о призвании варягов означает власть, словом порядок. Подмена произошла, когда переводчик Дмитрий Языков, делая для Шлецера перевод ПВЛ на немецкий язык и переводя слова Сказания: «земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет», – перевел их как «unser ganzes Land ist groß, gut, und mit Allem gesegnet, aber keine Ordnung ist darin». То есть, размышляя над многообразием значений слова наряд, он решил, что именно слово Ordnung будет самым подходящим для передачи русской фразы на немецкий язык. И при обратном переводе с немецкого на русский слово Ordnung было уже совершенно правильно переведено как порядок, а искаженный текст летописи с этого момента получил путевку в жизнь.
Чтобы обнаружить вышеназванную подмену в исландских сагах – «полосатые паруса» вместо «паруса из полос» – я провела сравнение нескольких текстов указанных саг, переведенных в разное время на шведский, норвежский, датский.
Необходимость такого широкого сравнительного анализа я поняла, когда работала с текстами Олауса Магнуса и обнаружила, что в переводах XIX-XX вв. часть лексики XVI века «подправлена» на более соответствующую запросам момента. Для полного восстановления картины с парусами, для объяснения всех приведенных в комментарии фрагментов, я собираюсь обратиться к оригиналам текстов саг и уточнить, какая конкретно терминология использовалась Снорри Стурлусоном при описании парусов и другого оснащения кораблей. Это потребует времени, но мы ведь не торопимся. Думаю, что такая работа принесет интересные результаты.
Я кстати, заметила, что в работах современных скандинавских медиевистов «полосатые паруса» исчезают, а паруса из полос или с полосами ткани (рифленые паруса) появляются все чаще. Время от времени возникают обсуждения этого вопроса, следствием чего и является замечание к изображению на готландском рисованном камне: ну, видно же, что паруса не полосатые.
Приведу в заключение пример из работы ведущего датского специалиста по «викингской» тематике Эльсе Роесдаль (Else Roesdahl, Vikingernes verden. København, 2001. S. 94 – книга есть на русском языке, но с другой пагинацией) с обобщенным описанием паруса на скандинавском корабле викингского периода:
Корабль оснащался четырехугольным парусом, крепившимся к рею (et råsejl). Парус мог, естественно, быть рифленным (kunne rebes), поэтому его площадь могла уменьшаться, соответственно силе ветра.
В датском тексте слово reb – риф у паруса. И нет никаких других описаний, упоминания полос или каких-то цветовых характеристик в качестве существенных примет для парусов. В норвежских и шведских текстах встречаются такие описания как seil med stripor или segel med remsor, т.е. парус с полосами ткани. Переводить морскую тематику, имея за плечами только «сухопутное» гуманитарное образование, – удовольствие ниже среднего. Поэтому так важны компетентные комментарии читателей, действительно разбирающихся в морской терминологии и представляющих, как выглядит парусник. Например, пояснение о том, что рифы – это полосы парусины, нашиваемые на паруса, и не имеющие отношения к «полосатости» как орнаменту.
Здесь приведена только часть соображений. Я продолжаю работать с источниками по этому направлению. Посмотрим, к чему мы придем…
Лидия Грот,
кандидат исторических наук
