Оригинал взят у 
anrike в Любек – не Любек ...
155-й "довод Кузьмина" гласит: 1373 год. Город Любек помещается "в Руссии". Тоже в документе 1385 года. [А.Г.Кузьмин. Сведения иностранных источников о руси и ругах. Из книги "Откуда есть пошла Русская земля". Т. 2. М., 1986.] С учётом статуса Любека информация кажется крайне любопытной и вызвает естественное желание обнаружить её источник. В своём "Начале Руси" Кузьмин повторяет Город Любек в документах 1373 и 1385 гг. помещается «в Руссии» и даёт точную ссылку См.: А. Васильев. Древнейшая история северных славян и откуда пришел Рюрик и варяги. СПб., 1858. С. 37. Однако на стр. 37 указанного труда присутствует ссылка только на злосчачстный Магдебургский турнир 938 года, порождение геральдической фантазии Георга Рюкснера, о котором (турнире) сам Кузьмин вспоминает парой предложений выше, а про какой-либо "Любек" и 1385 год Васильев ничего не пишет.
Источник, впрочем, легко обретается среди других ссылок Кузьмина, это никто иной, как Егор Классен, который в своём почитаемом в узких кругах труде "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова" (1854) пишет по указанному поводу следующее: ... приведемъ здѣсь еще одно доказательство, найденное Г. Морошкинымъ ... По его, Морошкина, розысканію, изъ грамоты епископа Любскаго, Петра I, о перенесеніи епископской каѳедры изъ Любека (Lubus — Любечка) въ Фюрстенвальдъ 1373 года, съ подтвержденіемъ о томъ любскаго епископа Іоанна, 1385 года, видно, что соборная церковь этого епископа была нѣкогда въ Россіи (оlim in Russiа sedem habebat Сathedralem); далѣе изъ грамоты видно, что эта церковь была въ Горицахъ, близь Франкфурта, что на Одрѣ (славянской Отдарѣ). (стр. 47-48)
Поскольку Александръ Васильевъ и Егоръ Классенъ, с точки зрения рассматриваемой темы, близнецы-братья, одинаково ценные матери-истории, спутать их немудрено, однако, если бы профессор Кузьмин склонен был верифицировать информацию, поступающую ему на вход, он, казалось бы, должен был заметить, что уже у Классена написано не совсем то, что пишет он, Кузьмин. По крайней мере, трудно не заметить, что хотя Классену и вздумалось писать "Любек" из его же пояснения (Lubus) видно, что речь идёт о другом городе и Учитель напрасно торопится тревожить тонкие душевные струны своих адептов.
Классен, между тем, более-менее точно передаёт то, что он прочитал у самого Морошкина. Эта тема рассматривается Морошкиным первый раз в примечаниях к переводу Опыта исторіи россійских государственных и гражданских законов, 1836 (стр. 346-350) и, без изменений, в сочинении Историко-критические исследования о руссах и славянах / [Соч.] Ф.Л. Морошкина, д. чл. Моск. о-ва истории и древностей рос., орд. проф. в Моск. ун-те; [Предисл. Н. Савельев] Санкт-Петербург : тип. К. Вингебера, 1842, (стр. 27-30). На указанных страницах Фёдор Лукич даёт сокращённый перевод таких документов, как Грамата Петра I, Епископа Любецкаго (Lubuсensis), о перенесеніи Епископской каѳедры и Каѳедральной церкви изъ Любeка (Lubus) въ Фюрстенвальдъ, 1373 года, съ подтвержденіемъ о томъ же Любецкаго Епископа Іоанна 1385 года, которые он обнаружил в издании Joannes Christianus Lünig, Des deutschen Reichs-Archivs specilegii ecclesiastici anderer Teil, von den Hochstiftern, Leipzig o.J. [vor 1721]. Морошкин обращает внимание на следующие фразы из этих грамот: ... Богомъ намъ ввѣренная Любецкая церковь, которая прежде имѣла резиденцію въ Россіи (quae olim in Russia sedem habetat cathedralem), и оттуда язычниками и невѣрными изгнана и жестоко преслѣдуема отъ древнихъ временъ, и какъ бы корабль, обуреваемый морскими волнами, долговременно и даже до настоящаго времени изъ мѣста въ мѣсто блуждала ... Подлинно древле (оlim) каѳедральная Любецкая церковь въ Гориціи близъ Франкфурэта (іn Goritiа рrоре Frankoforde) во время тишины и мира какъ бы въ осадѣ находилась, и потомъ гражданами Франкфурта разорена и до основанія срыта ... блаженной памяти Генрихомъ, епископомъ Любецкимъ, каѳедральная Церковь основана въ полѣ, на горѣ близъ крѣпости Любича (Lubus), на которой никто тогда не имѣлъ жительства ... Морошкин замечает далее: ... изъ сей грамоты возникаетъ слѣдующее заключеніе: что Россію, упоминаемую въ 1-й грамотѣ, должно искать по теченію рѣки Одера, именно близъ Франкфурта, въ странѣ, называемой иначе Гориціею. При семъ должно замѣтить, что церковь въ сей Гориціи была древле гонима язычниками, невѣрными, и даже христіанами–объясненія весьма темныя и заставляющія подозрѣвать, что краткій очеркъ исторіи взятъ болѣе изъ преданій, нежели изъ дипломатическихъ документовъ ... Извѣстно, что городъ Любичь1 (Lubus) находился близъ Франкфурга, въ низъ по теченію Одера верстъ на 20, на лѣвомъ берегу сей рѣки; а Фюрстенвальдъ, куда перенесена каѳедра, находился въ Бранденбургѣ на рѣкѣ Шпре, выше Берлина верстъ на 40, и въ такомъ же почти разстояніи отъ Франкфурта ... По смыслу грамоты и потому обстоятельству, что Церковь находилась въ Гориціи, Россію должно искать на берегахъ Одера, въ странѣ, которая отъ сей рѣки къ западу называлась Браниборомъ (Брандербургомъ), и въ Н.Силезіи ....
1Поскольку здесь автор указывает более-менее точное название и точное расположение города, нет сомнений, что "Любек" в его тексте либо описка, либо иллюзия, в коей он пребывал в начале перевода грамот, которая рассеялась, однако, виртуально, не отразившись в данном месте текста. На самом деле, город именуется поляками Любуш (Lubusz), а немцами Лебус (Lebus).
Несмотря на явное указание Морошкина, что краткій очеркъ исторіи взятъ болѣе изъ преданій, нежели изъ дипломатическихъ документовъ, у него, к сожалению, не возникает желания обратиться к последним и он сразу переходит к поиску "Россіи" в Силезии, оказываясь в конце концов восточнее Легницы и Злоторыи (Гольдберга), где его ожидаемо привлекает Рудня (Raudten, Ruden, Rudna). Между тем, ещё Погодин, критикуя Морошкина, указывал [Исследования, замечания и лекции М.П. Погодина, т.II, стр.203], что Епископство Лебусъ ... имѣло только притязанія на Русь, южную, сосѣднюю Галицію, кои и старалось привесть въ дѣйствіе ... Какъ Епископство Русское, должно оно было ограничиться только собственно польскою областію, хотя и протестовало даже въ 1400 году, что вся Россія къ нему принадлежит, а, главное, давал ссылку на сочинение, которое вполне было доступно и Морошкину в 1836 году: Wohlbrück Geschichte des Bisthums Lebus. 3 часши. Берлинъ. 1829. Таким образом, Погодин указавает на факт хорошо уже известный во времена Морошкина, любушское епископство некоторое время обладало правами миссийной (in partibus) епархии для Руси, которые и пыталось фактически реализовать в Червоной Руси. Как же всё это получилось?
В 1125 году король Болеслав III Кривоустый основал Любушское епископство, подчинённое Гнезненскому архиепископству, однако подчинённость этого епископства с самого начала стала оспариваться соседним Магдебургским архиепископством, равно как и принадлежность самой Любушской земли оспаривалась у поляков немцами и император Генрих V, несколькими годами ранее пытался решить этот вопрос военным путём. Сто лет спустя, силезский князь Генрих I Бородатый, сумевший к 1230 закрепить за собой Любушскую землю, диоцез которой возглавлял тогда приближённый к нему Вавржинец (Лаврентий), а чуть позднее присоединивший к своим владениям и Сандомир (Henricus cum barba dux Slesie.. Cracoyiensem ducatum et partem terrae Sandomiriae, etiam consentiente Boleslao, pro se usurpavit), озаботившись, наверное, интеграцией своих владений, в 1235 или 12382 году, согласно Великопольской хронике [гл. 61], ... monasterium Opatoviense, cuius monasterii abbas Gerhardus Ruthenorum episcopus pro catholicis ibi degentitus, de novo fuerat creatus, ad ecclesiam Lubucensem transtulit; omnia bona episcopaitus Russaie, olim ad monasterium Opatoviense pertinentia, incorporando ecclesiae Lubucensi praedicto de facto. (... передал Опатовский монастырь, аббатом которого был Герард, епископ русских, избранный вновь для католиков, там проживающих, любушскому епископству, а все имущество русского епископства, некогда относящееся к Опатовскому монастырю, включил в состав имущества упомянутой любушской церкви).
2В качестве одной из дат указывается и 1232 год, вскоре после окончательного присоединения Генрихом Любушской земли и при жизни Вавржинца, однако ещё Абрахам [Abraham W. Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi. — Lwow, 1904. — T. I.] показал, что это маловероятно, в частности, и потому что Герард получил права епископа, скорее всего, после 12 мая 1234.
Н.И. Щавелева [Великая хроника о Польше, Руси и их соседях. М. 1987, прим. 4 к главе 61] так комментирует эти действия князя Генриха: Римская курия стремилась организовать латинскую церковь на Руси путем установления особого епископства. Тогдашний глава ордена цистерцианцев Христиан, воспользовавшись своими отношениями с русским князем Даниилом, создал латинскую епархию (in parlibus) [на Руси и назначил туда Герарда, бывшего прежде аббатом в Опатове. Организацию опатовской канонической группы относят еще ко времени правления Казимира Справедливого. Она должна была составить основу будущего епископства, которое бы имело важное значение в планах русской политики, проводившейся Казимиром (Abraham W. Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi. — Lwow, 1904. — T. I. — S. 110; Szymariski L. Kanonicy opatowcy w planach polityki ruskiej z przelomu XII i XIII wieku // PH. — 1965. — T. 56. — S. 9). В чем заключалась деятельность этого первого епископства — неизвестно. Передача же его любушской церкви объясняется желанием Генриха Бородатого, занявшего Сандомир, захватить юрисдикцию русского епископства в свои руки. Исследователи, считают, что информацию автор хроники мог получить от любушского епископа Петра, с которым был близок (Wоjсiесhоwski T. Szkice hisforyczne jedenastego wieku. — Warszawa, 1951. — S. 78; Щавелева Н.И. Древнерусские известия Великопольской хроники // Летописи и хроники. — М., 1976. — Вып. 2. — С. 62 — 66). Попытка силезского князя поднять статус верной ему епархии, новый глава которой, епископ Генрих I, также был весьма озабочен установлением её точных границ в условиях силезско-бранденбургских противоречий, напрасной не была: сразу после смерти Генриха Бородатого, магдебургский архепископ попытался захватить Любуш силой, однако на тот момент наследник Бородатого, Генрих II Набожный, сумел отстоять свои права. Оба Генриха целенаправленно стремились объединить вокруг себя все польские земли и в первые годы правления Генриха Набожного казалось (см. карту), что такая перспектива вполне реальна, но вторжение монголов и легницкий разгром принципиально изменили ситуацию.
Многочисленные и малолетние сыновья Генриха Набожного предсказуемо оказались в состоянии непрерывного передела доставшихся владений и уже в 1248 году Болеслав II Рогатка в счёт платы за помощь в войне против младшего брата отдал магдебургским архепископам половину Любушской земли и саму крепость Любуш, что, естественно, не могло не сказаться на дальнейшей судьбе диоцеза, главы которого вынуждены были постоянно балансировать между поляками и немцами. Неизвестно, впрочем, смогли ли уже в те годы любушские епископы реализовать полученные права юрисдикции над Русью, во всяком случае, права самого опатовского аббата Герарда, судя по всему, признавались, пока он был жив. Так, в мае 1253 года Герард - первый [епископ] Руси из ордена цистерцианцев, некогда аббат из Опатова принимал участие в провозглашении канонизации святого Станислава в Кракове3.
3Это сообщение было использовано Кузьминым в качестве "149-го довода" 1254 год. Датская Зеландская хроника (XIII в.) упоминает Герарда, первого епископа Руссии из ордена цистерцианцев, хотя непосредственно перед Герардом упоминатеся Вит, первый епископ для Литвы из ордена доминиканцев, и нет оснований для сомнений в том, что "Руссия" это именно Русь.
В октябре 1257 года, скорее всего уже после смерти Герарда, на Ленчицском синоде, собранном ради провозглашения крестового похода против того же Болеслава Рогатки, отлучённого от церкви, именем папы Александра IV была подтверждена юрисдикция любушского епископа Вильгельма из Нысы над Русью (странным, но традиционным для пап образом с "незапамятных времён") и права его на владение Опатовским монастырём и окрестными селами под Сандомиром (позднее этот округ именовался Бискупице). В дальнейшем Вильгельм пытался сохранить традиционные связи с польскими князьями и в 12764 был вынужден под давлением бранденбургских маркграфов оставить Любуш и перебраться на польский берег Одера (см. карту Любушской земли), немного ниже по течению, в Гужицу (Гёриц). 1282 году князь Лешек Черный даровал владениям любушского епископа дополнительные привилегии и, в частности, сделал Опатов городом, дав ему магдебургское право.
4По немецким источникам с 1273 года епархию возглавлял уже другой Вильгельм. Поскольку Вильгельм из Нысы стал епископом при поддержке магдебургского архиепископа, светского владельца Любуша, а в 1276 году резиденция вынуждено была перенесена на польскую территорию, это выглядит убедительно.
Тем не менее, о миссионерской деятельности любушской епархии на Руси (в Галиции) практически ничего неизвестно. Одним из немногих исключений является благословление, данное в 1320 году Стефаном II, на основание Мариинского костёла в Каменце-Подольском. Епископ Стефан был избран на кафедру ещё в 1317 году, однако много лет не мог получить подтверждения от папы. 1321-23 и 1326-27 годы он провёл в Авиньоне, где в мае 1327, наконец, получил подтверждение Иоанна XXII, в котором, в частности, подтверждалась его юрисдикция в Галиции (Galatbe) и содержалось вполне правдоподобное для Авиньона, но неимеющее никакого отношения к реальности утверждение, что резиденция епископа с давних времён располагалась во Владимире (Flademiria), где даже находятся могилы его предшественников: Sua nobis Venerabilis frater noster Stepbanus episcopus Lubucensis petitione monstravit, quod sedes episcopalis Lubucensis in partibus minoris Galatbe, que Ruscia nuncupatur, in loco videlicet dicto Flandemiria, ab antiquo extitit situata, et adbuc ibidem patent plura episcoporum sepulchra, ac episcopus Lubucensis, qui fuit pro tempore, a clericis et laicis catholicis partium predictamm proprius eorum episcopus recognitus extitit ... Именно эта грамота, а вовсе не "предания" и дали в 1385 году основания епископу Яну I Кьелтичу утверждать, что olim in Russia sedem habetat cathedralem. Со Стефаном связано дальнейшее драматическое развитие судьбы епископской резиденции. После того, как 1319 году вымерших Асканиев сменили в маркграфстве Виттельсбахи, епископ ввязался в войну Владислава Локетка с Людвигом IV за Любушскую землю, в результате чего Гужица была захвачена баварцами и сожжена, а епископ вынужден был искать пристанища во Франкфурте, где длительное время добивался придания местному Марианскому костёлу статуса собора, имея в виду сделать это город епископским, пока местные жители настойчиво не попросили его вон в 1339 году. Последние годы Стефан провёл во Вроцлаве в качестве викария и передал любушскую кафедру перед смертью местному канонику Апечко из Зонбковице, который фактически проживал во Вроцлаве. В 1349 году король Казимир III по договорённости с галицким боярством присоединил к своим владениям Червоную Русь, что, видимо, изменило его отношение к методам католизации этого региона. Возможно поэтому следующий епископ Генрих из Бенча, вернувшийся в 1354 году во Франкфурт, предпочёл ориентироваться на бранденбургских Виттельсбахов. Он урегулировал с ними отношения относительно спорных территорий (в частности, Фюрстенвальде) и затем, при поддержке маркграфа Людвига II, перенес резиденцию в Любуш и построил новый собор северу от города (о чём пишет Петр в своей грамоте).
Его преемник, Петр из Ополе, восстановил отношения с Казимиром, урегулировав вопрос об имущественных правах и обязательствах епархии, однако вынужден был отказаться от юрисдикции над Русью. В 1373, во время войны в чешских Люксембургов с Виттельсбахами за контроль над Бранденбургом, императорская армия Карла IV Люксембурга сожгла собор в Любуше. Хотя Петр стал в дальнейшем приближённым императора, собор не был восстановлен, и резиденциея епископов была перенесена в Фюрстенвальде (Fürstenwalde) на реке Шпрее. В 1385 капитул также был перемещён в Фюрстенвальде, чему и посвящена грамота епископа Яна. Стоит заметить, что обладание любушской кафедрой, видимо, не особо ценилось, предшественник Яна силезский Пяст князь Вацлав в 1282 году сменил Любуш на Вроцлав, а сам Ян через несколько лет перебрался в Мейссен, что, строго говоря, не являлось приемлемой практикой.
Возвращаясь к поискам следов Приодерской Руси Фёдором Лукичом, нужно отметить, его признание: Конечно, названіе Rudа, Rаudten, нельзя принять за тожественное съ Russiа, упоминаемое въ Любецкой грамматѣ, однако автор тут же оптимистично добавляет, но нельзя не согласиться, что въ словѣ, Ruda, Ruden, Rаudten скрывается другое названіе нашего отечества, именно Ruthenia. [стр. 30] Искать следы актуальной для географического расположения Любуша, именно близъ Франкфурта, Рутении въ округѣ Ополіенскомъ и Ратиборскихъ владѣніяхъ мог, понятно, только человек, меряющий русскими расстояниями и сам имеющий размер в 2 м 5 см, каков и был Морошкин :) Впрочем, Рудня-то была и на самой окраине Любушской земли, однако, за совершенной незначительностью оказалась Морошкину неизвестна ... Но мало ли в славянских краях Рудней и прочих Руд ...
anrike в Любек – не Любек ...
155-й "довод Кузьмина" гласит: 1373 год. Город Любек помещается "в Руссии". Тоже в документе 1385 года. [А.Г.Кузьмин. Сведения иностранных источников о руси и ругах. Из книги "Откуда есть пошла Русская земля". Т. 2. М., 1986.] С учётом статуса Любека информация кажется крайне любопытной и вызвает естественное желание обнаружить её источник. В своём "Начале Руси" Кузьмин повторяет Город Любек в документах 1373 и 1385 гг. помещается «в Руссии» и даёт точную ссылку См.: А. Васильев. Древнейшая история северных славян и откуда пришел Рюрик и варяги. СПб., 1858. С. 37. Однако на стр. 37 указанного труда присутствует ссылка только на злосчачстный Магдебургский турнир 938 года, порождение геральдической фантазии Георга Рюкснера, о котором (турнире) сам Кузьмин вспоминает парой предложений выше, а про какой-либо "Любек" и 1385 год Васильев ничего не пишет.Источник, впрочем, легко обретается среди других ссылок Кузьмина, это никто иной, как Егор Классен, который в своём почитаемом в узких кругах труде "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и Славяно-Руссов до рюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова" (1854) пишет по указанному поводу следующее: ... приведемъ здѣсь еще одно доказательство, найденное Г. Морошкинымъ ... По его, Морошкина, розысканію, изъ грамоты епископа Любскаго, Петра I, о перенесеніи епископской каѳедры изъ Любека (Lubus — Любечка) въ Фюрстенвальдъ 1373 года, съ подтвержденіемъ о томъ любскаго епископа Іоанна, 1385 года, видно, что соборная церковь этого епископа была нѣкогда въ Россіи (оlim in Russiа sedem habebat Сathedralem); далѣе изъ грамоты видно, что эта церковь была въ Горицахъ, близь Франкфурта, что на Одрѣ (славянской Отдарѣ). (стр. 47-48)
Поскольку Александръ Васильевъ и Егоръ Классенъ, с точки зрения рассматриваемой темы, близнецы-братья, одинаково ценные матери-истории, спутать их немудрено, однако, если бы профессор Кузьмин склонен был верифицировать информацию, поступающую ему на вход, он, казалось бы, должен был заметить, что уже у Классена написано не совсем то, что пишет он, Кузьмин. По крайней мере, трудно не заметить, что хотя Классену и вздумалось писать "Любек" из его же пояснения (Lubus) видно, что речь идёт о другом городе и Учитель напрасно торопится тревожить тонкие душевные струны своих адептов.
Классен, между тем, более-менее точно передаёт то, что он прочитал у самого Морошкина. Эта тема рассматривается Морошкиным первый раз в примечаниях к переводу Опыта исторіи россійских государственных и гражданских законов, 1836 (стр. 346-350) и, без изменений, в сочинении Историко-критические исследования о руссах и славянах / [Соч.] Ф.Л. Морошкина, д. чл. Моск. о-ва истории и древностей рос., орд. проф. в Моск. ун-те; [Предисл. Н. Савельев] Санкт-Петербург : тип. К. Вингебера, 1842, (стр. 27-30). На указанных страницах Фёдор Лукич даёт сокращённый перевод таких документов, как Грамата Петра I, Епископа Любецкаго (Lubuсensis), о перенесеніи Епископской каѳедры и Каѳедральной церкви изъ Любeка (Lubus) въ Фюрстенвальдъ, 1373 года, съ подтвержденіемъ о томъ же Любецкаго Епископа Іоанна 1385 года, которые он обнаружил в издании Joannes Christianus Lünig, Des deutschen Reichs-Archivs specilegii ecclesiastici anderer Teil, von den Hochstiftern, Leipzig o.J. [vor 1721]. Морошкин обращает внимание на следующие фразы из этих грамот: ... Богомъ намъ ввѣренная Любецкая церковь, которая прежде имѣла резиденцію въ Россіи (quae olim in Russia sedem habetat cathedralem), и оттуда язычниками и невѣрными изгнана и жестоко преслѣдуема отъ древнихъ временъ, и какъ бы корабль, обуреваемый морскими волнами, долговременно и даже до настоящаго времени изъ мѣста въ мѣсто блуждала ... Подлинно древле (оlim) каѳедральная Любецкая церковь въ Гориціи близъ Франкфурэта (іn Goritiа рrоре Frankoforde) во время тишины и мира какъ бы въ осадѣ находилась, и потомъ гражданами Франкфурта разорена и до основанія срыта ... блаженной памяти Генрихомъ, епископомъ Любецкимъ, каѳедральная Церковь основана въ полѣ, на горѣ близъ крѣпости Любича (Lubus), на которой никто тогда не имѣлъ жительства ... Морошкин замечает далее: ... изъ сей грамоты возникаетъ слѣдующее заключеніе: что Россію, упоминаемую въ 1-й грамотѣ, должно искать по теченію рѣки Одера, именно близъ Франкфурта, въ странѣ, называемой иначе Гориціею. При семъ должно замѣтить, что церковь въ сей Гориціи была древле гонима язычниками, невѣрными, и даже христіанами–объясненія весьма темныя и заставляющія подозрѣвать, что краткій очеркъ исторіи взятъ болѣе изъ преданій, нежели изъ дипломатическихъ документовъ ... Извѣстно, что городъ Любичь1 (Lubus) находился близъ Франкфурга, въ низъ по теченію Одера верстъ на 20, на лѣвомъ берегу сей рѣки; а Фюрстенвальдъ, куда перенесена каѳедра, находился въ Бранденбургѣ на рѣкѣ Шпре, выше Берлина верстъ на 40, и въ такомъ же почти разстояніи отъ Франкфурта ... По смыслу грамоты и потому обстоятельству, что Церковь находилась въ Гориціи, Россію должно искать на берегахъ Одера, въ странѣ, которая отъ сей рѣки къ западу называлась Браниборомъ (Брандербургомъ), и въ Н.Силезіи ....
1Поскольку здесь автор указывает более-менее точное название и точное расположение города, нет сомнений, что "Любек" в его тексте либо описка, либо иллюзия, в коей он пребывал в начале перевода грамот, которая рассеялась, однако, виртуально, не отразившись в данном месте текста. На самом деле, город именуется поляками Любуш (Lubusz), а немцами Лебус (Lebus).
Несмотря на явное указание Морошкина, что краткій очеркъ исторіи взятъ болѣе изъ преданій, нежели изъ дипломатическихъ документовъ, у него, к сожалению, не возникает желания обратиться к последним и он сразу переходит к поиску "Россіи" в Силезии, оказываясь в конце концов восточнее Легницы и Злоторыи (Гольдберга), где его ожидаемо привлекает Рудня (Raudten, Ruden, Rudna). Между тем, ещё Погодин, критикуя Морошкина, указывал [Исследования, замечания и лекции М.П. Погодина, т.II, стр.203], что Епископство Лебусъ ... имѣло только притязанія на Русь, южную, сосѣднюю Галицію, кои и старалось привесть въ дѣйствіе ... Какъ Епископство Русское, должно оно было ограничиться только собственно польскою областію, хотя и протестовало даже въ 1400 году, что вся Россія къ нему принадлежит, а, главное, давал ссылку на сочинение, которое вполне было доступно и Морошкину в 1836 году: Wohlbrück Geschichte des Bisthums Lebus. 3 часши. Берлинъ. 1829. Таким образом, Погодин указавает на факт хорошо уже известный во времена Морошкина, любушское епископство некоторое время обладало правами миссийной (in partibus) епархии для Руси, которые и пыталось фактически реализовать в Червоной Руси. Как же всё это получилось?
В 1125 году король Болеслав III Кривоустый основал Любушское епископство, подчинённое Гнезненскому архиепископству, однако подчинённость этого епископства с самого начала стала оспариваться соседним Магдебургским архиепископством, равно как и принадлежность самой Любушской земли оспаривалась у поляков немцами и император Генрих V, несколькими годами ранее пытался решить этот вопрос военным путём. Сто лет спустя, силезский князь Генрих I Бородатый, сумевший к 1230 закрепить за собой Любушскую землю, диоцез которой возглавлял тогда приближённый к нему Вавржинец (Лаврентий), а чуть позднее присоединивший к своим владениям и Сандомир (Henricus cum barba dux Slesie.. Cracoyiensem ducatum et partem terrae Sandomiriae, etiam consentiente Boleslao, pro se usurpavit), озаботившись, наверное, интеграцией своих владений, в 1235 или 12382 году, согласно Великопольской хронике [гл. 61], ... monasterium Opatoviense, cuius monasterii abbas Gerhardus Ruthenorum episcopus pro catholicis ibi degentitus, de novo fuerat creatus, ad ecclesiam Lubucensem transtulit; omnia bona episcopaitus Russaie, olim ad monasterium Opatoviense pertinentia, incorporando ecclesiae Lubucensi praedicto de facto. (... передал Опатовский монастырь, аббатом которого был Герард, епископ русских, избранный вновь для католиков, там проживающих, любушскому епископству, а все имущество русского епископства, некогда относящееся к Опатовскому монастырю, включил в состав имущества упомянутой любушской церкви).
2В качестве одной из дат указывается и 1232 год, вскоре после окончательного присоединения Генрихом Любушской земли и при жизни Вавржинца, однако ещё Абрахам [Abraham W. Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi. — Lwow, 1904. — T. I.] показал, что это маловероятно, в частности, и потому что Герард получил права епископа, скорее всего, после 12 мая 1234.
Н.И. Щавелева [Великая хроника о Польше, Руси и их соседях. М. 1987, прим. 4 к главе 61] так комментирует эти действия князя Генриха: Римская курия стремилась организовать латинскую церковь на Руси путем установления особого епископства. Тогдашний глава ордена цистерцианцев Христиан, воспользовавшись своими отношениями с русским князем Даниилом, создал латинскую епархию (in parlibus) [на Руси и назначил туда Герарда, бывшего прежде аббатом в Опатове. Организацию опатовской канонической группы относят еще ко времени правления Казимира Справедливого. Она должна была составить основу будущего епископства, которое бы имело важное значение в планах русской политики, проводившейся Казимиром (Abraham W. Powstanie organizacyi kosciola lacinskiego na Rusi. — Lwow, 1904. — T. I. — S. 110; Szymariski L. Kanonicy opatowcy w planach polityki ruskiej z przelomu XII i XIII wieku // PH. — 1965. — T. 56. — S. 9). В чем заключалась деятельность этого первого епископства — неизвестно. Передача же его любушской церкви объясняется желанием Генриха Бородатого, занявшего Сандомир, захватить юрисдикцию русского епископства в свои руки. Исследователи, считают, что информацию автор хроники мог получить от любушского епископа Петра, с которым был близок (Wоjсiесhоwski T. Szkice hisforyczne jedenastego wieku. — Warszawa, 1951. — S. 78; Щавелева Н.И. Древнерусские известия Великопольской хроники // Летописи и хроники. — М., 1976. — Вып. 2. — С. 62 — 66). Попытка силезского князя поднять статус верной ему епархии, новый глава которой, епископ Генрих I, также был весьма озабочен установлением её точных границ в условиях силезско-бранденбургских противоречий, напрасной не была: сразу после смерти Генриха Бородатого, магдебургский архепископ попытался захватить Любуш силой, однако на тот момент наследник Бородатого, Генрих II Набожный, сумел отстоять свои права. Оба Генриха целенаправленно стремились объединить вокруг себя все польские земли и в первые годы правления Генриха Набожного казалось (см. карту), что такая перспектива вполне реальна, но вторжение монголов и легницкий разгром принципиально изменили ситуацию.
Многочисленные и малолетние сыновья Генриха Набожного предсказуемо оказались в состоянии непрерывного передела доставшихся владений и уже в 1248 году Болеслав II Рогатка в счёт платы за помощь в войне против младшего брата отдал магдебургским архепископам половину Любушской земли и саму крепость Любуш, что, естественно, не могло не сказаться на дальнейшей судьбе диоцеза, главы которого вынуждены были постоянно балансировать между поляками и немцами. Неизвестно, впрочем, смогли ли уже в те годы любушские епископы реализовать полученные права юрисдикции над Русью, во всяком случае, права самого опатовского аббата Герарда, судя по всему, признавались, пока он был жив. Так, в мае 1253 года Герард - первый [епископ] Руси из ордена цистерцианцев, некогда аббат из Опатова принимал участие в провозглашении канонизации святого Станислава в Кракове3.
3Это сообщение было использовано Кузьминым в качестве "149-го довода" 1254 год. Датская Зеландская хроника (XIII в.) упоминает Герарда, первого епископа Руссии из ордена цистерцианцев, хотя непосредственно перед Герардом упоминатеся Вит, первый епископ для Литвы из ордена доминиканцев, и нет оснований для сомнений в том, что "Руссия" это именно Русь.
В октябре 1257 года, скорее всего уже после смерти Герарда, на Ленчицском синоде, собранном ради провозглашения крестового похода против того же Болеслава Рогатки, отлучённого от церкви, именем папы Александра IV была подтверждена юрисдикция любушского епископа Вильгельма из Нысы над Русью (странным, но традиционным для пап образом с "незапамятных времён") и права его на владение Опатовским монастырём и окрестными селами под Сандомиром (позднее этот округ именовался Бискупице). В дальнейшем Вильгельм пытался сохранить традиционные связи с польскими князьями и в 12764 был вынужден под давлением бранденбургских маркграфов оставить Любуш и перебраться на польский берег Одера (см. карту Любушской земли), немного ниже по течению, в Гужицу (Гёриц). 1282 году князь Лешек Черный даровал владениям любушского епископа дополнительные привилегии и, в частности, сделал Опатов городом, дав ему магдебургское право.
4По немецким источникам с 1273 года епархию возглавлял уже другой Вильгельм. Поскольку Вильгельм из Нысы стал епископом при поддержке магдебургского архиепископа, светского владельца Любуша, а в 1276 году резиденция вынуждено была перенесена на польскую территорию, это выглядит убедительно.
Тем не менее, о миссионерской деятельности любушской епархии на Руси (в Галиции) практически ничего неизвестно. Одним из немногих исключений является благословление, данное в 1320 году Стефаном II, на основание Мариинского костёла в Каменце-Подольском. Епископ Стефан был избран на кафедру ещё в 1317 году, однако много лет не мог получить подтверждения от папы. 1321-23 и 1326-27 годы он провёл в Авиньоне, где в мае 1327, наконец, получил подтверждение Иоанна XXII, в котором, в частности, подтверждалась его юрисдикция в Галиции (Galatbe) и содержалось вполне правдоподобное для Авиньона, но неимеющее никакого отношения к реальности утверждение, что резиденция епископа с давних времён располагалась во Владимире (Flademiria), где даже находятся могилы его предшественников: Sua nobis Venerabilis frater noster Stepbanus episcopus Lubucensis petitione monstravit, quod sedes episcopalis Lubucensis in partibus minoris Galatbe, que Ruscia nuncupatur, in loco videlicet dicto Flandemiria, ab antiquo extitit situata, et adbuc ibidem patent plura episcoporum sepulchra, ac episcopus Lubucensis, qui fuit pro tempore, a clericis et laicis catholicis partium predictamm proprius eorum episcopus recognitus extitit ... Именно эта грамота, а вовсе не "предания" и дали в 1385 году основания епископу Яну I Кьелтичу утверждать, что olim in Russia sedem habetat cathedralem. Со Стефаном связано дальнейшее драматическое развитие судьбы епископской резиденции. После того, как 1319 году вымерших Асканиев сменили в маркграфстве Виттельсбахи, епископ ввязался в войну Владислава Локетка с Людвигом IV за Любушскую землю, в результате чего Гужица была захвачена баварцами и сожжена, а епископ вынужден был искать пристанища во Франкфурте, где длительное время добивался придания местному Марианскому костёлу статуса собора, имея в виду сделать это город епископским, пока местные жители настойчиво не попросили его вон в 1339 году. Последние годы Стефан провёл во Вроцлаве в качестве викария и передал любушскую кафедру перед смертью местному канонику Апечко из Зонбковице, который фактически проживал во Вроцлаве. В 1349 году король Казимир III по договорённости с галицким боярством присоединил к своим владениям Червоную Русь, что, видимо, изменило его отношение к методам католизации этого региона. Возможно поэтому следующий епископ Генрих из Бенча, вернувшийся в 1354 году во Франкфурт, предпочёл ориентироваться на бранденбургских Виттельсбахов. Он урегулировал с ними отношения относительно спорных территорий (в частности, Фюрстенвальде) и затем, при поддержке маркграфа Людвига II, перенес резиденцию в Любуш и построил новый собор северу от города (о чём пишет Петр в своей грамоте).
Его преемник, Петр из Ополе, восстановил отношения с Казимиром, урегулировав вопрос об имущественных правах и обязательствах епархии, однако вынужден был отказаться от юрисдикции над Русью. В 1373, во время войны в чешских Люксембургов с Виттельсбахами за контроль над Бранденбургом, императорская армия Карла IV Люксембурга сожгла собор в Любуше. Хотя Петр стал в дальнейшем приближённым императора, собор не был восстановлен, и резиденциея епископов была перенесена в Фюрстенвальде (Fürstenwalde) на реке Шпрее. В 1385 капитул также был перемещён в Фюрстенвальде, чему и посвящена грамота епископа Яна. Стоит заметить, что обладание любушской кафедрой, видимо, не особо ценилось, предшественник Яна силезский Пяст князь Вацлав в 1282 году сменил Любуш на Вроцлав, а сам Ян через несколько лет перебрался в Мейссен, что, строго говоря, не являлось приемлемой практикой.
Возвращаясь к поискам следов Приодерской Руси Фёдором Лукичом, нужно отметить, его признание: Конечно, названіе Rudа, Rаudten, нельзя принять за тожественное съ Russiа, упоминаемое въ Любецкой грамматѣ, однако автор тут же оптимистично добавляет, но нельзя не согласиться, что въ словѣ, Ruda, Ruden, Rаudten скрывается другое названіе нашего отечества, именно Ruthenia. [стр. 30] Искать следы актуальной для географического расположения Любуша, именно близъ Франкфурта, Рутении въ округѣ Ополіенскомъ и Ратиборскихъ владѣніяхъ мог, понятно, только человек, меряющий русскими расстояниями и сам имеющий размер в 2 м 5 см, каков и был Морошкин :) Впрочем, Рудня-то была и на самой окраине Любушской земли, однако, за совершенной незначительностью оказалась Морошкину неизвестна ... Но мало ли в славянских краях Рудней и прочих Руд ...
