О нордическом идеале красоты в Европе Средневековья и Новом времени.
"В рыцарской поэзии Средневековья на всем Западе господствует нордический идеал красоты, а ненордическая примесь тем сильней, чем ниже слой. По темным волосам, глазам и коже в средневековой Франции распознавали «вилена», т.е. несвободного. В житии св. Годеливы (1040-70) отмечается, что эта святая была необыкновенно красива. «Единственное, в чем ее можно было бы упрекнуть, это черные волосы и ресницы». Когда Бертольд Гистелль привез ее, свою молодую жену, к себе на родину, злая свекровь встретила ее враждебно. Она не одобрила выбор сына: «Зачем искать жену на чужбине и в конце концов привезти такую ворону!» Каштановые волосы и те считались некрасивыми, а черные — просто безобразными... Черные волосы считались в Средние века безобразными, даже чем-то противоестественным. Жуэнвиль (1224 - 1317) писал в своей «Истории Св. Людовика»: «Сарацины безобразны, потому что волосы у них на голове и бороды совершенно черные». Во французских средневековых песнях встречаются жалобы девушек на то, что их отвергают за каштановые волосы... В средневековой Германии наблюдалась та же картина. Каштановые волосы не нравились, а черными поэты награждали только злых женщин и язычниц. Идеал красоты был таков: фигура стройная, но полная, нос прямой, не слишком короткий, но и не слишком длинный, цвет кожи «белый», лицо, цветущее румянцем, глаза предпочтительно голубые, а не карие, но к карим глазам не было такого отрицательного отношения, как к каштановым волосам. Французы ценили «красивые глаза», немцы - «желтые волосы».
Лютер напоминал курфюрстам, что они курфюрсты не благодаря своим желтым волосам, а благодаря своим подданным. (Слово «блондин» проникло из французского языка только в XVII - XVIII веках. До этого светлые волосы называли желтыми. Но французское слово сродни индийскому «брадхнас», означающему «красновато-желтый». Обычно же в Индии эпитету «светлый» соответствовало слово «хари», например, применительно к богам Индре, Савитару и Вишну.)
То же самое и в средневековой Италии. Данте описывает Беатриче как светловолосую, он не может представить себе ангелов иначе как светловолосыми. Герои и героини Ариосто (1474-1533) тоже большей частью светловолосые, а на картине Рафаэля «Обручение Девы Марии» и Мария, и Иосиф, и первосвященник — нордические люди, только у первосвященников борода такой формы, как у средневековых евреев.
Еще в 1537 г. поэт Клеман Маро говорит о Мадлен, дочери Франциска I : «Она красива, хотя и брюнетка». Еще в 1541 г. Аньоло Фиренцуола говорил в своей речи о женской красоте: «Волосы должны быть тонкими и светлыми, с отливом золота, мёда или солнечных лучей, лоб изогнутый назад и белый, розово-белые, нос прямой с небольшой горбинкой «на конце хряща у начала твердой носовой кости», шея стройная, с нежной белой кожей». О том, что в Италии того времени нордический идеал красоты сохранялся уже не в полной чистоте, говорят колебания Фиренцуолы при определении цвета глаз: многие предпочитают голубые, но большинство — светло-карие...
Красивейшей женщиной своего времени считалась Иоанна Арагонская, портрет которой нарисовал Джулио Романо. Лейб-медик этой неаполитанской княгини Августин Ниф так описывал ее красоту в 1549 г.: она была среднего роста, фигура стройная, цвет кожи розоватый, длинные, светлые волосы, блестящие, как золото, голубые лучистые глаза, прямой узкий нос, стройная шея и руки, изящные ноги. В таком теле, полагал Ниф, могла обитать только душа, исполненная всяческих добродетелей. Торквато Тассо (1544-1595) сделал блондинками героинь своих поэм Хлоринду, Генминию и Армиду.
К концу XVI века нордический идеал красоты стал значить меньше даже для высших слоев западных народов. Сэр Филипп Сидней (1544 - 86) воспевает некую темноглазую Стелу, но он пытается объяснить тот исключительный случай, что темноглазая женщина может быть красивой, своенравностью Природы.
... Влюбленный в «Напрасных усилиях любви» Шекспира говорит о своей темноволосой возлюбленной, что она родилась для того, чтобы сделать этот цвет красивым. Один современник Шекспира утешал темноволосую девушку, что у нее красивое лицо, несмотря на темные волосы.
Мильтон не мог представить себе праматерь Еву иначе как светловолосой. Картины и народные представления показывают, что и в современной Англии нордический идеал красоты еще не совсем исчез, как и в Германии, хотя просматривается уже не столь явно, как в средние века.
При господстве нордического идеала красоты женщины красили темные волосы, чтобы сделать их светлыми, накладывали румяна, а лица обоих полов носили светлые парики, чтобы выглядеть красивыми, — носить такие парики советовал Лафонтен. Венецианки ХV—ХVI веков часами сидели в жару на крышах своих домов, чтобы у них выцвели волосы, которые они к тому же увлажняли специальной жидкостью. При этом они носили соломенные шляпы без верха, чтобы солнце воздействовало только на волосы, но не на лицо...
В Венеции значение светлых нордических красок закрепила живопись. Красивым считался светлый цвет волос, от золотистого до «тициановского», что подтверждает «Книга о красивых женщинах», изданная в Венеции в 1554 г. Федериго Луиджини. Но и этот автор колеблется, какой цвет глаз считать самым красивым: он сам предпочитает черные глаза, но многие другие — голубые. Щеки должны быть как «кровь с молоком» - на протяжении всего XVI века в Италии это остается условием красоты, а остальная кожа должна оставаться белой. Цвет лица подправляли с помощью белил и румян. Об этом писал Гайлер фон Кайзерсберг (1445 - 1510) в своей книге «Треугольное зеркало». Люди стыдились быть «черными, как цыгане». Но в конце Средневековья в народных песнях уже воспевали «темно-каштановых девиц», в Англии — с XVI века. Но в высшие слои этот вкус не проникал. Англо-шотландская баллада «Лорд Томас и прекрасная Аннет» называет темно-каштановую девицу, на которой заставляют жениться лорда, безобразной противоположностью белокурой Аннет, возлюбленной лорда. Во Франции светлый цвет волос как придворная мода на короткое время оказался под угрозой, когда королевой была шатенка Анна Бретонская, с 1491 по 1498 жена короля Карла VIII, а в 1498-1514 — Людовика ХЦ. Но следующий король Франциск I вернул моду на светлые волосы. У изображенной Гужоном в виде Дианы возлюбленной Франциска I Дианы Пуатье нордическая фигура и нордические черты лица. При Марии Медичи, жене Генриха IV, светлые волосы были в особенной моде при французском дворе, свидетельство чему — 21 картина, нарисованная Рубенсом для Люксембургского дворца. Светлые волосы и розоватая кожа оставались во Франции признаками красоты до самой революции и утратили значение лишь в начале XIX века, тогда как уже с XVI века во Франции, как и в Италии, колебались насчет того, какой цвет глаз самый красивый. Брантом (1540-1644) предпочитал черные глаза. Как и светлые волосы, красивым считалось узкое лицо, как свидетельствует Жан Бодэн (1530-96). "
Г.Ф.К.Гюнтер, "Аристократия и раса".
"В рыцарской поэзии Средневековья на всем Западе господствует нордический идеал красоты, а ненордическая примесь тем сильней, чем ниже слой. По темным волосам, глазам и коже в средневековой Франции распознавали «вилена», т.е. несвободного. В житии св. Годеливы (1040-70) отмечается, что эта святая была необыкновенно красива. «Единственное, в чем ее можно было бы упрекнуть, это черные волосы и ресницы». Когда Бертольд Гистелль привез ее, свою молодую жену, к себе на родину, злая свекровь встретила ее враждебно. Она не одобрила выбор сына: «Зачем искать жену на чужбине и в конце концов привезти такую ворону!» Каштановые волосы и те считались некрасивыми, а черные — просто безобразными... Черные волосы считались в Средние века безобразными, даже чем-то противоестественным. Жуэнвиль (1224 - 1317) писал в своей «Истории Св. Людовика»: «Сарацины безобразны, потому что волосы у них на голове и бороды совершенно черные». Во французских средневековых песнях встречаются жалобы девушек на то, что их отвергают за каштановые волосы... В средневековой Германии наблюдалась та же картина. Каштановые волосы не нравились, а черными поэты награждали только злых женщин и язычниц. Идеал красоты был таков: фигура стройная, но полная, нос прямой, не слишком короткий, но и не слишком длинный, цвет кожи «белый», лицо, цветущее румянцем, глаза предпочтительно голубые, а не карие, но к карим глазам не было такого отрицательного отношения, как к каштановым волосам. Французы ценили «красивые глаза», немцы - «желтые волосы».
Лютер напоминал курфюрстам, что они курфюрсты не благодаря своим желтым волосам, а благодаря своим подданным. (Слово «блондин» проникло из французского языка только в XVII - XVIII веках. До этого светлые волосы называли желтыми. Но французское слово сродни индийскому «брадхнас», означающему «красновато-желтый». Обычно же в Индии эпитету «светлый» соответствовало слово «хари», например, применительно к богам Индре, Савитару и Вишну.)
То же самое и в средневековой Италии. Данте описывает Беатриче как светловолосую, он не может представить себе ангелов иначе как светловолосыми. Герои и героини Ариосто (1474-1533) тоже большей частью светловолосые, а на картине Рафаэля «Обручение Девы Марии» и Мария, и Иосиф, и первосвященник — нордические люди, только у первосвященников борода такой формы, как у средневековых евреев.
Еще в 1537 г. поэт Клеман Маро говорит о Мадлен, дочери Франциска I : «Она красива, хотя и брюнетка». Еще в 1541 г. Аньоло Фиренцуола говорил в своей речи о женской красоте: «Волосы должны быть тонкими и светлыми, с отливом золота, мёда или солнечных лучей, лоб изогнутый назад и белый, розово-белые, нос прямой с небольшой горбинкой «на конце хряща у начала твердой носовой кости», шея стройная, с нежной белой кожей». О том, что в Италии того времени нордический идеал красоты сохранялся уже не в полной чистоте, говорят колебания Фиренцуолы при определении цвета глаз: многие предпочитают голубые, но большинство — светло-карие...
Красивейшей женщиной своего времени считалась Иоанна Арагонская, портрет которой нарисовал Джулио Романо. Лейб-медик этой неаполитанской княгини Августин Ниф так описывал ее красоту в 1549 г.: она была среднего роста, фигура стройная, цвет кожи розоватый, длинные, светлые волосы, блестящие, как золото, голубые лучистые глаза, прямой узкий нос, стройная шея и руки, изящные ноги. В таком теле, полагал Ниф, могла обитать только душа, исполненная всяческих добродетелей. Торквато Тассо (1544-1595) сделал блондинками героинь своих поэм Хлоринду, Генминию и Армиду.
К концу XVI века нордический идеал красоты стал значить меньше даже для высших слоев западных народов. Сэр Филипп Сидней (1544 - 86) воспевает некую темноглазую Стелу, но он пытается объяснить тот исключительный случай, что темноглазая женщина может быть красивой, своенравностью Природы.
... Влюбленный в «Напрасных усилиях любви» Шекспира говорит о своей темноволосой возлюбленной, что она родилась для того, чтобы сделать этот цвет красивым. Один современник Шекспира утешал темноволосую девушку, что у нее красивое лицо, несмотря на темные волосы.
Мильтон не мог представить себе праматерь Еву иначе как светловолосой. Картины и народные представления показывают, что и в современной Англии нордический идеал красоты еще не совсем исчез, как и в Германии, хотя просматривается уже не столь явно, как в средние века.
При господстве нордического идеала красоты женщины красили темные волосы, чтобы сделать их светлыми, накладывали румяна, а лица обоих полов носили светлые парики, чтобы выглядеть красивыми, — носить такие парики советовал Лафонтен. Венецианки ХV—ХVI веков часами сидели в жару на крышах своих домов, чтобы у них выцвели волосы, которые они к тому же увлажняли специальной жидкостью. При этом они носили соломенные шляпы без верха, чтобы солнце воздействовало только на волосы, но не на лицо...
В Венеции значение светлых нордических красок закрепила живопись. Красивым считался светлый цвет волос, от золотистого до «тициановского», что подтверждает «Книга о красивых женщинах», изданная в Венеции в 1554 г. Федериго Луиджини. Но и этот автор колеблется, какой цвет глаз считать самым красивым: он сам предпочитает черные глаза, но многие другие — голубые. Щеки должны быть как «кровь с молоком» - на протяжении всего XVI века в Италии это остается условием красоты, а остальная кожа должна оставаться белой. Цвет лица подправляли с помощью белил и румян. Об этом писал Гайлер фон Кайзерсберг (1445 - 1510) в своей книге «Треугольное зеркало». Люди стыдились быть «черными, как цыгане». Но в конце Средневековья в народных песнях уже воспевали «темно-каштановых девиц», в Англии — с XVI века. Но в высшие слои этот вкус не проникал. Англо-шотландская баллада «Лорд Томас и прекрасная Аннет» называет темно-каштановую девицу, на которой заставляют жениться лорда, безобразной противоположностью белокурой Аннет, возлюбленной лорда. Во Франции светлый цвет волос как придворная мода на короткое время оказался под угрозой, когда королевой была шатенка Анна Бретонская, с 1491 по 1498 жена короля Карла VIII, а в 1498-1514 — Людовика ХЦ. Но следующий король Франциск I вернул моду на светлые волосы. У изображенной Гужоном в виде Дианы возлюбленной Франциска I Дианы Пуатье нордическая фигура и нордические черты лица. При Марии Медичи, жене Генриха IV, светлые волосы были в особенной моде при французском дворе, свидетельство чему — 21 картина, нарисованная Рубенсом для Люксембургского дворца. Светлые волосы и розоватая кожа оставались во Франции признаками красоты до самой революции и утратили значение лишь в начале XIX века, тогда как уже с XVI века во Франции, как и в Италии, колебались насчет того, какой цвет глаз самый красивый. Брантом (1540-1644) предпочитал черные глаза. Как и светлые волосы, красивым считалось узкое лицо, как свидетельствует Жан Бодэн (1530-96). "
Г.Ф.К.Гюнтер, "Аристократия и раса".
