Оригинал взят у 
lsvsx в Сокровища и рукописи затерявшегося в пустыне Гоби города Хара-Хото.
Много тайн хранит пустыня Гоби. По легенде, в ней находятся врата в волшебную страну Агартха, которой правит царь мира. Редкие смельчаки, отправившиеся сюда, возвратились живыми. Вот почему путь в таинственное подземное царство выстлан костями погибших. По ночам на охоту выходят диковинные звери пустыни – и открываются врата Агартхи, являя духов тьмы и злых демонов.
По старой монгольской легенде, когда-то в пустыне Гоби, ныне почти безлюдной, был цветущий оазис и царство Си-Ся. Многочисленные китайские войска однажды осадили его столицу, но взять штурмом не смогли. Тогда они перегородили реку, снабжавшую город водой, и отвели ее в сторону. Жителей мучила жажда, и они вырыли глубокий колодец, но до воды так и не добрались. Предчувствуя неизбежную гибель, их вождь Хара-Цзян закопал в сухом колодце всю казну и произнес над этим местом заклинание. А затем убил свою семью и повел воинов в последний бой.
После гибели защитников города китайцы разграбили его. Пытались найти сокровища, но вместо них откопали двух огромных змей с красной и зеленой чешуей. В суеверном страхе оккупанты бежали, а разрушенный город поглотили пески пустыни. Так бы и остались эти события легендой, если бы ученые не нашли на Алтае древние рукописи на тангутском языке.
В 1720 году посланец Петра I майор И.М. Лихарев заложил на берегу реки Иртыш Усть-Каменогорскую крепость. Примерно в 70 километрах от нее сторожевой разъезд казаков нашел Аблаинкит, укрепленный комплекс буддийского монастыря, защищенный от врагов мощными стенами. По неизвестным причинам обитатели покинули его, но ничего не разрушили и не унесли с собой. Святилище храма было заполнено статуями идолов, в огромном шкафу с выдвижными ящиками хранились многочисленные рукописные свитки. На черном или на голубом фоне некоторых из них теснились золотые и серебряные буквы неизвестного алфавита. Несколько таких рукописей доставили Петру I, который передал их Парижской Академии наук. Так впервые внимание ученых было привлечено к письменам из Центральной Азии.
Не поняв текста, французские ученые, тем не менее, составили перевод. По правде говоря, это была откровенная «липа», которую и обнаружил русский академик, первый московский архивист Герхард Миллер. В июле 1734 года он лично побывал в уникальном храме Аблаинкита и подробно описал его помещения. А также – удивительные рисунки, сюжетные композиции, изображения многоголовых и многоруких мужских фигур, обнаженных женских тел… Полюбовался и двумя миниатюрными плавильными печами. Возможно, с их помощью в старину изготавливались золотые, серебряные или бронзовые статуэтки буддийских божеств. Именно такие стояли обычно в юртах кочевников напротив входа.
Часть рукописей, деревянные таблицы с вырезанными буквами и загадочные фрески на досках Миллер забрал для более тщательного изучения в Москву. В дальнейшем стало ясно: тексты рукописей написаны на тангутском языке. Сразу возник вопрос – что за народ эти тангуты?
…Их государство возникло в Х веке в пустыне Гоби, климат в которой в те времена был намного мягче, чем сейчас. Город Хара-Хото (по-тангутски – Идзинь-ай), находящийся в долине реки Эцзин-гола, в 1227 году захватил Чингисхан, но не предал его огню и разграблению. Без малого два века спустя, в 1405 году, в этот цветущий оазис вступило китайское войско. Сломив сопротивление жителей, оно разрушило местные ирригационные системы, что было равносильно уничтожению города. И он погиб. О нем забыли на несколько столетий.
В декабре 1907 года через отроги Монгольского Алтая, по пустыне Алашань к священному для многих народов Азии озеру Кукунор вел караван генерал Петр Козлов, участник известных экспедиций Николая Пржевальского. Он знал и о тангутских рукописях из Аблаинкита, и о мертвом городе Хара-Хото. Сильный ветер нес смешанный со снегом песок. Одежда не спасала участников похода от холода. Козлов рассчитывал попасть в пустыню Гоби весной. Так и произошло. В марте караван уже преодолевал гряды барханов, русла пересохших рек, ненадолго останавливаясь у редко встречающихся колодцев. С ветром налетал почти нестерпимый зной. Пыль скрипела на зубах, набивалась в рот и уши. От нее у путников першило в горле, воспалялись глаза. Экспедиция несколько раз сбивалась с дороги: пустыня не хотела открывать свои тайны.
Но вот, наконец, появились следы древних оросительных систем, стали попадаться буддийские ступы – монументальные и культовые сооружения для хранения реликвий. Вскоре над морем песка замаячили стены с выступающими башнями и куполами зданий. Всадники въехали в безжизненный город. Устроив лагерь, они принялись за осмотр крепости. В одной из стен зияла брешь, через которую можно было легко проехать всаднику. Не о ней ли упоминало народное предание?
В давние годы у Хара-Хото сходилось много караванных дорог, здесь кипела жизнь. Раскопки подтвердили это.
Путешественников обрадовали находки: живопись по шелку, обрывки древних рукописей и книг, монеты, фрагменты статуй из красиво отшлифованного горного хрусталя. Нашлись даже пачки старинных, вероятно, первых в мире бумажных денег с иероглифами и красными печатями. Обо всем, что увидел и о многочисленных находках генерал Козлов отправил донесение в столицу. Он надеялся, что в Русском Географическом обществе ему разрешат изменить план экспедиции.
Безусловно, нужно было задержаться здесь, ведь раскопки в древнем городе были весьма поверхностными. Однако такого разрешения не последовало, и караван отправился дальше.
Двадцать пять дней шли исследователи по Алашаньской пустыне. Днем было жарко, а ночью – настолько холодно, что в чайнике замерзала вода. Хребет Алашань – это вздыбленные кручи скал, за которыми вновь потянулись сыпучие пески. Солнце накаляло их до 70 градусов, и ноги жгло даже через подошвы сапог.
В августе 1908 года караван достиг озера Кукунор. Козлов ушел подальше от лагеря и, задумавшись, долго сидел на берегу. Именно здесь тридцать пять лет назад стоял лагерь Николая Пржевальского. Как и тогда, плескались волны озера, монотонно шумел прибой. Письмо из Петербурга догнало экспедицию в оазисе Гуйдэ: «Не жалейте ни сил, ни времени, ни средств на дальнейшие раскопки Хара-Хото». Глава экспедиции был доволен, однако возвращаться в пустыню Гоби зимой не стоило, и Козлов направился в северо-восточный угол Тибетского нагорья, в таинственную страну Амдо. Там участникам экспедиции пришлось отбивать вооруженные нападения местных племен и спать, не выпуская из рук оружия. Много раз их жизни висели на волоске, и путешественники с радостью покинули эту недобрую страну, чтобы вернуться в Хара-Хото и там продолжить раскопки.
Настоящий клад открылся им в одном из субурганов, в стороне от крепости, на берегу высохшей реки. Это было множество книг, рукописей, почти три сотни живописных изображений на холсте, шелке и бумаге, искусно вытканные гобелены, бронзовые и позолоченные статуэтки божеств с необыкновенно выразительными лицами, монеты, серебряные и золотые украшения, различная утварь… Сухой климат пустыни сохранил все эти бесценные для истории сокровища. Работа прерывалась лишь в самую жару, когда о камни можно было обжечься, а неожиданно налетевшие вихри поднимали тучи пыли.
Находок оказалось так много, что все их забрать с собой не было возможности. Часть сокровищ Козлов спрятал, рассчитывая забрать в другой раз. Упаковав остальное в ящики, караван направился в Россию.
…Снова попасть в Хара-Хото Петр Козлов сумел только в 1926 году, а прибыв на место, не обнаружил спрятанных им в прошлый раз вещей. Видимо, духи пустыни раздумали их отдавать. Но коллекция, вывезенная и в первую экспедицию, оказалась столь велика, что исследование ее заняло много лет. Одних только книг и рукописей было почти две тысячи! Над изучением собрания годами трудились знатоки древней письменности, монголоведы, археологи и нумизматы. Находки Козлова позволили сделать много важных заключений, расшифровать загадочные тексты. Как выяснилось, в основе древнего монгольского предания о забытом всеми царстве Си-Ся лежали вполне реальные факты истории Центральной Азии.
lsvsx в Сокровища и рукописи затерявшегося в пустыне Гоби города Хара-Хото.Много тайн хранит пустыня Гоби. По легенде, в ней находятся врата в волшебную страну Агартха, которой правит царь мира. Редкие смельчаки, отправившиеся сюда, возвратились живыми. Вот почему путь в таинственное подземное царство выстлан костями погибших. По ночам на охоту выходят диковинные звери пустыни – и открываются врата Агартхи, являя духов тьмы и злых демонов.
По старой монгольской легенде, когда-то в пустыне Гоби, ныне почти безлюдной, был цветущий оазис и царство Си-Ся. Многочисленные китайские войска однажды осадили его столицу, но взять штурмом не смогли. Тогда они перегородили реку, снабжавшую город водой, и отвели ее в сторону. Жителей мучила жажда, и они вырыли глубокий колодец, но до воды так и не добрались. Предчувствуя неизбежную гибель, их вождь Хара-Цзян закопал в сухом колодце всю казну и произнес над этим местом заклинание. А затем убил свою семью и повел воинов в последний бой.
После гибели защитников города китайцы разграбили его. Пытались найти сокровища, но вместо них откопали двух огромных змей с красной и зеленой чешуей. В суеверном страхе оккупанты бежали, а разрушенный город поглотили пески пустыни. Так бы и остались эти события легендой, если бы ученые не нашли на Алтае древние рукописи на тангутском языке.
В 1720 году посланец Петра I майор И.М. Лихарев заложил на берегу реки Иртыш Усть-Каменогорскую крепость. Примерно в 70 километрах от нее сторожевой разъезд казаков нашел Аблаинкит, укрепленный комплекс буддийского монастыря, защищенный от врагов мощными стенами. По неизвестным причинам обитатели покинули его, но ничего не разрушили и не унесли с собой. Святилище храма было заполнено статуями идолов, в огромном шкафу с выдвижными ящиками хранились многочисленные рукописные свитки. На черном или на голубом фоне некоторых из них теснились золотые и серебряные буквы неизвестного алфавита. Несколько таких рукописей доставили Петру I, который передал их Парижской Академии наук. Так впервые внимание ученых было привлечено к письменам из Центральной Азии.
Не поняв текста, французские ученые, тем не менее, составили перевод. По правде говоря, это была откровенная «липа», которую и обнаружил русский академик, первый московский архивист Герхард Миллер. В июле 1734 года он лично побывал в уникальном храме Аблаинкита и подробно описал его помещения. А также – удивительные рисунки, сюжетные композиции, изображения многоголовых и многоруких мужских фигур, обнаженных женских тел… Полюбовался и двумя миниатюрными плавильными печами. Возможно, с их помощью в старину изготавливались золотые, серебряные или бронзовые статуэтки буддийских божеств. Именно такие стояли обычно в юртах кочевников напротив входа.
Часть рукописей, деревянные таблицы с вырезанными буквами и загадочные фрески на досках Миллер забрал для более тщательного изучения в Москву. В дальнейшем стало ясно: тексты рукописей написаны на тангутском языке. Сразу возник вопрос – что за народ эти тангуты?
…Их государство возникло в Х веке в пустыне Гоби, климат в которой в те времена был намного мягче, чем сейчас. Город Хара-Хото (по-тангутски – Идзинь-ай), находящийся в долине реки Эцзин-гола, в 1227 году захватил Чингисхан, но не предал его огню и разграблению. Без малого два века спустя, в 1405 году, в этот цветущий оазис вступило китайское войско. Сломив сопротивление жителей, оно разрушило местные ирригационные системы, что было равносильно уничтожению города. И он погиб. О нем забыли на несколько столетий.
В декабре 1907 года через отроги Монгольского Алтая, по пустыне Алашань к священному для многих народов Азии озеру Кукунор вел караван генерал Петр Козлов, участник известных экспедиций Николая Пржевальского. Он знал и о тангутских рукописях из Аблаинкита, и о мертвом городе Хара-Хото. Сильный ветер нес смешанный со снегом песок. Одежда не спасала участников похода от холода. Козлов рассчитывал попасть в пустыню Гоби весной. Так и произошло. В марте караван уже преодолевал гряды барханов, русла пересохших рек, ненадолго останавливаясь у редко встречающихся колодцев. С ветром налетал почти нестерпимый зной. Пыль скрипела на зубах, набивалась в рот и уши. От нее у путников першило в горле, воспалялись глаза. Экспедиция несколько раз сбивалась с дороги: пустыня не хотела открывать свои тайны.
Но вот, наконец, появились следы древних оросительных систем, стали попадаться буддийские ступы – монументальные и культовые сооружения для хранения реликвий. Вскоре над морем песка замаячили стены с выступающими башнями и куполами зданий. Всадники въехали в безжизненный город. Устроив лагерь, они принялись за осмотр крепости. В одной из стен зияла брешь, через которую можно было легко проехать всаднику. Не о ней ли упоминало народное предание?
В давние годы у Хара-Хото сходилось много караванных дорог, здесь кипела жизнь. Раскопки подтвердили это.
Путешественников обрадовали находки: живопись по шелку, обрывки древних рукописей и книг, монеты, фрагменты статуй из красиво отшлифованного горного хрусталя. Нашлись даже пачки старинных, вероятно, первых в мире бумажных денег с иероглифами и красными печатями. Обо всем, что увидел и о многочисленных находках генерал Козлов отправил донесение в столицу. Он надеялся, что в Русском Географическом обществе ему разрешат изменить план экспедиции.
Безусловно, нужно было задержаться здесь, ведь раскопки в древнем городе были весьма поверхностными. Однако такого разрешения не последовало, и караван отправился дальше.
Двадцать пять дней шли исследователи по Алашаньской пустыне. Днем было жарко, а ночью – настолько холодно, что в чайнике замерзала вода. Хребет Алашань – это вздыбленные кручи скал, за которыми вновь потянулись сыпучие пески. Солнце накаляло их до 70 градусов, и ноги жгло даже через подошвы сапог.
В августе 1908 года караван достиг озера Кукунор. Козлов ушел подальше от лагеря и, задумавшись, долго сидел на берегу. Именно здесь тридцать пять лет назад стоял лагерь Николая Пржевальского. Как и тогда, плескались волны озера, монотонно шумел прибой. Письмо из Петербурга догнало экспедицию в оазисе Гуйдэ: «Не жалейте ни сил, ни времени, ни средств на дальнейшие раскопки Хара-Хото». Глава экспедиции был доволен, однако возвращаться в пустыню Гоби зимой не стоило, и Козлов направился в северо-восточный угол Тибетского нагорья, в таинственную страну Амдо. Там участникам экспедиции пришлось отбивать вооруженные нападения местных племен и спать, не выпуская из рук оружия. Много раз их жизни висели на волоске, и путешественники с радостью покинули эту недобрую страну, чтобы вернуться в Хара-Хото и там продолжить раскопки.
Настоящий клад открылся им в одном из субурганов, в стороне от крепости, на берегу высохшей реки. Это было множество книг, рукописей, почти три сотни живописных изображений на холсте, шелке и бумаге, искусно вытканные гобелены, бронзовые и позолоченные статуэтки божеств с необыкновенно выразительными лицами, монеты, серебряные и золотые украшения, различная утварь… Сухой климат пустыни сохранил все эти бесценные для истории сокровища. Работа прерывалась лишь в самую жару, когда о камни можно было обжечься, а неожиданно налетевшие вихри поднимали тучи пыли.
Находок оказалось так много, что все их забрать с собой не было возможности. Часть сокровищ Козлов спрятал, рассчитывая забрать в другой раз. Упаковав остальное в ящики, караван направился в Россию.
…Снова попасть в Хара-Хото Петр Козлов сумел только в 1926 году, а прибыв на место, не обнаружил спрятанных им в прошлый раз вещей. Видимо, духи пустыни раздумали их отдавать. Но коллекция, вывезенная и в первую экспедицию, оказалась столь велика, что исследование ее заняло много лет. Одних только книг и рукописей было почти две тысячи! Над изучением собрания годами трудились знатоки древней письменности, монголоведы, археологи и нумизматы. Находки Козлова позволили сделать много важных заключений, расшифровать загадочные тексты. Как выяснилось, в основе древнего монгольского предания о забытом всеми царстве Си-Ся лежали вполне реальные факты истории Центральной Азии.
