Более века назад, в августе-сентябре 1914 года, Россия развернула
наступление в Восточной Пруссии. Многие годы действия нашей армии было
принято рисовать черными красками. В полной мере задействовались
классические клише о «бездарных» военачальниках, войне за «чужие
интересы», «наступлении ради французских кредитов» и так далее. Всемерно
выпячивался эпизод, связанный с окружением корпусов генерала Самсонова и
так далее. Однако русская армия одержала в Пруссии целый ряд побед, а
Германия понесла серьезные потери. Эти факты остаются в тени, но о них
надо знать, и мы решили осветить эти малоизвестные эпизоды. Предлагаем
вниманию читателей статью доктора исторических наук, автора книги «Россия – щит Антанты» профессора Алексея Олейникова.
В Восточно-Прусской операции германская 8-я армия потеряла до 50 тысяч. Косвенно эти подсчеты подтверждаются выкладками противника России. Рейхсархив зафиксировал потери 8-й германской армии в размере 37 тыс. человек. В структуре своих потерь в Восточной Пруссии к началу сентября немцы засчитывают лишь крупные потери в 14 тыс. человек у Гумбиннена (из состава 7-ми дивизий), 12 тыс. у Танненберга (из состава 11,5 дивизий). Причем потери у Танненберга они исчисляют за 6-дневный срок – т. е. надо полагать, с 13 по 18 августа. При этом игнорируются более ранние бои 2-й армии (прежде всего у Орлау-Франкенау 10-11 августа), нанесшие противнику значительные потери, бой у Сталлупенена. Также забывают немцы и о Первом сражении у Мазурских озер.
Зато потери ландверного корпуса (8 тыс. человек в 2-х дивизиях за 2 дня боев у Тарнавки) засчитывают в общую цифру 37 тыс. потерь немцев в Восточной Пруссии. Хотя ландверный корпус воевал не в Восточной Пруссии, а взаимодействовал в Галиции с австрийцами. Но с другой стороны, цифра 12 тыс. за 6 дней у Танненберга – это признание факта тех значительных потерь, которые нанесли противнику уже окруженные 2,5 русских корпуса.
Австрийский историк В. Раушер писал, что «победоносная 8-я армия тоже понесла тяжелые поте¬ри, составившие 37 тысяч человек». Разница между этой цифрой и нашими подсчетами заключается в том (помимо того, что германцы занижали собственные потери), что значительное количество германских солдат и офицеров, захваченных в плен русскими, позже были освобождены своими (например, только части попавшего в «котел» 15-го армейского корпуса, по свидетельству британского военного агента А. Нокса, лишь в боях 10, 11 и 14 августа взяли 1,3 тыс. пленных). Кроме того, противник сознательно «списал» потери в ряде удачных для ударной группы 2-й армии боев – раз она потерпела поражение, то не было и побед – логика предельно ясна.
Хронологически потери 8-й армии выглядят следующим образом. Германцы потеряли в первых боях (берем лишь документально зафиксированные случаи): 23 июля у Вержболово с частями 3-й кавалерийской дивизии русских до 200 человек убитыми (в т.ч. 1 штаб-офицер и 2 обер-офицера), а также 17 человек пленными, 2 пулемета; 25-26 июля у Шмаленинкен-Эйдкунен более 100 человек убитыми, нескольких пленными и большое количество ранеными. Стычки 29 июля в полосе 1-й армии (у Марунскен) стоили немцам 6-ти человек убитыми и 39-ти человек (в т.ч. 1 офицер) ранеными.
При Каушене ландвер лишился 218-ти человек и 2-х орудий. При Сталлупенене были потеряны до 1,5 тыс. человек, 7 орудий (захвачены 115-м пехотным полком у Бильдервейчена) и 2 пулемета. 6 авг. сотня 1-го Донского казачьего полка захватила лазарет г. Маркграбова с 60-ю ранеными германцами.
Гумбинненский бой привел к потере немцами 14,8 тыс. человек (главным образом в расстрелянном русскими 25-й и 27-й пехотными дивизиями 17-м армейском корпусе А. фон Макензена, который лишился 200 офицеров и 8 тыс. нижних чинов), в том числе – 1,5 тыс. пленными, 15 орудий (из них 12 гаубиц) и 13 пулеметов. Н. Евсеев писал о 20-ти потерянных немцами орудиях в боях 4-7 авг. (6 орудий потеряла 1-я пехотная дивизия, 2 орудия – 2-я ландверная бригада и 12 орудий – 35-я пехотная дивизия).
Командир 27-й пехотной дивизии А. М. Адариди утверждал, что бойцами его дивизии было похоронено «около 2500 немцев 128-го, 5-го гренадерского, 61-го, 21-го и 129-го полков XVII германского корпуса, а также 4-го, 43-го и 33-го фузилерного I германского корпуса, последнего, правда, в очень небольшом количестве. Пленных, громадное большинство которых было ранено, прибыло к Штабу Дивизии, и было оттуда направлено в тыл, более 1000 человек… Что касается трофеев дивизии, то они состояли из: 12 орудий, 25 зарядных ящиков, 3 исправных и 10 разбитых пулеметов, 18 разных повозок, свыше 3000 винтовок, массы патронов и очень большого количества разного рода предметов снаряжения, в том числе 4 знаменных чехлов».
Другой очевидец отмечал: «В д. Говайтен… оказа¬лись брошенными несколько разбитых передков и зарядных ящиков противника и много убитых лошадей, что свидетельствует о том, что здесь находилась неприятельская артиллерия, понесшая чув¬ствительные потери от нашего артиллерийского огня (наша артиллерия потерь не имела). В этой же деревне оказалось много германских раненых (не только тяжело, но и легко), оставленных противником; такие же партии раненых, брошенных противником без медицинского персонала, мы находили в попутных, брошенных жителями, деревнях в течение следующих 2 – 3 дней. Это указывает на то, что противник отходил с большой поспешностью». Это был итог первой победы русской армии и Антанты в Первой мировой войне.
«По свидетельству русских офицеров, полки корпуса ген. фон Макензена, составленные из пруссаков, шли, как на параде, совершенно не обращая внимания на чрезвычайно действитель¬ный огонь артиллерии 27 русской арт. бригады. Чтобы поддер¬жать зарвавшуюся пехоту, германская артиллерия решилась на отчаянный шаг – один дивизион, желая выручить пехоту из критического положения, стал на открытой позиции в 1000 шагах от русских. Но этот артдивизион был расстрелян в процессе выезда на позицию и его 12 орудий сделались трофеями 27 рус¬ской дивизии».
Одно из боевых донесений содержит следующие строки: «Около 5 час. дня немцы двинулись колонной на наш правый фланг; впереди шли знамена с двумя ассистентами офицерами. Определив расстояние дальномером, 14 моих пулеметов открыли огонь через головы своих.… Поддержанные бата¬реей 3 морт. дивизиона, пулеметы в 5 минут уничтожили эту колонну, положив около 1500 человек». Официальный документ свидетельствовал: «По показанию пленных, немцы понесли огромные потери как от артилле¬рийского, так и ружейного огня. Некоторые полки потеряли убитыми и ра¬неными всех офицеров и унтер-офицеров и больше 2/3 состава нижних чинов».
Немецкие потери в Первом сражении у Мазурских озер – до 14 тыс. человек. Рейхсархив, отмечая тяжелый урон 17-го и 11-го армейских корпусов в этом сражении, называет общую цифру германских потерь в 9 тыс. человек (из них 1,5 тыс. человек – потери 17-го армейского корпуса). Документальные источники сообщали: «Пленные показали, что в боях немцы понесли огромные потери от пулеметного и ружейного огня. В последнем бою под Нейденбург атаке нашего 1-го корпуса (так в оригинале – А.О.) 16 и 17 августа у немцев была паника, офицеры первые бежали». Итого в боях против 1-й армии за месяц немцы потеряли до 30 тыс. человек.
Значительны были немецкие потери и в боях против 2-й армии. Н. Евсеев следующим образом писал о поражении немцев при Орлау: «Так закончился первый бой 15-го арм[ейского] корпуса, в общем увенчавшийся значительным успехом, 37-я гер[манская] пехотная дивизия, составлявшая левый фланг 20-го арм[ейского] корпуса, была разгромлена». В примечаниях к труду А. А. Керсновского потери германцев оценивались в 1588 человек. Так, при занятии Орлау были пленены до сотни немцев 151-го полка; около сотни – при Франкенау; захвачены 2 орудия и 2 пулемета.
Данные, приводимые Н. Евсеевым, говорят о том, что 1-й егерский батальон потерял 16 офицеров и 254 солдата убитыми и ранеными; 151-й пехотный полк: 5 офицеров и 130 солдат – убито, 11 офицеров и 250 солдат – ранено; 3-й батальон 146-го пехотного полка потерял убитыми и ранеными 34 человека; о 147-м пех[отном] полку сведений нет, но он пострадал больше других, именно в нем некоторые роты потеряли по 150 чел.
По неполным данным, части 75-й пехотной бригады генерала Бекмана потеряли более 300 человек убитыми и ранеными. Из состава 73-й пехотной бригады немцев всего было похоронено русскими 587 человек. По документам 29-го пехотного полка, на поле боя было похоронено около 600 германских солдат и офицеров, а свыше 800 раненых немцев было подобрано. Н. Евсеев полагал, что потери германцев убитыми составляли не менее 1 тыс. человек и около 3 тыс. человек ранеными (большинство из которых попали в русские руки). При этом автор замечает, что 30-й пехотный полк похоронил столько же немцев, что и 29-й, но много трупов осталось не захороненными за недостатком времени. Это – наиболее объективные данные.
В бою 13 авг. у Бишофсбурга потери 1-го резервного корпуса составили: 69-я бригада – около 1 тыс. человек, 6-я ландверная бригада – 470 человек (в т. ч. 38 офицеров). Потери 17-го корпуса неизвестны. Ф. Храмов оценивал общие потери немцев у Бишофсбурга до 4 тыс. человек. Напор центральных корпусов армии А.В. Самсонова, даже по неполным данным, дорого обошелся немцам. Так, 13 авг. в полосе 2-й пехотной дивизии 23-го русского корпуса немцы (41-я пехотная дивизия) потеряли 1200-1250 человек (152-й пехотный полк – 73 человека; 148-й пехотный полк – 600 человек; 18-й пехотный полк – 30 человек; 72-я пехотная бригада – 550 человек). Подполковник Ю.Ф. Бучинский писал по этому поводу: «Видно было, как по открытии нашими пулеметами огня, немецкие цепи и колонны редели и ложились, а пулеметчикам 6-го пеx[отного] Либавского полка удалось отбить атаки немецкой кавалерии на наш правый фланг».
Значительными были потери 41-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса у Мюлена-Ваплица. Очевидец свидетельствовал: «Батареи открыли огонь. Немецкая пехота все продвигалась к нам. То там, то здесь, между облачками разрывов шрапнели можно было видеть группы стрелков поднимающихся с земли и быстро бегущих вперед… Командир батареи по телефону сообщает, что остатки германской пехоты бежали в лес. Но вот опять команды, снова беглый огонь…. И на этот раз немцы отбиты.… командир батареи сзади на наблюдательном пункте сделал несколько шагов в сторону батареи и кричит: «Спасибо за блестящую работу. Атака отбита». Ответ солдат сопровождался громким «ура». Летят в воздух фуражки. Я прошу разрешения у командира подняться на наблюдательный пункт… и через несколько минут уже смотрю в трубу Цейса. Медленно тают еще клубы дыма от разрывов, постепенно очищая просветы между кустами. А там лежат тела убитых и копошатся, как черви, раненые. Сколько можно рассмотреть между кустами их много… Вся опушка леса завалена ранеными немцами, так на глаз их кажется человек 300-400. На самом шоссе собрана группа пленных; подсчитываю кое-как – выходит от 600 до 700 человек…. «Ни один не ушел назад», – рассказывает мне офицер. «Начальник их дивизии убит, командир бригады ранен и взят в плен. Одну колонну пленных в 800 человек уже отправили. А это вот уже вторая. Видите сколько раненых здесь, а сколько их еще лежит там на поле, а убитых и не счесть. Кончили бригаду»».
Потери 41-й пехотной дивизии 15 авг. у Ваплица, по разным источникам, составили 2,4 – 2,5 тыс. человек и 13 орудий. Сами немцы писали: «Войскам пришлось прорываться обратно через прорыв в 2,5 км шириной, неся большие потери. Во время прорыва было потеряно 2400 человек и 13 орудий. В этих боях 41-я дивизия потеряла 2/3 своего состава; после этого последнего несчастного наступле¬ния остатки имели небольшое боевое значение». При этом 79-й артполк потерял 2 офицеров и 16 рядовых; 35-й артполк 4 офицера, 39 рядовых, 100 лошадей и 7 орудий. Русские взяли здесь значительное количество пленных. Генерал Мартос называет цифру в 18 офицеров и свыше 1 тыс. солдат, в книге А. А. Керсновского цифра увеличивается до 1,4 тыс. человек, но указывается что это общее количество пленных взятых у Мюлена и Ваплица.
В докладе комиссии генерала Пантелеева приводится количество пленных, взятых только 30-м пехотным полком – 11 офицеров и 380 нижних чинов. Подполковник Ю.Ф. Бучинский писал о взятых его бойцами (2-го батальона 5-го полка 2-й дивизии) у Мюлена около 250 пленных, которые тремя партиями были отправлены в штаб дивизии, а также батареи (одно орудие сброшено в Мюленское озеро, три взяты).
По одним сведениям, у Ваплица было похоронено 427 германских и 159 русских бойцов; по другим только из состава 59-го пехотного полка на кладбище у Ваплица покоятся 22 офицера, 42 унтер-офицера и 703 солдата, а общие потери одного только 59-го пехотного полка составляют 28 офицеров и 1500 солдат убитыми и ранеными, большое число которых попало в руки русских. Среди них оказался и командир полка полковник Зонтаг, скончавшийся вскоре от раны. Потери 152-го пехотного полка в этом бою составили 12 офицеров и 514 солдат. Еще до наступления решительного сражения обе дивизии 20-го армейского корпуса германской армии были потрепаны настолько, что в последующем ходе операции почти не принимали участия.
В сражении у Алленштейна было захвачено в плен 2 тыс. немцев (впоследствии освобожденных своими), брались пленные и на других участках. Например, на этап в Едвабно 16 авг. прибыли германские пленные 59-го пехотного полка в составе более 400 человек, конвоируемые казаками, в составе около двух взводов. Подошедший 5-й гусарский полк немцев был встречен огнем казаков. Гусары не рискнули атаковать Едвабно, ожидая пехоту и артиллерию, а затем общими силами перешли в наступление немцы. В результате атаки был взят полевой госпиталь, 100 пленных, т. е. раненых, лежавших в госпитале и «много казачьих лошадей». 400 пленных немцев были брошены русским конвоем, а затем отбиты обратно немцами. Германцы до этого усиленно стреляли по своим землякам, принимая их за русских. Со слов очевидца, уже в тяжелой ситуации была передана русская депеша следующего содержания: «Занимаю часть деревни Мюлен. У меня под командой 80 челов[ек] солдат разных рот. Офицеров нет. Патронов нет. В сарае держу 300 пленных немцев».
Даже ликвидируя окруженные русские части, немцы несли значительные потери. Ф. Храмов отмечал: 15 авг. «в районе Мюлен дивизия Унгера безрезультатно в течение дня предпри¬няла несколько атак, которые были отражены 6-й русской диви¬зией с большими потерями со стороны германцев».
Н. Евсеев так писал о действиях германских частей: «Утром (17 авг. – А.О.) 3-й грен[адерский] полк под Пухалловеном после упорного ночного боя с большими потерями захватил 6 орудий, 14 пулеметов и более 1000 пленных… Под Адлерсхорстом части 2-й пех[отной] дивизии имели также серьезный бой, принесший огромные потери той и другой сторонам. …В полдень 30 августа (нов. ст. – А.О.) между Мушакен и Валлендорфом произошел упорный бой частей 1-й пех[отной] дивизии с русской колонной. Немецкая пехота (42-го пех[отного] полка) ходила в атаку на русскую батарею, но была расстреляна. После ввода в бой германской артиллерии была подавлена и захвачена одна русская батарея. О пехоте же немцы не пишут; вероятно, она ушла». А в «1 км юго-восточнее Мальгаофена части ген. Тротта (командира бригады 1-й пех[отной] дивизии) сделали привал. Во время привала какой-то русский отряд атаковал части ген[ерала] Тротта. Ген[ерал] Тротта был убит. Его бригада была совершенно разгромлена и разбежалась. Шефер приводил потери двух батальонов: 3-й батальон 33-го полка потерял 109 чел., 1-й батальон 41-го пех[ного] полка — 109 чел. В могиле на месте боя было похоронено 146 немцев и 209 русских… в 4 час. 1-й батальон и пулеметная рота 21-го пех[отного] полка обнаружили движение русских на Канвизен. По ним был открыт огонь, батальон пошел в атаку, но был уничтожен (расстрелян)». Более того, в боях у Валендорфа с частями 13-го армейского корпуса немцы потеряли 22 орудия.
Итого, германцы в общей сложности потеряли под Орлау, Гросс-Бессау, Усдау, Ваплицем, Мюленом, Бишофсбургом, а также в других боях с частями 2-й армии Самсонова до 20 тыс. бойцов.
В заключение хотелось бы отметить, что всегда после неудачного сражения бывает сложно подсчитать потери противника, ведь поле боя остается за ним. Именно этим во многом объясняются не всегда однозначные оценки потерь ряда сражений Первой мировой войны. Противник (в том числе в пропагандистских целях) всегда стремится занизить собственные боевые потери и раздуть вражеские.
Алексей Олейников,
доктор исторических наук, профессор
В Восточно-Прусской операции германская 8-я армия потеряла до 50 тысяч. Косвенно эти подсчеты подтверждаются выкладками противника России. Рейхсархив зафиксировал потери 8-й германской армии в размере 37 тыс. человек. В структуре своих потерь в Восточной Пруссии к началу сентября немцы засчитывают лишь крупные потери в 14 тыс. человек у Гумбиннена (из состава 7-ми дивизий), 12 тыс. у Танненберга (из состава 11,5 дивизий). Причем потери у Танненберга они исчисляют за 6-дневный срок – т. е. надо полагать, с 13 по 18 августа. При этом игнорируются более ранние бои 2-й армии (прежде всего у Орлау-Франкенау 10-11 августа), нанесшие противнику значительные потери, бой у Сталлупенена. Также забывают немцы и о Первом сражении у Мазурских озер.
Зато потери ландверного корпуса (8 тыс. человек в 2-х дивизиях за 2 дня боев у Тарнавки) засчитывают в общую цифру 37 тыс. потерь немцев в Восточной Пруссии. Хотя ландверный корпус воевал не в Восточной Пруссии, а взаимодействовал в Галиции с австрийцами. Но с другой стороны, цифра 12 тыс. за 6 дней у Танненберга – это признание факта тех значительных потерь, которые нанесли противнику уже окруженные 2,5 русских корпуса.
Австрийский историк В. Раушер писал, что «победоносная 8-я армия тоже понесла тяжелые поте¬ри, составившие 37 тысяч человек». Разница между этой цифрой и нашими подсчетами заключается в том (помимо того, что германцы занижали собственные потери), что значительное количество германских солдат и офицеров, захваченных в плен русскими, позже были освобождены своими (например, только части попавшего в «котел» 15-го армейского корпуса, по свидетельству британского военного агента А. Нокса, лишь в боях 10, 11 и 14 августа взяли 1,3 тыс. пленных). Кроме того, противник сознательно «списал» потери в ряде удачных для ударной группы 2-й армии боев – раз она потерпела поражение, то не было и побед – логика предельно ясна.
Хронологически потери 8-й армии выглядят следующим образом. Германцы потеряли в первых боях (берем лишь документально зафиксированные случаи): 23 июля у Вержболово с частями 3-й кавалерийской дивизии русских до 200 человек убитыми (в т.ч. 1 штаб-офицер и 2 обер-офицера), а также 17 человек пленными, 2 пулемета; 25-26 июля у Шмаленинкен-Эйдкунен более 100 человек убитыми, нескольких пленными и большое количество ранеными. Стычки 29 июля в полосе 1-й армии (у Марунскен) стоили немцам 6-ти человек убитыми и 39-ти человек (в т.ч. 1 офицер) ранеными.
При Каушене ландвер лишился 218-ти человек и 2-х орудий. При Сталлупенене были потеряны до 1,5 тыс. человек, 7 орудий (захвачены 115-м пехотным полком у Бильдервейчена) и 2 пулемета. 6 авг. сотня 1-го Донского казачьего полка захватила лазарет г. Маркграбова с 60-ю ранеными германцами.
Гумбинненский бой привел к потере немцами 14,8 тыс. человек (главным образом в расстрелянном русскими 25-й и 27-й пехотными дивизиями 17-м армейском корпусе А. фон Макензена, который лишился 200 офицеров и 8 тыс. нижних чинов), в том числе – 1,5 тыс. пленными, 15 орудий (из них 12 гаубиц) и 13 пулеметов. Н. Евсеев писал о 20-ти потерянных немцами орудиях в боях 4-7 авг. (6 орудий потеряла 1-я пехотная дивизия, 2 орудия – 2-я ландверная бригада и 12 орудий – 35-я пехотная дивизия).
Командир 27-й пехотной дивизии А. М. Адариди утверждал, что бойцами его дивизии было похоронено «около 2500 немцев 128-го, 5-го гренадерского, 61-го, 21-го и 129-го полков XVII германского корпуса, а также 4-го, 43-го и 33-го фузилерного I германского корпуса, последнего, правда, в очень небольшом количестве. Пленных, громадное большинство которых было ранено, прибыло к Штабу Дивизии, и было оттуда направлено в тыл, более 1000 человек… Что касается трофеев дивизии, то они состояли из: 12 орудий, 25 зарядных ящиков, 3 исправных и 10 разбитых пулеметов, 18 разных повозок, свыше 3000 винтовок, массы патронов и очень большого количества разного рода предметов снаряжения, в том числе 4 знаменных чехлов».
Другой очевидец отмечал: «В д. Говайтен… оказа¬лись брошенными несколько разбитых передков и зарядных ящиков противника и много убитых лошадей, что свидетельствует о том, что здесь находилась неприятельская артиллерия, понесшая чув¬ствительные потери от нашего артиллерийского огня (наша артиллерия потерь не имела). В этой же деревне оказалось много германских раненых (не только тяжело, но и легко), оставленных противником; такие же партии раненых, брошенных противником без медицинского персонала, мы находили в попутных, брошенных жителями, деревнях в течение следующих 2 – 3 дней. Это указывает на то, что противник отходил с большой поспешностью». Это был итог первой победы русской армии и Антанты в Первой мировой войне.
«По свидетельству русских офицеров, полки корпуса ген. фон Макензена, составленные из пруссаков, шли, как на параде, совершенно не обращая внимания на чрезвычайно действитель¬ный огонь артиллерии 27 русской арт. бригады. Чтобы поддер¬жать зарвавшуюся пехоту, германская артиллерия решилась на отчаянный шаг – один дивизион, желая выручить пехоту из критического положения, стал на открытой позиции в 1000 шагах от русских. Но этот артдивизион был расстрелян в процессе выезда на позицию и его 12 орудий сделались трофеями 27 рус¬ской дивизии».
Одно из боевых донесений содержит следующие строки: «Около 5 час. дня немцы двинулись колонной на наш правый фланг; впереди шли знамена с двумя ассистентами офицерами. Определив расстояние дальномером, 14 моих пулеметов открыли огонь через головы своих.… Поддержанные бата¬реей 3 морт. дивизиона, пулеметы в 5 минут уничтожили эту колонну, положив около 1500 человек». Официальный документ свидетельствовал: «По показанию пленных, немцы понесли огромные потери как от артилле¬рийского, так и ружейного огня. Некоторые полки потеряли убитыми и ра¬неными всех офицеров и унтер-офицеров и больше 2/3 состава нижних чинов».
Немецкие потери в Первом сражении у Мазурских озер – до 14 тыс. человек. Рейхсархив, отмечая тяжелый урон 17-го и 11-го армейских корпусов в этом сражении, называет общую цифру германских потерь в 9 тыс. человек (из них 1,5 тыс. человек – потери 17-го армейского корпуса). Документальные источники сообщали: «Пленные показали, что в боях немцы понесли огромные потери от пулеметного и ружейного огня. В последнем бою под Нейденбург атаке нашего 1-го корпуса (так в оригинале – А.О.) 16 и 17 августа у немцев была паника, офицеры первые бежали». Итого в боях против 1-й армии за месяц немцы потеряли до 30 тыс. человек.
Значительны были немецкие потери и в боях против 2-й армии. Н. Евсеев следующим образом писал о поражении немцев при Орлау: «Так закончился первый бой 15-го арм[ейского] корпуса, в общем увенчавшийся значительным успехом, 37-я гер[манская] пехотная дивизия, составлявшая левый фланг 20-го арм[ейского] корпуса, была разгромлена». В примечаниях к труду А. А. Керсновского потери германцев оценивались в 1588 человек. Так, при занятии Орлау были пленены до сотни немцев 151-го полка; около сотни – при Франкенау; захвачены 2 орудия и 2 пулемета.
Данные, приводимые Н. Евсеевым, говорят о том, что 1-й егерский батальон потерял 16 офицеров и 254 солдата убитыми и ранеными; 151-й пехотный полк: 5 офицеров и 130 солдат – убито, 11 офицеров и 250 солдат – ранено; 3-й батальон 146-го пехотного полка потерял убитыми и ранеными 34 человека; о 147-м пех[отном] полку сведений нет, но он пострадал больше других, именно в нем некоторые роты потеряли по 150 чел.
По неполным данным, части 75-й пехотной бригады генерала Бекмана потеряли более 300 человек убитыми и ранеными. Из состава 73-й пехотной бригады немцев всего было похоронено русскими 587 человек. По документам 29-го пехотного полка, на поле боя было похоронено около 600 германских солдат и офицеров, а свыше 800 раненых немцев было подобрано. Н. Евсеев полагал, что потери германцев убитыми составляли не менее 1 тыс. человек и около 3 тыс. человек ранеными (большинство из которых попали в русские руки). При этом автор замечает, что 30-й пехотный полк похоронил столько же немцев, что и 29-й, но много трупов осталось не захороненными за недостатком времени. Это – наиболее объективные данные.
В бою 13 авг. у Бишофсбурга потери 1-го резервного корпуса составили: 69-я бригада – около 1 тыс. человек, 6-я ландверная бригада – 470 человек (в т. ч. 38 офицеров). Потери 17-го корпуса неизвестны. Ф. Храмов оценивал общие потери немцев у Бишофсбурга до 4 тыс. человек. Напор центральных корпусов армии А.В. Самсонова, даже по неполным данным, дорого обошелся немцам. Так, 13 авг. в полосе 2-й пехотной дивизии 23-го русского корпуса немцы (41-я пехотная дивизия) потеряли 1200-1250 человек (152-й пехотный полк – 73 человека; 148-й пехотный полк – 600 человек; 18-й пехотный полк – 30 человек; 72-я пехотная бригада – 550 человек). Подполковник Ю.Ф. Бучинский писал по этому поводу: «Видно было, как по открытии нашими пулеметами огня, немецкие цепи и колонны редели и ложились, а пулеметчикам 6-го пеx[отного] Либавского полка удалось отбить атаки немецкой кавалерии на наш правый фланг».
Значительными были потери 41-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса у Мюлена-Ваплица. Очевидец свидетельствовал: «Батареи открыли огонь. Немецкая пехота все продвигалась к нам. То там, то здесь, между облачками разрывов шрапнели можно было видеть группы стрелков поднимающихся с земли и быстро бегущих вперед… Командир батареи по телефону сообщает, что остатки германской пехоты бежали в лес. Но вот опять команды, снова беглый огонь…. И на этот раз немцы отбиты.… командир батареи сзади на наблюдательном пункте сделал несколько шагов в сторону батареи и кричит: «Спасибо за блестящую работу. Атака отбита». Ответ солдат сопровождался громким «ура». Летят в воздух фуражки. Я прошу разрешения у командира подняться на наблюдательный пункт… и через несколько минут уже смотрю в трубу Цейса. Медленно тают еще клубы дыма от разрывов, постепенно очищая просветы между кустами. А там лежат тела убитых и копошатся, как черви, раненые. Сколько можно рассмотреть между кустами их много… Вся опушка леса завалена ранеными немцами, так на глаз их кажется человек 300-400. На самом шоссе собрана группа пленных; подсчитываю кое-как – выходит от 600 до 700 человек…. «Ни один не ушел назад», – рассказывает мне офицер. «Начальник их дивизии убит, командир бригады ранен и взят в плен. Одну колонну пленных в 800 человек уже отправили. А это вот уже вторая. Видите сколько раненых здесь, а сколько их еще лежит там на поле, а убитых и не счесть. Кончили бригаду»».
Потери 41-й пехотной дивизии 15 авг. у Ваплица, по разным источникам, составили 2,4 – 2,5 тыс. человек и 13 орудий. Сами немцы писали: «Войскам пришлось прорываться обратно через прорыв в 2,5 км шириной, неся большие потери. Во время прорыва было потеряно 2400 человек и 13 орудий. В этих боях 41-я дивизия потеряла 2/3 своего состава; после этого последнего несчастного наступле¬ния остатки имели небольшое боевое значение». При этом 79-й артполк потерял 2 офицеров и 16 рядовых; 35-й артполк 4 офицера, 39 рядовых, 100 лошадей и 7 орудий. Русские взяли здесь значительное количество пленных. Генерал Мартос называет цифру в 18 офицеров и свыше 1 тыс. солдат, в книге А. А. Керсновского цифра увеличивается до 1,4 тыс. человек, но указывается что это общее количество пленных взятых у Мюлена и Ваплица.
В докладе комиссии генерала Пантелеева приводится количество пленных, взятых только 30-м пехотным полком – 11 офицеров и 380 нижних чинов. Подполковник Ю.Ф. Бучинский писал о взятых его бойцами (2-го батальона 5-го полка 2-й дивизии) у Мюлена около 250 пленных, которые тремя партиями были отправлены в штаб дивизии, а также батареи (одно орудие сброшено в Мюленское озеро, три взяты).
По одним сведениям, у Ваплица было похоронено 427 германских и 159 русских бойцов; по другим только из состава 59-го пехотного полка на кладбище у Ваплица покоятся 22 офицера, 42 унтер-офицера и 703 солдата, а общие потери одного только 59-го пехотного полка составляют 28 офицеров и 1500 солдат убитыми и ранеными, большое число которых попало в руки русских. Среди них оказался и командир полка полковник Зонтаг, скончавшийся вскоре от раны. Потери 152-го пехотного полка в этом бою составили 12 офицеров и 514 солдат. Еще до наступления решительного сражения обе дивизии 20-го армейского корпуса германской армии были потрепаны настолько, что в последующем ходе операции почти не принимали участия.
В сражении у Алленштейна было захвачено в плен 2 тыс. немцев (впоследствии освобожденных своими), брались пленные и на других участках. Например, на этап в Едвабно 16 авг. прибыли германские пленные 59-го пехотного полка в составе более 400 человек, конвоируемые казаками, в составе около двух взводов. Подошедший 5-й гусарский полк немцев был встречен огнем казаков. Гусары не рискнули атаковать Едвабно, ожидая пехоту и артиллерию, а затем общими силами перешли в наступление немцы. В результате атаки был взят полевой госпиталь, 100 пленных, т. е. раненых, лежавших в госпитале и «много казачьих лошадей». 400 пленных немцев были брошены русским конвоем, а затем отбиты обратно немцами. Германцы до этого усиленно стреляли по своим землякам, принимая их за русских. Со слов очевидца, уже в тяжелой ситуации была передана русская депеша следующего содержания: «Занимаю часть деревни Мюлен. У меня под командой 80 челов[ек] солдат разных рот. Офицеров нет. Патронов нет. В сарае держу 300 пленных немцев».
Даже ликвидируя окруженные русские части, немцы несли значительные потери. Ф. Храмов отмечал: 15 авг. «в районе Мюлен дивизия Унгера безрезультатно в течение дня предпри¬няла несколько атак, которые были отражены 6-й русской диви¬зией с большими потерями со стороны германцев».
Н. Евсеев так писал о действиях германских частей: «Утром (17 авг. – А.О.) 3-й грен[адерский] полк под Пухалловеном после упорного ночного боя с большими потерями захватил 6 орудий, 14 пулеметов и более 1000 пленных… Под Адлерсхорстом части 2-й пех[отной] дивизии имели также серьезный бой, принесший огромные потери той и другой сторонам. …В полдень 30 августа (нов. ст. – А.О.) между Мушакен и Валлендорфом произошел упорный бой частей 1-й пех[отной] дивизии с русской колонной. Немецкая пехота (42-го пех[отного] полка) ходила в атаку на русскую батарею, но была расстреляна. После ввода в бой германской артиллерии была подавлена и захвачена одна русская батарея. О пехоте же немцы не пишут; вероятно, она ушла». А в «1 км юго-восточнее Мальгаофена части ген. Тротта (командира бригады 1-й пех[отной] дивизии) сделали привал. Во время привала какой-то русский отряд атаковал части ген[ерала] Тротта. Ген[ерал] Тротта был убит. Его бригада была совершенно разгромлена и разбежалась. Шефер приводил потери двух батальонов: 3-й батальон 33-го полка потерял 109 чел., 1-й батальон 41-го пех[ного] полка — 109 чел. В могиле на месте боя было похоронено 146 немцев и 209 русских… в 4 час. 1-й батальон и пулеметная рота 21-го пех[отного] полка обнаружили движение русских на Канвизен. По ним был открыт огонь, батальон пошел в атаку, но был уничтожен (расстрелян)». Более того, в боях у Валендорфа с частями 13-го армейского корпуса немцы потеряли 22 орудия.
Итого, германцы в общей сложности потеряли под Орлау, Гросс-Бессау, Усдау, Ваплицем, Мюленом, Бишофсбургом, а также в других боях с частями 2-й армии Самсонова до 20 тыс. бойцов.
В заключение хотелось бы отметить, что всегда после неудачного сражения бывает сложно подсчитать потери противника, ведь поле боя остается за ним. Именно этим во многом объясняются не всегда однозначные оценки потерь ряда сражений Первой мировой войны. Противник (в том числе в пропагандистских целях) всегда стремится занизить собственные боевые потери и раздуть вражеские.
Алексей Олейников,
доктор исторических наук, профессор
