Волыняне

Волыняне — племенная группировка восточного славянства, имевшая второе название — бужане. Летопись связывает ее с Бугом: «Се бо токмо словенескъ языкъ в Руси: …бужане, зане седоша по Бугу, послеже же велыняне» (ПВЛ, I, с. 13), и далее: «Дулеби живяху по Бугу, где ныне велыняне» (ПВЛ, I, с. 14). Из этих сообщений летописца следует, что та часть дулебов, которая обитала в бассейне Буга, первоначально называлась бужанами, а позднее это племенное название сменилось новым — волыняне.
Так называемый Баварский географ, записи которого относятся к 873 г., приводит этноним busani (бужане) — значит, название волыняне появилось уже после IX столетия.
Этимология этнонимов бужане и волыняне прозрачна. Название бужане происходит от гидронима Буг (подобно волжане — от Волги). Имя волыняне исследователи выводят от города Велынь (Волынь), откуда и историческая Волынь (Фасмер М., 1964, с. 347). Подобные топонимы известны и в других славянских землях: польский Wolyn, несколько названий Volyne в Чехословакии. Древний город Волынь на Буге (современное городище Замчиско в Грудке Надбужском) обследован археологами. Его детинец овальной формы (размеры 80X70 м) расположен на мысе, образованном Бугом и его притоком Гучвой. До 20-х годов XX в. были видны валы окольного города. Возникновение поселения на этом месте относится к VIII—IX вв., но существующие ныне валы были сооружены в XI в. (Рорре А., 1958, s. 235 — 269).
Краткость летописных известий о территории волынян вызвала расхождения в определении ее границ. Историки XIX в. отождествляли население Волынской земли XII в. с волынянами и на этом основании обрисовывали их ареал согласно границам Волынского княжества (Андрияшев А. М., 1887; Иванов П. А., 1895). Однако исследователи сознавали, что политико-административные территории могли в ряде мест более или менее значительно расходиться с племенными. Поэтому для реконструкции племенных ареалов еще в конце XIX в. стали привлекать курганные материалы.
Основные курганные раскопки в земле волынян были произведены во второй половине прошлого столетия. Уже в 50-х годах XIX в. раскопками волынских курганов (Басов Кут, Глинск, Красне, Пересопница) занимались Н. Веселовский и Я. Волошинский (Антонович В.Б.,1901а,с.39, 41,42,75). К 60-70-м годам относятся исследования курганов в Великом и Глинске на территории Ровенской обл. (Антонович В. Б., 1901а, с. 39, 75). В 1876-1882 гг. в районах Волыни, граничащих с Поднестровьем, проводил раскопки А. Киркор (ZWAK, 1878, s. 9, 10; 1879, s. 23-32; 1882, s. 26; Janusz В., 1918, s. 129, 130, 227-237, 248, 249). Менее крупные исследования тех же лет принадлежат И. Коперницкому, В. Пшибиславскому, А. Шнайдеру, В. Деметрикевичу и другим (ZWAK, 1878, s. 19-72; 1879, с. 70, 73; Janusz В., 1918, s. 94, 248, 249).
В 1895—1898 гг. Е. Н. Мельник раскопала около 250 насыпей, расположенных в 23 могильниках, — Ворохов, Вишков, Горка Полонка, Городище, Крупа, Лыща, Луцк, Поддубцы, Ставок, Теремно, Усичи, Басов Кут, Белев, Вычевка, Колоденка, Корнино, Новоселки, Пересопница, Старый Жуков (Мельник Е. Я., 1901, с. 479-510). Работы Е. Н. Мельник охватили значительные пространства Волыни и были выполнены на высоком уровне. Поэтому они остаются важнейшими в изучении волынян. В 1897—1900 гг. волынские курганы исследовал Ф. Р. Штейнгель, раскопавший более 40 насыпей в девяти могильниках (Белев, Великий Стыдынь, Городец, Грабов, Корост, Карпиловка, Рогачев, Стыдынка, Теклевка) в современной Ровенской обл. (Штейнгелъ Ф. Р., 1904, с. 136-182). К 90-м годам относятся также раскопки В. Б. Антоновича, Г. Волянского, М. Ф. Беляшевского и И. Житинского в Велико, Вербени, Красне, Устилуге (Антонович В. Б., 1901а, с. 66, 72; 19016, с. 134-140).

Карта 11. Курганы волынян. а — могильники, включающие курганы с трупосожжениями; б — курганные могильники исключительно с трупоположе-ниями; в — курганы с характерными древлянскими особенностями; г — могильники с дреговичскими бусами; д — могильники с каменными курганами; е — могильники с подплитовыми захоронениями; ж — болотистые пространства; з — лесные массивы. 1 — Головно; 2 — Миляновичи; 3 — Перевалы; 4 — Дулибы; 5 — Устилуг; 6 — Новоселки; 7 — Зимно; 8 — Могилыю; 9 — Большой Поворск; 10 — Городок; 11 — Любча; 12 — Горка Колонка; 13—Городище; /4 — Городок Луцкий; 15 —Усичи; 16 — Усичи-Чеховщина; 17 — Шепель; 18 — Рыкани; 19 — Вечелок; 20 — Боремля; 21 — Красне; 22 — Лыща; 23 — Теремно; 24 — Поддубцы; 25 — Крупа; 26 — Ставок; 27 — Городец; 28 — Корост; 29 — Немовичи; 30 — Стыдынь; 31 — Берестяно; 32 — Грабов; 33 — Рогачев; 34 — Белев; 35 — Городок; 36 — Старый Жуков; 37 — Стыдынка; 38 — Карпиловка: 39 — Басов Кут; 40 — Здолбунов; 41 — Корнино; 42 — Колоденка; 43 — Каменнополь; 44 — Высоцкое; 45 — Заболотцы; 46 — Луговое; 47 — Подгорцы; 48 — Новоселки Львовские; 49 — Тараж; 50 — Бухнев; 51 — Шпиколосы; 52 — Бодаки; 53 — Бряков; 54 — Сураж; 55 — Изяславль; 56 — Великий Глубочек; 57 — Збараж; 58 — Чолганщина; 59 ~ Застенка; 60 — Осиповцы; 61 — Семенов; 62 — Палашевка; 63 — Жниброды; 64 — Гусятин

Первая попытка выделить особенности курганов волынян принадлежит В. Б. Антоновичу (Антонович В. Б., 1901а, с. 38). Она оказалась неудачной, хотя применяемые исследователем термины «курганы волынского типа» и «курганы древлянского типа» укоренились в археологической литературе. К курганам волынян В. Б. Антонович отнес все славянские погребальные насыпи, расположенные западнее Горыни. Таким обрааом, в основе его классификации лежит географический признак. По характеристике В. Б. Антоновича, волынянские курганы — небольшие насыпи с трупоположениями или на горизонте или в грунтовых ямах, или выше основания, иногда в прямоугольных срубах. Однако эти признаки не могут быть племенными, так как характерны и для курганов других восточнославянских племен.
К началу XX в. курганы на Волыни в большинстве оказались уже распаханными или раскопанными, поэтому их исследования первой половины XX в. менее значительны. В 1909 и 1912 гг. раскопки кур-
ганов (Зеленый Гай и Палашенка) производил К. Гадачек (Janusz В., 1918,3.100, 101, 272-274). В 20-30-х годах их исследованиями занимались И. Савицкая (Карпиловка), Н. Островский (Листвин), Т. Сулимирский (Зеленый Гай) и другие (Sawicka /., 1928, s. 205, 247, 287; Sulimirski Т., 1937, а. 226). Более значительные раскопки (Берестяно, Городок, Перевалы, Поддубцы, Устье) принадлежат польскому археологу Я. Фицке [Fitzke /., 1938b, s. 333, 338; 1939—1948, s. 335—363). В последующие десятилетия курганы около Плиснеска и Збужа раскапывались львовскими археологами (Старчук I. Д., 1955, с. 34; Власова Г. Л/., 1961, с. 91—93). Исследования курганов вели также Ю. В. Кухаренко в Головно (Куха-ренко Ю. В., 1961, с. 32) и И. П. Русанова в Могиль-ио и Миляновичах (Русанова И. Я., 1970, с. 278, 279). Среди раскопок последних лет интересны работы в курганном могильнике близ с. Майдан-Лыпенский Маневичского р-на Волынской обл. (Грибович Р. Т., Петееирич В. М., Павлив Д. Ю., 1977, с. 284, 285; 1978, с. 316, 317).
Обстоятельный анализ волынских курганов сделан Е. И. Тимофеевым (Тимофеев Е. И., 1961а, с. 56— 73; 19616, с. 102-108). Его вывод, что у волынян господствовали преимущественно курганы с трупо-положениями в могильных ямах, заслуживает внимания. Действительно, западная и восточная границы области распространения курганов с погребениями в ямах совпадает с исторически сложившимися границами Волынской земли. Однако курганы с ямными трупоположениями нельзя рассматривать в качестве этноопределяющего признака волынян. В области расселения этого племени известны и курганы с тру-поположениями ,на горизонте. Неопределенной осталась северная граница ареала волынян. Курганы с трупоположениями в грунтовых ямах не встречаются севернее линии Ровно—Луцк. Поэтому Волынское Полесье Е. И. Тимофеев вынужден исключить из территории волынян. Весьма спорна и южная граница волынян, проводимая Е. И. Тимофеевым примерно по водоразделу Припяти и Буга, с одной стороны, Днестра и Южного Буга — с другой. Курганы с трупоположениями в ямах известны и южнее этой границы, в Северном Поднестровье.
Существенные наблюдения для определения территории волынян сделаны Ю. В. Кухаренко (Кухаренко Ю. В., 1968, с. 326—329). Важно прежде всего, что этот исследователь привлек более ранние материалы—курганы VIII—X столетий. Ю. В. Кухаренко удалось подметить характерную особенность в расположении ранних волынских курганов. Они находятся не на возвышениях, как более поздние, а на низких местах, иногда на пойменных лугах. Курганы образуют небольшие группы, из двух — десяти насыпей, и расположены всегда попарно: большой и рядом — малый, примыкая иногда вплотную друг к другу.
В 1958 г. Ю. В. Кухаренко раскопал два таких кургана близ д. Головно в Любомльском р-не Волынской обл. (Кухаренко Ю. В., 1961, с. 32). Могильник состоял из четырех курганов, расположенных попарно: большой и возле него, почти примыкая с юго-запада, малый. Высота больших курганов около 1,5 м, диаметр — около 20 м. Малые имели высоту около 0,5 м, диаметр —8—10 м. Насыпи песчаные. При раскопках встречены камни и обломки глиняных сосудов. Под большой насыпью на поверхности погребенной почвы открыта зольно-угольная прослойка диаметром около 13 м и толщиной до 0,2 м. По краям прослойки зафиксированы остатки сгоревших бревен, как бы окаймлявших ее. В некоторых местах на стыках бревен отмечены сгоревшие вертикальные столбики. Оказывается, что кострище на месте сооружения кургана было ограждено кольцеобразной стенкой, составленной из стояков и горизонтальных бревен. В центре огороженной площадки в толще золы и угольков найдено несколько мелких обломков пережженных человеческих костей, разбросанных на пространстве диаметром около 4 м.
В малом кургане, также на горизонте, открыта аналогичная зольно-угольпая прослойка диаметром около 5 м, в которой найдено несколько мелких кальцинированных косточек. Никаких вещей в’захоронениях не обнаружено. В насыпях обоих курганов найдены обломки керамики: в малом — обломки ленных сосудов, в большом — обломки лепных и раннегончарных сосудов. Лепные сосуды принадлежат к керамике типа Луки-Райковецкой. Это позволяет определить время захоронений в курганах VIII —IX кн.
Подобные памятники получили в литературе названия курганов типа Головно. Еще в 1938 г. Я. Фицке раскопал два аналогичных кургана у с. Перевалы. В обоих сожженные кости, перемешанные с остатками погребального костра, находились на уровне горизонта.
Особенно много таких курганов в междуречье Буга и Горыни, т. е. в центре исторической Волыни. Поэтому принадлежность их волынянам представляется бесспорной. Трудно сказать, как далеко на юг простирался ареал курганов типа Головно. Ю. В. Кухаренко полагал, что он ограничивался верховьями Буга, Стыри и Горыни. На западе территория этих курганов включала весь бассейн верхнего течения Буга.
На севере курганы типа Головно достигают Брестского Побужья. Здесь такие памятники известны в Углянах, Трухиновичах, Великом Лесе и других пунктах. Раскопки производились лишь в одном из малых (высота 0,5 м, диаметр 8 м) курганов у д. Радость недалеко от г. Каменец. В основании открыто линзовидное зольно-угольное включение диаметром 2 м и около него — кальцинированные кости с обломками лепного сосуда. Нужно полагать, что уже в VIII —IX вв. бужане-волыняне продвинулись севернее Припяти, освоив будущие области Берестейской волости.
Пределами основной территории волынян па севере, очевидно, были болотистые пространства в бассейне верхнего течения Припяти (карта 11). Восточная граница ее проходила по р. Случь, где полоса леса служила естественным рубежом между волынянами и древлянами. Южная граница ареала волынян совпадала с водоразделом между бассейнами Припяти и Буга, с одной стороны, и Днестровским бассейном — с другой. Впрочем, единичные курганные могильники, по-видимому оставленные волынянами, известны на левых притоках Днестра, где они разбросаны среди более многочисленных могильников хорватов. На западе рубежом расселения волынян было поречье Буга. Далее начиналась территория западнославянских племен.
Ужо в X в. на Волыни широко и повсеместно распространяется обряд трупоположения (табл. XXV). Столь раннее появление подкурганных трупоположений обстоятельно аргументировано в статьях К. И. Тимофеева.
В X—XII вв. курганы сооружали обычно на возвышенных местах, а количество их в одном могильнике исчислялось несколькими десятками, а иногда и сотнями. По внешнему облику волынские курганы — полушарные или конусовидные, при средней величине 1 —2 м, с кольцеобразным ровиком у основания — ничем не отличаются от погребальных насыпей других восточнославянских земель. В насыпях встречаются угли и зола, обломки ритуально разбитых глиняных сосудов, а по наблюдениям Е. Н. Мельник — также остатки тризн (кости животных и птиц). Угли и золу в славянских курганах некоторые исследователи объясняют как пережиток обряда трупосожжония.
В X в. трупоположения еще сосуществовали с трупосожжениями. Курганы с захоронениями по обряду кремации этого времени ничем не отличаются от насыпей с трупоположениями и находятся в общих могильниках. Сожжение умершего совершалось или па месте сооружения кургана, или на стороне. В перлом случае в основаниях курганов открываются остатки кострищ (Лыща, Плиснеск), во втором — кальцинированные кости с золой и угольками, помещенные или в верхней части насыпи, или же в ее основании.
К концу X в. обряд ингумации окончательно вытеснил трупосожжение.
Как и все древнерусские курганы, погребальные насыпи волынян в зависимости от места трупоположения подразделяются на три типа: 1) с захоронениями па горизонте; 2) с погребениями в грунтовых ямах; 3) с захоронениями в насыпях. Последний тип на Волыни исключительно редок.
До недавнего времени в археологической литературе господствовала схема эволюции курганных трупоположений, предложенная еще в конце прошлого столетия Л. А. Спицыным. Предполагалось, что наиболее ранними были курганы с трупоположениями на горизонте и только с XII в. появились ямные захоронения. Эта схема развития обрядности оказалась действительной лишь для северных лесных областей древней Руси. В южнорусских землях, согласно новейшим исследованиям, трупоположения в подкурганных ямах появились так же рано, как и ингумированные захоронения на горизонте. Е. И. Тимофееву, изучавшему курганы Волыни, удалось показать, что обряд погребения в ямах в области расселения волынян возник одновременно с обрядом погребения на горизонте и сосуществовал с ним в период X — XIII вв. (Тимофеев Е. И., 1961а, с. 57-64).
Курганы с трупоположениями на горизонте и насыпи с ямными захоронениями распределены на территории волынян неравномерно. Так, ямный обряд погребения получил значительное распространение в срединной и южной частях Волынской земли. Здесь много курганных могильников, содержащих исключительно ямные трупоположения (Тимофеев Е. PL, 1961a, с. 64, рис. 2). Однако ошибочно было бы полагать, что обряд захоронения в ямах является племенным признаком волынян, а могильники с погребениями в ямах и на горизонте отражают неоднородность племенного состава населения данного района. Для племенной атрибуции погребенных в курганах более надежны другие детали погребальной обрядности. Так, для курганов древлян — восточных соседей волынян — характерны специфические зольные прослойки над погребениями. В курганах Волыни таких прослоек нет. Поэтому волынские курганы с трупоположеииями на горизонте не могут быть связаны с древлянами. Невозможно считать их и дреговичскими, поскольку вещевые инвентари этих курганов не содержат украшений дреговичей. Остается признать, что трупоположеиия в основаниях курганов, как и ямные трупоположения па Волыни, принадлежали волынянам. В частности, к волынянам следует отнести курганы севернее линии Ровно — Луцк, где преобладают курганные трупоположения на горизонте.
Причины столь раннего распространения подкурганных трупоположений в ямах у волынян, как и в некоторых других южнорусских землях, не установлены. Никаких материалов, свидетельствующих о крещении населения Волыни уже в начале X в., в распоряжении исследователей нет, поэтому гипотеза о воздействии христианства на погребальный обряд отпадает.
Следует обратить внимание на то, что в X в. трупоположения в ямах распространяются исключительно в тех южнорусских областях, где в более ранний период не был известен курганный обряд захоронения. Наоборот, в области древлян, где немало курганов с керамикой пражско-корчакского типа и курганов с трупосожжениями VIII —IX вв., погребальные насыпи с ямными труноиоложениями почти отсутствуют. В Киевском Поднепровье курганов с пражско-корчакской керамикой нет вовсе, а курганы VIII —IX вв. единичны, и здесь уже в X в. получают исключительное распространение ямные труноиоложения. Такая же картина наблюдается на Волыни. Курганов третьей четверти I тысячелетия н. э. здесь нет. Курганы типа Головно концентрируются в основном в северных районах Волыни. И как раз здесь в X—XI вв. господствуют трупоположения на горизонте, а в южноволынских районах, наоборот, — трупоположения в ямах.
Раннее появление трупоположений в подкурганных ямах в южных районах восточнославянской территории при господстве трупоположений на горизонте в более северных регионах древней Руси объяснить затруднительно. Возможно, это обусловлено тем, что в средней и северной частях восточнославянского ареала курганный обряд имел давние традиции и бытовал в течение нескольких веков еще до внедрения обряда ингумации. Первые подкурганные трупоположения здесь поэтому помещались па горизонте — там, где прежде находились ритуальный или погребальный костер и остатки кремации умершего.
В южных районах восточнославянского расселения курганный обряд пе получил распространения. Умерших здесь хоронили, очевидно, в бескурганных могильниках по обряду кремации, может быть, в отдельных местах существовали и биритуальные кладбища, продолжавшие традиции римской эпохи. Вполне естественно, что в пограничной полосе при появлении курганов первые трупоположения стали
помещать в грунтовые ямы и над ними сооружать насыпи.
Среди волынских курганов с ямными трупоноложениями различаются два типа. Наиболее распространены курганы с простыми могилами, не имевшими каких-либо деревянных конструкций. Покойников хоронили на дне ямы в деревянных гробах или без них. Реже встречаются курганы со срубными могилами. В прямоугольной яме сооружали сруб из тесаных брусьев или из толстых досок. Из досок или брусьев устраивали также дно, а сверху могилу накрывали деревянным помостом. Средние размеры деревянных камер около 2,6X1 м при высоте 1 м. Иногда встречаются и более крупные срубы — до 3,6 X 2,6 м, а в одном из курганов в Пересопнице аналогичная погребальная камера была устроена на горизонте и имела размеры 4 X 3 м. Обычно в срубные гробницы умерших клали в гробах. Курганы со срубными гробницами раскопаны в Басовом Куте, Белеве, Пересопнице, Новоселках, Плиснеске, Грабове, Рогачинке, Стыдынке, Мишкове, Палашевке, Они разбросаны на значительной территории и нигде не образуют отдельных могильников. Такие же курганы с захоронениями в срубных гробницах известны и на земле полян.
Пережитками обряда трупосожжения являются своеобразные присыпки из золы или золы с углями. Они покрывали или самого покойного, или гроб с умершим, или дно могильной ямы. Иногда зола с угольками служит подстилкой для погребенного. Изредка в слое золы присутствуют куски обожженной глины, еще реже вместо золы использованы глина или известь. В основаниях курганов в Живачеве и Жнибродах открыты кольца, сложенные из камней. Похороненные в этих насыпях были осыпаны известью.
Какой-либо закономерности в употреблении разнотипных присыпок установить не удается.
Положение и ориентировка умерших в курганах волынян общеславянские: на спине, в вытянутом положении, головой на запад, с вытянутыми вдоль туловища или полусогнутыми руками. В ориентировке умерших постоянно наблюдаются сезонные отклонения — летом покойника клали в направлении юго-запад — северо-восток, зимой — северо-запад — юго-восток.
Погребенные с противоположной ориентировкой (головой на восток) в курганах волынян принадлежат к редким исключениям. Это единичные курганы в могильниках, расположенных по берегам Стыри близ сел Боремля, Лыща и Теремно. Сюда же, видимо, относится погребение в кургане 7 в с. Збуж на Горыни, где умерший положен головой к северо-востоку. Кроме того, в последнем могильнике в курганах 1 и 12 открыты трупоположения, направленные головой к югу. В той части Восточной Европы, которую до славянского расселения занимали балты, курганные захоронения с восточной ориентировкой являются реликтом балтского погребального ритуала (Седов В. В., 19616, с. 103-121; 19706, с. 162-171). Не исключено, что и единичные погребенные, направленные головой к востоку, на Волыни обусловлены балтской традицией. Все эти погребения находятся в северной половине ареала волынян, поблизости от древней балтской территории (карта 12).
Как правило, в одном кургане бывает одно трупоположение. Только изредка встречаются насыпи с двумя и более скелетами. В курганах, где открыто по два скелета (таких раскопано свыше 20), один принадлежал взрослому, а другой — ребенку. Лишь три кургана, раскопанные в некрополе древнерусского города Плиснеска, содержали по два взрослых захоронения — мужчины и женщины. В пяти волынских курганах открыто по три захоронения — все детские, а в одном из курганов близ Старого Жукова — пять погребенных: двое взрослых (в том число один — во впускном захоронении) и трое детей.
Более половины исследованных па Волыни курганных трупоположений оказались безынвентарными. В большинстве случаев это захоронения мужчин. Однако и во многих женских погребениях волынян или нет украшений, или встречены лишь единичные предметы. Наиболее характерным височным украшением волынских женщин были перстнеобразные колечки диаметром от 1 — 1,5 до 3—3,5 см, сделанные из гонкой бронзовой или реже серебряной проволоки (табл. XXVI, 7-15, 22, 28, 29, 35, 36, 41-44). Они подразделяются на несколько типов. Самыми распространенными были кольца с сомкнутыми или частично заходящими концами. К последним примыкают полутораоборотные височные кольца. Обычно разнотипные нерстнеобразные кольца встречаются в одних и тех же могильниках и часто в одних курганах. При одной погребенной их бывает от одного — трех до восьми, а в некоторых случаях — до 16. Перстнеобразные височные кольца волынян, как, впрочем, и других восточнославянских племен, нашивали па головной убор или вплетали в волосы.

Карта 12. Распространение курганных трупоположений, обращенных головой к востоку. 1 — Рабитицы; 1а — Бегуницы; 16 — Лашковицы; 2 — За-мошье; 3 — Дворец; 4 — Битино; 5 — Полицы; 6 — Куричек; 7 — Куклина Гора; 8 — Адамово; 9 — Залахтовье; 10 — Калихновщина; 11 — Скарятина Гора; 12 — Ольгин Крест; 73 — Овсиновка; 14 — Шурупово; 75 — Чилипино; 16 — Цибл; 17 — Шкильбаиы; 18 — Батыри; 19 — Удры; 20 — Мокшанский Лес; 21 — Рыкополь; 22 — Варкляны; 23 — Плисы; 24 — Кривоносово; 25 — Дохино; 26 — Слобода; 27 — Закурье; 21’а — Домжерицы; 28 — Придруйск; 29 — Опса; 30 — Дрисвято; 31 — Засвирье; 32 — Городиловка; 33 — Денисковичи; 34 — Войская; 35 — Свищево; 36 — Зеленые Гурки; 37 — Ратайчицы; 38 — Боремля; 39 — Теремно; 40 — Лыща; 41 — Андреевичи; 42 — Тепеница; 43 — Уречье; 44 — Заславль (несколько групп); 45—Макаричи (группы! — II); 46 — Макаричи-Петровичи; 47 — Горожка (Устье); 48 — Устиж; 49 — Вирков; 50 — Рудпя; 51 — Кострицкая Слобода; 52 — Дворец; 53 — Селище; 54 — Пацева Слобода; 55 — Любоничи; 56 — Волосовичи; 57 — Криницы-Новинки; 58 — Эсьмоны; 59 — Харлапово; 60 — Шагир-ка; 61 — Гнездово; 62 — Дубки; 63 — Быхов; 64 — Новый Быхов; 65 — Вотня; 66 — Шапчицы; 67 — Курганье; 68 — Хизово; 69 — Корма Новоельнинская; 70 — Новый Кривск; 71 — Ходо-совичи; 72 — Веточка V; 73 — Мадора; 74 — Задрутье-Рогачев; 75 — Каменка; 76 — Казазаевка; 77 — Холмечь; 77а — Кали-новка; 776 — Звеничев; 78 — Чаусы; 79 — Петуховка; 80 — Грязивец; 81 — Мошевое; 82 — Ботвиновка; 83 — Кулешовка; 84 — Игнатовна (Селище); 85 — Клясино; 86 — Елизаветино; 87 — Кормы; 88 — Батуровка; 89 — Попова Гора; 90 — Боровик; 91 — Поповка; 92 — Голеевка; 93 — Беседовичи; 94 — Слобода на Ипути; 95 — Ново-Дроково; 96 — Высокое; .97 — Ляличи; 98 — Влазовичи; 99 — Козаричи; 100 — Коржевка; 101 — Чертовичи; 102 — Смяличи; 103 — Демьянки; 104 — Большие Щербиничи; 105 — Азобичи; 106 — Шуя; 107 — Ивановичи (группы I и II); 108 — Немеричи; 109 — Батькино; 110 — Загорье; 111 — Алешня; 112 — Пеклино; 113 — Вщиж; 114 — Субуровка; 115 — Синьгово; 116 — Погост; 117 — Колчино; 118 — Войлово; 119 — Курганье; 120 — Мовчанское Болото; 121 — Грубск; 122 — Вышгород; 123 — Киев; 124 — Лохвица; 125 — Рождественское; 126 — Мирополье; 127 — Белгородка; 128 — Сумы; 129 — Коханы; 130 — Трашковичи; 131 — Хотпс-жицы; 132 — Относово; 133 — Гречихипа; 134 — Желанье; 135 — Ступенька (группы I и II); 136 — Шатуны; 137 — Ивановское (группы Сосонник и Полевые Курганы); 138 — Леоново; 139 — Бочарове; 140 — Богоявление; 141 — Панове; 142 — Волкове; 143 — Черемушки; 144 — Потапово; 145 — Колоколово; 146 — Осеево; 147 — Столбово; 148 — Ягодине; 149 — Городище; 150 — Дуденево; 151 — Загорье; 152 — Воробьево; 153 — Сутоки; 154 — Кирьяново; 155 — Нестерове; 156 — Челганово; 157 — Бежецы; 158 — Селище; 159 — Воронцово; 160 — Новинки; 167 — Васильевскоо; 162 — Шеляиха; 163 — Конищева; 164 — Новляпское; 165 — Кожухоиа; 166 — Сиделытица; 167 — Студенец

Значительно реже встречаются проволочные кольца небольшого (1,5—3,5 см) диаметра загнутоконечные (с концом, завернутым в колечко или трубочку) и S-конечные (с концом, завернутым в виде S). Носили их так же, как описанные выше перстнеобразные, и часто вместе с ними. S-конечные височные кольца были характерным женским украшением западнославянских племен, их основной ареал охватывает территории Польши и Чехословакии. Не исключено, что находки подобных украшений на древнерусской территории отражают инфильтрацию небольших групп или индивидуумов западнославянского населения. Р. Якимович и К. Мусянович на этой основе пытались проследить пути их проникновения на восток. Так, Р. Якимович, отмечая на юго-западе древнерусской территории два пункта концентрации S-конечных височных колец, связывал их с переселением сюда поляков (Jakimowicz R., 1934, s. 54—59). Один из пунктов скопления таких колец, по Р. Якимовичу, находится на Волыни, между Бугом н Горынью. Расселение здесь выходцев из Польши он соотносил с походом 1019 г. Болеслава Храброго на Киев. Второй район, где найдено много височных колец с S-образным завитком, но Р. Якимовичу, находится в земле полян, между реками Росью и Жеревом. Польский исследователь связывал его с расселением здесь Ярославом Мудрым в 1031 г. пленных поляков: «Ярославъ и Мьстиславъ собраста вой многъ, идоста па Ляхы, и заяста грады червень-скыя опять, и новоеваста Лядьскую землю, и многы ляхы приведоста, и разделивша я. Ярославъ посади своя по Ръси, и суть до сего дне» (ПВЛ, I, с. 101).
Е. И. Тимофеев считает, что находки S-конечных височных колец в древнерусских памятниках отражают культурные связи восточных славян с западными. Однако, поскольку височные кольца являются этнографической особенностью определенных племенных групп, вряд ли распространение S-образных украшений на восточнославянской территории обусловлено торгово-культурными связями. Скорее всего здесь мы имеем свидетельство проникновения западнославянского населения на территорию волынян.
Височных колец с напускными бусами в волынских курганах найдено около трех десятков. Сюда входят проволочные кольца с одной бусиной, чаще стеклянной зонной или цилиндрической разных цветов, реже — с настовой коричневой, украшенной белыми волнистыми линиями, или с розетчатой (табл. XXVI, 39). В одном из курганов Суражского могильника встречено височное кольцо с небольшой серебряной зерненой бусиной. Трехбусинные височные кольца происходят из единичных курганов, раскопанных и
Лыще (группа 1), Пересопнице, Старом Жукове и Поддубцах. В Лыще иском кургане найдено также кольцо с четырьмя бусами, а под Луцком — пятибусинное кольцо (табл. XXVI, 17). Височные украшения из Старого Жукова и Поддубцев имеют узловатые бусины. Кольца других могильников — серебряные мелкозерненые или ажурные. Височные кольца с напускными бусами не составляют особенности волынских курганов. Более или менее равномерно они встречаются на всей древперусской территории.
В трех курганах (3, 8 и 33) Пересопницкого могильника найдены сережки с гроздевидной подвеской. Они состоят из про водочного кольца, украшенного подвеской из полых серебряных шариков в виде грозди винограда и расположенных симметрично розеточек, составленных также из серебряных шариков. Две серьги близкого типа происходят из Новоселковских курганов. У них подвеска муфтообразная, сложно сплетенная из тонкой проволоки. В археологической литературе такие украшения иногда называют серьгами волынского типа. Название явно неудачное, так как эти предметы распространены более широко и своим изготовлением не связаны с Волынью.
Серьги с привеской в виде виноградной грозди неоднократно встречены в южных регионах восточнославянской территории, в том числе и в неславянских памятниках. Единичные находки достигают верхнеднепровских областей (Гнездово, Эсьмоны). Украшения, изготовленные в той же технике, но несколько отличные в деталях устройства, найдены в памятниках Чехословакии и Венгрии (Hampel J., 1905, S. 482-494; Dostdl В., 1966, s. 30-44).
Г. Ф. Корзухина посвятила южнорусским украшениям, выполненным в технике тиснения, к которым относятся и рассматриваемые серьги, отдельную статью (Корзухина Г. Ф., 1946, с. 45—52). Исследовательница устанавливает генетическую преемственность этих украшений как в технике, так и в формах с более ранними причерноморскими изделиями античного времени через посредство поднепровских культур VI-VIII вв.
Ожерелья из бус в курганах волынян сравнительно немногочисленны, а шейные гривны не встречаются вовсе. Как правило, ожерелья состоят из небольшого числа бус (от двух до 12), и очень редко к ним прибавлены металлические привески. Специфически волынянских бус нет. В составе ожерелий обычно преобладают разноцветные стеклянные или пастовые бусы или бисер, а к ним добавляются единичные металлические, сердоликовые, янтарные или хрустальные бусины. Из стеклянных бус наиболее многочисленны зонные (одинарные и двойные) желтого, синего и зеленого цветов (табл. XXVI, 24, 25). Нередки также позолоченные или посеребренные цилиндрические бусы.
Весьма разнообразны бронзовые или серебряные бусы. Самые роскошные из них — серебряные лопастные. Они имеют форму овала с выпуклыми боками. Поверхность их украшена мелкой зернью, а края — сканой проволокой. Изготовлялись такие бусы из трех-четырех лопастей-пластинок, концы которых припаивались к трубчатой основе. Г. Ф. Корзухина в упомянутой выше статье предположила, что в кургане 29 Пересопнцкого могильника погребен ювелир с набором штампов для изготовления металлических бус. На Волыни лопастные бусы найдены в семи курганах (Белен, 29; Крупа, 2; Пересоппица 8, 16, 23 и 33; Поддубицы, 8). Кроме того, они встречены в единичных захоронениях в областях расселения полян и древлян, в Гнездовских и Владимирских курганах, а также в кладах. Г. Ф. Корзухина датирует лопастные бусы X—XI вв.
В двух курганах (Белев, 18; Лыща, 1, 12) найдены серебряные овальные бусы, украшенные треугольниками из мелкой зерни. Более многочисленны шарообразные металлические бусы, поверхность которых сплошь покрыта мелкой зернью. Несколько раз встречены сканые бусы, в том числе с шариками зер-пи (табл. XXVI, 18,34).
Сердоликовые бусы (призматические, плоские или многогранные) найдены в 16 курганах: в пяти — по две, в остальных — по одной бусине (табл. XXVI, 26, 37, 38). В двух курганах оказалось по одной янтарной бусине, в одном — хрустальная шарообразная.
Металлические привески к ожерелью представлены разными типами (табл. XXVI, 19—21). Изредка встречаются бубенчики (табл. XXVI, 31). В пяти курганах (Белев, Велико, Жниброды, Плиснеск, Хотимир) найдено по одной луннице (табл. XXVI, 16). Подвеска в виде крестика с шарообразными утолщениями на концах происходит из Корнина, две ажурные крестообразные привески — из курганов Плиснеска и Борохова. Крестик с углублениями для эмали обнаружен в одном из Пересопницких курганов (табл. XXVI, 30).
Можно утверждать, что браслеты не были в моде у волынских женщин. Найдено только два бронзовых браслета — проволочный (Любча) и узкопластинчатый загнутоконечный (Старый Жуков, группа II). Зато были широко распространены перстни (табл. XXVI, 23, 32, 33). Большинство из них принадлежит к проволочным простым. Реже встречаются витые из трех проволок, жгутовые и плетеные. Единичны перстни, сделанные из спаянных топких проволок — двух-трех гладких и четырех свитых попарно, а также пластинчатые.
Большинство описанных украшений найдено в захоронениях женщин. Перстнеобразные колечки — серьги и перстни — как редкое исключение встречаются и в погребениях мужчин. При трупоположениях мужчин и женщин находят бронзовые или железные пряжки, поясные кольца и пуговицы. Пряжки в коллекции вещей из курганов волынян представлены лишь лирообразными, весьма распространенными па всей территории древней Руси. В курганах у сел Басов Кут и Збуж найдено по одной железной подковообразной застежке с расплющенными завернутыми концами. Интересная подковообразная застежка происходит из Святокреста (табл. XXVI, 40). Нередки в погребениях бронзовые, железные, костяные и деревянные пуговицы.
Довольно часто погребенные в волынских курганах похоронены с железными ножами. Они невелики (длина лезвия 5—9 см) и принадлежат к общеславянскому типу. Рукоятки обычно деревянные, реже-костяные. Их носили в кожаных или деревянных ттожпах, иногда скрепленных медной проволокой или железными скобами.
Изредка и курганах встречаются калачевидные или овальные кресала и точильные брусочки. Единичными находками представлены глиняные и шиферные пряслица. В кургане 4 у с. Басов Кут найдена глиняная писанка. Из одного кургана у с. Великий Стыдынь происходит костяной гребень.
Обычай ставить горшок в могилу на Волыни, по-видимому, не был распространен. Глиняная посуда обнаружена не более чем в трех десятках захоронений. Строгих правил в постановке горшков не было: их находят около ступней погребенного, около черепа, а иногда и в других местах. Гораздо чаще в насыпях волынских курганов попадаются фрагменты глиняной посуды. Видимо, в момент сооружения курганов сосуды разбивали согласно ритуалу и разбрасывали их обломки. В двух случаях (Луцк — урочище Вулька и Новоселки) найдены лепные сосуды, в остальных — гончарные горшки, которые датируются периодом от X до XII—XIII вв.
Более чем в 15 волынских курганах (могильники Басов Кут, Белев, Красне, Плиснеск, Пересопница. Теклевка) встречены ведра, сделанные из дубовых клепок и железных обручей, и дужки. Форма их усе-ченноконическая, высота 20—30 см, диаметр основания 15—30 см. Одно ведерко из Басова Кута орнаментировано шестью серебряными и одной медной бляшками. Ведра ставили в могилы с жертвенной пищей. Этот обычай был распространен у славян-язычников и зафиксирован в землях как восточных, так и западных славян.
Рядовые захоронения волынян, как правило, не содержат предметов вооружения. Оружие встречается в основном в погребениях дружинников.
Основные находки оружия происходят из Плиснескского и Пересопницкого могильников. В курганах Плиснескского могильника найдено два меча. Один из них принадлежит к типу S по Я. Петерсепу (Реtersen /., 1910, S. 142-149), другой — к типу V. Оба датированы А. Н. Кирпичпиковым концом X—началом XI в. (Кирпичников А. Я., 1966а, с. 78, 82). В трех курганах того же могильника обнаружены боевые топоры. А. Н. Кирпичников относит их к первому типу и датирует X—XI вв. (Кирпичников А. Н., 19666, с. 104). Из курганов Пересоппицкого могильника происходят железная обоймица от деревянных ножен меча, боевой топор типа ТТТ по А. Н. Кирпичникову, относящийся к XІ в. (Кирпичников А. Я., 19666, с. 114), три засапожных ножа с длинными лезвиями (один из них несколько изогнутый) и четырехгранный наконечник стрелы. Наконечник копья встречен в кургане 1 у с. Теремно. В другом кургане того же могильника найден ромбовидный черешковый наконечник стрелы. Ланцетовидные и ромбовидные наконечники стрел встречены также в курганах Белевского и Горка-Полонского могильников. В одном из Старожуковских курганов обнаружен боевой топор.
Курганный обряд погребения в земле волынян доживает до XII в. Позднее языческий ритуал вытесняется христианским.
источник