Новое в археологии, М., 1972.
[46] — конец страницы.
[46] — конец страницы.
К этому же тысячелетию, возможно даже к началу его, должны быть отнесены сложные каменные конструкции на поселении Бейда в Палестине, состоящие из основной стены, параметра, предохраняющего ее основание, и вымостки между ними. Автор раскопок Д. Киркбрайд считает, что стена предназначалась прежде всего для крепления террасы, но в случае необходимости, вместе с возвышающимися над ней стенами домов, могла служить и оборонительным сооружением.3) А в VI тыс. до н.э. известны уже 3-метровый оборонительный ров и сырцовые стены телль эс-Саввана в Центральной Месопотамии4) и сложные фортификации Хаджилара [46] II и I в юго-западной Анатолии, причем в последнем крепость имела диаметр до 150 м при толщине стен 3,5-4 м.5) В развитых раннеземледельческих культурах Ближнего Востока известны примеры весьма совершенных фортификационных сооружений и в V тыс. до н.э.; это — мощная сырцовая крепость в XVI слое Мерсина.6) Но, как и в предшествующие тысячелетия, такие сооружения единичны и связаны с отдельными особо значительными поселениями. Большинство поселков оставались неукрепленными.
С такой же картиной встречаемся мы и на Балканах. Вопрос о времени появления здесь первых оборонительных сооружений остается пока открытым. Отдельные, весьма немногочисленные еще свидетельства позволяют предполагать наличие оборонительных сооружений уже в конце VI — начале V тыс. до н.э. В Фессалии мощные каменные стены открыты на поселении Магула Хаджимиссиотики,7) а также на восточном конце знаменитого Сескло.
Правда, функции этих сооружений пока спорны: некоторые исследователи считают, что они могли быть подпорными стенами террас,8) тогда как другие видят в них фортификации, подчеркивая специфику их расположения, чрезвычайно удобного для обороны.9) На севере полуострова каменные укрепления этого времени не известны, но земляные валы с деревянным палисадом отмечены на средненеолитических поселениях культуры Каранова I, относящейся ко второй половине VI тыс. до н.э.10)
Несколько полнее и определеннее сведения об укреплениях на территории полуострова в конце V и IV тыс. до н.э. — в период развития балканских энеолитических культур. Но касаются они прежде всего Фессалии. Здесь в Одзаки открыта целая система широких (4-6 м) и глубоких (1,5-3,5 м) рвов, дополненных стеной из дерева и земли толщиной до 2,5 м и высотой до 4 м. Остатки рвов открыты также в Аргиссе, Арапи и Суфли.11) Наиболее показательным примером достаточно сложных фортификаций остается система концентрических каменных стен, окружавших овальный акрополь Димини.12) Таких стен 6 или 7. Толщина их от 0,6 до 1,4 м. Узкие коридоры вели в межстенные участки и далее в центральный двор акрополя (прием оформления входов, широко распространенный позднее в Трое I и II, а также на других поселениях Эгеи и Северо-Восточных Балкан.13) До сего времени эта сложная и совершенная система каменных укреплений является уникальной для всего греческого неолита.14) Конечно, в дальнейшем отнюдь не исключаются отдельные открытия каменных фортификаций [47] на других неолитических поселках Балканского полуострова. Но в целом оборонительные сооружения данного периода не только каменные, но и дерево-земляные, редки и не могут считаться обязательной принадлежностью всех больших поселений.
Сведения о поздненеолитических и энеолитических укрепленных поселениях в северной части полуострова, особенно на территории Болгарии, ограничены и не всегда определенны. Достоверных свидетельств наличия в эти периоды каменных стенок нет совсем. Упоминания их некоторыми авторами в раскопочных отчетах не подтверждаются документацией и даже противоречат ей. Так, остатки стен, открытые в Каранове,15) не имеют стратиграфической характеристики. То же следует сказать о каменной стене, окружавшей многослойное поселение Балбунар в районе Русе.16) И здесь точной стратификации не было, но по внешним наблюдениям в обоих случаях стены принадлежали верхним слоям,17) а слои эти относятся уже к раннему бронзовому веку. Несомненно, к этому же периоду относится стена из двух рядов каменных блоков, открытая на поселении Окол-Глава близ с. Гниляне в Софийском районе.18) Каменная стена, открытая на юго-западном и юго-восточном участках поселения в Русе, не связана с основным энеолитическим слоем и принадлежит небольшому фракийскому поселению, существовавшему в конце бронзового и в начале железного века.19)
В целом можно считать, что сложные каменные оборонительные системы не характерны для энеолитических поселков Болгарии. Зафиксированные в отдельных случаях укрепления ограничивались рвами с земляными валами и палисадами,20) а иногда и одними палисадами.21)
Этими элементами ограничивались и значительно более многочисленные укрепления, открытые к северу от Дуная. В V—IV тыс. до н.э. здесь известны лишь рвы и реже — валы. На поселении культуры Боян в Снанцове в период Бояна III был создан оборонительный ров, а в период Бояна IV, после расширения поселка, появился второй ров.22) На поселениях культур Гумельницы и Сальнуцы, наряду с естественно укрепленными поселками на выступах террасы или берега, отмечены земляные валы (Видра, Гумельница I) или рвы (Видра, Гумельница II), а иногда сочетание обоих элементов (Тею, Глангоешти), причем иногда фортификационная система создавалась до строительства самого поселка.23) В культуре Кукутени укрепления, если они и встречались, [48] ограничивались рвом или двумя параллельными рвами. Единственное исключение представляет само поселение Кукутени, где ступенчатый ров дополнялся валом и контрвалом и была зафиксирована каменная обкладка.24) Однако этот пример не только экстраординарен, но и относится уже к фазе Кукутени В, то есть к III тыс. до н.э., когда историческая обстановка здесь заметно изменилась.
Еще севернее, в I и II дунайских и михельсбергской культурах Центральной Европы, укрепления столь же примитивны: они ограничиваются одним, двумя или в самых сложных случаях (Кельн-Линденталь) несколькими концентрическими рвами. Перерывы в ходе рвов представляли примитивные ворота, возле которых иногда располагались земляные насыпи-башни. И. Неуступный, специально исследовавший оборонительные сооружения дунайских культур, подчеркивает, что ни ширина, ни глубина рвов серьезного препятствия нападающим не представляли, и связывает это с общей неразвитостью военных средств в энеолите данной территории.25) Полагаю, что такая примитивность военных средств была обусловлена большой стабильностью раннеземледельческих культур как на Балканах, так и в Центральной Европе и относительно медленным темпом их экспансии. Можно согласиться с И. Неуступным, отрицающим представление В.Г. Чайлда о полностью мирном характере носителей дунайских культур.26) Столкновения, конечно, были и прямые свидетельства их известны в различных районах Центральной Европы, — к ним относятся и сами укрепления. Но в условиях господства стационарного земледельческого хозяйства и каменной индустрии, когда производство базировалось в основном на местных ресурсах, а экономика была фактически автаркной (self-sufficing, как характеризует ее В.Г. Чайлд), такие столкновения были скорее исключением, нежели правилом. В противном случае не смогли бы накопиться многометровые культурные слои балканских энеолитических культур, не могло бы веками поддерживаться поразительное единообразие развития внутри обширных территорий дунайских культур — Гумельницы, Кукутени и пр.
Но в III тыс. до н.э., с началом раннего бронзового века, в интенсивности и технике фортификационного строительства на Балканах наступают заметные изменения. В материковой Греции строятся уже мощные крепости. Ярким примером тому может служить Лерна III на берегу Арголидского залива с ее двойным кольцом каменных стен, башнями и воротами.27) Весьма сложные каменные укрепления появляются на островах (Полиохни II и последующие на Лемносе, Терми III, IV и V на Лесбосе и др.). И подобная же картина, на сей раз четко документированная, встречена на территории Болгарии, где в этот период получают значительное распространение сложные каменные фортификационные сооружения.
С наибольшей полнотой оборонительная система выявлена на многослойном поселении у с. Эзеро (Юго-Восточная Болгария). Верхняя часть его культурного слоя относится к раннему бронзовому веку и синхронизируется в основном с ранними периодами Трои (I-III), Tepми [49] I-V, Полиохни II-V.28) B этой части слоя выделены 13 строительных горизонтов (нумерация сверху). И уже древнейший поселок, представленный нижним 13-м горизонтом, имел мощные каменные укрепления, располагавшиеся по самому краю верхней площадки холма. С западной стороны ее открыты остатки каменной стены толщиной в 1,5 м. прослеженной на протяжении около 30 м. 5-метровый разрыв в ходе стены на квадратах 5-6 указывает, очевидно, на место западных ворот. Сохранился лишь нижний ряд кладки стены. Он открыт на глубине 3,80-3,90 м от 0 (рис. l).
В период 10-го строительного горизонта укрепления были перестроены и (во всяком случае с западной стороны) отодвинуты на 1,50 м [50] в глубь площадки. Новая стена прослежена на большом протяжении (свыше 60 м). Остатки ее позволяют судить об общей схеме большой и достаточно сложной фортификационной системы. Нижний ряд кладки стены открыт на глубине — 3,00 м от 0. Толщина стены у основания — 1,50-2,00 м. Основу конструкции составляли два ряда крупных (до 0,6 м) необработанных камней (местный известняк), пространство между которыми забутовано мелкими и средними камнями. Трудно судить о том, до какой высоты шла каменная кладка, но большие развалы камней по обе стороны панцирей свидетельствуют о наличии многих вертикальных рядов, дополненных, возможно, деревянной или земляной конструкцией. Стена имела эллиптическую форму и окружала верхнюю площадку холма диаметром до 80 м. Западные ворота сохранялись на том же месте, что и в 13-м горизонте (рис. 2).
В дальнейшем оборонительная система подверглась еще дополнительным перестройкам, иногда с частичными изменениями ее плана. Несколько заметных перестроек прослежены в периоды от 7-го до 4-го горизонта. Основание стены этого времени открыто на глубине — 2,70 м от 0. На западных участках ход стены не изменился, но далее к северу (квадраты 6-10) она вновь была отодвинута к краю верхней площадки, а остатки стены 10-го горизонта перекрыты жилыми постройками. Западные ворота несколько отодвинуты к югу и с внутренней стороны фланкировались каменными сооружениями, возможно, башнями. Весьма характерно оформление северных ворот этого периода. Они представляли собой перпендикулярный ходу стены коридор длиной не менее 8 м и шириной 2,5-12 м. Коридор огражден каменными стенами. Наклонный пол его обмазан глиной и вымощен камнем. На полу отмечены значительные скопления обгоревшего дерева — возможно, остатки сгоревшего деревянного сооружения, расположенного над коридором или рядом с ним. Довольно резкий наклон пола и небольшая ширина коридора сильно ограничивали возможность подъема на верхнюю укрепленную площадку поселения: по проходу в один ряд могли идти не более двух-трех человек. Подобные “входные коридоры” открыты в древнейших слоях Трои, оборонительные сооружения которых вообще поразительно близки фортификациям Эзера. Уже в Трое IV ворота на квадрате EF 5-6 представляют узкий проход длиной до 6,50 м и шириной 1,97 м.29) Совершенно тождественны нашему “входные коридоры” Трои II. Особенно характерен длинный коридор фазы IIе. К. Блеген специально подчеркивает, что подъем его был слишком крут для колесного транспорта.30)
В периоды 7-го — 6-го горизонтов поселение у с. Эзеро распространилось за пределы верхней укрепленной площадки (акрополя) и в связи с этим вскоре была создана вторая (внешняя) оборонительная стена, охватившая все подножие холма. Длина укрепленного участка с севера на юг достигала 160 м. Конструкция внешней стены та же, что и у стены акрополя, а камни, составлявшие ее панцири, еще крупнее (до 1 м). С постройкой этой стены поселение превратилось в сильную крепость с двойной системой мощных каменных укреплений. В случае военной опасности оно могло быть убежищем не только для собственного населения, но и для жителей небольших открытых земледельческих поселков, обнаруженных в непосредственной близости от Эзера. Планировка акрополя была приведена в соответствие с таким назначением [51] поселка и с планом фортификаций. Расположенные по странам света ворота соединены центральными проходами, крестообразно пересекающими акрополь. Дома расположены в основном вблизи оборонительных стен, а многочисленные зернохранилища и печи для выпечки хлеба, находившиеся под особыми навесами в центральной части поселения, рассчитаны на вынужденную концентрацию здесь окрестного населения.
Таким образом, в Эзеро представлена мощная система каменных фортификаций, резко отличающаяся от всех, даже наиболее совершенных, укреплений этой территории предшествующих периодов. И крепость эта отнюдь не единичное исключение для раннего бронзового века Болгарии.
Остатки такой же каменной стены обнаружены на аналогичном Эзеру по культуре поселении Михалич в Южной Болгарии.
Эта стена, построенная из больших и меньших каменных блоков, возможно, скрепленных глиной, имела ширину около 1,60 м. Сохранилась только часть стены длиной около 8 м и высотой 1,20 м, открытая на юго-восточном участке раскопа.31) На многослойном поселении в Казанлыке каменная стена такой же конструкции (толщиной в среднем 1,5 м) прослежена Р. Катинчаровым в северной части холма на протяжении более 35 м. Стратиграфически она связана с разрушенным слоем раннего бронзового века, культурно аналогичным Эзеру и Михаличу. Со слоем этого же периода связана каменная стена (толщиной 1,60 м), окружавшая верхнюю площадку поселения у с. Кирилло-Мефодиева.32) Выше уже упоминалась стена на поселении Окол-Глава. На всех стратифицированных памятниках каменные укрепления принадлежат слоям раннего бронзового века. Есть все основания относить к этому периоду подобные конструкции, найденные в менее четких стратиграфических условиях — на поселениях Караново, Балбунар, Мечкур близ Пловдива33) и др.
Все это позволяет говорить о широком распространении каменных фортификаций на севере полуострова в эпоху раннего бронзового века. Они становятся обязательной принадлежностью каждого крупного поселка. И не случайно в тот же период конструктивно очень близкие, а иногда и полностью аналогичные оборонительные сооружения появляются в сопредельных областях Эгеи, Западной и Центральной Анатолии, Северо-Западного Причерноморья, а также и в более отдаленных областях Северного и Восточного Причерноморья. В одних случаях они возникают вместе с самими поселениями (Троя I34)), в других — каменными стенами обносятся не укрепленные ранее поселки.
Так, два нижних поселка Терми не имеют никаких следов укреплений и автор раскопок подчеркивает мирный характер живших в них коллективов.35) В поселках Терми III и IV открыты толстые каменные стены, но функции их не совсем ясны.36) И лишь в поселках IV и особенно V открыта четкая система обводных каменных укреплений,37) [53] состоящая из внутренней и двух или более внешних стен с воротами, подобными “входным коридорам” Эзера и Трои.38)
Не был укреплен и древнейший (“черный”) поселок Полиохни. Каменные укрепления появляются у второго (“синего”) поселка и получают полностью уже развитой характер в периоды третьего (“зеленого”) и четвертого (“красного”) поселков, синхронных Трое I.39)
В многослойном поселении Бейзесултан в Юго-Западной Анатолии серия последовательных энеолитических поселков не имела укреплений, и лишь у последнего из них предполагается возможность наличия стены из сырцового кирпича. Но с началом первой фазы раннего бронзового века (слой XIX) появляется оборонительная система, включавшая стены из необработанных камней толщиной 1,25 м и, возможно, башни и контрфорсы.40) Даже совсем небольшие поселки Западной Анатолии, состоящие из одной постройки, становятся укрепленными (Караташ — Семайук).41)
В тот же период каменные укрепления появляются и в Центральной Анатолии. Каменная стена открыта на поселении раннего бронзового века Ахлатлибель в районе Анкары.42) Расположенное еще восточнее поселение Алишар было обнесено каменной стеной в период IВ — то есть в середине III тыс. до н.э.43)
Активизируется строительство укреплений и к северу от Дуная. Такая активизация, связанная с определенной и все более нараставшей “нестабильностью” жизни, отмечается уже для финального энеолитического периода в культуре Городиштя-Фолтешти;44) в дальнейшем укрепленные системы создаются на поселениях культуры Черноводы, исследуемой на территории Румынии и синхронной Эзеру.45)
Совершенно очевидно, что потребности обороны, опасность внутренних столкновений и вторжений извне резко возросли во всех этих исторически взаимосвязанных и культурно близких районах.
Но подобная историческая ситуация документируется и для Причерноморья в целом. Укрепления появляются в “ключевых пунктах” Северного Причерноморья — в местах наиболее активного контакта оседлых земледельческо-скотоводческих групп с подвижными группами степных скотоводов. Укрепления создаются на усатовских и других позднетрипольских поселениях (Усатово, Маяки и др.). Каменные фортификации открыты на поселениях этого же периода в Нижнем Поднепровье — в Михайловке и Скеле Каменоломне.46) Каменными стенами обнесены поселения майкопской культуры второй половины III тыс. до н.э. на Северном Кавказе (Мешоко).47) В этот период заметно активизируется и фортификационное строительство в Закавказье, [54] там появляются сложные и совершенные каменные укрепления Шингавитского поселения и другие циклопические крепости Южного Кавказа.
В целом создается как бы циркумпонтийская система каменных крепостей. Явление это, несомненно, обусловлено социально-экономическим развитием населения указанных областей, развитием всех отраслей производства и особенно металлургии и металлообработки, ростом прибавочного продукта и концентрацией его на крупнейших поселениях, изменением самого характера этих поселений, связанным с производственной специализацией и развитием ремесел. Само создание сложных и часто идентичных фортификационных систем является показателем такой специализации. Она документируется и повторяющейся из горизонта в горизонт концентрацией следов определенных видов производства (прежде всего металлообработки) в одних и тех же районах поселений, что достаточно четко отмечено при исследовании Эзера.48) В целом все виды общинных ремесел концентрировались на укрепленных поселениях, с каждым из которых была связана группа небольших открытых сельскохозяйственных поселков.49) Все это позволяет говорить о достаточно сложной общественной структуре населения Балканского полуострова, о нарастании различий между общинами и дифференциации внутри них, что, безусловно, способствовало заметному усилению межплеменных столкновений.
Но наряду с этими внутренними факторами следует учитывать, что именно в III тыс., особенно во второй его половине, резко активизировались передвижения причерноморских скотоводческих групп, все более усиливавших свой натиск на земледельческие области как балкано-дунайского, так и кавказского флангов степной полосы. Эти передвижения охватили все Северное Причерноморье, а отдельные вклинения прослежены вплоть до Восточной Болгарии.50) Не менее бурные события происходили в этот период и в Анатолии, где отмечены заметные передвижения и появление новых культурных и этнических элементов (лувийцев, позднее хеттов). Определенная стабилизация и одноэтничность значительных областей, характерные для энеолитического периода, были резко нарушены. Драматические события конца III тыс. до н.э. охватили все области циркумпонтийской зоны. С ними связаны создание гигантской древнеямной культурно-исторической области, перемещения больших групп в Анатолии, сочетание анатолийских элементов с центрально- и восточноевропейскими в культурах Эзера, Черноводы и Баденской, восточноанатолийские элементы в майкопской культуре Северного Кавказа, распространение по всей зоне металлических изделий, близких как по форме, так и по составу металла. Эти события стали одним из основных факторов, обусловивших появление здесь системы каменных крепостей.
Рис. 1. Схема укреплений (на уровне 4-го горизонта), вскрытых на поселении Эзеро Болгаро-Советской экспедицией: 1 — ход стен акрополя, 2 — ход внешних стен, 3 — остатки внутренних укреплений, 4 — остатки внешних укреплении; I — основной раскоп, II — стратиграфический раскоп, III — северо-восточный раскоп
Рис. 2. Перестройки оборонительных сооружений акрополя на западном участке поселения Эзеро: 1 — остатки стен 7-6-го горизонтов, вскрытые в 1965 г. на глубине 2,7 м; 2 — остатки стен 10-го горизонта, вскрытого в 1967 г. на глубине 3,0 м; 3 — остатки стен 13-го горизонта, вскрытые в 1970 г. на глубине 3,8-3,9 м
1) К. Кenуon. Digging up Jericho. London, 1957, p. 67.
2) Schaeffer, С.F.A. Mission de Ras Shamra, XV. “Ugaritica”, v. IV. Paris, 1962.
3) D. Кirkbride. Beidha: Early Neolithic Village Site South of the Dead Sea. “Antiquity”, 1968, v. XLII, № 168, p. 266.
4) El-Waillу, Faisal and Abu es Soof, Behnam. The Excavations at Tall es Sawwan: First Preliminary Report (1964). “Sumer”, Baghdad, 1866, v. XXI.
5) J. Меllaart. Exca.vations at Hacilar, I. Edinburgh, 1970, pp. 25, 75.
6) J. Garetang, Prehistoric Mersin. Oxford, 1952; S. Lloyd. Early Anatolia. London, 1956, p. 81.
7) K. Grundmann. Magula Hadzimissiotiki: eine steinzeitliche Siedlung im Karla-See. “Athenische Mitteilungen”, 1937, Nr. 62, SS. 96-469.
8) В.С. Титов. Неолит Греции. М., 1969, стр. 116.
9) Χ. Τσουντας. Αι Προϊστορικαι Ακροπόλεις. Διμηνιου και Σεσκλευ. Αθηναις, 1908; S.S. Weinberg. The Stone Age in the Aegean. Cambridge, 1865, p. 34.
10) G. Georgiev. Beitrage zur Erforschung des Neolithikums und der Bronzezeit in Südbulgarien. “Archaeologia Austriaca,”, 1967, Nr. 42, S. 93.
11) W. Milojcic. Vorbericht über die Ausgrabungen auf der Magulen von Otzaki. Arapi und Gremnos bei Larisa, 1095. AA, 1966, Bd. III/IV; В.С. Титов. Ук. соч., стр. 133.
12) Χ. Τσουντας. Op. cit.
13) Н.Я. Mepпepт. Ранний бронзовый век Южной Болгарии. М., 1966, стр. 19-20.
14) S.S. Weinberg. Qp. cit., p. 48; В.С. Титов. Ук. соч., стр. 133.
15) В. Mиков. Праистсирически селища и находки в България. София, 1963; J.H. Gaul. The Neolithic Perioid in Buigaria. “American School of Prehistoric Research”, 1848, No. 16, pp. 43, 90.
16) В. Миков. Селищната могила при с. Балбунар. ИАИ, вып. IV. София, 1927, стр. 252.
17) Н. Петков. Селищната могила Окол-Глава. ИАИ, вып. VII. София, 1950, стр. 158.
18) Н. Петков. Ук. соч. ИАИ, вып. VII, стр. 159.
19) Г. Георгиев и Н. Ангелов. Разкопки на селищната могила до Русе през 1950—1953 г. ИАИ, вып. XXI. София, 1957, стр. 50, 51, 121.
20) G. Georgiev. Die Äneolithische Kultur in Süldbulgarien in Lichte der Ausgrabungen vom Teil Azmak bei Sitara Zadoga. “Situdijne zvesti…”, 1969, Nitra, Nr. 17, S. 142.
21) A. Pадунчeва. Разкопки на селищната могила Клизенджик при с. Виница, Шуменско. “Археология”, София, 1966, вып. VIII, № 4.
22) S. Mоrintz. O asezare Boian fortificata. SCIV, 1968, t. XIV, pp. 275-283.
23) S. Mоrintz. Tipuri de asezari si sisteme de fortificatie si de imiprejmuire in cultura Gumelnita. SCIV, 1962, t. XIII, pp. 373-288; A. Florescu. Befestigungsanlagen der Slpätneolithischen Siedlungen im Donau-Karpatenraum. “Stuidijne zvesti…”, 1969, Nr. 17, SS. 111-124.
24) A. Florescu. Ор. cit. “Studijne zvesti…”, 1969, Nr. 17, S. 111.
25) J. Neustupnу. Fortifications apipartenant a la civilisation danubienne neolithique. “Archiv Orienta.ini”, Praha, 1060, v. XVIII, № 4, p. 108.
26) V.G. Childe. The Dawn of European Civilization. London, 1860, p. 100; J. Neustupny. Oip. cit. “Archiv Orientaini”, 1960, v. XVIII, № 4, pip. 134-135.
27) J.L. Caskey. Excavations at Lerna, 1967. “Hesiperia”, 1958, v. XXVII, pp. 132-136, fig. 1, tabl. 33-34.
28) Н.Я. Мерперт. К вопросу о связях Анатолии и Фракии в раннем бронзовом веке. В кн.: “Sbornik Narodniho Muzea v Praze”, v. XX, № 1/2, 1966, стр. 109; Н.Я. Мерперт и Г.И. Георгиев. Поселение Эзеро и его место среди памятников раннего бронзового века Юго-Восточной Европы. В кн.: “Symposium über die Entstehung und Chronologie der Badener Kultur”. Nitra, 1969.
29) С.W. Blegen et al. Troy, v. I, p. 1. Princeton, 1950, pp. 145-147, fig. 43, 6.
30) С. Blegen. Troy and the Trojans. London, 1963.
31) В. Миков. Предисторическото селище до с. Михалич, Свиленградско. “Разкепки и проучвания”, София, 1948, т. I, стр. 8.
32) Г.И. Кацаров. Разкопки в Свети Кирилове. “Известия на Българско Археологическо Дружество”, т. III. София, 1913.
33) G. Seureet A. Degrand. Exploration de quelque tells de la Thrace. “Bulletin de Corresipondance Hellenique”, Paris, 1906, v. XXX.
34) С. Blegen. Op. cit., p. 43.
35) W. Lamb. Excavations at Thermi in Lesbos. Cambridge, 193. p. 208.
36) W. Lamb. Op. cit, pp. 24-25, 32.
37) Ibid., pp. 35, 43-47.
38) W. Lamb. Op. cit., fig. 18-19.
39) L.В. Вrea, Poliochni. Citta Preistorica nell Isola di Lemnos, t. I. Roma, 1964.
40) S. Lloyd and J. Mellaart. Beycesultan, v. I. London, 1962, p. 27.
41) M.J. Mellink. Excavations at Karatas-Semayük in Lycia, 1967. AJA, 1968, v. 712, № 3, p. 2144.
42) K. Billel. Prähistorische Forschungen in Kleinasien. “Istambuler Forschungen”, 1934, Bd. VI.
43) J. Neustupny. Op. cit. “Archiv Orientalni”, 1950, v. XVIII, № 4, p. 148; S. Llоуd. Oip. cit. p. XX.
44) M. Dinu. La civilisation Horodistea-Foltesti ä la lumiere des nouvelles recherches. “Symposium über die Entstehung und Chronologie der Badener Kultur”. Nitra, 1968, S. 15.
45) D. Berсiu. Quelque données préliminaires concernant la civilisation de Cernavoda. “Slovensika Archeologia”, Nitra, 1964, v. XII, № l, p. 269.
46) О.Ф. Лагодовська, О.Г. Шапошникова, М.Л. Макаревич. Михайлiвське поселения. Киïв, 1962, стр. 50 и сл., 65 и сл., 77.
47) А.А. Формозов. Каменный век и энеолит Прикубанья. М., 1965, стр. 98.
48) Н.Я. Мерперт и Г.И. Георгиев. Ук. соч. В кн.: “Symposium über die Entstehung und Chronologie der Badener Kultur”, S. 15.
49) Там же, S. 3.
50) Н.Я. Мерперт. О связях Северного Причерноморья и Балкан в раннем бронзовом веке. КСИА, вып. 108. M., 1966; Г. Тончева. Новооткрити антропоморфни плочи край с. Езерово, Варненско. “Известия на Народния музей — Варна”, т. III (XVIII), 1967, стр. 3-18.
