Вестник древней истории. 1970 г., № 2.
Военное искусство племен Подунавья в эпоху их больших войн с Римом еще не получило должного освещения. Историки обычно интересовались военным искусством отдельных племен (готы, сарматы) или изучали тактику варваров Подунавья применительно к одному или нескольким вторжениям[1]. Нужен более широкий подход, который дал бы достаточно подробную картину.
Развитие военного искусства варваров уходило своими корнями в глубину исторического прошлого. Особенно существенны в этом отношении первые века нашей эры, когда племена Подунавья переживали эпоху разложения родоплеменных отношений. В их среде тогда складывались большие племенные объединения во главе с воинственной знатью. Развитие местного плужного земледелия, скотоводства, ремесла[2] создавало материальные возможности для широкой военной экспансии. Неистощимая боевая энергия варваров обратилась против их общего врага – Римской империи.
Начались длительные кровопролитные войны, под знаком которых прошел почти весь IV век н. э. В их ходе варвары стремились подорвать боевую мощь Рима, сокрушить его оборонительную систему на Дунае, приобрести новые обширные территории. Важной непосредственной целью вторжений был захват добычи, угон в рабство десятков тысяч жителей[3].
В войнах с Империей приняли участие многочисленные племена, населявшие обширные территории Центральной и Юго-Восточной Европы. Это были преимущественно земледельческие народы, исключение составили лишь сарматы, обитавшие на территории Большой Венгерской низменности[4]. Численность среднедунайских сарматов в первой половине IV в. составляла не менее 500 тыс. человек. Это население размешалось на территории приблизительно в 64 тыс. кв. км, что дает среднюю плотность около 8 человек на кв. км. Плотность населения на остальных подунайских землях была выше, как считают, 10 человек на кв. км[5]. Если территорию оседлых племен на Среднем в Верхнем Дунае определить примерно в 220 тыс., кв. км, а на Нижнем – в 260 тыс. кв. км, то предположительная численность населения этих территорий должна составить соответственно 2200 тыс. и 2600 тыс. человек. Таким образом, можно полагать, что общее народонаселение Подунавья составляло свыше 5 млн. человек.
Эта цифра при сопоставлении ее с численностью населения Империи выглядит очень незначительной. Но не следует забывать, что в обществе варваров воином был почти каждый совершеннолетний мужчина, Исследователи по-разному оценивают долю населения, которая может быть отнесена к разряду воинов. Одни[6] склонны считать воином каждого третьего жителя, другие[7] – каждого пятого. [163]
От чрезмерного преувеличения численности боеспособных варваров следует отказаться. Военные тяготы и лишения, особенно значительные при войнах с Римом, были не под силу подросткам и старикам. Необходимо также принять во внимание, что какой-то процент населения составляли рабы и обнищавшие элементы, участие которых в военных действиях могло быть лишь ограниченным[8]. Поэтому правдоподобнее более умеренный коэффициент, а именно 1/5. Если взять его за основу, то предполагаемая численность боевых резервов подунайских племен составит не менее 1 млн. человек.
Наиболее опытной частью боевых сил варваров были хорошо вооруженные дружины знати, преимущественно конные (Amm. Marc., XXXI, 5). Эти отряды, представлявшие собой зачатки отделенной от народа регулярной армии, могли осуществлять самостоятельно лишь вторжения ограниченного характера. Они же, в основном, поставляли и командный состав для массового войска, Последнее создавалось для выполнения боевых задач более значительного масштаба. Так, по рассказу Зосима (IV, 7, 2), вестготы направили на помощь узурпатору Прокопию десятитысячный отряд, состоявший из людей цветущего возраста. Крупное военное предприятие вовлекало в свою сферу и более пожилых людей. Лишь при критических обстоятельствах в войско включалось все боеспособное мужское население. Примером такого поэтапного использования резервов может служить описанное Зосимом (IV, 38, 5) вторжение остготов Одотея.
Организационная структура варварского войска не вполне ясна. При крупных коалиционных походах общее ополчение слагалось из ополчений отдельных племен[9], возглавлявшихся собственными вождями. Ополчение племени, вероятно, членилось в соответствии с отрядами, набранными в округах и селениях, подобно тому как это было у германцев Тацита. Важнейшей низовой тактической ячейкой был клин «cuneus», в который, возможно, входили прежде всего лица, связанные между собой родственными узами.
Вооружение подунайских варваров отличалось многообразием. Если в более ранний период основным видом оружия было короткое копье (Тас., Germ. VI, 1), то в ІІІ—IV вв. главным видом наступательного оружия стал меч, причем наряду с длинным мечом (который вместе с тяжелым копьем был преимущественно вооружением всадника) применялся и короткий. В состав вооружения входили также боевой нож, кинжал, дубина, а из метательного оружия – лук со стрелами и дротик. Оборонительное вооружение составляли щит с металлическим умбоном, железный шлем, панцирь и кольчуга[10]. Наряду с этим тяжелым и дорогостоящим вооружением широкое применение находили защитные доспехи из дерева и кожи, а также панцири из кусочков рога (Amm. Marc., VII, 12, 3).
Войско варваров четко делилось на пехоту и конницу. Пехота состояла из тяжело и легковооруженных воинов, подобная же градация существовала и в коннице. В развитии этого рода войск ведущую роль сыграли сарматские племена, опыт которых был заимствован готами и другими земледельческими народами. В состав подунайских ополчений входили, далее, люди, опытные в сооружении осадных орудий, о чем свидетельствует быстрое сооружение варварами подвижных башен, штурмовых таранов и лестниц. У подунайских племен появились и военные флотилии. Но их корабли были довольно несовершенны и применялись преимущественно как транспортные средства (Zosim., II, 21, 1).
В войнах с Римом приняли участие племена, располагавшиеся как у самого Дуная, так и на сравнительно небольшом от него расстоянии. Поэтому объектом их нападений были, прежде всего, соседние пограничные районы Империи[11]. Каждое племя имело, [164] так сказать, свой участок борьбы. Но уже в период Маркоманских войн нападения дунайских племен перестали носить ограниченный, локальный характер[12]. В IV н. э. сложение больших племенных союзов, цели, которые теперь ставили себе варвары, учет структуры римской обороны и военно-географических условий – все это привело к тому, что на Дунае возникли три главных группировки племен, совпадавшие в значительной степени с основными племенными союзами. Они наступление на Империю по трем важнейшим направлениям (Amm. Marc., XXVI, 4, 5; XVI, 10, 20).
На Верхнем Дунае римским силам противостояла германская группа племен, в которую входили ютулги и маркоманны. Силы этих племен значительно уступали резервам двух других группировок, размещавшихся соответственно на Среднем и Нижнем Дунае. Однако во время: наиболее значительных походов верхнедунайские варвары выступали совместно с аламаннами (Amm. Marc., XV, 4). Значение ютунгов и маркоманнов в общей борьбе с Римом определялось тем, что они обитали на сравнительно небольшом расстоянии от Италии. При этом, занимая правый фланг дунайского фронта варваров они обеспечивали их относительное взаимодействие с западногерманскими племенами на Рейне. Главным объектом вторжений верхнедунайской группы была провинция Реция (Amm. Marc., XVI, 10, 20).
Средний Дунай был центральной зоной противостоящих Риму племен Подунавья. Здесь главной силой были сарматские племена. Союзниками их выступали обычно квады[13]. Племена Среднего Подунавья наносили удары но Паннонии и прилегавшим к ней районам Верхней Мёзии и Далмации (Amm. Marc., ХVI, 10, 20; XXIX, 6). Они, таким образом, атаковали важнейшие области основной иллирийской базы римлян, рассекали коммуникации, связывавшие восточные и западные провинции Империи. В наиболее напряженные моменты борьбы сарматы и их союзники угрожали нападением самой Италии.
Наиболее многочисленной была нижнедунайская группа племен. В ос состав входили германцы, гето-фракийцы, сарматы, славяне. Эти племена населяли обширные, труднодоступные для римлян территории. Сюда шел приток разноязычного населения из отдаленных областей, в частности, из районов Северного Причерноморья и Приазовья. Эго увеличивало силы племен Карпато-Днестровского района, еще более обостряло их отношения с Империей, но вместе с тем нередко порождало и ожесточенные междоусобные войны (Amm. Marc., XXXI, 3).
Нижнедунайские племена занимали в войнах с Империей левый фланг племен Подунавья. Их действия была направлены прежде всего на овладение Дакией[14], а затем на удержание ее в своих руках. Варвары Нижнего Подунавья обрушили свои нападения на Мезию, Фракию, Македонию. Волны их вторжений достигли самого Константинополя (Socr., IV, 38; Amm. Marc., XXXI, 16, 4). Военные усилия племен Нижнего Подунавья направлялись следовательно, против жизненно важных для Рима провинций, против самой сильной зоны римских укреплений на Дунае и одного из двух главных политических и военных центров Римской империи.
Племена Подунавья, воевавшие с Римом, еще только вступали в эпоху зарождения государственности[15]. Их войско по своей организации и вооружению во многом уступало римской полевой армии. В этих условиях наиболее распространенной формой военных действий варваров против Империи стали рейды по территории противника. Цель такого рода вторжений сводилась к тому, чтобы по возможности быстро прорывать лимес, проникать в его глубокие тылы и опустошать их. В ходе рейдов варвары [165] громили местные войска, штурмовали города и опорные пункты. При таких вторжениях готы, сарматы, квады, лишенные прочных связей с родиной, стремились жить за счет противника, и их грабежи были в немалой степени своеобразной формой снабжения[16]. С прибытием на театр военных действий главных сил римской армии варвары обычно спешили возвратиться на свою территорию. Со временем рейды стали перерастать в походы с более решительными целями, когда ополчения подунайских племен стремились захватить римские земли и нанести поражение ядру императорской армии.
Военная деятельность племен Подунавья отличалась гибкостью, учетом сложившейся в Риме военно-политической обстановки. В периоды относительного затишья в пограничные районы Империи проникали небольшие отряды варваров (Themist., Оrаt., X. 137). Не давая римлянам повода для широких ответных действий, эти группы держали лимес в напряжении, помогали разведывать силы противника. Ослабление римской обороны, связанное, например, с уходом дунайской армии на Восток или в Италию, сразу же использовалось для более крупных вторжений. Так, в мае 357 г., когда император Констанций находился с войском в Риме, натиск варваров столь возрос, что под угрозой оказались обширные территории Иллирика (Zosim., III, 1; Amm. Marc., XVII, 13).
Главной слабостью подунайских племен было отсутствие прочных связей между ними. Тем не менее начавшееся в одной зоне Подунавья вторжение варваров нередко находило поддержку по только у непосредственных соседей, но порою и у довольно отдаленных племен. В период же наивысшего напряжения борьбы с Римом (70-e годы IVв.) против Империи выступали коалиционные силы, насчитывавшие многие десятки тысяч воинов[17].
В войнах с Римской империей варвары применяли различные виды боя. Нападая, они чаще всего использовали его наступательную форму, нередко происходили и встречные бои. Так, в 374 г. сарматы, продвигаясь на север, столкнулись близ Сирмия с посланными против них двумя легионами – Паннонским и Мёзийским – и, использовав замешательство римлян, нанесли им тяжелое поражение (Amm. Marc., XXIX, 6, 13-14). Отход варваров на свою территорию обычно сопровождался действиями оборонительного характера.
Варвары, как правило, были хорошо осведомлены о намерениях противника. Они стремились нападать неожиданно, вступать в бой, имея перевес в силах. В ходе боя отряды подунайских племен искусно использовали местность, а также табор, игравший роль полевого укрепления[18]. В битвах с римлянами варвары проявляли силу, выносливость и смелость, вызывавшие уважение и у врагов. Но иногда смелость варваров перерастала в безрассудство, побуждавшее их начинать бой в явно невыгодных условиях. Отсутствие у варваров устойчивого единого командования, увлечение грабежом зачастую вело к чрезмерному распылению сил, которое преодолевалось в случае необходимости лишь с очень большим трудом. Кроме того, у племен Подунавья не было еще достаточно сильных оборонительных сооружений. Варвары, обороняясь, стремились занять гористо-лесистые места, укрывались в болотах, что далеко не всегда приводило к успеху (Anon. Vales., 2, 3; Zosim., II, 21, 2).
О боевых порядках варваров нам известно немного. Известно, что уже во время битвы при Абритте они были выстроены в три боевых эшелона, которые последовательно вступали в борьбу с римлянами (Zоsim., I, 23, 3). Из беглых описаний некоторых столкновений можно, как кажется, сделать вывод, что в отдельных случаях продолжало применяться и построение в одну линию. Эта линия могла выступать в форме фаланги, но более частым было расчлененное построение, когда между подразделениями варваров имелись значительные промежутки. Так, в 358 г., готовясь к атаке на вторгшееся в их территорию войско римлян, сарматы, по свидетельству Аммиана, разделились на три отряда (Amm. Marc., XVII, 12, 7). [166]
В ходе боя варвары искусно сочетали применение метательного и ударного оружия. В битве при Салициях (377 г.), сближаясь с противником, они поражали его дротиками и другими метательными снарядами, а затем перешли к рукопашному бою (Amm. Marc., XXXI, 7, 12-14). Но и в ходе этого последнего готы при каждой возможности пускали в ход луки, бросали в римлян большие обожженные палицы. Подобное сочетание рукопашного и метательного боя имело место и на отдельных этапах Адрианопольской битвы. В некоторых случаях при наличии у них очень плотных боевых порядков и при весьма близком от противника расположении варвары сразу же начинали рукопашный бой и пытались сокрушить строй римлян мечами и копьями (Amm. Marc., XIX, 10 слл.).
Главный удар наносился по центру или флангам противника. Варвары стремились прорвать его боевые порядки, чтобы затем, произведя соответствующий маневр, нанести окончательное поражение ослабленным и разорванным рядам римлян, Так, во время боя с Паннонским и Мёзийским легионами сарматы, добившись вначале успеха в схватке с мёзийцами, вслед за тем «прорвали боевую линию Паннонского легиона и, раздробив силы отряда, вторичным ударом едва не истребили всех» (Amm. Marc., XXIX, 6, 14). В отдельных случаях варвары Подунавья стремились к окружению противника, ярким примером чего может служить битва при Адрианополе[19]. Решительные и трудные формы боя, которые применяли варвары, основывались прежде всего на искусном использовании многочисленной конницы, их главной ударной и маневренной силы. Располагавшаяся обычно на флангах, она наносила мощные удары по пехоте противника и успешно боролась с его конницей[20].
Борьба с Римом явилась величайшим испытанием сил и военного искусства племен Подунавья. Их вторжения в Империю, начавшись в 30-е годы III в., продолжались с небольшими перерывами почти сто лет. Римской империи удалось тогда устоять лишь ценою величайшего напряжения сил. В 20–30-е гг. III в. римляне частично стабилизировали положение на дунайской границе и добились здесь временного затишья[21]. После сравнительно короткого мирного этапа племена Подунавья возобновили своп наступательные войны. В 40-е гг. III в. начался новый период их борьбы с Римом[22]. Они с возрастающей силой нападали на раздираемую внутренними противоречиями мировую державу. Вторжения подунайских племен увенчались известной победой при Адрианополе (378 г.), а затем и взятием Рима (410 г.).
Адрианопольская битва была вершиной военного искусства племен Подунавья. В ней варвары проявили не только свойственные им выносливость и мужество. Они умело маневрировали на поле боя, хорошо сочетали действия пехоты и конницы. Вырвав в упорных схватках инициативу из рук римлян, готы и аланы обрушили на их фланги тяжелые удары, и затем, используя все резервы, охватили императорское войско и нанесли ему сокрушительное поражение[23].
Победа при Адрианополе явилась итогом длительной борьбы подунайских племен с Римом. В ходе многочисленных войн варвары истощили резервы Империи, усовершенствовали и развили свое военное искусство. В нем типичные для варваров методы ведения войны сочетались с умелым использованием многих достижений античного военного дела.
[1] B. Rappaport, Die Einfälle der Goten in das römische Reich, Lpz, 1899; В. Д. Блаватский, Очерки военного дела в античных государства Северного Причерноморья, М., 1954; Е. А. Разин, История военного искусства, І, М., 1955.
[2] E. Nack, Germanen. Länder und Völker der Germanen, Wien, 1958, стр. 82 с илл.; Г. Б. Федоров, Население Прутско-Днестровского междуречья в І тысячелетии н. э., МИА, № 89, 1960, стр. 114, 123.
[3] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 161
[4] Сводку материалов по сарматской археологии см. в кн. M. Párducz, Denkmäler der Sarmatenzeit, I-III, Budapest, 1950.
[5] М. Ю. Брайчевский, Білья джерел словянської державності, Київ, 1964, стр. 18.
[6] Rappaport, ук. соч., стр. 84.
[7] L. Schmidt, Geschichte der deutschen Stämme bis zum Ausgange der Völkerwanderung, B., 1910, стр. 72.
[8] Вместе с тем отмечают, что часть знати вместе со своими дружинами с самого начала пошла на службу к римлянам, - А. Р. Корсунский, Вестготы и Римская империя в конце IV – начале VI века, «Вестник Московского ун-та. История», 1965, № 3, стр. 92.
[9] SHA, Claudius, VI, 2; Zosim., I, 42, 1; Amm. Marc., XXXI, 8, 4.
[10] Pravek československa, Praha, 1960, стр. 364.
[11] A. Alföldi, Magyarorszag nápei és a Romai birodalom, Budapest, 1934, стр. 46.
[12] Ф. В. Режебек, Маркоманнские войны, Одесса, 1895, стр. 120 слл.
[13] C. Patsch, Die quadisch-jazygische Krigsgemeinschaft im Jahre 374/375, SBAW, 209, стр. 5 слл.
[14] О значении внутренних факторов в падении Дакии см. А. Д. Дмитрев, Падение Дакии, ВДИ, 1949, № 1, стр. 78 слл.; Ю. К. Колосовская, К истории падения римского господства в Дакии, ВДИ, 1955, № 3, стр. 63 слл.
[15] А. Р. Корсунский, О социальном строе вестготов в IV в., ВДИ, 1965, № 3, стр. 62 слл.
[16] Для этой цели обычно выделялась значительная часть сил (Amm. Marc., XXXI, 7, 7).
[17] Amm. Marc., XXXI, 8; Zosim., IV, 34, 5; Sozom., VI, 39.
[18] Разин, ук. соч., стр. 458.
[19] W. Judeich, Die Schlacht bei Adrianopel am 9. Aug. 378 n. Chr., «Deutsche Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1891, т. 6, стр. 18.
[20] О давних традициях конного боя у задунайских племен см. Блаватский, ук. соч., стр. 23 слл.
[21] Istoria Romîniei, I, 1960, стр. 657 слл.
[22] E. A. Thompson, Constantine, Constantius II and the Lower Danube Frontier, «Hermes», 84, 1956, вып. 3, стр. 380.
[23] Oros., VII, 33, 1; Socr., IV, 38; Amm. Marc., XXXI, 13.
Военное искусство племен Подунавья в эпоху их больших войн с Римом еще не получило должного освещения. Историки обычно интересовались военным искусством отдельных племен (готы, сарматы) или изучали тактику варваров Подунавья применительно к одному или нескольким вторжениям[1]. Нужен более широкий подход, который дал бы достаточно подробную картину.
Развитие военного искусства варваров уходило своими корнями в глубину исторического прошлого. Особенно существенны в этом отношении первые века нашей эры, когда племена Подунавья переживали эпоху разложения родоплеменных отношений. В их среде тогда складывались большие племенные объединения во главе с воинственной знатью. Развитие местного плужного земледелия, скотоводства, ремесла[2] создавало материальные возможности для широкой военной экспансии. Неистощимая боевая энергия варваров обратилась против их общего врага – Римской империи.
Начались длительные кровопролитные войны, под знаком которых прошел почти весь IV век н. э. В их ходе варвары стремились подорвать боевую мощь Рима, сокрушить его оборонительную систему на Дунае, приобрести новые обширные территории. Важной непосредственной целью вторжений был захват добычи, угон в рабство десятков тысяч жителей[3].
В войнах с Империей приняли участие многочисленные племена, населявшие обширные территории Центральной и Юго-Восточной Европы. Это были преимущественно земледельческие народы, исключение составили лишь сарматы, обитавшие на территории Большой Венгерской низменности[4]. Численность среднедунайских сарматов в первой половине IV в. составляла не менее 500 тыс. человек. Это население размешалось на территории приблизительно в 64 тыс. кв. км, что дает среднюю плотность около 8 человек на кв. км. Плотность населения на остальных подунайских землях была выше, как считают, 10 человек на кв. км[5]. Если территорию оседлых племен на Среднем в Верхнем Дунае определить примерно в 220 тыс., кв. км, а на Нижнем – в 260 тыс. кв. км, то предположительная численность населения этих территорий должна составить соответственно 2200 тыс. и 2600 тыс. человек. Таким образом, можно полагать, что общее народонаселение Подунавья составляло свыше 5 млн. человек.
Эта цифра при сопоставлении ее с численностью населения Империи выглядит очень незначительной. Но не следует забывать, что в обществе варваров воином был почти каждый совершеннолетний мужчина, Исследователи по-разному оценивают долю населения, которая может быть отнесена к разряду воинов. Одни[6] склонны считать воином каждого третьего жителя, другие[7] – каждого пятого. [163]
От чрезмерного преувеличения численности боеспособных варваров следует отказаться. Военные тяготы и лишения, особенно значительные при войнах с Римом, были не под силу подросткам и старикам. Необходимо также принять во внимание, что какой-то процент населения составляли рабы и обнищавшие элементы, участие которых в военных действиях могло быть лишь ограниченным[8]. Поэтому правдоподобнее более умеренный коэффициент, а именно 1/5. Если взять его за основу, то предполагаемая численность боевых резервов подунайских племен составит не менее 1 млн. человек.
Наиболее опытной частью боевых сил варваров были хорошо вооруженные дружины знати, преимущественно конные (Amm. Marc., XXXI, 5). Эти отряды, представлявшие собой зачатки отделенной от народа регулярной армии, могли осуществлять самостоятельно лишь вторжения ограниченного характера. Они же, в основном, поставляли и командный состав для массового войска, Последнее создавалось для выполнения боевых задач более значительного масштаба. Так, по рассказу Зосима (IV, 7, 2), вестготы направили на помощь узурпатору Прокопию десятитысячный отряд, состоявший из людей цветущего возраста. Крупное военное предприятие вовлекало в свою сферу и более пожилых людей. Лишь при критических обстоятельствах в войско включалось все боеспособное мужское население. Примером такого поэтапного использования резервов может служить описанное Зосимом (IV, 38, 5) вторжение остготов Одотея.
Организационная структура варварского войска не вполне ясна. При крупных коалиционных походах общее ополчение слагалось из ополчений отдельных племен[9], возглавлявшихся собственными вождями. Ополчение племени, вероятно, членилось в соответствии с отрядами, набранными в округах и селениях, подобно тому как это было у германцев Тацита. Важнейшей низовой тактической ячейкой был клин «cuneus», в который, возможно, входили прежде всего лица, связанные между собой родственными узами.
Вооружение подунайских варваров отличалось многообразием. Если в более ранний период основным видом оружия было короткое копье (Тас., Germ. VI, 1), то в ІІІ—IV вв. главным видом наступательного оружия стал меч, причем наряду с длинным мечом (который вместе с тяжелым копьем был преимущественно вооружением всадника) применялся и короткий. В состав вооружения входили также боевой нож, кинжал, дубина, а из метательного оружия – лук со стрелами и дротик. Оборонительное вооружение составляли щит с металлическим умбоном, железный шлем, панцирь и кольчуга[10]. Наряду с этим тяжелым и дорогостоящим вооружением широкое применение находили защитные доспехи из дерева и кожи, а также панцири из кусочков рога (Amm. Marc., VII, 12, 3).
Войско варваров четко делилось на пехоту и конницу. Пехота состояла из тяжело и легковооруженных воинов, подобная же градация существовала и в коннице. В развитии этого рода войск ведущую роль сыграли сарматские племена, опыт которых был заимствован готами и другими земледельческими народами. В состав подунайских ополчений входили, далее, люди, опытные в сооружении осадных орудий, о чем свидетельствует быстрое сооружение варварами подвижных башен, штурмовых таранов и лестниц. У подунайских племен появились и военные флотилии. Но их корабли были довольно несовершенны и применялись преимущественно как транспортные средства (Zosim., II, 21, 1).
В войнах с Римом приняли участие племена, располагавшиеся как у самого Дуная, так и на сравнительно небольшом от него расстоянии. Поэтому объектом их нападений были, прежде всего, соседние пограничные районы Империи[11]. Каждое племя имело, [164] так сказать, свой участок борьбы. Но уже в период Маркоманских войн нападения дунайских племен перестали носить ограниченный, локальный характер[12]. В IV н. э. сложение больших племенных союзов, цели, которые теперь ставили себе варвары, учет структуры римской обороны и военно-географических условий – все это привело к тому, что на Дунае возникли три главных группировки племен, совпадавшие в значительной степени с основными племенными союзами. Они наступление на Империю по трем важнейшим направлениям (Amm. Marc., XXVI, 4, 5; XVI, 10, 20).
На Верхнем Дунае римским силам противостояла германская группа племен, в которую входили ютулги и маркоманны. Силы этих племен значительно уступали резервам двух других группировок, размещавшихся соответственно на Среднем и Нижнем Дунае. Однако во время: наиболее значительных походов верхнедунайские варвары выступали совместно с аламаннами (Amm. Marc., XV, 4). Значение ютунгов и маркоманнов в общей борьбе с Римом определялось тем, что они обитали на сравнительно небольшом расстоянии от Италии. При этом, занимая правый фланг дунайского фронта варваров они обеспечивали их относительное взаимодействие с западногерманскими племенами на Рейне. Главным объектом вторжений верхнедунайской группы была провинция Реция (Amm. Marc., XVI, 10, 20).
Средний Дунай был центральной зоной противостоящих Риму племен Подунавья. Здесь главной силой были сарматские племена. Союзниками их выступали обычно квады[13]. Племена Среднего Подунавья наносили удары но Паннонии и прилегавшим к ней районам Верхней Мёзии и Далмации (Amm. Marc., ХVI, 10, 20; XXIX, 6). Они, таким образом, атаковали важнейшие области основной иллирийской базы римлян, рассекали коммуникации, связывавшие восточные и западные провинции Империи. В наиболее напряженные моменты борьбы сарматы и их союзники угрожали нападением самой Италии.
Наиболее многочисленной была нижнедунайская группа племен. В ос состав входили германцы, гето-фракийцы, сарматы, славяне. Эти племена населяли обширные, труднодоступные для римлян территории. Сюда шел приток разноязычного населения из отдаленных областей, в частности, из районов Северного Причерноморья и Приазовья. Эго увеличивало силы племен Карпато-Днестровского района, еще более обостряло их отношения с Империей, но вместе с тем нередко порождало и ожесточенные междоусобные войны (Amm. Marc., XXXI, 3).
Нижнедунайские племена занимали в войнах с Империей левый фланг племен Подунавья. Их действия была направлены прежде всего на овладение Дакией[14], а затем на удержание ее в своих руках. Варвары Нижнего Подунавья обрушили свои нападения на Мезию, Фракию, Македонию. Волны их вторжений достигли самого Константинополя (Socr., IV, 38; Amm. Marc., XXXI, 16, 4). Военные усилия племен Нижнего Подунавья направлялись следовательно, против жизненно важных для Рима провинций, против самой сильной зоны римских укреплений на Дунае и одного из двух главных политических и военных центров Римской империи.
Племена Подунавья, воевавшие с Римом, еще только вступали в эпоху зарождения государственности[15]. Их войско по своей организации и вооружению во многом уступало римской полевой армии. В этих условиях наиболее распространенной формой военных действий варваров против Империи стали рейды по территории противника. Цель такого рода вторжений сводилась к тому, чтобы по возможности быстро прорывать лимес, проникать в его глубокие тылы и опустошать их. В ходе рейдов варвары [165] громили местные войска, штурмовали города и опорные пункты. При таких вторжениях готы, сарматы, квады, лишенные прочных связей с родиной, стремились жить за счет противника, и их грабежи были в немалой степени своеобразной формой снабжения[16]. С прибытием на театр военных действий главных сил римской армии варвары обычно спешили возвратиться на свою территорию. Со временем рейды стали перерастать в походы с более решительными целями, когда ополчения подунайских племен стремились захватить римские земли и нанести поражение ядру императорской армии.
Военная деятельность племен Подунавья отличалась гибкостью, учетом сложившейся в Риме военно-политической обстановки. В периоды относительного затишья в пограничные районы Империи проникали небольшие отряды варваров (Themist., Оrаt., X. 137). Не давая римлянам повода для широких ответных действий, эти группы держали лимес в напряжении, помогали разведывать силы противника. Ослабление римской обороны, связанное, например, с уходом дунайской армии на Восток или в Италию, сразу же использовалось для более крупных вторжений. Так, в мае 357 г., когда император Констанций находился с войском в Риме, натиск варваров столь возрос, что под угрозой оказались обширные территории Иллирика (Zosim., III, 1; Amm. Marc., XVII, 13).
Главной слабостью подунайских племен было отсутствие прочных связей между ними. Тем не менее начавшееся в одной зоне Подунавья вторжение варваров нередко находило поддержку по только у непосредственных соседей, но порою и у довольно отдаленных племен. В период же наивысшего напряжения борьбы с Римом (70-e годы IVв.) против Империи выступали коалиционные силы, насчитывавшие многие десятки тысяч воинов[17].
В войнах с Римской империей варвары применяли различные виды боя. Нападая, они чаще всего использовали его наступательную форму, нередко происходили и встречные бои. Так, в 374 г. сарматы, продвигаясь на север, столкнулись близ Сирмия с посланными против них двумя легионами – Паннонским и Мёзийским – и, использовав замешательство римлян, нанесли им тяжелое поражение (Amm. Marc., XXIX, 6, 13-14). Отход варваров на свою территорию обычно сопровождался действиями оборонительного характера.
Варвары, как правило, были хорошо осведомлены о намерениях противника. Они стремились нападать неожиданно, вступать в бой, имея перевес в силах. В ходе боя отряды подунайских племен искусно использовали местность, а также табор, игравший роль полевого укрепления[18]. В битвах с римлянами варвары проявляли силу, выносливость и смелость, вызывавшие уважение и у врагов. Но иногда смелость варваров перерастала в безрассудство, побуждавшее их начинать бой в явно невыгодных условиях. Отсутствие у варваров устойчивого единого командования, увлечение грабежом зачастую вело к чрезмерному распылению сил, которое преодолевалось в случае необходимости лишь с очень большим трудом. Кроме того, у племен Подунавья не было еще достаточно сильных оборонительных сооружений. Варвары, обороняясь, стремились занять гористо-лесистые места, укрывались в болотах, что далеко не всегда приводило к успеху (Anon. Vales., 2, 3; Zosim., II, 21, 2).
О боевых порядках варваров нам известно немного. Известно, что уже во время битвы при Абритте они были выстроены в три боевых эшелона, которые последовательно вступали в борьбу с римлянами (Zоsim., I, 23, 3). Из беглых описаний некоторых столкновений можно, как кажется, сделать вывод, что в отдельных случаях продолжало применяться и построение в одну линию. Эта линия могла выступать в форме фаланги, но более частым было расчлененное построение, когда между подразделениями варваров имелись значительные промежутки. Так, в 358 г., готовясь к атаке на вторгшееся в их территорию войско римлян, сарматы, по свидетельству Аммиана, разделились на три отряда (Amm. Marc., XVII, 12, 7). [166]
В ходе боя варвары искусно сочетали применение метательного и ударного оружия. В битве при Салициях (377 г.), сближаясь с противником, они поражали его дротиками и другими метательными снарядами, а затем перешли к рукопашному бою (Amm. Marc., XXXI, 7, 12-14). Но и в ходе этого последнего готы при каждой возможности пускали в ход луки, бросали в римлян большие обожженные палицы. Подобное сочетание рукопашного и метательного боя имело место и на отдельных этапах Адрианопольской битвы. В некоторых случаях при наличии у них очень плотных боевых порядков и при весьма близком от противника расположении варвары сразу же начинали рукопашный бой и пытались сокрушить строй римлян мечами и копьями (Amm. Marc., XIX, 10 слл.).
Главный удар наносился по центру или флангам противника. Варвары стремились прорвать его боевые порядки, чтобы затем, произведя соответствующий маневр, нанести окончательное поражение ослабленным и разорванным рядам римлян, Так, во время боя с Паннонским и Мёзийским легионами сарматы, добившись вначале успеха в схватке с мёзийцами, вслед за тем «прорвали боевую линию Паннонского легиона и, раздробив силы отряда, вторичным ударом едва не истребили всех» (Amm. Marc., XXIX, 6, 14). В отдельных случаях варвары Подунавья стремились к окружению противника, ярким примером чего может служить битва при Адрианополе[19]. Решительные и трудные формы боя, которые применяли варвары, основывались прежде всего на искусном использовании многочисленной конницы, их главной ударной и маневренной силы. Располагавшаяся обычно на флангах, она наносила мощные удары по пехоте противника и успешно боролась с его конницей[20].
Борьба с Римом явилась величайшим испытанием сил и военного искусства племен Подунавья. Их вторжения в Империю, начавшись в 30-е годы III в., продолжались с небольшими перерывами почти сто лет. Римской империи удалось тогда устоять лишь ценою величайшего напряжения сил. В 20–30-е гг. III в. римляне частично стабилизировали положение на дунайской границе и добились здесь временного затишья[21]. После сравнительно короткого мирного этапа племена Подунавья возобновили своп наступательные войны. В 40-е гг. III в. начался новый период их борьбы с Римом[22]. Они с возрастающей силой нападали на раздираемую внутренними противоречиями мировую державу. Вторжения подунайских племен увенчались известной победой при Адрианополе (378 г.), а затем и взятием Рима (410 г.).
Адрианопольская битва была вершиной военного искусства племен Подунавья. В ней варвары проявили не только свойственные им выносливость и мужество. Они умело маневрировали на поле боя, хорошо сочетали действия пехоты и конницы. Вырвав в упорных схватках инициативу из рук римлян, готы и аланы обрушили на их фланги тяжелые удары, и затем, используя все резервы, охватили императорское войско и нанесли ему сокрушительное поражение[23].
Победа при Адрианополе явилась итогом длительной борьбы подунайских племен с Римом. В ходе многочисленных войн варвары истощили резервы Империи, усовершенствовали и развили свое военное искусство. В нем типичные для варваров методы ведения войны сочетались с умелым использованием многих достижений античного военного дела.
[1] B. Rappaport, Die Einfälle der Goten in das römische Reich, Lpz, 1899; В. Д. Блаватский, Очерки военного дела в античных государства Северного Причерноморья, М., 1954; Е. А. Разин, История военного искусства, І, М., 1955.
[2] E. Nack, Germanen. Länder und Völker der Germanen, Wien, 1958, стр. 82 с илл.; Г. Б. Федоров, Население Прутско-Днестровского междуречья в І тысячелетии н. э., МИА, № 89, 1960, стр. 114, 123.
[3] См. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 21, стр. 161
[4] Сводку материалов по сарматской археологии см. в кн. M. Párducz, Denkmäler der Sarmatenzeit, I-III, Budapest, 1950.
[5] М. Ю. Брайчевский, Білья джерел словянської державності, Київ, 1964, стр. 18.
[6] Rappaport, ук. соч., стр. 84.
[7] L. Schmidt, Geschichte der deutschen Stämme bis zum Ausgange der Völkerwanderung, B., 1910, стр. 72.
[8] Вместе с тем отмечают, что часть знати вместе со своими дружинами с самого начала пошла на службу к римлянам, - А. Р. Корсунский, Вестготы и Римская империя в конце IV – начале VI века, «Вестник Московского ун-та. История», 1965, № 3, стр. 92.
[9] SHA, Claudius, VI, 2; Zosim., I, 42, 1; Amm. Marc., XXXI, 8, 4.
[10] Pravek československa, Praha, 1960, стр. 364.
[11] A. Alföldi, Magyarorszag nápei és a Romai birodalom, Budapest, 1934, стр. 46.
[12] Ф. В. Режебек, Маркоманнские войны, Одесса, 1895, стр. 120 слл.
[13] C. Patsch, Die quadisch-jazygische Krigsgemeinschaft im Jahre 374/375, SBAW, 209, стр. 5 слл.
[14] О значении внутренних факторов в падении Дакии см. А. Д. Дмитрев, Падение Дакии, ВДИ, 1949, № 1, стр. 78 слл.; Ю. К. Колосовская, К истории падения римского господства в Дакии, ВДИ, 1955, № 3, стр. 63 слл.
[15] А. Р. Корсунский, О социальном строе вестготов в IV в., ВДИ, 1965, № 3, стр. 62 слл.
[16] Для этой цели обычно выделялась значительная часть сил (Amm. Marc., XXXI, 7, 7).
[17] Amm. Marc., XXXI, 8; Zosim., IV, 34, 5; Sozom., VI, 39.
[18] Разин, ук. соч., стр. 458.
[19] W. Judeich, Die Schlacht bei Adrianopel am 9. Aug. 378 n. Chr., «Deutsche Zeitschrift für Geschichtswissenschaft», 1891, т. 6, стр. 18.
[20] О давних традициях конного боя у задунайских племен см. Блаватский, ук. соч., стр. 23 слл.
[21] Istoria Romîniei, I, 1960, стр. 657 слл.
[22] E. A. Thompson, Constantine, Constantius II and the Lower Danube Frontier, «Hermes», 84, 1956, вып. 3, стр. 380.
[23] Oros., VII, 33, 1; Socr., IV, 38; Amm. Marc., XXXI, 13.
