Историк Сергей Карпов о различиях между средневековым и античным рабовладением, положении женщин-рабынь и особенностях торговли в Средние века
Когда люди
говорят о работорговле — классической работорговле, чаще всего
вспоминают античный мир или Древний Восток, где рабство приобрело свои, я
бы сказал, наиболее устоявшиеся формы, которые затем стали модулем.
Это постоянное, вечное рабство, это большая зависимость, это превращение раба в говорящее орудие, и потом медленное-медленное изживание этих порядков к концу античного мира, когда приток рабов стал меньше, когда отношение к ним стало более бережным, когда христианство смягчило те эксцессы рабовладения, которые были известны в классическом Риме. То есть римское рабовладение в значительной степени является модулем. Я не говорю, конечно, о современном «рабовладении», которое сейчас, к сожалению, распространено, я говорю о классическом варианте.
Так вот, когда мы переходим к Средним векам, мы видим, что там все изменилось, что там рабов было ничуть не меньше, чем было в античном Риме, а может быть, даже и больше — в некоторые моменты истории их действительно было больше, чем в Риме. И тогда возникает вопрос: а что же произошло? Почему так было? Почему рабов в Средние века было больше, чем в классическом, античном мире? Дело в том, что надо иметь в виду, что сначала, когда происходит распад античного мира под ударами варваров, когда начинаются варварские завоевания, во многих странах резко ощущается нехватка рабочих рук, к примеру в готской Испании, где рабы использовались как основная рабочая сила в латифундиях, как в последующем зависимые крестьяне при смягчении некоторых форм эксплуатации. Когда в раннее Средневековье происходит аграризация в Европе, когда там распространяется все больше и больше свободное крестьянство, свободная крестьянская община, казалось бы, рабы стали не такими нужными, казалось бы, они были менее востребованными. Да, конечно, они были в хозяйствах богатых людей, но их было не так много.
Новый всплеск происходит тогда, когда начинают подниматься города, когда Европа начинает проходить свою зрелую стадию феодального развития. И тогда рабов становится намного больше. Эти рабы приходят из очень разных регионов: из Причерноморья, из районов Восточной Европы и затем из Африки. Источников было очень много, разных. И историки начинают их изучать. И, к счастью для нас, есть благоприятные возможности для такого изучения, потому что сохранились уникальные источники. Таковыми являются счетные книги, где учитывается налог на продажу рабов, нотариальные акты, и особенно завещания, где очень часто составляющие свою последнюю волю люди — купцы, или дворяне, или любые другие горожане — указывали своих рабов и часто отпускали их на волю. Так вот, эти источники дают возможность провести статистический анализ: где и какое было количество рабов. Появляются возможности изучать их этнический состав, возраст и цену.
Все это очень благоприятно и интересно. Но для анализа документов, конечно, необходим инструментарий, хорошее знание соответствующих языков, палеографии, так как прежде всего это тексты на средневековой латыни и староитальянском. Историки примерно с середины XIX века начали очень активно этим заниматься. Это исследовал наш известный соотечественник Максим Ковалевский, этим занимался историк середины XX века Шарль Верлинден. Именно Верлиндену принадлежат основные, самые интересные труды по истории работорговли и рабовладения. Затем к этой теме обращались другие ученые, такие как Мишель Балар. Их достаточно много, в основном это работы на французском языке, иногда на английском. Меньше на русском, к сожалению, после Максима Ковалевского.
Сейчас мы с вами должны подумать: что же реально изменилось? Изменилось самое главное — отношение к рабам. То, что происходило в это время в Европе, нас, наверное, удивит, потому что рабство перестало быть вечным, рабов очень часто отпускали на волю. И более того, если рабыня была в услужении у хозяев, ее отпускали с приданным, и она становилась римской гражданкой, то есть рабство перестало быть столь тяжелым и обременительным, каким оно было в античное время.
Рабы, которые продавались, например, в Венеции, стоили примерно в два раза больше тех сумм, которые за них платили в других факториях, например, Черного моря: в Каффе (Феодосии), в Тане (Азове), Константинополе или где-то еще. То есть разница в цене делала эту торговлю чрезвычайно выгодной, она приносила очень большие барыши. Интеграция этих рабов в структуру Западной Европы была достаточно большой, и в том числе постепенно происходило обучение рабов какому-то ремеслу, и рабы могли заниматься какими-то торговыми сделками от себя, а не от хозяина. Им давались деньги, они могли иметь семью — тоже отличие от античного времени. И надо сказать еще одно: в основном те рабы, которые привозились в Западную Европу, прежде всего во Францию, в Италию, в другие страны, были женщины, домашние служанки. Мужчины появлялись там реже и главным образом тогда, когда была необходимость в физическом труде при убыли рабочей силы, например после эпидемий или каких-то других катастрофических событий, когда нужна была рабочая сила, скажем, в сельскохозяйственном производстве или каком-то ином, тяжелом труде. Это было все-таки исключением, и, когда мы анализируем статистику, получается интересная вещь: в Западную Европу увозилось примерно 2/3 женщин и 1/3 мужчин, а в мамлюкский Египет, наоборот, 2/3 мужчин и 1/3 женщин. Почему? Потому что там мужчин брали для службы в мамлюкской армии, то есть они становились солдатами, их воспитывали таковыми с самого начала.
А какова была возрастная характеристика? Возраст рабов был очень юный до кризиса середины XIV века. В основном покупали рабов в возрасте от 11 до 16 лет, иногда до 18 лет. Мало кого интересовали рабы и рабыни более старших возрастных категорий. Почему? Потому что был расчет на более длительное их использование и на то, что к какому-то определенному периоду времени рабыня достигает почтенного возраста, а к таковому относили людей около 30 лет (не пугайтесь, милые дамы, это средневековое измерение). Тогда как раз и считалось, что подобная рабыня больше в хозяйстве не так уж и нужна, у нее нет столько сил, да и детородный возраст у нее уже немного другой, поэтому ее вполне можно отпустить на волю и дать ей какие-то деньги, чтобы она могла найти себе избранника из той же среды, а иногда и из другой — ведь вспомните, что она имеет права и защиту римской гражданки в любом обществе, потому что римское гражданство одинаково признавалось в разных городах Италии, оно было выше права, которое каждый город определял для себя статутами. Вот это значительное изменение, которое мы можем констатировать, по сравнению с Античностью.
Еще одним важным изменением было то, что эти рабы и рабыни очень быстро интегрировались в то общество, где они жили, в итальянских городах. Если мы посмотрим, например, на картины Пизанелло, итальянского живописца XV столетия, то мы очень часто увидим непохожие на итальянцев лица, которые мы сейчас назвали бы куманскими или какими-то другими восточными. Широкие лица монгольского типа, Пизанелло рисует их, например, в сценах чудес святого Георгия и распятия Христа, рядом стоят различные слуги, люди, воины, и там эти лица. Что он, врал? Нет, он не врал, он видел то, что было на улице, и рисовал то, что было на улице. И таких рабов было очень много. Рабское население измерялось тысячами, особенно в крупных городах, таких как Венеция, Флоренция и многие другие. Поэтому, когда мы говорим об этом населении, конечно, мы прекрасно понимаем, что они были откуда-то привезены. Они были привезены в основном из черноморского региона, и была одна примечательная особенность. Во время транспортировки рабов значительная их часть погибала из-за большой скученности и различных эпидемий на кораблях. И эта перевозка как раз приводила к тому, что цены повышались и рабов в итоге было меньше, чем их изначально брали на борт.
Я изучаю, например, завещания, которые были составлены в венецианской Тане. В одном из них купец говорит следующее: «Я отдаю поручение сейчас, умирая, своим душеприказчикам, что, если моя рабыня будет себя хорошо вести, будет благонравна, если ты это знаешь, отпусти ее на волю и дай ей те рубашки и одежду, которую она имеет, вместе с бельем (которое в то время дорого ценилось), все это дай ей в приданое. Если же она неблагонравна и плохо себя ведет, то продай ее другому человеку, даже за маленькую цену».
Другой интересный пассаж, тоже из завещания, буквально следующий: тот же купец (его звали Бон Венециан), когда он находился в Тане, пишет следующее в своем завещании: «Я отправил свою рабыню Елену в Венецию, чтобы она водила в школу моих детей для изучения грамматики. И если она хорошо с этим справляется, пожалуйста, ее награди и отпусти на волю. А если она этого не делает, оставь ее в рабстве еще на какое-то время и, может быть, даже продай».
И встает еще один вопрос: как эти рабы, которые были привезены в Европу, себя вели и как они себя чувствовали. Были ли восстания? Вы знаете, никаких восстаний рабов вроде спартаковского в Средние века не было, хотя рабов было много. Почему? Потому что рабы были очень разного этнического происхождения. Поскольку они принадлежали к разным этносам, между ними было трудно найти такую спайку, которая могла бы их объединить. Кроме того, они был распределены по разным домохозяйствам, они не работали в одной латифундии, как было раньше. Поэтому прямое сопротивление было менее возможным. Но зато были возможны разного рода другие эксцессы, довольно неприятные, когда раб или рабыня могли отравить своего хозяина или, если он плохо с ними обращался, могли выкинуть какие-то другие штуки вроде порчи имущества. В этом случае их карали безжалостно. Самое малое, что их ждало, после того как они разоблачены, — это бичевание. Хуже — казнь на фурке, повешение или колесование.
К тяжелым сторонам, связанным с работорговлей и рабовладением, относится и то, что, когда расследовалось какое-то преступление, раб мог давать показания, но только под пыткой. Если раб просто свидетельствовал, в том числе против своего господина, его показания не признавались до тех пор, пока его не подвергали пытке. Суммируя все то, что было сказано, можно утверждать, что рабов было много, после освобождения они пополняли ряды свободных людей, они могли быть освобождены и рабы были молодыми. Так было до кризиса середины XIV века.
Это постоянное, вечное рабство, это большая зависимость, это превращение раба в говорящее орудие, и потом медленное-медленное изживание этих порядков к концу античного мира, когда приток рабов стал меньше, когда отношение к ним стало более бережным, когда христианство смягчило те эксцессы рабовладения, которые были известны в классическом Риме. То есть римское рабовладение в значительной степени является модулем. Я не говорю, конечно, о современном «рабовладении», которое сейчас, к сожалению, распространено, я говорю о классическом варианте.
Так вот, когда мы переходим к Средним векам, мы видим, что там все изменилось, что там рабов было ничуть не меньше, чем было в античном Риме, а может быть, даже и больше — в некоторые моменты истории их действительно было больше, чем в Риме. И тогда возникает вопрос: а что же произошло? Почему так было? Почему рабов в Средние века было больше, чем в классическом, античном мире? Дело в том, что надо иметь в виду, что сначала, когда происходит распад античного мира под ударами варваров, когда начинаются варварские завоевания, во многих странах резко ощущается нехватка рабочих рук, к примеру в готской Испании, где рабы использовались как основная рабочая сила в латифундиях, как в последующем зависимые крестьяне при смягчении некоторых форм эксплуатации. Когда в раннее Средневековье происходит аграризация в Европе, когда там распространяется все больше и больше свободное крестьянство, свободная крестьянская община, казалось бы, рабы стали не такими нужными, казалось бы, они были менее востребованными. Да, конечно, они были в хозяйствах богатых людей, но их было не так много.
Новый всплеск происходит тогда, когда начинают подниматься города, когда Европа начинает проходить свою зрелую стадию феодального развития. И тогда рабов становится намного больше. Эти рабы приходят из очень разных регионов: из Причерноморья, из районов Восточной Европы и затем из Африки. Источников было очень много, разных. И историки начинают их изучать. И, к счастью для нас, есть благоприятные возможности для такого изучения, потому что сохранились уникальные источники. Таковыми являются счетные книги, где учитывается налог на продажу рабов, нотариальные акты, и особенно завещания, где очень часто составляющие свою последнюю волю люди — купцы, или дворяне, или любые другие горожане — указывали своих рабов и часто отпускали их на волю. Так вот, эти источники дают возможность провести статистический анализ: где и какое было количество рабов. Появляются возможности изучать их этнический состав, возраст и цену.
Все это очень благоприятно и интересно. Но для анализа документов, конечно, необходим инструментарий, хорошее знание соответствующих языков, палеографии, так как прежде всего это тексты на средневековой латыни и староитальянском. Историки примерно с середины XIX века начали очень активно этим заниматься. Это исследовал наш известный соотечественник Максим Ковалевский, этим занимался историк середины XX века Шарль Верлинден. Именно Верлиндену принадлежат основные, самые интересные труды по истории работорговли и рабовладения. Затем к этой теме обращались другие ученые, такие как Мишель Балар. Их достаточно много, в основном это работы на французском языке, иногда на английском. Меньше на русском, к сожалению, после Максима Ковалевского.
Сейчас мы с вами должны подумать: что же реально изменилось? Изменилось самое главное — отношение к рабам. То, что происходило в это время в Европе, нас, наверное, удивит, потому что рабство перестало быть вечным, рабов очень часто отпускали на волю. И более того, если рабыня была в услужении у хозяев, ее отпускали с приданным, и она становилась римской гражданкой, то есть рабство перестало быть столь тяжелым и обременительным, каким оно было в античное время.
Рабы, которые продавались, например, в Венеции, стоили примерно в два раза больше тех сумм, которые за них платили в других факториях, например, Черного моря: в Каффе (Феодосии), в Тане (Азове), Константинополе или где-то еще. То есть разница в цене делала эту торговлю чрезвычайно выгодной, она приносила очень большие барыши. Интеграция этих рабов в структуру Западной Европы была достаточно большой, и в том числе постепенно происходило обучение рабов какому-то ремеслу, и рабы могли заниматься какими-то торговыми сделками от себя, а не от хозяина. Им давались деньги, они могли иметь семью — тоже отличие от античного времени. И надо сказать еще одно: в основном те рабы, которые привозились в Западную Европу, прежде всего во Францию, в Италию, в другие страны, были женщины, домашние служанки. Мужчины появлялись там реже и главным образом тогда, когда была необходимость в физическом труде при убыли рабочей силы, например после эпидемий или каких-то других катастрофических событий, когда нужна была рабочая сила, скажем, в сельскохозяйственном производстве или каком-то ином, тяжелом труде. Это было все-таки исключением, и, когда мы анализируем статистику, получается интересная вещь: в Западную Европу увозилось примерно 2/3 женщин и 1/3 мужчин, а в мамлюкский Египет, наоборот, 2/3 мужчин и 1/3 женщин. Почему? Потому что там мужчин брали для службы в мамлюкской армии, то есть они становились солдатами, их воспитывали таковыми с самого начала.
А какова была возрастная характеристика? Возраст рабов был очень юный до кризиса середины XIV века. В основном покупали рабов в возрасте от 11 до 16 лет, иногда до 18 лет. Мало кого интересовали рабы и рабыни более старших возрастных категорий. Почему? Потому что был расчет на более длительное их использование и на то, что к какому-то определенному периоду времени рабыня достигает почтенного возраста, а к таковому относили людей около 30 лет (не пугайтесь, милые дамы, это средневековое измерение). Тогда как раз и считалось, что подобная рабыня больше в хозяйстве не так уж и нужна, у нее нет столько сил, да и детородный возраст у нее уже немного другой, поэтому ее вполне можно отпустить на волю и дать ей какие-то деньги, чтобы она могла найти себе избранника из той же среды, а иногда и из другой — ведь вспомните, что она имеет права и защиту римской гражданки в любом обществе, потому что римское гражданство одинаково признавалось в разных городах Италии, оно было выше права, которое каждый город определял для себя статутами. Вот это значительное изменение, которое мы можем констатировать, по сравнению с Античностью.
Еще одним важным изменением было то, что эти рабы и рабыни очень быстро интегрировались в то общество, где они жили, в итальянских городах. Если мы посмотрим, например, на картины Пизанелло, итальянского живописца XV столетия, то мы очень часто увидим непохожие на итальянцев лица, которые мы сейчас назвали бы куманскими или какими-то другими восточными. Широкие лица монгольского типа, Пизанелло рисует их, например, в сценах чудес святого Георгия и распятия Христа, рядом стоят различные слуги, люди, воины, и там эти лица. Что он, врал? Нет, он не врал, он видел то, что было на улице, и рисовал то, что было на улице. И таких рабов было очень много. Рабское население измерялось тысячами, особенно в крупных городах, таких как Венеция, Флоренция и многие другие. Поэтому, когда мы говорим об этом населении, конечно, мы прекрасно понимаем, что они были откуда-то привезены. Они были привезены в основном из черноморского региона, и была одна примечательная особенность. Во время транспортировки рабов значительная их часть погибала из-за большой скученности и различных эпидемий на кораблях. И эта перевозка как раз приводила к тому, что цены повышались и рабов в итоге было меньше, чем их изначально брали на борт.
Я изучаю, например, завещания, которые были составлены в венецианской Тане. В одном из них купец говорит следующее: «Я отдаю поручение сейчас, умирая, своим душеприказчикам, что, если моя рабыня будет себя хорошо вести, будет благонравна, если ты это знаешь, отпусти ее на волю и дай ей те рубашки и одежду, которую она имеет, вместе с бельем (которое в то время дорого ценилось), все это дай ей в приданое. Если же она неблагонравна и плохо себя ведет, то продай ее другому человеку, даже за маленькую цену».
Другой интересный пассаж, тоже из завещания, буквально следующий: тот же купец (его звали Бон Венециан), когда он находился в Тане, пишет следующее в своем завещании: «Я отправил свою рабыню Елену в Венецию, чтобы она водила в школу моих детей для изучения грамматики. И если она хорошо с этим справляется, пожалуйста, ее награди и отпусти на волю. А если она этого не делает, оставь ее в рабстве еще на какое-то время и, может быть, даже продай».
И встает еще один вопрос: как эти рабы, которые были привезены в Европу, себя вели и как они себя чувствовали. Были ли восстания? Вы знаете, никаких восстаний рабов вроде спартаковского в Средние века не было, хотя рабов было много. Почему? Потому что рабы были очень разного этнического происхождения. Поскольку они принадлежали к разным этносам, между ними было трудно найти такую спайку, которая могла бы их объединить. Кроме того, они был распределены по разным домохозяйствам, они не работали в одной латифундии, как было раньше. Поэтому прямое сопротивление было менее возможным. Но зато были возможны разного рода другие эксцессы, довольно неприятные, когда раб или рабыня могли отравить своего хозяина или, если он плохо с ними обращался, могли выкинуть какие-то другие штуки вроде порчи имущества. В этом случае их карали безжалостно. Самое малое, что их ждало, после того как они разоблачены, — это бичевание. Хуже — казнь на фурке, повешение или колесование.
К тяжелым сторонам, связанным с работорговлей и рабовладением, относится и то, что, когда расследовалось какое-то преступление, раб мог давать показания, но только под пыткой. Если раб просто свидетельствовал, в том числе против своего господина, его показания не признавались до тех пор, пока его не подвергали пытке. Суммируя все то, что было сказано, можно утверждать, что рабов было много, после освобождения они пополняли ряды свободных людей, они могли быть освобождены и рабы были молодыми. Так было до кризиса середины XIV века.
Сергей Карпов
доктор исторических наук, профессор, академик РАН, президент исторического факультета МГУ им. Ломоносова
