МИР АБДУЛЬ-КЕРИМ БУХАРСКИЙ... ИСТОРИЯ СРЕДНЕЙ АЗИИ

ОТ РЕДАКЦИИ

Учитывая недостаточность литературы по истории народов Советской Средней Азии, Институт Востоковедения АН СССР принял в 1934 г. предложение Наркомпроса Туркменской ССР подготовить к печати два тома материалов по истории туркменского народа с древнейших времен до завоевания Туркмении царской Россией в 80-х годах XIX в.

В состав сборника должны были войти переводы на русский язык извлечений из сочинений на языках арабском, персидском и тюркских тех авторов, которые, так или иначе, затрагивают вопрос о среднеазиатских туркменах в различные периоды их исторической жизни.

Намечавшийся первоначально объем издания (40 печатных листов, по 20 печатных листов в каждом томе) далеко не соответствует тому количеству материала по истории туркмен, какой находится в сочинениях восточных авторов. В процессе работы материал этот оказался значительно обширнее, чем можно было предполагать на основании общего предварительного знакомства.

В связи с указанным обстоятельством, объем издания пришлось увеличить более чем в два раза в сравнении с первоначальным планом, хотя и при этом условии наши материалы далеко не исчерпывают всех восточных источников, привлечение которых являлось бы Желательным. Использование рукописных источников в настоящем издании ограничивается пока основными фондами ленинградских собраний, использование которых, впрочем, также не может считаться вполне исчерпывающим.

Рукописи западноевропейских коллекций, а также значительно возросшее за последнее время ташкентское собрание, в силу ограниченности имевшегося в нашем распоряжении срока, остаются пока совершенно незатронутыми, несмотря на значительный интерес их с точки зрения истории туркмен.

На ряду с сочинениями историков значительный интерес для нашей цели представляют также различного рода исторические документы, в виде дарственных грамот среднеазиатских ханов и т. п., заключающие в себе весьма ценный материал по вопросам социально-экономической истории отдельных среднеазиатских народов, в том числе и туркмен. Однако задача использования для нашего сборника такого рода материала, сосредоточенного, главным образом, в архивах среднеазиатских республик, оказалась [4] в данный момент невыполнимой, в виду отсутствия каких бы то ни было описей архивных фондов. Со временем, когда восточные архивные фонды среднеазиатских актохранилищ будут приведены в известность, ряд вопросов социального прошлого туркмен удастся осветить со значительно большей полнотой, чем это можно сделать в данное время, пользуясь одними только публикуемыми здесь нарративными источниками.

К числу непривлеченных пока нами материалов относятся также собственно туркменские источники, излагающие, обычно, предания отдельных туркменских племен, записанные в позднейшее время. Образцы такого рода преданий отчасти представлены в Ленинграде коллекцией рукописей, поступивших в бывший Азиатский музей из Туркмении в первом десятилетии текущего столетия. Знакомство с указанными записями показывает, что они могут в известной части быть полезными для выяснения тех или иных отдельных вопросов позднейшей истории народа, вследствие чего перевод и публикация их также должны быть признаны желательными. Работа эта, однако, с большей эффективностью может быть проведена в пределах самой Туркмении, где данная группа материалов представлена значительно полнее, чем в Ленинграде.

Для освещения ряда вопросов прошлого туркменского народа имеют значение также некоторые произведения старой туркменской художественной литературы, так или иначе отражающей черты своей эпохи.

Нельзя не отметить, наконец, важного значения недавно обнаруженного П. П. Ивановым среди необработанных фондов Государственной Публичной библиотеки в Ленинграде Архива хивинских ханов XIX в., где, на ряду с прочими материалами, содержится также значительное число данных по вопросам экономического быта туркмен и их взаимоотношениях с Хивинским ханством.

Публикация всех указанных здесь восточных источников не может быть осуществлена в достаточно короткий срок, а потому эта задача должна рассматриваться в качестве одной из самостоятельных задач, связанных с дальнейшей работой над историей туркменского народа.

В качестве переводчиков публикуемых в настоящем томе персидских и среднеазиатско-тюркских источников участвовали следующие лица: З. Аксаков, А. К. Арендс, Г. Н. Балашова, А. К. Боровков, Н. М. Дьяконова, П. П. Иванов, Г. А. Мирзоев, А. А. Ромаскевич.

Редакция персидских переводов принадлежит А. А. Ромаскевичу. Переводы с хивинско-узбекского редактировались П. П. Ивановым и А. К. Боровковым. В состав редакционной коллегии настоящего второго тома «Материалов» входят: акад. В. В. Струве, П. П. Иванов, А. А. Ромаскевич и А. К. Боровков.

Отбор источников, включаемых в состав настоящего тома, определялся наличием в них материалов не только о туркменах, но и о территории современной Туркмении вообще. В основу отбора был положен список, составленный, по поручению Редакции, П. П. Ивановым. В зависимости от [5] качества и количества материала отдельных источников характер использования их был различен: в одних случаях переводились довольно значительные отрывки, с пропуском отдельных Частей, не имеющих непосредственной» отношения к Туркмении, в других — наоборот, относящийся к туркменам незначительный материал оказывался вкрапленным в общее повествование, вследствие чего приходилось прибегать нередко к системе пересказа, с целью увязать отдельные факты. Некоторые из вошедших в список сочинений содержат в себе настолько частный и незначительный материал, что привлечение его оказывалось возможным лишь при условии пересказа целых глав или больших отрывков, не имеющих по своему содержанию прямого отношения к туркменам. Перегружать книгу такого рода обширными пересказами Редакция не нашла возможным, полагая, что это может быть сделано в дальнейшем, когда будет приступлено к детальной исследовательской работе по изучению прошлого туркмен в период XVI-XIX вв.

Сочинения, носящие характер компиляции более ранних источников, были или полностью памп исключены или сохранены лишь в той части, где они дают что-либо новое по сравнению с текстом оригинала.

Все издаваемые материалы расположены в хронологическом порядке. В тех, сравнительно немногих, случаях, когда одно и то же сочинение охватывает слишком значительные эпохи, оно дробится нами на отдельные части, располагаемые в соответствии с хронологическими моментами или содержанием отдельных его отрывков.

Язык большинства привлеченных нами восточных источников отличается необычайной витиеватостью и пестрит множеством фигуральных выражений и риторических мест, дословный перевод которых не только не оправдывался бы задачами настоящего издания, но и значительно затемнял бы изложение. Поэтому Редакция не считала необходимым во что бы то ни стало сохранять в переводах вычурный язык восточных историографов, заботясь лишь о сохранении точного смысла подлинника.. Участие в работе значительного количества переводчиков не могло, разумеется, не повлечь за собой известных различий стилистического характера в публикуемых переводах. Считая подобное явление неизбежным, Редакция все же стремилась устранить замечавшиеся ею резкие различия в оформлении издаваемых здесь переводов. Значительное количество специальных терминов и выражений, а также редких или мало известных имен и обозначений, -сохраняется в транскрипции русской или, иногда, арабской..

Комментирование издаваемых материалов сводится, в большинстве Случаев, к кратким пояснительным примечаниям Редакции (П. П. Иванов, А. А. Ромаскевич и др.) об отдельных терминах, именах или фактах.

Некоторая часть издаваемых в настоящем томе источников использована в известном кратком «Очерке истории туркменского народа» В. В. Бартольда и в некоторых других произведениях того же автора, однако, в весьма незначительной степени. Большинство приводимых в томе [6] материалов еще никем из исследователей не использовалось и вводится в научный оборот впервые.

Работа по подготовке материалов к печати производилась Институтом. Востоковедения А. Н. СССР на средства, отпускавшиеся Наркомпросом Туркменской ССР а также Туркменским Государственным институтом истории.

Для облегчения пользования материалами и удобства наведения необходимых справок, к настоящему тому прилагаются указатели имен собственных и географических, а также указатель родо-племенных наименований и словарь терминов, оставленных без перевода.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М.-Л. АН СССР. 1938
© текст - ??. 1938
© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© OCR - Петров С. 2004
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1938 

 

НЕСКОЛЬКО ОБЩИХ ЗАМЕЧАНИЙ ОБ ИСТОЧНИКАХ ПО ИСТОРИИ ТУРКМЕН

В XVI-XIX вв.

В исторической литературе не существует пока твердо установленной периодизации истории Туркмении. В своем известном «Очерке история туркменского народа» акад. В. В. Бартольд наметил в истории Туркмении «до-мусульманский период», период «до образования сельджукской империи», «от конца XI в. до монгольского нашествия», «период ХIII-XVI вв.» и, наконец, XVII-XIX вв. В. В. Бартольд исходил при этом, в сущности, из принятой им схемы периодизации истории Средней, Азии, которая, разумеется не может быть признана окончательной. Надо иметь в виду также, что сам автор «Очерка» отнес свой труд «к области подготовительных работ, которых в данной области еще нет», и не ставил перед собой специальной проблемы периодизации истории Туркмении.

Восточные источники, из которых мы черпаем сведения по истории туркмен, в массе чрезвычайно односторонни; они подробно освещают политическую жизнь, военные события и дипломатические сношения между правительствами и правителями областей и т. д. и, как правило, проходят мимо вопросов социально-экономического устройства и хозяйственного быта народа. Однако было бы ошибкой считать рассказы восточных авторов лишенными всякого значения для внутренней истории туркмен. На ряду с подробным описанием военно-политических событий, восточные летописи и хроники содержат в себе нередко весьма ценный материал не только историко-топографического или этнографического характера, но и по вопросам общественной и хозяйственной жизни. Материал этот, к [29] сожалению, вкраплен в общую массу лишь отдельными небольшими крупицами, вследствие чего выявление и использование его требуют тщательной исследовательской работы со стороны специалистов, имеющих к тому же возможность пользоваться дополнительными источниками. На ряду с этим наши источники сообщают богатый материал для установления хронологии важнейших исторических событий, без знакомства с которыми изучение истории туркмен вообще немыслимо. Тщательное исследование излагаемых восточными авторами фактов, с одновременным изучением прочего материала, в частности документов, дает возможность будущему исследователю подойти к выяснению многих, пока еще далеко не твердо установленных моментов истории туркмен, и создает прочную основу дл ее научной периодизации. Пока эта работа остается непроделанной, мы вынуждены весь имеющийся в нашем распоряжении материал иранских, хивинских и бухарских источников рассматривать в определенной хронологической последовательности, в соответствии с ходом важнейших исторических событий XVI-XIX вв.

Районы современной Туркменской ССР на протяжении XV в. входили, как известно, в состав государства тимуридов, номинально объединявшего территорию Средней Азии, северного Ирана и Афганского Туркестана, с центрами в Герате и Самарканде. В 1469 г. в Герате утвердился султан Хусейн-Мирза, правнук Омар-шейха, сына Тимура. В период царствования Хусейн-мирзы (ум. в 1506 г.) на территории Джурджана, под которым при тимуридах разумелся бассейн Гюргена, с центром в Астрабаде, а также в районах Мерва, Несы, Абиверда и более северных частях современной Туркмении, происходила постоянная борьба между сыновьями гератского правителя.

Отдельные эпизоды этой борьбы изображены со значительной подробностью Хондемиром, сокращенные отрывки из сочинения которого и приводятся в начале настоящих материалов.

Сведения Хондемира о туркменах, к сожалению, чрезвычайно скудны, так как ограничиваются обычно простыми упоминаниями об участии отдельных туркменских племен в междоусобных войнах между тимуридами. Несмотря на свою отрывочность эти сведения являются, однако, необходимыми для уяснения общей политической обстановки, господствовавшей в туркменских районах к моменту прихода узбеков в начале XVI в. Туркмены в этот период пользовались, невидимому, значительной независимостью, чему способствовала также и постоянная смена тимуридских наместников в Джурджане.

Политическая ситуация в Средней Азии в начале XVI в. меняется коренным образом. Господство тимуридов было сломлено узбеками, во главе с Шейбани-ханом, под властью которого образовалось обширное государство, включавшее в свои границы, на ряду с Ташкентом, Ферганой, Бухарой и Балхом, также часть Хорасана и районы Туркмении. В этот же период начинает складываться ново-иранское государство шаха Исмаила, основателя династии сефевидов. В 1510 г. Шейбани-хан пал под Мервом в битве [30] с шахом Исмаилом, к которому перешла часть завоеваний Шейбани-хана. Туркменские районы все более и более подпадают под влияние хивинских ханов, создавших независимое от шейбанидов ханство с центром сначала. в Ургенче, а затем в Хиве. Наряду с этим происходит укрепление казахов,. утверждавших за собой в это время господство над обширными степными пространствами между Уралом и Иртышом.

Изменившаяся политическая обстановка в Средней Азии отразилась, естественно, и на положении туркмен. В этот период усиленнб развертывается борьба между вновь сложившимися феодальными государствами — Хивой, Бухарой и Ираном — протекавшая в значительной своей части на территории, занятой туркменами. Сохраняя за собой некоторую долю политической самостоятельности, отдельные туркменские племена включаются все более в сферу экономических и политических интересов Соседних феодальных государств, что, разумеется, не могло не отразиться на усилении процесса феодализации туркменского общества с его еще весьма крепко сохранявшимися родовыми пережитками. К концу XVI в. бухарский хан Абдулла завоевал Хорезм и подчинил себе узбекские владения в Хорасане, но уже к началу XVII в. Хивинское ханство снова восстанавливает свою самостоятельность.

Объединение Ирана под властью сефевидов и утверждение на огромной территории казахского союза привели к известной изоляции Средней Азии от переднеазиатских стран и ограничению торговых связей среднеазиатских ханств с Китаем и юго-восточными окраинами Московского государства. Вследствие этих обстоятельств наиболее жизненными для Средней Азии в XVI-XVII вв. торговыми путями явились пути к низовьям Волги, проходившие по территории, занимавшейся, туркменскими племенами. Это обстоятельство в свою очередь не могло не усилить политических интересов господствующих классов среднеазиатских ханств к туркменам.

Борьба за подчинение туркмен с целью их феодальной эксплоатации, а также для использования туркменской конницы в войнах с внешними и внутренними врагами особенно большое место заняла в политике хивинских ханов XVI-XVII вв.

Все эти моменты должны были найти свое отражение в среднеазиатской и иранской историографии. Естественно, что хивинские, иранские и бухарские историки при описании событий XVI-XVII вв., так или иначе, уделяют много внимания туркменам. Не случайно также, что важнейшими источниками для истории туркмен XVI-XVII вв. до сего времени остаются труды хивинского историка Абулгази. Авторитет Абулгази был настолько велик, что оказал решающее влияние на хивинскую историографию XIX в. Чтобы убедиться в этом, достаточно беглого сопоставления рассказа о событиях XVI-XVII вв. хивинского историка Муниса с изложением Абулгази ¹. [31] Труды Абулгази тем более важны, что автор их не имел предшественников особенно для эпохи XV-XVII вв. ², и, к тому же, они дают чрезвычайно богатый материал для понимания сложившихся хивинско-туркменских отношений и взаимоотношений туркмен с Бухарой и Ираном в XVII в., которые оставались в такой же мере характерными и для последующих XVIII-XIX

Сочинение Абулгази доступно и не для специалиста-востоковеда в русском и французском переводах, вследствие чего включать извлечения из этого труда в собрание наших материалов не было необходимости. Ограничимся поэтому некоторыми общими замечаниями об Абулгази и его сочинениях.

Абулгази родился в Ургенче в 1603 г. Отец его Араб Мухаммед-хан правил сначала в Дуруне, небольшой области в Туркмении, а затем, после смерти Хаджи Мухаммед-хана в 1602 г., занял хивинский престол ³. Борьба между отцом и братьями Абулгази заставила последнего бежать и искать приюта у бухарского хана Имам-кули ⁴. Вернувшись в Хиву, Абулгази снова потерпел неудачу в борьбе со своим старшим братом Исфендиаром, опиравшимся, главным образом, на туркмен. После этого Абулгази в течение двадцати лет вел жизнь изгоя и находился некоторое время в Хиве, затем среди казахов; от них снова возвратился в Хиву, откуда вторично бежал в Бухару. В дальнейшем он провел десять лет в ссылке в Исфахане, скитался среди туркмен, провел год у калмыков в районе р. Эмбы, где добивался помощи от сыновей калмыцкого правителя Хо-Орлока против своего брата Исфендиар-хана. Экспедиция, снаряженная калмыками против Хивы, закончилась неудачей ⁵. После смерти Исфендиар-хана в 1643 г. Абулгази захватил ханскую власть, сначала в Арале, а затем с 1645 г. — Хиве, где в это время фактическими хозяевами положения были туркмены. За все время своего царствования в Хиве (1643-1663 гг.) Абулгази постоянно сталкивался с туркменами: то боролся с ними, то опирался на них в своих набегах на Бухарское ханство.

Абулгази написал два исторических сочинения «Шеджере-и-теракиме» («Родословная туркмен») и «Шеджере-и-тюрк» («Родословная тюрков»). Первое из названных сочинений является, повидимому, более ранним и представляет собою, по всей вероятности, народную «обработку распространенных среди туркмен во времена Абулгази версий [32] «Окуз-намэ» ⁶. Независимо от своего полулегендарного характера, сочинение это весьма важно для выяснения ряда вопросов происхождения и ранней истории туркмен. К сожалению, критического издания текста «Родословной туркмен» у нас нет до сих пор. Вышедший в 1897 г. русский перевод А. Туманского ⁷ сделан по одной из рукописей, невидимому, не старой, и без учета других списков, среди которых один, находящийся в Ташкенте, относится в XVII в. В 1663 г. Абулгази приступил к составлению своего основного сочинения «Родословной тюрков», где приводятся не только полулегендарные сведения из истории тюркских племен, но и более поздние данные по истории Хивы и Средней Азии, вплоть до времени автора сочинения (1643 г.). Сын и преемник Абулгази — Ануша-хан (1663-1687 гг.) продолжил труд своего отца, закончив его в 1665 г. рассказом о смерти Абулгази весной 1664 г.

Сочинение Абулгази еще в XVIII в. было переведено на четыре европейских языка и уже с тех пор стало входить в обиход западноевропейского и русского востоковедения.

После того как стали доступны труды более ранних историков, в частности труды Рашид-эд-дина, первая часть сочинения Абулгази утратила свое значение, но часть «Родословной тюрков», излагающая события XV-XVII вв., до сих пор продолжает сохранять значение ценного первоисточника для истории Средней Азии. На это указал в свое время акад. В. В. Бартольд, отметив, что «в тех редких случаях, когда мы имеем возможность проверить его рассказ другими, более ранними источниками, слова Абулгази в общем находят себе полное подтверждение» ⁸.

Последним по времени русским переводом сочинения Абулгази является перевод Г. О. Саблукова ⁹. Перевод был сделан еще в 1854 г., но опубликован полностью только в 1905/06 г. ¹⁰ В предисловии переводчик приводит подробные данные о прежних изданиях и переводах Абулгази. Перевод Г. О. Саблукова. несколько устарел и в части языка и в части транскрипции собственных имен. Кроме того, в силу ряда неточностей в переводе, пользование им является затруднительным. Наибольшим признанием пользуется текст и перевод, изданные в 1871-1874 гг. Демезоном под заглавием «Histoire des Mogols et des Tatares par Aboul-Ghazi Behadour Khan» (Publiee, traduite et annotee par le Baron Desmaisons, t. I, texte, St.-Petepsb., 1871; t. II, [33] traduction, 1874). Некоторые неточности перевода Демезона отчасти отмечены В. В. Бартольдом ¹¹. В предисловии к тексту и переводу Демезон приводит некоторые дополнительные данные по истории изучения Абулгази и о рукописях его сочинения ¹².

Труд Абулгази во много раз превосходит полнотою своих сведений по истории Туркмении XVI-XVII вв. все источники предыдущего периода. Данные Хондемира и других тимуридских историков о туркменах и их территории на протяжении XV в., как уже отмечалось выше, носят характер отрывочных и случайных сведений и относятся преимущественно к территории северо-западного Ирана, привлекавшей к себе особое внимание тимуридских правителей. В остальной своей части история Туркмении весьма слабо отражена в исторических сочинениях Мирхонда, Хондемира, Бабура и других историографов конца XV и начала XVI в. Не составляют исключения в этом смысле и историки шейбанидов начала XVI в. — Бенаи, Мухаммед Салих и др., изредка упоминающие о туркменах в самых общих выражениях. Таким образом, даже картина расселения туркменских племен ясна пока для нас лишь с первых десятилетий XVI в., с которых Абулгази начинает свое историческое повествование. Наиболее подробные сведения о туркменах у Абулгази мы находим с момента смерти шаха Исмаила в Иране (1524 г.), когда объединенные, было, им провинции северного Хорасана снова перешли на положение мелких полунезависимых государств, неспособных противостоять набегам узбекских ханов, окончательно утвердившихся к этому времени в Хорезме и Бухаре. Абулгази рисует картину постепенного продвижения хивинских ханов-завоевателей из Хивы на юго-восток до пределов Хорасана. Завладев Хорезмом и северным Хорасаном, узбекские феодалы начинают производить систематические набеги на Абул-хан (район Балханских гор на юго-восток от Красноводского залива), Мангышлак и долину Атрека или Дехистан. С течением времени хивинским ханам удается более или менее прочно подчинить себе отдельные туркменские племена и заставить их платить закят и харадж (налоги со скота и посевов). Система взимания налогов была исключительно жестокой и неоднократно вызывала восстания со стороны туркмен. Одно из таких восстаний двух племен эрсари и салыров довольно подробно описано у Абулгази и с его слов излагается хивинским историком Мунисом (см. стр. 324). В связи с излоложением хода восстания и подавления его хивинцами, Абулгази говорит попутно о расселении туркменских племен и, в частности, о размещении их по Узбою, долина которого тогда обводнялась и представляла собой цветущий район ¹³. Чрезвычайно интересны сведения Абулгази о системе обложения [34] и количестве взимавшегося с туркмен налога со скота ¹⁴. В сочиненииАбулгази, на ряду с картиной политического порабощения и массового ограбления туркмен хивинскими феодалами, мы находим и другую сторону процесса, именно постепенный переход туркменской феодальной родовой знати на службу к хивинским ханам. О этой точки зрения весьма характерным является рассказ Абулгази о некоем Турумджи-бие, из туркменского племени лайна, который выступает в роли ханского сановника и пользуется особым доверием узбекского правителя Мерва, Дин Мухаммед-султана ¹⁵. Чуждое туркменам звание бия Турумджи получил, очевидно, от хана. Начавшийся таким образом еще в первой половине XVI в. процесс сращивания туркменской феодально-родовой верхушки с узбекскими феодалами в дальнейшем все более усиливался, а это приводило к все большему раздроблению и разъединению туркменских племен и укреплению власти узбекских феодалов над ними. Существенно также, что Хивинское ханство постоянно являлось поставщиком хлеба в туркменские кочевые районы, вплоть до Балханских гор и Мангышлака; Хива же была для туркмен одним из центров работорговли и рынком сбыта продуктов скотоводства. Подобная же картина сложилась и на южной границе Туркмении — в Хорасане, где туркменские предводители уже при тимуридах играли весьма двойственную роль в деле защиты интересов своего народа. В этой связи также интересен рассказ Абулгази ¹⁶ об Али Яр-беке из туркменского племени имир (имрели), управлявшем астрабадской провинцией на правах иранского наместника в конце XVI в.

Не довольствуясь эксплоатацией узбекского крестьянства и соседних с Хивой туркмен, хивинские феодалы предпринимали частые походы, на Хорасан. Некоторым хивинским ханам удавалось при этом, по словам того же Абулгази ¹⁷, доходить до Мешхеда. В вооруженной борьбе между хивинцами и иранцами туркмены часто были вынуждены примыкать к одной из воюющих сторон и подвергались постоянно преследованиям и поборам.

Борьба в Хорасане в XVI-XVII вв. осложнялась еще и набегами со стороны бухарских эмиров. Владетели Бухары, как уже указывалось, иногда захватывали целиком владения хивинских ханов как в низовьях Аму-дарьи, так и в северном Хорасане, распространяя свою власть одновременно и над находившимися здесь туркменскими племенами. Абулгази рассказывает о двух эпизодах подобного рода — в тридцатых годах и в конце XVI в., причем бухарские завоеватели Хивы старались обеспечить себе тыл и заручиться поддержкой туркменской феодально-родовой знати ¹⁸. [35]

Особенно значительна была роль туркмен в политической жизни Хивинского ханства в эпоху самого Абулгази. Опираясь на военную поддержку туркмен, старший брат Абулгази Исфендиар-хан сумел завладеть хивинским престолом и с помощью тех же туркмен удерживал за собой власть в течение двадцати лет (1623-1643 гг.), хотя и встречал постоянное противодействие со стороны своих братьев, в том числе и Абулгази. Туркменская феодально-родовая знать естественно стремилась использовать и укрепить свoe положение в Хивинском ханстве, и Абулгази упоминает ¹⁹ о правителях и сборщиках податей из туркмен, которые продолжали частью оставаться на своих местах и после смерти Исфендиар-хана. Противники Исфендиар-хана, во главе с Абулгази, сумели использовать обстановку и разжечь национальную вражду против туркмен.. Абулгази выступил во главе узбеков из Арала и разбил туркмен в сражении под стенами Хивы. Разбив часть ближайших к Хиве туркмен, хан предпринял ряд походов в районы Бами и Беурма (к юго-востоку от современного Кызыл-арвата), Теджена, Мургаба, Атрека и Гюргена, уничтожил и полонил массу жителей в этих районах. Дошедшее до нас описание походов Абулгази показывает впрочем, что его выступления против туркмен носили характер грабительских набегов и не были связаны с прочным завоеванием туркменских районов. Сын и продолжатель исторического труда Абулгази Ануша-хан утверждает, что набеги эти повторялись постоянно в период царствования Абулгази.

Продолжением труда Абулгази служат хивинские хроники XIX в. Муниса и Агехи, в которых также уделяется много места истории хивинско-туркменских отношений и положению туркмен. В меньшей мере данные о туркменах мы находим и в иранских и в бухарских источниках. Иранские источники имеют ввиду, в первую очередь, туркмен бассейна Гюргена, имевших дело в одно и то же время с Хорезмом и с иранскими властями в Хорасане. В отдельные моменты, как, например, в период шаха Аббаса или Надир-шаха, а отчасти и в более позднее время, судьбы туркмен были тесно связаны с политикой иранских завоевателей. Во всяком случае, вся политическая обстановка на протяжении XVI-XIX вв. неизбежно заставляет историка Туркмении обращаться одновременно к истории Ирана, Хорезма и Бухары.

Восточные источники дают возможность историку поставить целый ряд коренных для истории туркмен проблем, для окончательного вполне научного разрешения которых требуется, однако, ряд дополнительных данных, в частности, знакомство с актовым материалом, пока мало доступным. В первую очередь, перед историком, изучающим XVI-XIX вв., стоит далеко еще неразрешенная задача выяснения истории расселения туркменских племен на территории Туркмении на протяжении указанного периода. Не меньшее значение имеют также проблема межплеменных отношений и история борьбы за независимость и объединение туркменского [36] народа. Политическая зависимость туркмен от соседних государств в значительной мере была связана с постоянной межплеменной борьбой, разжигавшейся и поддерживавшейся иранскими, хивинскими и бухарскими феодалами. Частые восстания туркменских племен заканчивались большей частью поражением, именно в силу племенной раздробленности и вражды среди отдельных племен.

В хивинских, иранских и бухарских источниках мы находим исключительно яркий материал по истории борьбы туркмен за свою независимость. Можно было бы указать, например, на восстание туркмен против Ирана в начале второй половины XVI в. под предводительством Аба, а также ряд восстаний против хивинских правителей в этот же период. В этой связи решающее значение приобретает вопрос о дальнейшем распаде родовой организации у туркмен, разложении среди них патриархально-родового уклада и развитии феодальных институтов по линии сращивания с господствующими классами соседних феодальных государств и развития новых форм собственности. С этой точки зрения заслуживают внимания сообщения наших источников о наделении земельной собственностью хивинскими и иранскими феодалами отдельных туркменских предводителей. Круг проблем, связанных с историей землепользования и землевладения у туркмен, с историей их хозяйственного быта, до сих пор остается областью чрезвычайно слабо исследованной. Некоторые сведения в этой части историк может найти, разумеется, и в восточных источниках ²⁰. Процесс перехода туркменской феодально-родовой знати на сторону господствующих классов соседних государств, о чем мы уже упоминали, сопровождался увеличением активности духовенства среди туркмен, некоторым усилением влияния религиозной идеологии. Среди туркмен усиливалась суфийская пропаганда. Под знаком суфизма развивалась ранняя туркменская литература. В начале XIX в. на Гюргене вспыхнуло восстание под руководством кашгарского ходжи Юсуфа Мухаммеда, причины успеха которого иранский историк Абд-ур-реззак ибн Неджеф-кули объяснял произволом иранского наместника и тем, что «у туркмен сохранилась вера к дервишам». Юсуф-ходжа, по словам этого историка, отправился в кочевья гёкленов и йомутов, занялся там «обольщением простого народа», после чего поднял восстание туркмен против иранских властей. С другой стороны, официальное хивинское и бухарское духовенство стремилось также захватить в свои руки пропаганду мусульманства среди туркмен и проводило политику, соответствовавшую интересам господствующих классов Хивы и Бухары. В этом отношении необходимо особо отметить представителей различных суфийских орденов — так называемых ишанов, игравших, как видно из наших [37] источников, довольно заметную роль в общественно-политической жизни туркмен, особенно в XIX веке.

В связи с указанными моментами, значительный интерес представляет задача выяснения тех попыток объединения, какие наблюдались со стороны туркмен в отдельные периоды их истории, независимо от того, производились ли эти попытки под главенством туркменских ханов в периоды наибольшего обострения военной опасности, или шли они под флагом религиозных движений, своего рода «мюридизма», как это наблюдалось, например, в период выступления Юсуф-ходжи.
Внимательное рассмотрение причин неудачных попыток подобного рода объединения представляет несомненный интерес для уяснения общего хода истории туркмен. Только Великая Социалистическая Октябрьская революция дала туркменам нерушимые основы единения и положила, после национального размежевания 1924 г., начало существования Туркменской ССР.

В такой же мере существенным является выяснение вопроса о степени хозяйственной независимости туркменских племен в различные периоды их истории, что, главным образом, и предопределяло характер их взаимоотношений с окружающими соседями до образования Туркменской ССР.

Для удовлетворительного разрешения как указанных здесь, так и ряда прочих возникающих перед нами вопросов публикуемых Институтом востоковедения материалов, разумеется, недостаточно. Для этого потребуется привлечение целого ряда дополнительных источников и материалов, исследование и публикация которых должны составить одну из ближайших задач историков-востоковедов.

Использование данных восточных источников по истории Туркмении немыслимо без критической их проверки. Не подлежит сомнению, что сведения иранских, хивинских и бухарских историков о туркменах представляют собой сведения официальные, далеко не объективные, часто крайне пристрастные... Для иранских, хивинских и бухарских историков, в тех случаях, когда туркмены не защищали интересов, которые эти историки считали интересами своего господствующего класса, туркмены являлись «дикими», «необузданными варварами», «разбойниками», «грабителями» и т. д. В этом отношении особенно резко выделяются хивинские придворные историки Мунис и Агехи, часто проявляющие свою ярко выраженную классовую враждебность не только по отношению к массе туркмен, но и к другим национальностям Хивинского ханства, например, к кара-калпакам, действия которых также часто не соответствовали интересам господствующих хивинских кругов ²¹. Заведомое пристрастие и полное отсутствие исторической объективности у восточные историографов обнаруживается подчас и при простом [38] сопоставлении рассказов авторов из разных «лагерей». Так, В. В. Бартольд в своем «Очерке» обратил внимание на расхождение сведений иранских и хивинских источников об одном и том же событии. Речь идет о набеге туркмен, совершенном, по приказанию хивинского хана, на северные пограничные округа Хорасана в 1735 г. На обратном пути туркмены были настигнуты иранским войском. Иранский историк Мехди-хан говорит при этом, что иранское войско перебило туркмен, вследствие чего начальники иранского войска были награждены шахом, в то время как, по словам хивинского историка, напротив, иранцы были разбиты, и туркмены вернулись к хану с большой добычей. Этот факт далеко не единичный. Стоит сравнить также рассказ хивинского историка Муниса о втором походе Мухаммед Рахим-хана в 1816 г. в Хорасан с данными иранской летописи «Насих-ут-таварих» о том же событии. Хивинский историк пишет, что в сражении «хивинцы пролили столько крови врагов, что поверхность степи и гор стала красной, как поле, покрытое тюльпанами» и т. д., после чего хан отправился в свою ставку (см. стр. 394 переводов). Иранский автор, описывая это же сражение, уверяет, что « ...войско Хорезма обратилось в бегство, а (иранские) богатыри гнались за ними по пятам, много людей повергли в прах, многих взяли в плен. Мухаммед Рахим-хан бежал, не останавливаясь до самой Хивы, а его обоз и лагерь сразу стали добычей иранского войска» и т. д. (см. стр. 219 переводов).

Несмотря на отмеченные свои недостатки, восточные источники, по существу, остаются основными источниками для истории Туркмении до завоевания ее царской Россией. К сожалению, до сих пор вся эта группа материалов оставалась в пользовании весьма ограниченного круга специалистов, вследствие чего темпы их изучения были крайне замедлены. Это же обстоятельство объясняет нам и причины слабой изученности целого ряда затронутых нами здесь вопросов. Надо надеяться, что появление значительного числа восточных источников в переводах послужит стимулом для более широкого и глубокого изучения истории туркменского народа.

В замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР И. В. Сталин, А. А. Жданов и С. М. Киров решающим недостатком конспекта признали тот факт, что авторы составили «конспект русской истории, а не истории СССР, т. е. истории Руси, но без истории народов, которые вошли в состав СССР», народов Средней Азии в том числе. Это указание обязывает энергично взяться и за изучение и систематизацию исторических источников на восточных языках народов СССР.

Предлагаемое собрание материалов по истории Туркмении XVI-XIX вв. не является исчерпывающим и потребует ряда дополнений, но уже в своем настоящем виде дает, как нам кажется, в руки историка довольно значительный материал для разработки многочисленных проблем истории туркмен и Туркмении.

---

Комментарии

1. Ср. перевод П. П. Иванова «Фирдаус-уль-икбаль», стр. 323-329 и примечания.

2. По некоторым сведениям, в Ташкенте имеется рукопись сочинения предшеcтвенника Абулгази Исфендиар-хана (1623-1643 гг.), но пока у нас нет никаких данных об этой рукописи.

3. Абулгази, изд. Демезона, texte, p. 243.

4. Ibid., р. 296.

5. Проф. Н. Н. Пальмов. Абулгази в калмыцких кочевьях (рукопись). Архивные изыскания Н. Н. Пальмова свидетельствуют, что Абулгази находился среди калмыков с декабря 1640 г. по декабрь 1641 г. Ср. по этому поводу: В. В. Бартольд, цит. очерк, стр. 57.

6. Краткий обзор родословной туркмен Абулгази дает В. В. Бартольд в своем «Очерке истории туркменского народа», стр. 43 и сл., который отмечает и легендарный характер преданий в «Родословной».

7. Абуль-гази-бохадур-хан. Родословная туркмен. Асхабад, 1897.
8. B. Бapтoльд. Сведения об Аральском море и низовьях Аму-дарьи с древних времен до XVII в. Ташкент, 1902, стр. 90.
9. Изв. Общ. археол., ист. и этногр. при Казанском унив., т. XXI, вып. 5-6, 1905; т. XXII, вып. 6, 1906; также отдельный оттиск.
10. Родословное древо тюрков. Сочинение Абулгази Хивинского хана, перевод и предисловие Г. С. Саблукова, с послесловием и примечаниями (не появившимися в свет) Н. Ф. Катанова.

11. B. Бapтoльд. Сведения об Аральском море и т. д., стр. 93, прим.

12. Более поздние библиографические сведения об Абулгази и его сочинении дает Cl. Huart в «Enzyklopaedie des Islam» (t. I, p. 86-87).

13. Абулгази, texte, p. 207. Подробное изложение и разбор этих данных дается В. В. Бартольдом в «Сведениях об Аральском море» и т. д., стр. 92-96.

14. Пересказ данного места Абулгази у Муниса см. на стр. 324-325 переводов; ср. также В. В. Бартольд, Очерк истории туркменского народа. Сб. «Туркмения», т. I, изд. Акад. Наук СССР, Л., 1929, стр. 4-7.

15. Абулгази, texte, p. 240. Дин-Мухаммед умер в 960 г. х. (1552 г.).

16. Ibid., p. 266.

17. Ibid., p. 240-241.

18. Ibid., p. 223.

19. Абулгази, texte, p. 317.
20. Особенно важные данные по вопросу о туркменском землевладении в Хиве в XIX в. дают документы недавно открытого архива хивинских ханов, подробное описание которого, с выдержками из наиболее важных документов, в настоящее время готовится к печати и будет закончено в течение ближайших месяцев.
21. Ср. по этому поводу П. П. Иванов. Очерк истории кара-калпаков. Труды Инст. Востоковед. Акад. Наук, т. VII, стр. 44-45.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М.-Л. АН СССР. 1938
© текст - Иванов П. П., Боровков А. К. 1938
© сетевая версия - Тhietmar. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1938 

 

ВВЕДЕНИЕ

ИРАНСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ТУРКМЕН XVI-XIX вв.

Иранские нарративные источники по истории туркмен это — те же произведения исторической и повествовательной литературы на персидском языке, часть которых давно известна и пользовалась популярностью как на Востоке, так и среди европейцев, будучи представлена в большом количестве манускриптов и изданий, часть же ограничена лишь несколькими списками и даже уникумами. Одной из причин широкой популярности и распространенности в списках некоторых исторических сочинений Ирана можно считать уменье их авторов угодить вкусам и литературным запросам феодальных кругов Ирана, Индии и Средней Азии, иногда в ущерб полноте и правдивости сообщаемых сведений.

Такие популярные исторические сочинения, большею частью компилятивные по своему составу, как, например, «Раузат-ус-сафа» Мирхонда» раньше других стали известны в Европе и были использованы как «первоклассные» исторические источники, заслонив свои первоисточники, ценные и полнотой и непосредственной близостью к изображаемым событиям; на эти первоисточники лишь недавно обращено вполне заслуженное ими внимание, и они постепенно издаются и переводятся на европейские языки.

Указанные нарративные источники, кроме того, распадаются на истории общего характера, летописи, в которых изображаются события всего известного автору и его эпохе мира с древнейших времен; эти общие летописи, разумеется, носят компилятивный характер, отношение их авторов к первоисточникам, как правило, лишено элементарной критичности, текст большей частью выписывается целиком, слово в слово, очень часто без указания имени автора, или же по разным соображениям подвергается изменениям и переделкам; таковы летописи Мирхонда и его продолжателей Хондемира и Риза-кули-хана.

В противоположность этим универсальным историям, истории частные излагают события определенной эпохи, касающиеся определенной исторической личности, например «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси» (История шаха [8] Аббаса I) Искандера Мунши или «Надир-намэ» Мухаммеда Казима. В таких летописях почти всегда много интересных подробностей, автор их иногда является современником и даже участником описываемых событий.

Изложение в этих исторических произведениях (общих и частных) хронологическое, часто из года в год, материал распределяется на большое число отделов, носящих разные названия; в конце отделов часто приводятся списки выдающихся личностей за описываемый период с подробными о них сведениями.

Стиль большинства летописей — в высшей степени вычурный и цветистый, отражающий вкусы и требования феодальной эпохи Востока.

Отдельную группу исторических источников составляют сочинения особого жанра - дневники-описания путешествий. Для XIX в. мы имеем два таких произведения: отчет о посольстве в Хиву Риза-кули-хана и дневник путешествия шаха Насир-эд-дина в Хорасан, составленный Хаким- уль-мамаликом. Сюда же можно отнести и насыщенный историческими сведениями дневник путешествия того же шаха в Хорасан, составленный Мухаммед Хасан-ханом.

"Хабиб-ус-сияр"

Иранские исторические повествования XVI в. открываются капитальным трудом по всеобщей истории, озаглавленным «Хабиб-ус-сияр фи ахбар- и-афрад-иль-башар», сокращенно «Хабиб-ус-сияр» («Друг жизнеописаний») Хондемира. Этот труд в некоторых отношениях сходен с большим и универсально популярным и на Востоке и в Европе историческим сочинением конца XV в. «Раузат-ус-сафа» Мирхонда, извлечения из которого помещены в I томе, но стиль его в общем более изыскан, богат метафорами, с другой стороны, более сжат, более лаконичен и вместе с тем ясен. «Хабиб-ус-сияр» принадлежит к числу немногих иранских исторических произведений, в которых автору удается в немногих, сравнительно, выражениях изложить целый ряд фактических данных; при всем том содержание его шире, чем у Мирхонда, так как им. охвачен ряд династий, пропущенных у последнего. Очень ценным элементом надо признать биографическую часть — жизнеописания выдающихся деятелей соответствующих эпох, как добавление в конце изложения истории отдельных династий. «Хабиб-ус-сияр» делится на три тома (муджалляд) по четыре части (джуз) в каждом. Существует несколько литографических изданий его на Востоке (B Бомбее в 1273 г. х. (1856/57 г.), in fol., v. I, II; в Тегеране в 1271 г. х. (1854/55 г.): I — 197 стр., II — 228 стр., III — 424 стр) и значительное количество рукописей в библиотеках мира. Европейские ученые пользовались им неоднократно для своих работ, напр. В. Дорн для своей истории Табаристана и сарбедаров, Эллиот для истории Индии и др. Для истории туркмен и Туркменистана XVI в. сведения рассеяны [9] в третьем томе: маршруты походов в Хорезм, Везир, Адак, Астрабад, а также события в Мерве.

Автором «Хабиб-ус-сияр» является Гияс-уд-дин ибн Хумам-уд-дин,, прозванный Хондемиром. Родился он в. Герате около 1476 г. и приходился внуком знаменитому иранскому историку Мирхонду, по смерти которого в 903 г. х. (1498 г.) он обработал и закончил седьмой том его всеобщей истории «Раузат ус-сафа» («Сад чистоты») и географическое к ней добавление, пользуясь, как и дед, покровительством министра тимуридского государя султана Хусейн-и-Байкара (878-912 гг. х. — 1473-1606 гг.) и просвещенного мецената той эпохи Мир-Али-Шира (род. 844 г. х. — 1440/41 г., умер в 906 г. х. — 1501 г.) и его обширным собранием рукописей исторических сочинений.

Хондемир приступил к составлению своей всеобщей истории «Хабиб- ус-сияр», по-видимому, в 927 г. х. (1521 г.) и закончил ее в 930 г. х. (1524 г.), за несколько месяцев до смерти шаха Ирана Исмаила I, посвятив ее своему покровителю, правителю Герата ходже Хабибуллаху, по имени которого и названа история. По приглашению султана Бабура, одного из тимуридов, основателя империи великих моголов в Индии, Хондемир прибыл в 934 г. х. (1527/28 г.) ко двору его в Агру, по предложению его преемника Хумаюна составил сборник правил и узаконений Хумаюна и описание возведенных им зданий под заглавием «Хумаюн-намэ» (в 940 г. х. — 1533/34 г.). Хондемир умер в Гуджерате в 941 г. х. (1534/35 г.).

"Ахсан-ут-таварих"

Одним из первоисточников для истории первых двух сефевидов — шаха Исмаила I (907-930 гг. х. — 1502-1524 гг.) и шаха Тахмаспа I (930- 984 гг. х. — 1524-1576 гг.) — считается «Ахсан-ут-таварих» («Наилучшая из летописей»), мало популярный и мало использованный труд, так как он существовал до сих пор в чрезвычайно ограниченном количестве рукописей и лишь недавно издан в Индии с английским переводом, («Ahsan-ut-Tawarikh». History of the Safavi Period of Persian History, 15th and 16th centuries, by Hasan-i-Rumlu. Ed. by C. N. Seddon, Baroda 1932; v. II Engl, transl. 1934, 8°) между тем как первоисточник, на который ссылаются позднейшие более популярные истории, напр., Искандера Мунши (см. ниже), «Ахсан-ут-таварих» надо признать чрезвычайно важным; таким образом он разделяет судьбу многих других первоисточников, вытесненных позднейшими компиляциями. Рукопись Государственной Публичной библиотеки в Ленинграде, (№ 287 по каталогу Дорна (стр. 277-278) написанная, по-видимому, в первой половине XVII в., т. е. вскоре после изображаемых в ней событий, содержит только два тома из десяти: девятый (сохранилась лишь часть), по словам самого автора (л. 138b), охватывает период 800-899 гг. х. (1397-1493 гг.) и повествует «о падишахах румских, чагатайских [10] и о караманской династии»; историю первых двух сефевидов содержит собственно десятый том, обнимающий время 900-986 гг. х. (1494-1577 гг.); сюда же вошли и «дела султанов румских, хаканов чагатайских, ханов узбекских, знаменитых ученых, везиров и поэтов, бывших их современниками» (л. 137а); повествование кончается на смерти шаха Тахмаспа I, борьбе между его сыновьями, кратковременном кровавом царствовании Исмаила II, его смерти и воцарении Мухаммеда Худабендэ (985-995 гг. х. — 1578-1587 гг.), отца шаха Аббаса I; (Е. G. Browne. A History of Persian Literature in Modern Times (A. D. 1500-1924). Cambridge, 1924, pp. 98-100) изложение идет в виде хроники по годам, описываются лишь главные события, сжато, без подробностей; стиль изложения прост, свободен от излишней цветистости и напыщенности, но текст обильно пересыпан стихами. Автор данной исторической хроники Хасан-бек Румлю, как показывает вторая часть его имени, происходил из -тюркского кызылбашского (Кызылбаши (по-тюркски — «красноголовые»), от красных шапок, вокруг которых обматывалась чалма. Название это дано было анатолийскими турками тюркским (туркменским) племенам Закавказья, Азербайджана и восточной части Малой Азии, объединившимся в союз вокруг сефевидов (с XIV в.). Эти племена (числом семь — устаджлю, румлю, текелю, бахарлю, вулькадар, афшар и каджар) являлись основной социальной силой, на которую опирались сефевиды (мусульмане-шииты) при созидании своего государства — современного Ирана — и в борьбе против анатолийских турок (мусульман-суннитов). Впоследствии это прозвище распространено было турками на всех жителей Ирана) племени румлю, принадлежал, надо думать, к богатому и пользовавшемуся большим значением и влиянием роду. Его деду Эмир Султану Румлю, который умер в 946 г. х. (1539/40 г.), был отдан в «тиюль» (Ленное владение, нечто вроде западноевропейского «бенефиция») целый город Казвин (л. 56а). Сам автор, как и большинство представителей кызылбашских племен, состоял в гвардии шаха. За отсутствием более подробных сведений о жизни автора, можно лишь предполагать, что он был современником и, может быть, сверстником шаха Тахмаспа I (родившегося в 919 г. х. — 1513 г.), в событиях царствования которого автор, в силу своего социального положения, видимо, участвовал непосредственно и вел изложение истории этого периода по личным наблюдениям. Эпоха предшествующая (шах Исмаил I) изложена, очевидно, по первоисточникам и рассказам лиц, непосредственно участвовавших в событиях того времени. Содержание же предыдущего (IX) тома надо рассматривать как компиляцию исторических трудов предшествующей эпохи.

"Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси"

(Издана в Тегеране в 1314 г. х. (1896/97 г.), in folio)

Наиболее подробным и обстоятельным историческим сочинением для эпохи шаха Аббаса I Великого (1587-1628), является указанное в заголовке произведение — «Аббасова мир украшающая история». В этом труде последовательно излагается предшествующая история династии сефевидов, начиная с ее родоначальника, ардебильского шейха Сефи-эд-дина; основным [11] же содержанием его надо признать эпоху и действия шаха Аббаса I; повествование заканчивается 1038 г. х. (1628 г.), т. е. годом смерти шаха Аббаса.

«Тарих-й-алям-ара-и-Аббаси» состоит из предисловия и двух главных отделов (сахифэ), излагающих самую историю шаха от его рождения и законченных автором вместе с предисловием в 1026 г. х. (1616 г.); третий заключительный отдел дает историю ряда следующих годов, до смерти шаха.

Автор этого обстоятельного труда Искандер-бек родился около 968 г. х. (1560 г.) и происходил из туркмен Азербайджана. Ему присвоено в литературе прозвище Мунши, так как он состоял при шахе Аббасе в числе секретарей (мунши). Он находился в непосредственной зависимости от великого везира (И'тимад-уд-доуле) Хатим-бека, а после его смерти — от его сына Абу-Талиб-хана и пользовался покровительством обоих. Близость к представителям тогдашних верхов давала возможность Искандер-беку быть в курсе дел и событий, происходивших в описываемую им эпоху.

Там, где автору позволяло его официальное положение, он высказывает трезвые взгляды в объяснение поступков действующих лиц. Не будучи стеснен в пользовании современными ему официальными материалами, автор цитирует неоднократно предшествующие исторические хроники, напр. «Джихан-ара» («Нусах-и-джихан-ара» — «Мир украшающие списки») Ахмеда аль-Гаффари, «Тарих-и-ахвал-и-салятин-и-туркеман» («История жизни туркменских султанов»), (Оба эти сочинения считаются в настоящее время утраченными) и сверх того вносит в свое изложение как. результаты личных наблюдений (напр. стр. 360), так и устные рассказы очевидцев и участников событий (напр. стр. 302). Стиль изложения не перегружен чрезмерной цветистостью; излишества в этом отношении допускаются автором лишь в официально необходимых случаях, т. е. когда им излагаются действия высокопоставленных лиц — шаха и др. и подробности военных действий.

Продолжение "Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси"

-1) «Хулясат-ус-сияр». («Краткая суть жизнеописаний». Рукопись Государственной Публичной библиотеки (Dorn 303), писанная почерком «насталик», видимо, в XI в. х. (XVII), ff. 1-127b, сочинение чрезвычайно редкое) Образованные круги иранского общества эпохи шаха Аббаса I благосклонно отнеслись к труду Искандер-бека Мунши и предложили ему продолжать свои занятия, работая над историей нового шаха Сефи I. Сначала автор, которому в момент воцарения шаха Сефи I было уже 70 лет, (f. 3ab) колебался принять это предложение, но затем согласился на лестную для него задачу и приступил к погодному изложению событий четырнадцатилетнего периода шаха Сефи 1, (f. 7a) предпослав главу с описанием [12] смены царствования (f. 4ab) и подробный очерк воспитания шахом Аббасом I внука Сам-мирзы, впоследствии шаха Аббаса XI. (f. 4b) Изложение этого отдела в общем совпадает с соответствующим описанием событий в «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси». Дальнейшее изложение, столь же обстоятельное и подробное, как и в «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси», ничем не отличающееся по стилю и содержащее данные о борьбе с хорезмскими ханами за обладание Мервом и Атеком, кончается на воцарении шаха Аббаса II (1052 г. х. — 1642 г.). (ff. 117b-120b) Непосредственно вслед за этим вскрывается интересное обстоятельство, по недосмотру пропущенное Б. Дорном: следующая глава содержит биографию автора «Хулясат-ус-сияр», которым неожиданно оказывается некий Мухаммед Ма'сум ибн Ходжаги-и-Исфахани. (ff. 120b-123b) Этот последний в начале своей придворной карьеры был шталмейстером — смотрителем шахских верблюжьих табунов и заведующим шахскими конюшнями (одна из больших придворных должностей). По словам автора, он находился на службе у шаха Аббаса I до самой его смерти в 1038 г. х. (1628 г.) в течение двенадцати лет, т. е. с 1026 г. х. (1617 г.). В течение следующего четырнадцатилетнего царствования шаха Сефи I он неизменно оставался в своей должности, продолжая заниматься литературной работой (составление сборника стихов), начатой еще при шахе Аббасе I. На четвертом году царствования шаха Аббаса II, т. е. в 1056 г. х. (1646 г.), он был назначен везиром при правителе Карабага Муртаза-кули-хане Зияд-оглы в г. Гяндже.

Наконец, автор приводит заглавие данного сочинения (f. l26b) и сообщает, что по поручению шаха Сефи I он приступил было к составлению всеобщей истории и уже довел изложение до момента непосредственно предшествующего воцарению Тимура, пользуясь книгами из шахской библиотеки, как получил распоряжение шаха приостановить работу и изложить историю только периода его царствования. (f. 127a) Согласно словам автора, он написал историю десяти лет правления шаха Сефи I, когда последовала смерть этого шаха. Таким образом остается неясным, каким образом его труд явился продолжением «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси»: сам ли он продолжал работу, начатую Искандером Мунши, нигде не упоминая об этом и не указав, где прервалась окончательно работа"последнего, или же позднейший редактор механически связал введение Искандера Мунши и дальнейшее изложение Мухаммеда Ма'сума; почти полное тождество стилей изложения обоих историков не дает возможности точно разграничить их работу. Наконец, пользуясь указанием автора на десятилетие, которым ограничивается написанная им история шаха Сефи I, можно истолковать его в том смысле, что он [13] начал писать историю этого шаха через четыре года после его воцарения и что история первых четырех лет написана кем-то другим — предположительно Искандер-беком Мунши.

2) «Тарих-и-Тахир-и-Вахид». Дальнейшим продолжением истории сефевидов является история, написанная Мухаммедом Тахиром и посвященная периоду шаха Аббаса II (с 1052 г. х. — 1642 г.). (В той же рукописи Государственной Публичной библиотеки в Ленинграде (по каталогу Дорна 303, ff. 128b-278а), писана тем же почерком «насталик» в XI в. х. ; труд представляет собою редкость; в одном из позднейших исторических сочинений названа «Тарих-и-джадид» (Ch. Rieu, Catalogue, p. 190a) Самой истории царствования Аббаса II предпослано введение, повествующее о рождении Аббаса и о его генеалогии. История Аббаса здесь не закончена, и повествование прерывается на 1074 г. х. (1663 г.). Насколько два предыдущих исторических труда Искандера Мунши и Мухаммеда Ма'сума можно признать обладающими умеренно-цветистым стилем, но насыщенными историческим содержанием, настолько история Мухаммеда Тахира представляется стилистически элегантной, но малосодержательной. Это и не удивительно, если мы вспомним, кто был ее автор. Состоя сначала в качестве «мунши» при великом везире Халифэ Султане, по поручению которого взялся за писание одного исторического труда, (ff. 131b, 132b) он был назначен шахом Аббасом II в 1055 г. х. (1645 г.) на должность придворного историографа (меджлис навис). (f. 159ab) Как для первой должности, так и в особенности для второй, по понятиям феодального общества того времени, требовались люди, обладавшие лишь изяществом литературного стиля, знанием тонкостей языка и неудержимой фантазией для того, чтобы уметь создавать те поразительные гиперболы и метафоры, которые являются теперь бичом для читателя-историка.

Мухаммед Тахир считался в ту эпоху первым стилистом, составил сборник образцов эпистолярного стиля и, наконец, значительное по размерам собрание поэтических произведений (диван), в которых автор значится под литературным псевдонимом Вахид, хотя эти произведения уже тогда ценились лишь в силу занимаемого автором высокого положения. Материалом для истории туркмен как в «Тарих-и-алям-ара», так и у его продолжателей являются несистематичные, рассеянные по разным годам царствований сведения о событиях в Хорасане, в Мерве и участии в них туркмен.

"Мухит-ут-таварих"

(Рукопись Института востоковедения Д 89, 1110 г. х. (1698 г.), 233 стр)

«Мухит-ут-таварих» представляет компиляцию из тридцати семи исторических и поэтических произведений, как указывает сам автор в предисловии, (Стр. 8) как бы поясняя заглавие своего труда. («Океан историй») Содержанием имеющейся [14] в Институте востоковедения АН части данного исторического сочинения, (Вся предыдущая часть сочинения, носящая, как указывалось, компилятивный характер, в списке Института востоковедения отсутствует) сверх краткого изложения предыдущей истории ханов, служат события во время правления в Бухаре Субхан-кули-хана (1091-1114 гг. х. — 1680-1702 гг.), главным образом смуты, созданные набегами ургенчского хана Ануши на Бухару, Самарканд и другие города, и взаимоотношения Субхан-кули с Мервом.

Автор истории — Мухаммед Эмин Кирак Яракчи. Язык автора — иранский язык Средней Азии (таджикский). Рукопись неполная и заключает в себе лишь десятую (последнюю) главу. Сверх материала исторических хроник, в состав истории входит несколько глав о художниках, каллиграфах и ученых эпохи. Помимо того, в конце рукописи имеются три добавочные главы: о путешествии Абдуль-Азиз-хана, брата Субхан-кули и правителя, Бухары, в Мекку, вторая и третья главы о событиях 1096 и 1097 гг. х.. (1684 и 1685 гг.).

"Надир-намэ"

Основным источником для истории Надир-шаха (ум. в 1747 г.), по богатству фактических сведений далеко оставляющим за собой не только Bcе, что известно об истории Мерва в XVIII в., но и все вообще источники по истории царствования Надир-шаха, в том числе и труд официального историка этого царствования Мехди-хана, нужно считать исторический труд, под неустановленным еще заглавием «Надир-намэ» или «Китаб-и-Надири», так как из трехтомного сочинения сохранились лишь второй и третий томы. (Рукопись-unicum Института востоковедения, 327 лл., in fol. и 251 лл. in fol. ; подробно описана В. Бартольдом в «Приложении» к протоколу X заседания Отделения исторических наук в филологии Российской Академии Наук 19 сентября 1919 г. (стр. 927-930), откуда и заимствованы приводимые сведения) В первом томе излагались события до вступления Надира на престол; второй обнимает события от его воцарения 1 рамазана 1148 г. х. (4/15 января 1736 г. } до начала войны с Турцией в 1156 г. х. (1743 г.); третий — события последних лет царствования Надира, причем рассказывается и об отступлении иранского войска из Туркестана после получения известило смерти шаха; конец сочинения принадлежит уже сыну автора, участвовавшему в отступлении из Туркестана.

Автор этого труда — Мухаммед Казим, везир г. Мерва, принимавший участие в событиях царствования Надир-шаха, например, в походах против. Бухарского и Хивинского ханств. Автор проникнут любовью к своему городу, о котором сообщает не только исторические, но и топографические сведения.

Очень подробно говорится о действиях в Мерве Надира, причем эти действия связываются с намерением совершить поход на Китай, описывается [15] недавно возникший новый г. Мерв, о котором до сих пор не было никаких известий.

Кроме событий в Мерве и вообще в Средней Азии, в которых автор непосредственно принимал участие, он подробно излагает и военные действия,, происходившие в Индии и Передней Азии.

"Тарих-и-Надири"

(Надирова История», издана в Тавризе 1266 г. х. (1849/50 г.), 166 стр)

Период правления в Иране и западной части Средней Азии Надир-шаха нашел также отражение в историческом труде «Тарих-и-Надири», иногда называемом «Тарих-и-джихан-гуша-и-Надири», но здесь меньше всего отразились не только социально-экономические, но даже политические события эпохи Надир-шаха. По содержанию это скорее всего военная история, вернее сборник военных реляций о походах и передвижениях армий, об осадах и штурмах крепостей и о больших сражениях и о мелких кавалерийских стычках. Центральными фигурами в этом повествовании являются шах и его победоносное войско. При описании их действий проявляется вторая отличительная черта, свойственная не только «Тарих-и-Надири», но в особенности второму историческому труду того же автора «Дуррэ-и-Надирэ», (По содержанию, тождественному с первым) да и не чуждая другим иранским историческим сочинениям: необычайно богатые изобразительные средства языка, доведенные до пределов совершенства стилистические приемы — метафоры, сравнения, столь излюбленные гиперболы, перифразы проходят по всему сочинению, наиболее ярко и интенсивно проявляясь при описание действий шаха и его войска. Помимо этого, повествование обильно уснащено обычными для произведений иранской изящной литературы разного рода сентенциями и кораническими выражениями,, рифмованной прозой и трафаретными лирическими введениями, большею частью в виде отрывков, заимствованных из Хафиза, наконец, неожиданными каламбурами с личными и географическими именами и остроумными коротенькими рассказами-анекдотами. Таким образом, сам собою напрашивается вывод, что в «Тарих-и-Надири» и ему подобных сочинениях мы имеем своеобразный, но определенный литературный жанр, доведенный до полного своего развития в условиях феодального общества и в соответствующей литературной среде, но эта «художественная» история — явление неновое. Если не по содержащею, то по форме мы замечаем этот жанр и у Искандер-бека Мунши и у других историков; прототип его мы видим в «Тарих-и-Вассаф» (История монголов за период 656-712 гг. х. (1258-1312 гг.); имеет и другое более изысканное название) («Истории Вассафа»). Впрочем сам автор историй Надира не скрывает своего подражания истории Вассафа, служившей ему образцом. (Ch. Riеu. Catalogue of the Persian Mss in the British Museum, p. 195) Автором этих двух историй Надир-шаха является мирза Мехди-хан. [16] Будучи литературно образован и овладев в совершенстве искусством «мунши», он занимал должность личного секретаря при Надир-шахе и находился, таким образом, в курсе всех политических событий, в некоторых из них принимая участие как доверенное лицо Надир-шаха. Литературные занятия Мехди-хана распространились на изучение произведений Мир-Али- Шира, результатом чего явился большой чагатайско-персидский словарь «Сангелях». (Ch. Riеu. Catalogue of the Turkish Mss in the British Museum, p. 265. Грамматическую часть этого труда Мехди-хана издал Е. Denison Ross под заглавием «Мабани-ль-Люгат». Этот труд Мехди-хана, на ряду с его словарем, является одним из ценнейших источников для изучения чагатайского языка; Перевод «Тарих-и-Надири» сделан на французский язык еще в XVIII в. Sir W. Jones'om: Histoire de Nader Chah. London, 1770; тел же автором опубликован английский перевод в 1773 г. Кроме тавризского, существует издание в Тегеране и Бомбее)

"Тухфат-уль-хани"

(Рукопись Института востоковедения № С 525 (1244 г. х. — 1828/29 г.) и № С 527 (1280 г. х.. — 1863/64 г)

Одним из источников, трактующих о событиях в Мавераннахре и преимущественно в Бухарском ханстве в XVIII в., служит труд, составленный в Средней Азии, излагающий события с 1134 г. х. (1721 г.) по 1170 г. х. (1756/57 г.) и озаглавленный «Тухфат-уль-хани» («Ханский подарок»). Сочинение посвящено истории правления Мухаммед Рахим-хана, и поэтому название его встречается в виде «Тарих-и-Рахим-хани». Автор этого труда Мухаммед Вефа-и-Керминеги соблюдает традиции высокого стиля с его цветистостью и напыщенностью; язык автора — иранский язык Средней Азии, т. е. таджикский. В борьбе и взаимодействии местных сил рисуются действия и роль туркмен Мерва и других местностей.

[История Средней Азии]

(Мир Абдуль-Керима Бухарского)

(Histoire de l'Asie Centrale. (Afghanistan, Boukhara, Khiva, Khoqand) depuis les derniferes annees du regne de Nadir Chah (1153), jusqu'en 1233 de l'hegire (1740-1818). Par Mir Abdoul Kerim Boukhary, jiubliee, traduite et annotee par Ch. Schefer. Texte persan imprime a Boulaq; 4°, traduction frangaise, Paris 1876, 8°, VII f. 304. Publications de l'Ёсоlе des Langues Orientates Vivantes, № 1.)

Довольно, редкое явление представляют оригинальные источники, подробно излагающие события в Средней Азии после смерти Надир-шаха ж обрисовывающие политический порядок в областях этой страны, создавшийся к началу XIX в. и сохранившийся почти неизменным до позднейшего времени. Одним из таких источников является написанная, видимо, в Бухаре рукопись-unicum — история Средней Азии Мир Абдуль-Керима, принадлежавшая Ch. Schefer'y, изданная им в тексте и переведенная на [17] французский язык. Здесь описываются события с 1160 по 1233 гг. д. (1740-1818 гг.), развернувшиеся в Афганистане, Бухаре, Хиве и Коканде. Так как автор данного повествования происходил из Бухары, то, как можно было ожидать, тамошние события он описывает наиболее точно и подробно; почти всегда автор указывает мотивы событий и побуждения, руководившие действующими лицами, о характере которых он сообщает интересные и ценные сведения. Приходится пожалеть, что у автора почти нигде не указаны даты, и в части, касающейся Афганистана, изложение носит несколько беспорядочный характер.

Язык сочинения — начинавший тогда вырабатываться современный «фарси», с теми особенностями в истории развития последнего, которые мы можем наблюсти в области влияния на этот язык синтаксиса анатолийско-турецкого языка, сверх того, здесь заметны и просто заимствования из того же языка. Подробных сведений об авторе не имеется, но можно предполагать, что он принадлежал к бухарскими сейидам. (Сh. Schefer в «Introduction» к своему переводу, p. III) По его словам, он находился при шахе Махмуде, когда тот бежал в Бухару; затем автор состоял в качестве заведующего хозяйством при посланнике бухарского хана, отправленном в Россию в начале XIX в., был в Москве и девять месяцев в Петербурге. (Текст, р. 71) Наконец, в качестве секретаря посольства он отправился в 1222 г. х. (1807 г.) в Константинополь, где и составил свое описание событий в Средней Азии по поручению Ариф-бея, которому в силу своего официального положения при константинопольском дворе приходилось принимать приезжих из восточных стран и который на практике осознал необходимость знакомства с положением дел в среднеазиатских странах и с тамошними отношениями. Пребыванием автора в Константинополе, где он провел остаток своей жизни и умер в 1246 г. х. (1830), (Сh. Sсhеfеr, там же) и объясняются влияние турецкого языка на его персидский и та свобода и откровенность, с которой он вскрывает, как сказано, побуждения, руководившие действующими лицами, и мотивы событий.

"Ма'асир-и-султанийе"

Самым ранним сочинением по истории каджаров (с 1193 г. х. — 1779 г.) надо считать труд Абд-ур-Реззака ибн Неджеф-кули «Ма'асир-и-султанийе» (Издан в Тавризе в 1241 г. х. (1825/26 г.) и является одной из первопечатных иранских книг (инкунабул) («Султанские памятные дела»), написанный в традиционно-цветистом стиле, но достаточно подробно излагающий историю активных представителей, вождей каджарского племени, их борьбу за обладание властью в Иране, позднейшие внешние и внутренние события — войну с Россией и роль Англии в этой войне, восстание племен, взаимоотношения с правителями [18] Мерва и пр. Об авторе этого сочинения сведений не имеется, но, видимо» он стоял близко к наследнику иранского престола Аббас-мирзе и был прекрасно осведомлен о всех важнейших политических событиях.

Труд Абд-ур-Реззака еще в рукописи лег в основу истории каджаров на английском языке. Sir Harford Jones Brydges, английский посланник в Тегеране, использовал его в виде перевода, частично сократив начальные главы, закончив перевод на 1226 г. х. (1811/12 г.) и предпослав большое введение (стр. XIII-CXCI).

Сочинение Brydges'а под заглавием «The Dinasty of the Kajars» (London, 1833) тогда же подверглось суровой критике со стороны известного французского ориенталиста S. de Sacy. (В «Journal des Savants», 1835, p. 67 сл)

"Насих-ут-таварих"

(Издание тегеранское, 1273 г. х. (1856/57 г.)

Подробнейшей историей эпохи каджаров является трехтомный фолиант, озаглавленный «Тарих-и-каджарийе» («История каджаров») и составляющий, в свою очередь, третий том обширной истории «Насих-ут-таварих» («Отменитель предыдущих историй»), два первых тома которой, не имеющие большой ценности, трактуют только лишь о пророках и о Мухаммеде. Изложение в «Тарих-и-каджарийе» доведено до 1273 г. х. (1856/57 г.) и является самым подробным, богатым деталями и систематичным и может сравниться в этом отношении с историей Риза-кули-хана «Раузат-ус-сафа» («Сад чистоты»), доведенной до 1270 г. х. (1853), («История каджаров», т. IX, Тегеран, 1270/71 г. х. (1853/54 г.), т. X, Тегеран, 1272/74 гг. х. (1855-1857/58 гг.) с которой «Тарих-и-каджарийе» во многом совпадает, так как оба труда составлялись одновременно на основании одних и тех же материалов по поручению шаха Насир-уд-дина. Благодаря детальному и связному изложению, такие сложные и цельные события, как восстания ходжи Юсуфа Кашгарского в туркменской степи, Хасан-хана Салара в Хорасане, военные действия Султан Мурад-мирзы в 1853 г. против Серахса и Мерва, взаимоотношения Ирана и Хивы, поход Феридун-мирзы против хивинского хана Мухаммеда Эмина и смерть последнего под Серахсом в 1855 г., — события, в которых туркмены принимали активное участие, получают свою цельность и законченность, осмысливаются и усваиваются во всей своей сложности. Авторство «Истории каджаров» принадлежит одному из многочисленных литературных деятелей этой эпохи мирзе Мухаммеду Тагы-хану, Лисан-уль-мульку, с литературным псевдонимом «Сипихр». Он занимал должность по финансовому ведомству (был мустоуфи) и считался придворным панегиристом Мухаммед-шаха, по поручению которого приступил к составлению своего исторического труда, законченного при следующем шахе Насир-уд-дине. Значительное количество его [19] поэтических, довольно посредственных, произведений подражательного характера сохранено его современником, выдающимся литературным деятелем того времени, упомянутым выше Риза-кули-ханом в его замечательной антологии «Маджма 'уль-фусаха». (Тегеран, 1295 г. х. (1878 г.), т. II, стр. 156-181. Сведения о Сипихре и его истории см. : С. A. Stоrеу. Persian Literature. A bio-bibliographical Survey, Section II, fasc. 1, London, 1935, pp. 150-154. Современные иранцы резко критикуют Сипихра за анахронизмы и неточности, допущенные им при изложении даже событий XIX в. Enzyklopaedie d. Islam, s. v. Sipihr)

"Сафарат-намэ-и-Хорезм"

(Relation de l'Ambassade au Kharezm (Khiva) de Riza Qouly Khan. Publie,. traduit et annote par Ch. Schefer, Texte persan Paris, 1876, 8°, ... traduite et annotee par… Paris 1879. 8° Publications de l'Ёсоlе des langues orientales vivantes, vol. III, IV.)

Путевые журналы, дневники путешествий — явление хотя и редкое, но не новое в иранской литературе. Достаточно вспомнить известное и замечательное «Сафар-намэ» Насир-и-Хосрова (XI в.), чтобы оценить такие дневники с географической и бытовой точек зрения и как исторический источник. Один из таких дневников — путевых отчетов — мы имеем в «Сафарат-намэ-и-Хорезм» («Отчет о посольстве в Хиву»), Посольство было отправлено шахом Насир-уд-дином в 1267 г. х. (1851 г.) к хивинскому хану Мухаммед Эмину для разрешения принципиального вопроса о (Взаимоотношениях двух государств. Дневник содержит сведения о туркменской степи между Астрабадом и Хивой и о туркменах, живших на этой территории. Сведения эти были настолько ценны своей новизной для иранского общества, что значительная часть дневника была включена в виде отрывков в иранские историографии середины XIX в., как, например, в вышеописанную историю каджаров Лисан-уль-мулька. Послом и автором дневника-отчета о путешествии в Хиву и обратно был уже упоминавшийся Риза-кули-хан — выдающееся явление в культурной жизни Ирана прошлого XIX в.

Риза-кули-хан, известный под литературным псевдонимом Хидаят, который служит теперь фамилией для его потомков в Драпе, родился в Тегеране в 1215 г. х. (1800 г.) и умер там же в 1288 г. х. (1871 г.). Его литературные дарования и пристрастие к занятиям литературой обратили на него внимание двора, и он назначен был учителем и воспитателем наследника иранского престола при Мухаммед-шахе, а затем занимал ту же должность при шахе Насир-уд-дине. Когда понадобилось наметить послав Хиву, выбор пал на Риза-кули-хана. По возвращении его из Хивы ему было поручено ведать недавно основанным колледжем Дар-уль-фунун и управлением по делам печати. Как ученый и литератор он проявил себя в разнообразных областях: ему принадлежат поэтические произведения рядом с историческими трудами, самый выдающийся из которых — упомянутое трехтомное «Раузат-ус-сафа», продолжение известной летописи Мирхонда (XV в.); [20] чрезвычайно ценные антологии и большой словарь редких слов; в общем более двух десятков работ, из которых большинство составляют все же поэтические произведения.

"Рузнамэ-и-Хаким-уль-мамалик"

(Издание в Тегеране 1286 г. х. (1,869 г.), 8°, 485 стр)

К тому же жанру путевых журналов и дневников относится описание путешествия шаха Дасир-уд-дина в 1283 г. х. (1866 г.) в Хорасан (официально to поклонение гробнице имама Риза в священный Мешхед и для устройства государственных дел) с целью лично убедиться в состоянии северо-восточной окраины Ирана и принять меры к охране пограничной территории от набегов туркмен, причем путешествие происходило в очень тревожный для Ирана момент активной деятельности последних. Содержание дневника путешествия, которое продолжалось три с половиной месяца (на каждый день в среднем отведено не более пяти страниц), составляют записи об утреннем самочувствии шаха, дальнейшем передвижении, об остановках для завтрака у дороги и о лагерных стоянках, о встречах и проводах, приемах депутаций, просмотре почты и писании приказов и, наконец, даже о путевых развлечениях. Попутно с этими обычными действиями в пути осуществляется «два ли не самая главная цель поездки в Хорасан — осмотр местности с военной точки зрения: изучаются пути следования в Иран туркменских отрядов, состояние дорог, наличие запаса воды, производится осмотр укреплений и изыскиваются меры противодействия нашествиям с севера, причем нередко вскрывается любопытный факт, что обезлюдевшие деревни — результат не только нападений туркмен, но и непосильных поборов помещиков и притеснения ханов, на что жалуется население в поданных шаху на пути заявлениях и петициях. Исторические данные о туркменах и в связи с туркменами в настоящем дневнике носят отрывочный характер. Автором этих записей является один из сопровождавших шаха придворных, по профессии врач, Али Тага ибн Исмаил, с почетным прозвищем «Хаким-уль-мамалик», т. е. «врач государственных областей». При наличии досуга (так как у этого врача не было практики) он подал шаху мысль вести дневник, чтобы оставить «памятник об этом благословенном путешествии», на что шах изъявил согласие и установил для этого дневника вышеуказанное заглавие. Все же в конце изложения читатель узнает, что в основе дневника лежат собственноручные записи шаха, и вопрос об авторстве усложняется. При сопоставлении с этим дневником дневника второго путешествия шаха в Хорасан четырнадцать лет спустя мы сразу же замечаем разницу, выражающуюся, прежде всего, в упоминании о шахе: в данном дневнике автор говорит о шахе в третьем лице с прибавлением различных подобающих для такой особы эпитетов; далее, замечательно простой, очень близкий к народной разговорной речи язык шаха во втором дневнике, гдё шах говорит о себе в первом лице, [21] свободен от стилистических прикрас, довольно частых в первом, язык которого в общем также прост. Таким образом и по языку, и по стилю, и по композиции дневник — произведение Хаким-уль-мамалика. Если же в основе его лежат записи шаха, то это скорее спорадические, случайные заметки, как указывает и сам автор, когда описывает пребывание в Фирузкухе. Автор, как придворный писатель, в угоду продолжавшей жить литературной традиции, даже в таком беспретенциозном произведении, как дневник путешествия, не счел для себя возможным отрешиться от традиционных литературных навыков.

"Тарих-и-лунтазам-и-Насири" и "Матля-уш-шамс"

Последней по времени всеобщей историей мусульманских стран, написанной в Иране, является «Тарих-и-муптазам-и-Насири» («Насировская упорядоченная история»), посвященная шаху Насир-уд-дину. Начинается эта история с 1 г. х. (622), доведена до 1300 г. х. (1882), (Издана в Тегеране в 1298-1300 гг. х. (1880-1882 гг.) в трех томах; т. 1 содержит историю 1-656 гг. х. (622-1258 гг.), перечень важнейшие событий в Европе в 1880 г. и нечто вроде нашего календаря; т. II излагает дальнейшие события до появления династии каджаров; т. III — историю династии каджаров с 1194 г. х. (1779 г.) до 1300 г. х. (1882 г.) с такими же прибавлениями в виде календаря) базируется на большом количестве источников и в части, трактующей о туркменах в ХIХ в., повторяет в большинстве случаев уже известные из «Насих-ут-таварих» и, продолжения «Раузат-ус-сафа» сведения.

Автор этой истории — один из первых и ранних младоиранских представителей и в тогдашних условиях Ирана выдающийся ученый-историк, Мухаммед Хасан-хан, известный в ученой литературе и под своими почетными прозвищами (лякабами) Сани'-уд-доуле и И'тимад-ус-салтанэ, умерший в марте 1896 г. (С. A. Storеу, ibidem, pp. 154-155; согласно Storey (p. 154) он умер 3 апреля 1896 г. (19 шавваля 1313 г. х.) Он был одним из первых, кончивших известный колледж Дар-уль-фунун, открытый в 1268 г. х. (1851/15 г.), по выходе из которого он состоял в военном ведомстве, несколько лет служил в посольстве в Париже, затем заведывал управлением по делам печати, писал в издаваемых и редактируемых им газетах, занимал разные придворные и административные должности, был цензором всех выходивших изданий (цензура была введена по его совету) и влиял на характер выходивших в Иране серьезных научных изданий. Его главные литературные работы выразились в ряде исторических и географических сочинений. Из прикладных исторических наук он с увлечением занимался археологией, эпиграфикой и нумизматикой — им тщательно подобрана коллекция монет от Александра Македонского до Насир-уд-дина. «Сочинения его, написанные простым языком, весьма часто основаны на документах... причем знание иностранных языков и знакомство с приемами исторической критики позволяли ему пользоваться и европейскими [22] источниками и умело разбираться в противоречиях». (В. Жуковский. Мухаммед Хасан-хан (И'тимад-ал-Сальтанэ). Записки В. О". Р. Археолог. Общества, т. X, СПб., 1897, стр. 190) С другой стороны, нам приходилось слышать, а затем и читать утверждения, что Мухаммед Хасан-хан не обладал никакими глубокими знаниями и ученостью, что все его сочинения писались под его наблюдением учеными лицами, которых он собирал отовсюду и труды их затем издавал под своим собственным именем. (E. G. Вrоwnе. The Press and Poetry of Modern Persia. Cambridge, 1914, p. 156)

Нам кажется, что этот едва ли беспристрастный отзыв вытекает из метода работы Мухаммед Хасан-хана, который за недостатком времени, может быть слишком широко пользовался услугами посторонних лиц при собирании материалов для своих работ. Обработка же этих материалов и отношение к ним автора должны быть всецело отнесены к Мухаммед Хасан-хану, потому что умение разбираться в противоречиях исторических источников и осторожно подходить к последним с известной долей критицизма могло быть лишь явлением исключительным в Иране тех времен и едва ли присущим всем тогдашним иранским ученым-историкам. Этот элементарный критицизм мы в достаточной, мере находим в историко-географическом труде Мухаммед Хасан-хана, озаглавленном «Матля-уш-шамс» («Место восхода солнца»). (Издан в Тегеране in folio в 1301-1303 гг. x. (1884-1886 гг.) Этот большой труд — результат путешествия в Хорасан Мухаммед Хасан-хана в свите шаха Насир-уд-дина в семидесятых годах прошлого XIX в., причем из Тегерана в Мешхед и обратно они двигались разными маршрутами. Историческая часть этого сочинения базируется на громадном количестве письменных источников как персидско-арабских, так и европейских. К этим источникам автор относится, как сказано, с известной долей критицизма, (Напр. к автору «Тарих-и-алям-ара-и-Аббаси», т. II, стр. 319) устанавливает неточности хронологических дат, расхождения в показаниях о фактах или просто считает те или иные данные сказками. Археологические изыскания и эпиграфика занимают большую часть места в «Матля-уш-шамс». Так, например, к описанию гробницы имама Риза в Мешхеде, которое заполняет значительную часть второго тома, Мухаммед Хасан-хан прилагает массу снимков с надписей; им тщательно осмотрено по пути большое количество всякого рода построек с надписями и описаны очень важные в научном отношении памятники. «Матля-уш-шамс» дает некоторый материал, связанный с историей туркмен, иногда очень колоритный: помимо фактов современных, регистрируемых Мухаммед Хасан-ханом по мере движения по местам, близким к кочевьям туркмен или к путям их проникновения, на территорию Ирана, приводятся два воззвания к туркменам Ахмед-шаха Дуррани Афганского от 1167 и 1168 гг. х. (1763/54-1754/56 гг.), которые призывают суннитов-туркмен к священной войне против шиитов-кызылбашей и к походу на Мешхед; написаны они, видимо, на местном иранском народном языке Афганистана. [23]

Таким образом использованные во II томе Материалов иранские источники содержат в себе данные по истории туркмен за период с начала XVI и до 70-х годов XIX в.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М. -Л. АН СССР. 1938
© текст - Ромаскевич А. А. 1938
© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© OCR - Парунин А. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1938

 

 

ИСТОРИЯ СРЕДНЕЙ АЗИИ

ЗАХВАТ МЕРВА ШАХ МУРАДОМ БУХАРСКИМ. УЧАСТИЕ ТУРКМЕН В ХИВИНСКО-БУХАРСКИХ ВОЙНАХ ПОСЛЕ РАСПАДЕНИЯ ГОСУДАРСТВА НАДИР-ШАХА

(Извлечения из "Истории Средней Азии" Мир Абдуль-Керима бухарского)

Царствование Шах Тимура

Как только Шах Мурад-бек, правитель Бухары ¹, захватил Мерв у Байрам Али-хана, каджара, он убил Байрам Али-хана и переселил население [195] города в Бухару. Некоторые из знатных лиц Мерва вместе с сыном Байрам Али-хана прибегли к защите Тимур-шаха, (которому доложили следующее): “Мерв входит в состав вашего государства, и мы ваши подданные; узбеки разрушили наше владение и грабят и уводят в плен нас, ответственность за наш позор должны нести вы”. После этого Тимур-шах, намереваясь отомстить, (выехал) из Кабула со ста пятидесятью тысячами войска (и) через Бут-и-Бамиан ² прибыл в Балх; из каждой области явилось к нему войско. Шах Мурад тоже подготовил тридцать тысяч войска и построил окопы у берегов Аму-дарьи; им овладел страх, и он, придумав хитрый план, отправил кази Абу-Насра и еще нескольких лиц к Файзуллаху, который имел большой авторитет при дворе Тимур-шаха, со словами: “Вы, испытывая позор от кызылбашей, нападаете на мусульман, что это значит? Ваши люди на положении вероотступников, а мы на положении страдающих за веру!”. Так как эти слова были правильными, кази Файзуллах разубедил (Тимур) шаха, и был заключен мир.

Шах Махмуд, сын Тимур-шаха, сына Ахмед-шаха

Как только Шах Заман отнял (у Шах Махмуда) г. Герат, по наступлении ночи он со своим братом принцем Фируз-уд-дином и другими родственниками и доверенными лицами отправился в Иран к Фатх Али-шаху. Фатх Али-шах для поддержки шахзаде Махмуда повел войско в Мешхед. Но так как Шах Мурад для поддержки Заман-шаха прибыл из Бухары в Мерв, а Заман-шах шел из Герата, Фатх Али-шах отказался от поддержки Махмуд-шаха, чувствуя себя слабым перед двумя врагами.

Через некоторое время Фатх Али-шах дал возможность Махмуд-шаху набрать четыре тысячи войска, и тот пошел на Герат, но потерпел поражение в боях под Гератом. Шахзаде после поражения в Герате отправился в Мерв, где был принят правителем города, назначенным Шах Мурадом. Через некоторое время он уехал из Мерва в Бухару.

|44| Об изложении (истории) династии узбекских ханов

В то время, как Надир-шах возвращался из Индии, Абуль-Фейз-хан сын Субхан-кули-хана, который был потомком Чингиз-хана, являлся правителем Бухары, а Хорезмом управлял Ильбарс-хан, казах, род которого также восходит к Чингиз-хану. Когда Абуль-Фейз-хан почувствовал, что он не может устоять перед иранским войском, он послал к Надир-шаху на встречу в Пешавар с приличными дарами нескольких знаменитых лиц, в том числе одного ходжу джуйбарского ³ и заявил: “Я являюсь потомком старых царей и не могу бороться с вами, поэтому отказываюсь от борьбы [196] и встречу вас, как гостя”. Надир-шах, одобрив его заявление, сообщил ему, что он не намерен захватывать его владений, он считает необходимым |45| наказать Ильбарс-хана, и что после прибытия в Герат он отправится Балх, откуда приедет в Бухару.

Абуль-Фейз-хан, по получении ответа от Надир-шаха, сообщил об этом Ильбарс-хану в Хорезм для того, чтобы тот также просил у Надир-шаха помилования, но Ильбарс-хан отказался.

После трехмесячного пребывания в Герате Надир-шах отправился |46| в Бухару. В Керки его встретил Мухаммед Рахим-хан, посланный Абуль-Фейз-ханом. Из Керки поехал он в Чарджуй и Бухару. Возвратившись (из Бухары) в Чарджуй, он отправил Адиль-шаха и Мухаммед Рахим-хана с его войсками в Мешхед через Мерв.

|47| По просьбе Абуль-Фейз-хана Надир-шах послал Ильбарс-хану письмо, чтобы тот пришел просить прощения. Посланники Надир-шаха с письмом приехали в лагерь Ильбарса, который возглавлял 20 тысяч всадников, состоящих из йомутов, (прочих) туркмен, казахов и узбеков.

В письме говорится:

“Несколько раз с грабительским племенем йомутов с целью грабежа вы совершили набеги на окрестности священного Мешхеда и каждый раз испытывали несчастие и, потерпев поражение, разбитыми, отправлялись (обратно) в Хиву”.

[Далее в письме Надир-шаха (стр. 47-48) говорится, что он при возвращении из Индии остановился в Бухаре у Абуль-Фейз-шаха и думал, что если Ильбарс явится к нему, то он простит его прегрешения и заключит с ним мир, чтобы в дальнейшем не проливать мусульманской крови. “Несмотря на мое миролюбие”, пишет Надир: “три тысячи человек из йомутских племен, с целью совершения ночного набега, прибыли в Чарджуй. Узнав об этом, войска (Надир-шаха) одним ударом истребили их и рассеяли, как звезды Большой Медведицы. Большинство их было перебито и взято в плен и (лишь) небольшое количество с тысячью бедствий добралось до безопасного места. Это событие явилось причиной гнева и негодования Надир-шаха (по отношению к Ильбарс-хану)”.]

|57| [Походы Шах Мурада на Мерв ⁴]

Дин Насир-бий, сын Шах Мурад-бия, при жизни своего отца был правителем города Мерва. Испугавшись своего брата Хайдера, он прибыл к персидскому шаху, а оттуда отправился в Стамбул и в 1246 г. х. (1830 г.) уехал в Москву.

Мухаммед Хусейн-бек, сын Шах Мурад-бия, после смерти отца, испугавшись своего брата, бежал в Шахрисябз, где находится и сейчас (1233 г.х.— 1817/18 г.). Спустя год после прихода Шах Мурада к власти, его брат Тохтамыш-бий [197] устроил на него покушение, которое не удалось, и Шах Мурад остался живым.

|58| Шах Мурад решил покорить Мерв и убить Байрам Али-хана, по поводу чего каждый месяц устраивал совет.

Байрам Али-хан, услышав о смерти Даниял-бия, послал нескольких своих приближенных в Бухару с соответствующими подарками и соболезнованием и объявил в Мерве траур по Данияле, желая тем самым восстановить мирные отношения с Бухарой. Но Шах Мурад днем и ночью думал (о походе) и, наконец, отправил туркмен с Аму-дарьи с двумя тысячами узбекских всадников, чтобы разграбить Мерв. Словом, поднялась вражда.

Прошло уже три года, как Байрам Али стал правителем Мерва. Он имел при себе полторы тысячи всадников. Туркмены в количестве трех-четырех тысяч всадников постоянно нападали на Мерв с целью грабежа, и Байрам Али, как волк, нападающий на стадо, постоянно убивал и забирал (их) в плен.

Мать Байрам Али была туркменкой из (племени) салыров, а отец — каджаром, и среди кызылбашей не было равного ему в храбрости,

Шах Мурад-бий решился на хитрость: с шестью тысячами узбекских всадников он пошел на Чарджуй и стал бивуаком, имея в виду атаковать Мерв. Лазутчики — туркмены Байрам Али донесли ему об этом. Шах Мурад на следующий день без войска, лишь в сопровождении группы своих приближенных, вернулся в Бухару. Другой лазутчик Байрам Али, находившийся при Шах Мураде, донес Байрам Али о том, что Шах Мурад, не имея смелости напасть на него, вернулся в Бухару, и, так как лазутчик заслуживал доверия, Байрам Али поверил ему и успокоился. Шах Мурад же, прибыв в Бухару и прочтя вечернюю молитву, вернулся в Чарджуй и оттуда, не останавливаясь, быстро направился в Мерв. Четыре тысячи его войска скрылись в засаде, а одна тысяча напала на город. Была полночь, когда Байрам Али сообщили о нападении, и он поспешно стал собираться в бой. Его мать уговаривала его подождать до утра, ссылаясь на виденный ею дурной сон, но Байрам Али не согласился на это; протрубили сигнал к походу. Сто пятьдесят всадников, во главе с Байрам Али, заняли Бухарскую дорогу, чтобы преградить путь нападающим, остальные всадники отправились по другой дороге. С наступлением утра Байрам Али встретил разбойников и саблей рассекал всякого, кто ему попадался.

|59| Во время боя Кара-ходжа, зять Шах Мурад-бия, попался в плен и по его просьбе был приведен в Байрам Али-хану, которому он сообщил о шеститысячном войске Шах Мурада, спрятанном в засаде, уговаривая его отступить, вследствие малочисленности его войска.

Байрам Али, не поверив ему, приказал убить его и начал преследовать бежавших. Вдруг с шести сторон выступили шесть тысяч всадников, окружили его, и он был убит пулей, а афганец — начальник отряда отрубил ему голову, которая была послана в Бухару для выставления на столб. Сто пятьдесят воинов Байрам Али, просившие пощады, были взяты в плен. После этого начался грабеж окрестностей Мерва. [198]

Даниял-бий умер в 1148 г. х. (дата не верна). Мерв был покорен в 1200 г. х. (1785|86 г.) Тело Байрам Али было передано его матери, вследствие чего был заключен мир. Байрам Али имел трех сыновей: старший, хаджи Мухаммед Хусейн, был в Мешхеде, два других, Мухаммед Керим-хан и Мехди-хан, были в Мерве; Мухаммед Керим-хан занял место отца.

Семь знатных людей Мерва, попавшие в плен, были доставлены в Бухару. Шах Мурад предложил им принять суннитское вероисповедание. Они согласились на это и обещали по возвращении в Мерв уговорить Мухаммед Керим-хана, чтобы он уступил Мерв Шах Мураду. С подобающими подарками семеро знатных людей, представители родов, были отправлены в Мерв, где они начали уговаривать своих родичей не противиться узбекам, а лучше покориться им и тем самым избежать несчастий, так как у них нет ни силы, ни помощи, ни средств. Население города послушалось их и согласилось с ними.

|60| То же самое было предложено Мухаммед Керим-хану, который, посоветовавшись со своим везиром, Мухаммед-кули-ханом, решил, что эти семь человек, попав в плен, от страха смерти сделались суннитами, заключили договор с Шах Мурадом и теперь дурно влияют на народ, поэтому необходимо их уничтожить и тем самым прекратить всякие волнения. Мухаммед Керим-хан, послушавшись Мухаммед-кули-хана, пригласил их для окончательных переговоров во дворец, куда они и пришли, не подозревая дурного замысла Мухаммед Керим-хана. Под каким-то предлогом Мухаммед Керим-хан вышел из дома, а в это время группа людей выбежала из засады, убила тех людей и разграбила их дома. Население Мерва, возмутившись поведением Мухаммед Керим-хана, обратилось к хаджи Мухаммед Хусейн-хану, жившему в Мешхеде, с просьбой приехать в Мерв. Хаджи Мухаммед Хусейн-хан немедленно прибыл в Мерв, а Мухаммед Керим-хан уехал в Мешхед. Мухаммед Хусейн-хан, опечаленный убийством семи доброжелателей, приказал палками забить до смерти везира, который был причиной (их) смерти. Хаджи Мухаммед Хусейн-хан отправил к Тимур-шаху посланников. Эмир Шах Мурад вторично с войсками подступил к Мерву, но в виду того, что вокруг города была сооружена крепкая стена и глубокий ров, город нельзя было быстро взять; кроме того, город имеет плотину, а у плотины сильную крепость, так что плотину тоже не легко было взять. Шах Мурад, отправился обратно в Бухару. В это время начальник плотины был раздражен на хаджи Мухаммед Хусейна. Это произошло из-за того, что, влюбившись в цыганку (люли), знаменитую своей красотой, он похитил ее из города и увез к себе в крепость, где и предался любовным наслаждениям. Но хаджи Мухаммед Хусейн, узнав об этом, послал несколько человек из наиболее суровых чиновников с тем, чтобы они насильно отняли (цыганку) и привезли ее в город. Чиновники изругали и нагрубили начальнику (плотины), а ту красавицу отвезли в Мерв. Начальник был очень расстроен, но, не находя никакого выхода, он от ярости и злобы на (Мухаммед Хусейна) отправил через посредство купцов [199] Шах Мураду заявление о том, что он передается ему и подарит ему крепость у плотины. Шах Мурад, получив через купцов заявление начальника плотины, очень обрадовался и сейчас же с четырьмя тысячами молодых и сильных всадников в течение четырех суток доехал до плотины. Начальник плотины встретил его и передал ему крепость.

Шах Мурад приказал разрушить плотину, и через несколько часов Мерв остался без воды. Переселив людей из крепости и разрушив ее, они отправились в Бухару.

|61| Плотина отстояла на 12 фарсахов от Мерва, и, как только вода ушла из Мерва, заниматься земледелием стало невозможно, и появился голод. Для охраны Мерва Тимур-шах отправил пять тысяч всадников во главе с Ляшкари-ханом, в это же время началась перевозка зернового хлеба из Герата в Мерв.

Таким образом продолжалось некоторое время, и беднота города очутилась в весьма беспомощном положении и угнетенном состоянии. Так как афганский военачальник был в Мерве, Шах Мурад больше на Мерв не наступал. Постепенно отношения между Ляшкари-ханом и хаджи Мухаммед Хусейн-ханом испортились. Причиной послужило то, что сын Ляшкари-хана — Ханджар-хан завязал любовную связь с сестрой хаджи Мухаммед Хусейн-хана, и любовники без помехи проводили ночи вместе. Узнав об этом, хаджи Мухаммед Хусейн-хан начал следить на ними и, захватив их вместе, не задумываясь, нанес такой сильный удар Ханджар-хану, что он, вернувшись домой к своему отцу, умер. Получив известие о смерти Ханджар-хана, хаджи Мухаммед Хусейн-хан, растерявшись, приказал казнить свою сестру. Сердар Ляшкари-хан, разгневанный ужасным поступком хаджи Мухаммед Хусейна-хана, приказал своим войскам готовиться в путь, а также объявил населению города о том, что желающие могут вместе с ними отправляться в Герат. Сколько ни просили (изменить решение), Ляшкари-хан остался непреклонным. Таким образом Ляшкари-хан с войсками и около двух тысяч дворов мервских жителей перекочевали из Мерва в Герат.

Положение мервских жителей еще более ухудшилось, и они не нашли другого выхода, как подчиниться Шах Мураду.

После этого хаджи Мухаммед Хусейн-хан услышал, что его брат Мухаммед Керим-хан, находившийся в это время в Мешхеде, намерен поехать в Бухару и подчиниться; хаджи Мухаммед Хусейн-хан раньше послал от себя несколько человек из видных лиц в Бухару просить пощады. Обрадованный эмир Шах Мурад ласково принял посланных и роздал им подарки, (после чего) они вернулись в Мерв. Затем хаджи Мухаммед Хусейн-хан вместе с знатными людьми Мерва и с подарками отправились в Бухару. В пути они были встречены посланными приближенными Шах Мурада. С большим уважением Мухаммед Хусейн-хана привезли в Бухару, и ему было пожаловано приличное помещение в чарбаге (усадьбе) Дильгуша. Этот хан полагал, что управление Мервом будет поручено ему, но через несколько [200] дней Шах Мурад предложил ему, чтобы для установления взаимного рия семьи (хаджи Хусейн) хана и нескольких вельмож его переехали из Мерва в Бухару. Не имея иного выхода, хаджи Мухаммед Хусейн-хан согласился ... и отправил в Мерв письмо о беспрепятственном переезде его |62| семьи. В эти же дни из Мешхеда прибыл Мухаммед Керим, которого также приняли с уважением.

Шах Мурад тайком отправил в Мерв пять тысяч всадников и приказал, чтобы, по выезде жены хана из Мерва всадники по тысяче человек вошли в город и пять тысяч дворов, в том числе семейство хаджи-хана, Мухаммед Керим-хана и видных лиц города, переселили в Бухару, а само войско пусть станет бивуаком в Мерве. Через несколько дней необходимо будет переселить еще две тысячи семейств с тем, чтобы во всем Мерве осталось две или три тысячи семейств.

По получении письма от хаджи-хана, его семью вместе с семьями Байрама Али-хана, Мухаммед Керим-хана и Мехди-хана отправили в Бухару. В это время войска беспрепятственно по тысяче прибыли в город и, согласно приказанию (Шах Мурада), отправили население Мерва в Бухару. В Мерве осталось всего три тысячи семейств, из них тысяча была сунниты и две тысячи кызылбаши. Правителями Мерва были назначены братья Шах Мурада Омар-бий и Фазиль-бий.

(Таким образом) переселили около 15 тысяч мервцев, и Мерв попал в руки Шах Мурада. Он восстановил плотину, но все же благосостояние Мерва не было таким, как прежде. В течение двух лет Омар-бий и Фазиль-бий были правителями Мерва, но затем, поддавшись влиянию туркмен, начали бунтовать.

Шах Мурад (снова) привел войско из Бухары, но не смог взять (Мерва), захватил плотину и, разрушив ее, вернулся в Бухару. Дело о захвате Мерва, о бунте населения и о бегстве Омар-бия будет изложено дальше.

За преступное поведение мервцев и их властей Тимур-шах начал наступать на Балх, навстречу же ему выступил Шах Мурад. Некоторое время между ними продолжались переговоры, наконец они заключили мир. Об этом столкновении я рассказал в главе “о Тимур-шахе”, и нет нужды повторять это.

Взбунтовавшийся Омар-бий хотел разграбить мервцев и предоставить продовольствие туркменам. Узнав об этом, жители города сейчас же закрыли ворота города, чтобы туркмены не смогли войти, и, собрав около двух тысяч пеших, напали на цитадель, где находились Омар-бий и Фазил-бий. и при помощи пороха взорвали и подожгли ворота цитадели. Омар-бий не выдержал. В первый день мервцы арестовали около трехсот бухарцев и вместе с кази мухтасибом продолжали наступление на цитадель. |63| Омар-бий просил пощады, но он требовал, чтобы ему разрешили вместе с сыновьями и Фазил-бием беспрепятственно выйти через внешние ворота ведущие из цитадели. Мервцы дали согласие, и Омар-бий и Фазиль-бий вместе с детьми вышли и через степь добрались до Шахрисязба. После их [201] отъезда мервцы послали в Бухару гонца с заявлением о бегстве Омар-бия и о своей преданности. Открыв двери дома, где были арестованы триста человек, они только одного нашли в живых — все от жажды и жары погибли. Шах Мурад, получив добрую весть, остался доволен мервцами и, назначив правителем (хаким) Мерва Бедиль-мирзу, а Мухаммед Эмина сипахсаларом, отправил их с пятью тысячами всадников в Мерв.

Таким образом, Мерв был завоеван вторично. Наследники погибших бухарцев протестовали, заявляя, что население Мерва умышленно арестовало их отцов. Шах Мурад ответил, что они все были бунтовщиками, и потому их кровь не стоит запроса. Не удовлетворившись этим, еще тысячу дворов переселили из Мерва в Бухару. Через год Шах Мурад-бий поручил управление Мервом своему сыну Дин Насир-беку, мать которого калмычка, а его везиром назначил Абд-ур-расуль-бека, сына Уткур Суфи, кушбеги. Плотина Мерва была восстановлена вновь. Имея подозрение на своего брата Султан Мурад-бия, он выселил его из Бухары. Султан Мурад через Герат и Кандагар поехал в Кабул к Тимур-шаху.

Шах Мурад-бий имел трех сыновей, из них старший был эмир Хайдер-тёре, мать которого была дочерью Абуль-Фейз-хана. После смерти первого мужа Мухаммед Рахим-хана она вышла замуж за Шах Мурада, от которого родила эмира Хайдера. Как только эмир Хайдер достиг зрелого возраста, отец отдал ему в управление (город) Карши; Дин Насира отправил в Мерв, а управление Самаркандом отдал (третьему сыну) Мухаммед Хусейн-хану, сам же ежегодно отправлялся в Иран и производил там грабежи. В его эпоху господствовал шариат, и Бухаре процветала и являлась духовным центром; дороги были безопасны, и люди жили спокойно, пользуясь льготами. Шах Мурад постоянно беседовал с учеными и духовными лицами, и его поведение соответствовало законам шариата.

Хаджи Мухаммед Хусейн-хан мервский, чувствуя страх, распродал тайком земли, порученные (ему) Шах Мурадом, а сам, улучив удобный момент, уехал в Шахрисябз, откуда через Коканд, Кашгар, Тибет, Кашмир прибыл в Кабул, где в это время господствовал Заман-шах. После этого Хусейн-хан через Кандагар, Сеистан и Кухистан направился к Фатх Али-шаху, каджару, и, будучи умным и догадливым человеком, добился высокого положения. Теперь, т. е. в 1233 г. х. (1817|18 г.), он находится в Тегеране, а семья его осталась в Бухаре. Мухаммед Керим-хан также, оставив свою семью |64| в Бухаре, убежал к шаху Ирана. Шах Мурад выказывал ласковость и уважение по отношению к мервцам и потомкам Байрам Али-хана, чем они были довольны и приняли суннитскую веру.

|68 и 70| [Царствование эмира Хайдера, сына Шах Мурада]

С приходом эмира Хайдера к власти, правление Мерва осталось в руках того же самого Дин Насир-бека, назначенного его отцом... Спустя некоторое время Дин Насира потребовали в Бухару, куда он беспрепятственно [202] съездил и затем снова был назначен правителем Мерва. Но при втором требовании приехать в Бухару, Дин Насир, боясь своего брата, отказался, и вынужден был вместе со своей женой отправиться в Мешхед.

С 1233 г. х. (1817|18 г.) Дин Насир находился в Мешхеде и раз в год ездил в Тегеран. В 1245 г. х. (1829|30 г.) он приехал в Стамбул, откуда через год, т. е. в 1246 г. х. (1830|31 г.) уехал в Москву.

|71, 72 и 73| В 1219 г. х. (1804|05 г.) Эльтузер-хан из Хивы совершал набеги на окрестности Бухары. Так как эти налеты повторялись без конца, эмир Хайдер послал против него 30-тысячное войско, во главе с Мухаммед Нияз-бием, Услышав об этом, Эльтузер-хан стал готовиться к бою. В число 12-тысячной его армии входили теке, йомуты, салыры, чоудоры, имрели, бузачи, узбеки (в частности), конграты, канглы и мангыты. По пути он узнал, что часть войска эмира Хайдера находится позади, поэтому Эльтузер-хан отправил две тысячи всадников из туркмен, чтобы загородить дорогу оставшимся (частям). Сын бухарского дадха с пятьюстами всадников наткнулся на туркмен и, не имея силы для борьбы с ними, все они попали в плен, в том числе и сын дадха, и были отведены к Эльтузер-хану.

В результате неожиданного нападения войск эмира Хайдера, Эльтузер-хан был разбит и утонул при переправе через Аму-дарью. После поражения Эльтузер-хана правление Хивы попало в руки Мухаммед Рахим-хана.

Но население Ургенча ⁵ не единодушно с Бухарой. Иногда Мухаммед |76| Рахим-хан приказывает туркменам, чтобы они совершали набеги на бухарские караваны, До сего времени, т. е. до 1233 г. х. (1817|18 г.), положение остается таким же.

На той стороне Аму-дарьи, где находится Чарджуй, на протяжении пятидневного пути на берегу реки сплошь проживают туркмены. Наименование племен туркмен следующее: эрсари, сарык, бакан (?), салыр, теке, имрели, чоудор, хедри, мангыт. Арабы делятся на племена: араб-хузейма, араб-бени-темим, араб-бени-зейд и другие племена, которые не перечислимы. В местностях Миянкаля и в окрестностях Самарканда, можно сказать, племена (кочевые) превышают городское население.

|80| [О династии хивинских ханов]

Эвез-бий после смерти своего отца Мухамед Эмина, инака, (также) стал инаком. Во время его правления йомуты отказывались от уплаты податей. Кроме того, все туркмены, йомуты Мангышлака и казахи не подчинялись ему. После смерти Эвез-бия в 1219 г. х. (1804/05 г.) власть перешла к его сыну ⁶ Эльтузеру, который вскоре объявил себя ханом ⁷. Со всей страны племена туркмен, кара-калпаков и узбеков целыми отрядами приезжали [203] поздравлять его, но йомуты, которые, живя в Ургенче в течение 60 лет, не подчинились хивинским ханам, посмеялись над Эльтузер-ханом и выказали неповиновение.

Эльтузер-хан после восшествия на ханский престол выдал содержание войскам и отправился для погрома йомутов, которые проживали на краю пустыни в сторону Астрабада — территории Ирана и Гюргена, находящихся к югу от города Хивы.

Некоторые из них жили оседло, большинство же были кочевниками. Их было приблизительно 12 тысяч семейств. Каждая семья выставляет двух всадников, они имеют породистых лошадей и хорошо владеют пикой и саблей.

Итак, данное племя разбилось на две части. Одни (решили) подчиниться, говоря: “Мы не можем оставлять родину своих предков и как мы можем жить в чужой стране!”. Часть их отказалась подчиняться потому, что Эльтузер-хан предложил им: “Если вы откажетесь от своих набегов, неповиновения и грабежей и будете жить как другие подданные, уплачивая подати с баранов, верблюдов и земледелия, то хорошо, в противном случае уходите из нашего государства”. Но так как данное племя и их предки похищали имущество мусульман и никому ни одного гроша не давали, то предложение (Эльтузер-хана) оказалось для них непосильно тяжелым, (и потому) они, наподобие змеи, затаились в злобе ⁸ ,но выхода никакого не имели. Подчинившиеся откочевали в одну сторону, а не подчинившиеся отправились в сторону пустыни по дороге в Астрабад, — что во владениях иранцев.

Эльтузер-хан с войском стал их преследовать и с 400 всадниками приблизился к йомутам. Йомуты отправили своих жен вперед, а сами остались воевать. Их было около двух тысяч, а войска Эльтузер-хана отрядами подходили с тыла. Эльтузер-хан, не дожидаясь подхода войск, с 400 вполне снаряженных всадников напал на неприятеля. (Группа туркмен), не выдержав удара Эльтузер-хана, рассыпавшись наподобие звезд Большой Медведицы, обратилась в бегство, чтобы добраться до своих жен (ехавших впереди). Эльтузер-хан, как яростный лев, догнал их и около пятисот человек изрубил саблей, а еще пятьсот были ранены и взяты в плен. Войска, идущие позади, подоспели, и в той широкой степи вероломная шайка, рассеянная и разбитая, пустилась в бегство, а Эльтузер-хан с большой добычей победоносно прибыл в Хиву.

[На стр. 84 — о йомутах рассказывается следующее:]

Эльтузер-хан, не находя поддержки (для своих грабительских целей) и решив совершить нападение на Бухару, послал к йомутам в Астрабад гонца с клятвами и уверениями сказать: “Вместе со своими семьями и родом возвращайтесь (обратно) на родину своих предков, вам мы окажем ласку и любовь и имеем в виду (некоторые) советы с вами, вы будете участвовать [204] в пользовании нашим богатством». (Йомуты) радостные и веселые начали возвращаться обратно.

Итак, упомянутое племя группами направилось в Ургенч. (Эльтузер-хан) опять вручил им их прежние владения, чтобы они занялись земледелием.
После Эльтузер-хана в 1221 г. х. (1806 г.) власть перешла в руки Мухаммед Рахим-хана, которому подчинились и йомуты.

---

Комментарии

1. Эмир Шах Мурад, правил с 1785 по 1800 г. Описываемый поход на Мерв происходил на первом году правления Шах Мурада, т. е. в 1785 г. Приводимые ниже данные Абдуль-Керима Бухарского изложены также у В. А. Жуковского, цит. соч., стр. 83 и сл.

2. Имеются в виду так наз. “Бамианские идолы” в ущелье Бамиан.

3. Одна из наиболее влиятельных духовных фамилий (шейхов) в Бухаре, происходит из местности Джуйбара в окрестностях Бухары.

4. Ср. подробный пересказ этой главы у В. А. Жуковского, цит. соч., стр. 83-88.

5. Т. е. Хивинского ханства.

6. В тексте “брату”.

7. Подробные данные об этом периоде хивинской истории см. ниже в переводах хивинских хроник.

8. Одно из выражений, ярко характеризующее тенденциозность бухарского историка.

(пер. Г. А. Мирзоева)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории туркмен и Туркмении, Том II. XVI-XIX вв. Иранские, бухарские и хивинские источники. М.-Л. АН СССР. 1938
© текст - Мирзоев Г. А. 1938
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Вдовиченко С.; Колоскова Л. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1938 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ, ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ДЛЯ ПРИМЕЧАНИЙ

(Составлен Л. В. Строевой)

1. Литература на русском языке

Абуль-Гази. Родословное древо тюрков. Сочинение... Хивинского хана. Перевод и предисловие Р. С. Саблукова с послесловием и примечаниями Н. Ф. Катанова. Казань, 1906.

Алиханов. Мервский оазис и дороги, ведущие к нему. СПб., 1883.

Алиханов-Аварский, М. В гостях у шаха. Тифлис, 1898.

Артамонов, Л. К. Поездка в Персию. Астрабад-Шахрудский район и северный Xopocaн. Военно-статистическое исследование. Тифлис, 1894.

Бартольд, В. Историко-географический обзор Ирана. СПб., 1903.

Бартольд, В. В. История культурной жизни Туркестана. Изд. Акад. Наук СССР., Л. 1927.

Бартольд, В. В. История турецко-монгольских народов. Конспект лекций, читанных студентам Казанского Высшего Педагогического института в 1926/27 учебн. году. Ташкент, 1928. Изд. Казакск. Высш. Педагог, инст.

Бартольд, В. В. К истории орошения Туркестана. СПб., 1914.

Бартольд, В. В. К истории Хорезма в XVI веке. Газ. Туркест. Вед., 1903, № 20. Поправка № 31.

Бартольд, В. В. О некоторых восточных рукописях. Изд. Акад. Наук. VI сер., т. XIII. П., 1919.

Бартольд, В. В. Отчет о командировке в Туркестан. Зап. Вост, отд. Русск. археол. общ., т. XI (1902-1903 гг.).

Бартольд, В. В. Очерк истории туркменского народа. Сб. «Туркмения». т. I, изд. Акад. Наук СССР, Л., 1929.

Бартольд, В. В. Персидская надпись на стене Анийской мечети Мануче. Анийская серия, № 5. СПб., 1911.

Бартольд, В. В. Сведения об Аральском море и низовьях Аму-дарьи с древних времен до XVII в. Изв. Туркест отд. Геогр. общ., т. V. I. Научные результаты аральской экспедиции. Ташкент, 1902.

Бартольд, В. В. События перед хивинским походом 1873 г. по рассказу хивинского историка. Кауфманский сборник. М., 1910.

Бартольд, В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, ч. II, СПб., 1900.

Бартольд, В. В. Церемониал при дворе узбекских ханов в XVII в. Сборник в честь 70-летия Григ. Инк. Потанина. Зап. Русск. геогр. общ. по отд. этнографии, т. XXXIV.

Бартольд, В. В. Улугбек и его время. Зап. Россииск Акад. Наук. VIII сер., т. XIII, № 5, П., 1918.

Баумгартен. Поездка по Восточной Персии в 1894 г. (Географическоторговое исследование). Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, вып. LXIII. Изд. Военн. учебн. комитета Главного штаба. СПб., 1896.

Березин И. П. История Монголов, сочинение Рашид-Эддина. Персидский текст, с переводом и примечаниями, т. I-.IV. СПб., 1858-1888. Тр. Вост. отд. Археол. общ., т. V, VII, XIII, XV.

Березин, И. П. Нашествие Батыя на Россию. ЖМНП. 1855, № 5.

Березин, И. П. Очерк внутреннего устройства улуса Джучиева. Тр. Вост. отд. Русск. археол. общ., ч. 8, СПб., 1864.

Березин, И. П. Шейбаниада. История Монголо-Тюрков на джагатайском диалекте. С переводом, примечаниями и приложениями. Казань, 1849. Библиотека восточных историков, издаваемая И. Березиным, т. I.

Бернье, Франсуа. История последних политических переворотов в государстве Великого Могола. Предисловие А. Пронина. Пер. с франц. Б. Жуховецкого и М. Томара. Гос. Соц.-экон. изд., М.-Л., 1936.

Богданов, Л. Ф. Персия в географическом, религиозном, бытовом, торгово-промышленном и административном отношениях. СПб., 1910.

Боде, К. Очерки Туркменской земли и юго-восточного прибрежья Каспийского моря. «Отеч. Зап.», 1856, кн. 8.

Борнс, А. Путешествие в Бухару лейтенанта ост-индской компанейской службы. М., 1850, ч. III.

Будагов, Л. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий со включением употребительнейших слов арабских и персидских и с переводом на русский язык, т. II, СПб., 1871.

Бутаков, А. Эпизод из современной истории Ср. Азии. «Отеч. Зап.», 1865, ноябрь.

Вамбери, А. Путешествие по Средней Азии. Описание поездки из Тегерана через Туркменскую степь по восточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару и Самарканд, совершенной в 1863 г. С картой Ср. Азии, пер. с англ., СПб., 1865.

Вельяминов-Зернов, В. В. Исследование о касимовских царях к царевичах. СПб., 1864, ч. II.

Вельяминов-Зернов, В. В. Монеты Бухарские и Хивинские. Тр. Вост. отд. Русск. археол. общ., ч. 4. СПб., 1859.

Веселовский, Н. И. Очерк историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древнейших времен до настоящего. СПб., 1877.

Витевский, В. Н. И. И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г. Историческая монография. Казань, 1897, 4 тт.

Владимирцов, Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Изд. Акад. Наук СССР, Л., 1934.

Вяткин, В. Л. Каршинский округ, организация в нем войска и события 1215-1217 (1800-1803) годов. Изв. Средне-аз. отд. Гос. Русск. геогр. общ., т. XVIII.

Галкин, М. Н. Этнографические и исторические материалы по Средней Азии и Оренбургскому краю. СПб., 1868.

Гиршфельд (и Галкин). Гиршфельд. Военно-статистическое описание Хивинского оазиса. Составил ген. штаба кап. Гиршфельд. Переработано нач. Аму-дарьинского отд. ген. майором Галкиным. Ташкент. Часть I —1902, часть II — 1903.

Гродеков, Н. И. Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880-1881 гг., т. III, СПб., 1883.

Григорьев, В. В. Восточный или Китайский Туркестан. Землеведение К. Риттера. География стран Азии, находящихся в непосредственных сношениях с Россией. Перевел с присовокуплением критических примечаний и дополнил по источникам, изданным в течение последних тридцати лет. Издано Русск. геогр. общ. СПб., 1869.

Григорьев, В. Описание Хивинского ханства и дороги туда из Сарайчиковской крепости. Зап. Русск. геогр. общ., 1861, кн. II.

Данилевский. Описание Хивинского ханства. Составлено в 1843 г. Зап. Русск. геогр. общ., кн. V. СПб., 1851.

Жуковский, В. А. Древности Закаспийского края. Развалины старого Мерва. СПб., 1894.

Жуковский, В. А. Мухаммед Хасан-хан (И'тимад-ал-Сальтанэ). Зап. Вост. отд. Русск. археол. общ., т. X. СПб., 1897.

Жуковский, С. В. Сношения России с Бухарой и Хивой за последнее трехсотлетие. П., 1915.

Залесов, Н. Посольство в Хиву и Бухару полк. Игнатьева в 1858 г. Русск. Вестн., 1871, февраль.

Зимин, Л. А, Нахшеб, Несеф, Карши. Их история и древности. Сборник «В. В. Бартольду». Туркестанские друзья, ученики и почитатели. Общество для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами. Ташкент, 1927.

Иванин, М. Описание зимнего похода в Хиву в 1839/40 г. СПб., 1874.

Иванин, М. И. Хива и река Аму-дарья, с картой и рисунками. СПб., 1873.

Иванов, П. П. Восстание китай-кипчаков в Бухарском ханстве 1821-25 гг. Источники и опыт их исследования. Тр. Инст. Востоковед. Акад. Наук СССР, ». 28. М.-Л., 1937.

Иванов, П. П. Из области среднеазиатской хозяйственной терминологии. Изв. Акад. Наук СССР, 1935. Отд. общ. наук, № 8.

Иванов, П. П. К истории развития горного промысла в Средней Азии. Краткий исторический очерк. Гос. научно-техн. геол.-развед. изд. Л.-М. 1932.

Иванов, П. П. Очерк истории каракалпаков. Мат. по истории каракалпаков. Инст. Востоковед. Акад. Наук СССР, т. VII, М.-Л., Тр, 1935.

Иванов, П. П. «Удельные земли» Сейид-Мухаммед-хана хивинского (1856-1865). Зап. Инст. Востоковед. Акад. Наук СССР, т. VI, 1937.

Каульбарс, А. В. Низовья Аму-дарьи, описанные по собственным исследованиям в 1873 г. Зап. Русск. геогр. общ., т. IX. СПб., 1884.

Килевейн, Г. Отрывок из путешествия в Хиву и некоторые подробности о ханстве во время правления Сеид-Мохаммед хана, 1856-1860. Зап. Русск. геогр. общ. СПб., 1861, кн. 1.

Кокандское ханство по новейшим известиям. Военн. сб., т. 68. Отд. I, кн. 7, СПб., 1869.

Кун, А. Л. Поездка по хивинскому ханству в 1873 г. Изв. Русск. геогр. общ., т. X, отд. II. СПб., 1874.

Кун, А. Заметки о хивинском ханстве. Туркест. Вед. № 40, 1873.

Лессар, П. М. Заметки о Закаспийском крае и сопредельных странах. СПб., 1884.

Лессар, П. М. Пески Кара-Кум. Пути сообщения Закаспийской области с Хивою, Мервом и Бухарой. Сб. геогр., топогр. и статист, материалов по Азии. Вып. VI, СПб., 1883.

Лессар, П. М. Юго-Западная Туркмения (земли сарыков и салоров) с картой. СПб., 1885.

Лэн-Пуль, Стэнли. Мусульманские династии. Хронологические и генеалогические таблицы с историческими введениями. Пер. с англ. с примеч. и дополн. В. Бартольд. СПб., 1899.

Материалы для описания Хивинского похода 1873 г. Составлены под редакцией генерального штаба генерал-лейтенанта В. Н. Троцкого. Изданы на правах рукописи, по распоряжению Туркестанского генерал-губернатора К. П.ф.-Кауфмана. Ташкент, 1881.

Материалы по районированию Средней Азии..Изд. Комиссии по районированию Средней Азии. Ташкент, 1926.

Мелиоранский, П. М. Документ уйгурского письма султана Омар-Шейха. Зап. Вост. отд. Русск. археол. общ., т. XVI.

Миллер, Б. Очерк Арабистана (Донесение драгомана генерального консульства в Бендер-Бушире). Сборник консульских донесений. Год десятый. Вып. III, СПб., 1907.

Муравьев, Н. Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах гвардейского генерального штаба капитана Николая Муравьева, посланного в сии страны для переговоров. С картинами с чертежами и пр. Москва, 1822.

Обручев, В. А. Закаспийская низменность. Зап. Геогр. общ. по отд. общ. геогр. XX, № 3, СПб., 1890.

О нынешнем состоянии некоторых областей и городов в Средней Азии. Из Journ. de S.-Petersb. Азиатский Вестн., издаваемый Григорием Спасским. СПб., 1826, кн. 1.

Пальмов, Н. Н. Абул-гази в калмыцких кочевьях, (по данным астраханских архивов XVII в.). Рукопись ИВ Акад. Наук СССР.

Перетяткович, Г. Поволжье в XV и XVI веках (очерки по истории края и его колонизации). М., 1877.

Поездка из Орска в Хиву и обратно, совершенная в 1740-41 годах поручиком Гладышевым и геодезистом Муравиным. Географические известия, издаваемые Росс. геогр. общ. СПб., 1850, Отдел II.

Попов, А. Н. Сношения России с Хивой и Бухарой при Петре Великом. Зап. геогр. общ., кн. IX, СПб., 1853.

Протоколы заседаний и сообщения членов Туркестанского кружка любителей археологии. Год двадцатый, вып. 2, Ташкент, 1916.

Радлов, В. В. Опыт словаря тюркских наречий, т. II, III, IV. СПб., 1893.

Радлов, В. В. Ярлыки Токтамыша и Темир-Кутлуга. Зап. Вос. отд. Русск. археол. общ., т. III, СПб., 1888.

Риттер, К. Иран. Пер. и доп. Н. В. Ханыков, изд. РГО, СПб., 1874.

Рейснер, И. М. Афганистан, с картами и схемами. Вступительная статья Ф. Ф. Раскольникова. Из. Коммун. Акад. М., 1929. Ком. Академия инст. мирового хозяйства и мировой политики. Колониальная серия.

Сборник консульских докладов. Северная Персия. Изд. Нар. комисс. по иностр. дел., 1933.

Сведения о Хивинском Ханстве. Журн. мануфактур и Торговли, 1843 г. СПб., ч. II, кн. 1.

Семенов, А. А. Джемшиды и их страна. (По джемшидской рукописи начала XX века). Изв. Турк. отд. Русск. геогр. общ., т. XVI, Ташкент, 1923.

Семенов, А. А. Очерк поземельно-податного и налогового устройства б. Бухарского ханства. Ташкент, 1929.

Снесарев, А. Е. Афганистан. Высший военный редакционный совет. Гос. изд., М., 1921.

Советская этнография. 1933 г. № 3-4. Заметки о шахсевенах.

Терентьев, М. А. История завоевания Средней Азии, т. II. С картами и планами. СПб., 1906.

Тигранов, Л. Ф. Из общественно-экономических отношений в Персии. Сводка путевых материалов и наблюдений о землевладении, податной (малиат) и административной системах. Дополнительная записка о гакимяте Ардабиль. СПб., 1909.

Труды Гос. Публ. библиотеки УзССР, т. I, юбилейный. Ташкент, 1935.

Туманский, А. Абул-Гази-Бахадур-хан. Родословная туркмен. Перевод. Асхабад, 1897.

Туманский, А. Древности Закаспийского края. Развалины Старого Мерва. В. А. Жуковского. Зап. Вост. отд. Русск. археол. общ., ч. IX, вып. I-IV, СПб., 1896.

Успенский, В. и Беляев, В. Туркменская музыка. Статьи и 115 пьес Туркменской музыки. Под общ. ред. В. Беляева. С одной картой, 33 иллюстрациями и многочисленными нотными примерами в тексте. М., 1928.

Ханыков, Н. Описание Бухарского ханства. СПб., 1843.

Якубовский, А. Ю. Восстание Тараби в 1238 г. (К истории крестьянских и ремесленных движений в Средней Азии). Доклады группы востоковедов на сессии Академии Наук СССР 20 марта 1935 г. Тр. Инст. Востоковед., т. XVII. М.-Л., 1936.

2. Литература на западноевропейских языках

Aboul-Ghazi Behadour Khan. Histoire des Mogols et des Tatares. Publiee, traduite et annotee par Desmaisons. P. II Traduction. St.-Petersbourg, 1874.

«Ahsan-ut-Tawaгikh». History of the Safavi period of Persian History, 15-th and 16-th centuries, by Hasan-i-Rumlu. Ed. by C. N. Seddon, Baroda, 1932; v. II Engl. translation.

Barthold, W. Khwarizm, Enzyklopaedie des Islam, 1926.

Barthold. W. Karagozlu, Enzyklopaedie des Islam, 1925.

Beitraege zur Kenntniss des Russischen Reiches und der angraenzenden Laender Asiens. Zweites Baendchen. Helmersen's Nachrichten ueber Chiwa, Buchara, Chokand und den nordwestlichen Theil des Chinesischen Staates. St.-Petersburg, 1839.

Вrоwnе, Е. G. The Press and Poetry .of Modern Persia, partly based on the manuscript work of Mirza Muhammad Alb khan «Tarbiyat» of Tabriz. Cambridge, 1914.

Вrоwnе, Е. G. A History of Persian Literature in Modern Times. (1500-1924) Cambridge, 1924.

Вrуdges, Harford Jones. The Dinasty of Kajars; translated from the original Persian manuscript presented by Path Aly Shah to late envoy, extraordinary and Minister Plenipotentiary to the Court of Teheran, to which is prefixed a succinet account of the History of Persia previous to that period. London, 1833.

Сurzоn, G. Persia and the Persian Question, I, London, 1892.

Dоrn, B. Ueber die vom General-Adjutanten vom Kaufmann dem Asiatischen Museum verehrten morgenlaendischen Handschriften. "Melanges Asiatiques", t. VII. St.-Petersbourg, 1876.

Diez, E. Churasanische Baudenkmaeler Arbeiten des kunsthistorischen Instituts der Universitaet Wien (Lehrkanzel Strzygouski). Band III. Mit einem Beitraege von Max. van Berchen mit 5 farbigen und 36 schwarzen Liehtdrucktafeln sowie 40 Textbild. Berlin, 1918.

Histoire de l'Asie Centrale. (Afghanistan, Boukhara, Khiva, Khoqand, depuis les dernieres annees du regne de Nadir Chan (1153) jusqu'en 1233 de l'hegire (1740-1818). Par Mir Abdoul Kerim Boukhary, publiee, traduite et annotee par Ch. Schefer, texte persan, imprime a Boulaq, traduction francaise. Paris, 1876. Publications de l'Ecole des Langues Orientales Vivantes, № 1.

Howorth, H. H. History of the Mongols from the 9-th to 19-th Century. London, 1880.

Huart, С. I. Isfarayin, Enzyklopaedie des Islam, t. II, 1927.

Huart, С. I Abu'l-Ghazi Bahadur, Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913.

Huart, С. I. Abbas I-Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913.

Huart, С. I. Afshar, Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913.

Jones, W. Histoire de Nader Chah, connu sous le nom de Thahmas Kuli Khan, de Perse, traduite d'un manuscrit persan, avec des notes chronologiques, historiques, geographiques et un traite sur la poesie orientale. London, 1770.

Jones, W. The History of the Life of Nadir Shah... with an introduction and an appendix to which is added pieces relative to the French edition. London, 1773.

Khanikoff — (de), N. Memoire sur la partie meridionale de l'Asie Centrale. Paris, 1861.

Кuhn, A. L. Bericht ueber meine Reise durch das Chanat Chiwa waehrend der Expedition im Jahre 1873. Vorgetragen in der Russ. Geogr. Gesellschaft am 5 December 1873.. Russische Revue Monatsschrift fuer die Kunde Russlands. St.-Petersburg, 1874.

Le Strange, G. Don Juan of Persia. Ashi'ah catholic 1560-1604. Translated and edited with an introduction. London, 1926. (the Broadway travellers edited by E. Denison Ross and Eileen Power).

Le Strange, G. Andkhui. Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913.

Longworth Dames, M. Ahmed Shah Durrani, Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913 (дается библиография).

Malcolm, John. Histoire de Perse, depuis les temps les plus anciens jusqu'a l'epoque actuelle; suivie d'observation sur la religion, le gouvernement, les usages et les moeurs des habitants de cette contree. Traduit de l'anglais de John Malcolm, ancien ministre plenipotentiaire du gouvernement superieur de l'Inde a la cour de Perse. Ouvrage orne d'une Carte generale de la Perse, du Portrait du prince regnant, et de six Planches. Paris, 1821.

Memoirs of Khojeh Abdulkurreem, a cashmerian of distinction including the History of Hindostan from 1739 to 1749; with an account of the Europea Sittlements in Bengal, and of the coast of Coromandel. Translated from the original persian by Francis Gladwin, Calcutta, 1788.

Mez, A. Die Renaissance des Islams, Heidelberg, 1922.

Minorsky, V. Sipihr. Enzyklopaedie des Islam, 1927.

Quatremere, M. Notice de l'ouvrage persan qui a pour titre: Matlaassa-adein on madjama albahrein et qui contient l'histoire des deux sultans Schah-rokh et Abou-Said. Notices et extraits des manuscrits de la Bibliotheque du roi et d'autres Bibliotheques. Publies par l'institut royal de France, t. XIV. Paris, 1843.

Rabimo, H. L. Mazandaran and Astarabad. «E. F. W. Gibb Memorial» new series, vol. VII. London, 1928.

Radlоff, W. Uigurische Sprachdenkmaeler Materialen nach dem Tode des Verfassers mit Ergaenzungen von S. Malov herausgegeben. Verlag der Akademie der Wissenschaften der USSR. Leningrad, 1926.

Relation de l'Ambassade au Kharezm (Khiva) de Riza Qouly Khan. Publie, traduit et annote par Ch. Schefer. Publications de l'Ecole des langues orientales vivantes. Vol. III, IV, Paris, 1876.

Rieu, Сh. Catalogue of the Persian Manuscripts in the British Museum. London, 1895.

Rieu, Сh. Catalogue of the Turkish manuscripts in the British Museum. London, 1888.

Salemann, C. Das Asiatische Museum im Jahre 1890. Nebst Nachtraegen. «Melanges Asiatiques» tires du bulletin de l'Academie des Sciences de St.-Petersbourg, 1894. X, livraison 2, p. 272.

Storey, C. A. Persian Literature. A bio-bibliographical Survey. Section II. London, 1935.

Streсh. Astarabadh, Enzyklopaedie des Islam, t. I, 1913.

Streсh. Ashraf, Enzyklopaed'ie des Islam, t. I, 1913.

Sуkes, Percy History of Persia with maps and illustrations. Y. II, 2-d edition. London, 1921.

Vamberу, H. Centralasien und die englisch-russische Grenzfrage, gesammelte politische Schriften. Leipzig, 1873.

Yate, C. E. Northern Afghanistan or letters from the Afghan boundary commission. Edinburgh and London, 1888.

Yatе, С. Е. Khurasan and Sistan, with map and illustrations. Edinburgh and London, 1900.

Yatе, A. C. Travels with the Afghan boundary commission. Edinburgh. and London, 1887.

3. Сочинения на восточных языках

Абдулла-намэ, соч. Хафизи Таныш. ркп. Инст. Востоковед., Д 88.

Aboul-Ghazi. Behadour khan, Histoire des Mogols et des Tatares,. publiee, traduite et annotee par Desmaisons, t. 1, texte, St.-Petersbourg, 1871.

Ahsan-ut-Tawarikh. History of the Safavi Period of Persian History, 15-th and 16-th centuries by Hasan-i-Rumlu. Eng. translation. Baroda, 1932.

The Babar-nama. being the autobiography of the emperor Babar ... written in chaghatay turkish ... edited with a preface and indexes by Annete S. Beveridge. Е. S. W. Gibb memorial, vol. I. London, 1905.

Бустан-ус-Сияхат, соч. Зейн-уль-Абидин Ширвани, Тегеран, 1315 г. х.

Гульшен-ул-Мулюк, соч. Мухаммед Якуба, ркп. Инст. Востоковед., С 1141.

Джуграфия-и-муфассал-и-Иран, соч. Кихан, М. Тегеран 1311 г. х. (1933).

Mabani il-Lughat. Mirza Mahdi-Khan, edited by Е. Denison Ross, Calcutta, 1910. Bibliotheca Indica New Series, № 1225.

Мур'ат-уль-Бульдан-и-Насири, соч. Мухаммед Хасан-хана, Сани-уд-Довле, т. IV, Тегеран, 1296/97 г. х. Я

Мусаххыр-аль-Биляд, соч. Мухаммед Яр, сына Араб-катагана, ркп. Инст. Востоковед., С 465.

Нусрет-намэ, анонимная ркп. Инст. Востоковед, № 1374.

Рисале, соч. Мухаммед Якуба Бухарского, ркп. Инст. Востоковед. С 1934.

Тарих-и-джехан-Нама, соч. мулла Аваз Мухаммеда, ркп. Инст. Востоковед., С 439.

Tarikh-i-Rashidi, the of Murza Muhammad Haidar, Dughlat. A History of Moghuls of Central Asia, an English Version edited, with commentary, Notes and Map by N. Elias. The translation by Е. Denison Ross. London, 1895.

Шейбани-Намэ, соч. Мухаммед Салиха. Изд. Мелиоранского, джагатайский текст, СПб., 1908.