АЛ-АСАДИ, ИБН ШОХБА
Извещения по истории людей ислама
Предисловие
Текст
Извещения по истории людей ислама
Предисловие
Текст
ПРЕДИСЛОВИЕ
Отсутствие основательной, возможно-полной и
критически-обработанной истории Золотой Орды
или улуса Джучидов, т. е. удела потомков Джучи,
старшего сына Чингизхана, составляет один из
самых важных и чувствительных пробелов в нашем
отечественном бытописании, лишая нас
возможности не только ознакомиться с ходом дел и
всем строем этой обширной и своеобразной
полустепной державы, более 2-х столетий
распоряжавшейся судьбами России, но и правильно
оценить степень влияния ее на Россию, определив с
достоверностью, на чем именно отразилось у нас
это монголо-татарское владычество и на сколько
оно в самом деле затормозило естественное
развитие Русского народа. Пробел этот чувствовался уже давно. Еще в 1805 году, Шлецер (Нестор, т. IV, стр. VIII-IX) указывал на важность и необходимость изучения «монгольского периода» русской истории, называя завидною участь исследователя, который возьмется за этот интересный труд. Три года спустя Лерберг возбудил в Академии Наук вопрос о назначении денежной премии за разработку истории Золотой Орды, но мысль его почему-то не была осуществлена (См. Ph. Krug, Forschungen in der alteren Geschichte Russlands, I (1848), p. CCLII. Лерберг предлагал, как значится в протоколе Академ. конференции 30 ноября 1808 года: «un examen critique des changemens arrives dans l'etat et le gouvernement de la Horde d'Or, depius l'invasion des Moungales sous Batou khan, jusqu'a la' mort du khan Achmet arrivee en 1481». Заметка эта сообщена мне акад. Куником.), и только в 1826 году [VI] в число задач, предложенных Академией Наук по случаю празднования столетнего юбилее ее, была включена на 1829 год задача о последствиях Монгольского владычества (см. стр. 554, Приложение I). В ответ на нее поступило рукописное рассуждение на немецком языке, которое Академия «по тщательном рассмотрении не признала достойным ни денежной награды, ни одобрительного отзыва» (см. СПб. Ведом. за 1829 год, № 156). Затем конкурс был возобновлен в 1832 году, по предложению знаменитого X. М. Френа, рассчитывавшего, кажется, вызвать на этот труд Сенковского, который перед тем занимался историею Золотой Орды (Савельев, О жизни и трудах О. И. Сенковского, стр. XXXV и LIII). Желания Академии были изложены в подробной, составленной Френом, программе, которую я счел нелишним поместить в конце этого тома, так как издание ее на русском языке в настоящее время составляет библиографическую редкость (см. стр. 555, Прилож. II).
Единственным ответом на этот новый вызов явилось в 1835 году обширное рукописное сочинение (на немецком языке в 1272 страницы в лист, не считая печатных приложений), относительно которого Академия, по прошествии года, на основании подробных отзывов Френа, Шмидта и Круга, пришла к следующему заключению: «Автор изобличает в своем сочинении большую начитанность, основательное знакомство с Арабским и Персидским языками и необыкновенное трудолюбие в собирании сведений. Исторические периоды по большей части верно разграничены и накоплен довольно богатый запас годных материалов. Некоторые пункты задачи выставлены в новом, занимательном виде, и местами встречаются дельные, остроумные замечания. Отдавая всему этому справедливую похвалу, должно однако же сожалеть о том, что автор принимает задачу слишком поверхностно и принялся за решение ее, не довольно к тому приготовившись: от чего и труд его отзывается всеми недостатками, неразлучными со всяким скороспелым и неполным обрабатыванием предмета. Одно из главных условий программы, чтобы Русские источники были приняты в соображение во всем их объеме, исполнено им весьма несовершенно, по краткости ли времени или недостатка надлежащих [VII] познаний в языке. Но это не исключительный упрек, который можно сделать его сочинению: в нем встречается еще много недостатков и погрешностей другого рода. Так, например, автор не только не исчерпал всех доступных в наше время Восточных источников, но не довольно добросовестно пользовался теми, которые были в его руках; также часто обнаруживает недостаток основательной критики. Исторические материалы недовольно расчищены и не обработаны надлежащим образом. Многие важные, любопытные пункты, которые здесь следовало бы рассмотреть ближе и подробнее, или не довольно обстоятельно изложены или только мельком обозначены, между тем как включением других статей, чуждых предмету и многих посторонних, вовсе бесполезных мелочей, сочинение чрез меру увеличено. Хронология часто остается пренебреженною, и географические сведения не везде удовлетворительны. Ко всему этому присовокупляется множество лишних повторений, искажений имен, запутанностей в цитатах, разных противоречий и недоразумений, даже на счет смысла Восточных текстов. Хотя многие из сих недостатков и можно приписать большой поспешности, с какою, по-видимому, работал автор, но Академия, по вышеприведенным причинам, не могла присудить труду его какой либо премии» (см. Журн. Мин. Нар. Проев, за 1836 год, т. XI, стр. 158-159).
Четыре года спустя сочинение это, местами исправленное против прежнего, появилось в печати (Geschichte der Goldenen Horde in Kiptschak, d. i. Der Mongolen in Russland. Von Hammer-Purgstall. Pesth. 1840, L, 683 стр. 8°), с приложением упомянутых отзывов о нем Круга, Френа и Шмидта и с желчными возражениями самого автора, известного в свое время ориенталиста Иосифа фон-Хаммер-Пургшталля († в 1856 г.) , которому эти рецензии были сообщены Академией по собственному его желанию. Приписывая последним двум критикам своим мелочность и злонамеренность, он отдавал справедливость одному только, действительно вполне добросовестному, разбору Круга, который, между прочим, во внимание ко «многому хорошему и даже иному превосходному» в этом труде, предлагал Академии, продлить конкурсный срок еще на один год, чтобы этим дать возможность автору исправить [VIII] сочинение на основании академических заметок и снова представить его на конкурс (Желающих ознакомиться с дальнейшей полемикой по этому предмету отсылаем к статье бывшего Непременного Секретаря Академии Наук, П. Фуса, помещенной в St. Petersb. Zeit. за 1840 год, № 266, и к возражение на нее Хаммера, напечатанному в 92-м томе Wiener Jahrb. der Litteratur, Anzeige-Blatt, стр. 60-62.).
Я не стану входить здесь в обсуждение вопроса, на сколько окончательный приговор Академии был справедлив и беспристрастен, и вовсе не желаю быть защитником Хаммера, но полагаю, что Академия, при меньшей уверенности в собственной непогрешимости и при большем уважении к чужим ученым трудам, обязана была воспользоваться справедливым предложением Круга и таким образом устранить, без всякого ущерба своей неумытности, ученый скандал, набросивший невыгодную тень на ту и на другую сторону. Послужила ли бы такая отсрочка в пользу самого сочинения, это, конечно, опять другой вопрос, на который я не решаюсь отвечать утвердительно.
Как бы то ни было, но Академическая задача эта не удалась. Она впрочем, и не могла удаться, во-первых, потому что была не по силам одному лицу, а во-вторых, и едва ли не главным образом, потому что, не смотря на 400 рукописей, печатных книг, брошюр и статей, перечисленных Хаммером в обзоре источников его труда, большая часть всего этого материала требовала предварительной разработки и критической оценки, прежде чем ею можно было пользоваться и созидать из нее историю. Одним словом дело было начато не с того конца, с которого следовало приняться за него. В этом тогда убедилась, должно быть, и сама Академия, не возобновив конкурса, как она сначала предполагала. Довольно странно, однако же, что Академия наша, обязанная стоять на страже научных интересов России, с тех пор не позаботилась даже об издании критического свода важнейших материалов, имеющихся по истории Золотой Орды на восточных языках, а ограничилась напечатанием (в 1871-74 г.) подлинника и французского перевода одного из позднейших источников, т. е. татарской истории Абульгази. Тем более мы должны быть благодарны за переведенные [IX] Н. И. Ильминским извлечения из Ибнеласира о первом нашествии Татар на Кавказ и Черноморье, изданные во 2-м томе Ученых Записок Академии Наук по 1-му и 3-му Отделениям (стр. 636-668), по почину акад. Куника, которому мы также обязаны помещенными в тех же Записках (т. II, стр. 765-787 и т. III, стр. 714-741) тщательным разбором вопроса о времени битвы при Калке и критическим сводом вышедших до 1855 г. сочинений о Печенегах, Половцах и других тюркских народах, скитавшихся на севере от нижнего Дуная и Черного моря со времени Аттилы до Чингизхана.
Вообще же изучение монголо-татарского периода с тех пор успело во многом подвинуться вперед, так как количество пособий, знакомящих нас с ним, значительно увеличилось и качество многих появившихся материалов по этой части заметно улучшилось. Мы имеем теперь возможность пользоваться, сверх упомянутых выше исследований, 1) несколькими, непосредственно относящимися к нашему предмету, трудами Банзарова, Березина, Вруна, Васильева, Вельяминова-Зернова, Гомбоева, Григорьева, Дефремри, Дюлорье, Иванина, о. Иакинфа, Казем-бека, Катрмера, о. Палладия, Патканова, Саблукова, Савельева (П. С.), Хоуорса (Howorth), Шармуа, Эрдмана и др.,
2) русскими летописями, изданными Археографической Комиссией,
3) напечатанными, отчасти в Европе, отчасти на Востоке, сочинениями некоторых мусульманских историков того времени, как напр. Ибнеласира, Ибнхальдуна, Абульфеды (нов. изд.), Ибнельварди, Элькарамани, Ибнарабшаха (нов. изд.), Джузджани, Решидеддина (неполн.), Мирхонда, Хондемира, Мунедджим-баши и др., 4) критическими изданиями путешествий Ибнбатуты, Асцелина, Плано Карпини, Марко-Поло, Рубруквиса, Шильдбергера, Клавихо и современных тому периоду хроник Византии, Грузии и Армении, содержащих разные любопытный заметки о Монголо-Татарах, 5) материалами, относящимися до тогдашних Итальянских колоний, приютившихся на берегах морей Черного и Азовского, среди преобладавшего там тюрко-татарского населения, 6) описаниями огромных кладов Золотоордынских монет, доставивших множество новых данных для истории и географии улуса [X] Джучиева, 7) результатами археологических раскопок, произведенных пок. Терещенко в развалинах Сарая в течение 1843-1846 годов, 8) собраниями различных древностей, найденных в Болгарах, Увеке и др. местах Ордынского царства, и, наконец, 9) хранящимися в Азиатском Музее рукописными трудами о Золотой Орде пок. Френа (всего 11 частей; см. Ch. ?. Fraehnii, Opusc. postum. I, стр. 446-448, № XIII-XVII, XLVII, LXXI-LXXV) и Шармуa (Fastes de la nation mongole, в 2-х томах; см. Зап. Акад. Наук за 1872 год, т. XX, стр. 379-380).
При всем том требуется еще не мало предварительных работ разного рода, которые помогли бы будущему историку Золотой Орды осветить ее возможно ярче, точнее и многостороннее. К числу таких подготовительных трудов относится и предлагаемый Сборник, в который войдут, прежде всего, собранные мною в течение нескольких лет известия о Золотой Орде современных ей, большею частью, писателей арабских, персидских, татарских и других.
Особенно интересно было бы нам, конечно, ознакомиться с собственными летописями ее, но такие, до крайней мере до сих пор, еще не дошли до нас и о существовании их можно только догадываться по некоторым случайным намекам. Таким образом нам пока приходится довольствоваться более или менее отрывочными сведениями о Золотой Орде, сохранившимися в сочинениях других восточных писателей того времени. В ряду их довольно видное место занимают изданные в этом томе известия арабских писателей Мамлюкского периода Египетской истории, обнимающего 656-923 годы гиджры или 1258-1516 годы нашего летосчисления. Представители первой Мамлюкской, или так называемой Бахрийской династии, были, как известно, родом Кипчаки, т. е. Половцы или Куманы, находившиеся в числе невольников (мамлюков), вывезенных из южной России в Египет и Сирию еще во времена господства в этих двух странах династии Аюбидов, после первого нашествия Чингизхановых полчищ на Половецкие и Русские земли (см. ниже стр. 503 и 505). Численность Кипчацких мамлюков в Египте, где они мало по малу стали играть весьма видную роль в качестве охранной гвардии султанов, с тех пор стала [XI] увеличиваться с каждым годом, как привозом новых Половецких невольников, так и добровольными переселенцами, находившими там среди своих влиятельных родичей самый радушный прием и заносившими туда свои обычаи и свои нравы. Так напр. сообщает Эссуюти (ум. в 1505 году), что «султан Бейбарс, делал все, что мог, чтобы ввести в своем царстве, в землях Египетских, порядки и уставы Татарского царя Чингизхана» (Булак. изд. стр. 10). По словам Элькалькашанди (ум. в 1418 году), Египетские и Сирийские войска при Мамлюкской династии состояли из Румов (= Византийцев), Тюрков, Черкесов, Русских, Асов и разных племен, похожих на Тюрков (***), следов. главным образом из народов, входивших в состав Золотоордынского царства.
За тем, как показывают материалы, помещенные мною в этом томе, между Мамлюкскими султанами и Золотоордынскими ханами в течение 1260-1430 годов происходил почти постоянный обмен посольств и существовала долгое время тесная дружба, увенчавшаяся в 1320 году браком Египетского султана Эльмелик-Эннасыра на родственнице хана Узбека. То и другое обусловливалось существенными выгодами, которые обе державы извлекали из этого союза: Мамлюкским султанам Золотая Орда служила прекрасным орудием для отвлечения Персидских Монголов или так называемых Хулакуидов от нашествия на Сирийские владения Египта, а Кипчацкая Орда в свою очередь пользовалась враждебными отношениями Египта к Хулакуидам для ослабления противодействия, которое последние оказывали завоевательным планам Сарайских ханов в Закавказье, Хорасане и Харезме. Для переписки Мамлюкских султанов с Золотоордынскими ханами, производившейся большею частью на монгольском языке (см. стр. 251), при Египетском дворе находились особые чиновники, знакомые с языком, обычаями и законами своих соотечественников. Между прочим Ибнтагрибирди (ум. в 1470 году) рассказывает, что Египетский эмир Арташ до тонкости изучил ясу, т. е. кодекс религиозно-гражданских узаконений Чингизхана, превосходно знал генеалогию и происхождение разных татарских родов и часто ссылался на [XII] летописи своего народа (Quatremere, Hist, des sult. Mong. pag. CLXIX).
Если к этому прибавить еще постоянные торговые сношения, происходившие между Египтом и Крымом, поездки Египетских и Сирийских «ученых» и путешественников в Кипчак, Булгар, «Страну Мраков», Харезм и т. д., и наконец, не малое число разных эмиров и должностных лиц в Египте, которые, судя по прозваниям «Крымец» (***), «Сараец» (***), «Гюлистанец» (***), «Маджарец» (***), «Харезмец»(***), «Башкир» (***), «Ас» (***), «Русский» (***), «Татарин» (***), «Тюрк» (***), были родом из стран, находившихся под властью Золотой Орды, то нельзя не придти к тому заключению, что все это в XIII—XV столетиях давало Египту возможность вполне ознакомиться с положением внутренних и внешних дел Золотой Орды. Наглядным доказательством этого служат любопытные сведения, заключающиеся напр. в заметках Бейбарса (стр.98-120), Эломари (стр. 229-251), Ибнбатуты (стр. 279-314), Ибнарабшаха (стр. 455-474) и Элайни (стр. 475-534).
Многие из тех разнообразных сведений о Золотой Орде, которые в то время могли быть собраны и записаны любознательными людьми в Египте, погибли уже может быть безвозвратно, среди постоянных восточных смут, пожаров, наводнений и тому подобных бедствий, но тем не менее вероятно кое-что уцелело и требует только усиленных и тщательных поисков с нашей стороны. Так, между прочим, было бы весьма желательно отыскать (я говорю пока о сочинениях арабских писателей) упомянутые Хаджи-Хальфою жизнеописания некоторых Мамлюкских султанов, позволяющие надеяться, что они, подобно тем биографиям, из которых мною приведены извлечения на стр. 55-64, 125-127 и 261-269, также содержат указания на дела Золотоордынские. К числу их относятся *** Ибншеддада (Hadji Khalfa III, 640), *** (Id. IV, 238), *** (Id. III, 641), *** (Id. II, 163), *** Ибндукмака (Id. IV, 230), [XIII] *** (Id. V, 342), *** Элайни (Id. III, 639) и т. п. (Очень жалею, что мне не удалось ознакомиться с биографиями султанов Кайтбая и Джакмака, принадлежащими А. Кремеру (см. его Gesch. der herrschenden Ideen des Islams, Leipzig, 1868, 8°). В составленной Элайни биографии султана Эльмелик-Эльмувейеда (Hadji Khaifa III, 7158 и 7344; см. Aumer, Die arab. Hidschr. in Munchen, № 410), я не нашел сведений о Золотой Орде.), равно как еще недошедшие до нас отделы биографии султана Бейбарса, написанной Ибнабдеззахыром (см. стр. 46) и султана Эльмелик-Эннасыра, составленной Шемседдином Эшшуджаи (стр. 252). Столь же важно было бы открытие Ибнарабшаховой монографии о Тюркских и Татарских династиях (стр. 455) и недостающих еще частей летописи Рукнеддина Бейбарса (стр. 76) и Ибнельфората (стр. 351). Более или менее подробные сведения о Золотой Орде вероятно отыщутся также в разных Египетских сборниках, относящихся к тому времени, и в некоторых менее известных сочинениях, ускользнувших даже от внимания Хаджи-Хальфы, в роде тех, из которых мною приведены извлечения на стр. 544 и 549. Одним словом я рассчитываю на успех дальнейших поисков в этом направлении и не могу еще согласиться с мнением пок. В. В. Григорьева, что «на увеличение нашего запаса сведений об истории Золотой Орды посредством открытия новых актов, летописей и тому подобных бумажных памятников, нет почти никакой надежды», и что все упования на приращение этого запаса основываются теперь только на дальнейшем обогащении Золотоордынской нумизматики, которая, по справедливому замечанию его, составляет капитальное пособие, незаменимое никакими другими источниками, так как «без монетных памятников Золотой Орды в истории ее недоставало бы множества самых существенных звеньев и хронологической и географической связи, для верного распределения их во времени и пространстве» (см. Жизнь и труды П. С. Савельева, стр. 239-240).
В Сборник этот, расположенный в хронологическом порядке, включены лишь материалы, относящиеся исключительно до Золотой Орды, кроме заменяющей введение к нему главы из [XIV] летописи Ибнеласира (стр. 1-45), содержащей сжатое, но чрезвычайно живое и последовательное изложение первого нашествия Монголо-Татар вообще, да небольшого рассказа Элайни о чуме в Сирии и Египте в 1348-1349 годах (стр. 498 и 529-530), сообщающего интересные сведения очевидца о действиях этой страшной моровой язвы, свирепствовавшей перед тем в Европе и известной у нас под именем «Черной смерти».
Извлечения из тех арабских сочинений, которые изданы уже другими (см. главы I, XV и XXIV), помещены мною только в переводе; исключение, сделанное в этом отношении для ХІХ-й главы, объяснено на стр. 365-й. Все остальные отрывки изданы также в подлинниках, причем указаны варианты в выносках к тексту, а пропуски в скобках. Относительно известной летописи Абульфеды, сообщающей о Золотой Орде самые краткие сведения, заимствованные притом из других, приведенных мною сочинений, я ограничился ссылками на нее (см. стр. 502, 510-514), а из изданной в подлиннике летописи Ибнельварди счел достаточным воспользоваться заметкою его об упомянутой выше чуме, напечатанной на стр. 498 и 530.
Переводил я, насколько возможно было, буквально, избегая лишь повторения союза и, который местами совсем пропущен, местами же заменен словами затем, тогда, но и т. п., смотря по течению речи. Слова, требовавшиеся как для округления некоторых фраз и выражений, так и для указания, кого или что я разумею в тех случаях, когда арабский автор довольствовался личным местоимением 3-го лица, везде помещены в скобках.
При транскрипции собственных имен мною руководило желание передавать их по возможности так, как они произносятся на Востоке. Считаю, однако же, долгом повиниться в некоторой непоследовательности, которую позволил себе при этом, заменив принятую мною сначала транскрипцию имен Ибнельасир, Эльомари, Эльайни, впоследствии более правильною: Ибнеласир, Эломари, Элайни и т. п. Затем, передавая арабское *** русскою буквою х, я, тем не менее, пишу гиджра, а не хиджра, только потому, что первое приобрело уже, так сказать, право гражданства. Наконец я заметил, к сожалению слишком поздно, что имя *** мною не всегда передано через [XV] Темир, а кое-где заменено транскрипцией Тимур (= ***), которая впрочем в некоторых случаях, может быть, и правильнее, как напр. в имени Золотоордынского хана Менгутемира, в русских летописях называемого Менгутимуром. За правильность многих других Татарских имен (напр. стр. 100, 109, 113, 155, 158 и др.) я не ручаюсь вследствие страшной неурядицы, которую мы находим в этом отношении у различных писателей или, правильнее, в различных рукописях, передающих имя одного и того же лица на всевозможные лады. Установление настоящего имени каждого из этих лиц будет зависеть уже от дальнейших разысканий.
В переложении годов, месяцев и дней мусульманской эры на христианское летосчисление я следовал известному сочинению Вюстенфельда: Vergleichungs-Tabellen der Muhammedanischen und Christlichen Zeitrechnung. Leipzig, 1854, 4°. Вкравшиеся местами погрешности указаны в Дополнениях и Поправках.
Во 2-й том Сборника войдут извлечения из сочинений персидских, татарских и турецких писателей, а затем уже будут изданы мною необходимый к обоим томам исторические, географические и другие примечания, которые я пока решился допустить только в немногих случаях, заботясь прежде всего о напечатании собранных мною текстов.
С чувством глубокого уважения и сердечной признательности я вспоминаю при издании этого Сборника о покойном графе С. Г. Строганове, следившем с живым интересом за ходом моей работы, облегчившем мне пользование некоторыми рукописями Азиатского Музея и Императорской Публичной Библиотеки, исходатайствовавшем мне полугодовую командировку за границу для посещения библиотек Берлинской, Лейпцигской, Готской, Лейденской, Лондонской, Оксфордской, Парижской, Мюнхенской и Венской, в которых мне удалось собрать значительную долю моих материалов, и назначившем из собственных средств 2500 рублей на издание моего Сборника.
Считаю долгом высказать здесь также мою искреннейшую благодарность молодому ориенталисту нашему С. И. Чахотину (в Иерусалиме) и г.г. М. Amari (в Риме), A. Erman'y (в Берлине), Е. Fagnan'y (в Париже), М. J. de Goeje и М. Th. Houtsma [XVI] (в Лейдене), A. F. von Mehren'y (в Копенгагене), A. Neubaer'у (в Оксфорде), W. Pertsch'y (в Готе), F. Villa (в Милане) и W. Wright'у (в Кембридже), много обязавшим меня присылкою некоторых справок, сличений, выписок и рукописей, в особенности же высокоуважаемому профессору С.-Петербургского Университета, барону В. Р. Розену, который не только принял на себя скучный труд просмотра последней корректуры каждого листа моего Сборника (начиная с 33-й стр.), но и «заткнул щели мои»,
т. е. исправил разные прорухи, шероховатости и недосмотры моего перевода. Само собою, разумеется, что этим я нисколько не желаю свалить с себя ответственность за ошибки, которые могут еще встретиться в моем труде и всякое основательное исправление которых, могущее только послужить к улучшению моего Сборника, равно как и весьма желательные указания новых источников по части истории Золотой Орды, будут приняты мною с величайшею признательностью.
В. Тизенгаузен.
Текст воспроизведен по изданию: Сборник материалов, относящихся к
истории Золотой Орды, том I. Извлечения из сочинений арабских. СПб. 1884
© текст - Тизенгаузен В. Г. 1884
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Бакулина М. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© текст - Тизенгаузен В. Г. 1884
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Бакулина М. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
ТАКИ АД-ДИН АХМАД ИБН ШОХБА АЛЬ-АСАДИ
ИЗВЕЩЕНИЯ ПО ИСТОРИИ ЛЮДЕЙ ИСЛАМА
XXII. Из летописи Ибншохбы Эласади.
А.
Токтай, (сын Менгутемира), с. Тогана, с.
Саинхана, (с. Душихана), с. Чингизхана, Монгол, царь
Кипчацкий, был (человек) проницательный и
храбрый, веры Татарской (состоящей) в поклонении
идолам и звездам, уважал мудрецов и кудесников,
любил мусульман, в особенности же людей
образцовых из них и всякой (другой) веры, и был
справедлив. Царство его обширное; говорят, что
оно в длину простирается на год и в ширину на 8
месяцев (пути), но городов в нем мало. Войска его
превосходят |стр. 444| численностью
саранчу, так что говорят, что он снарядил войско и
взял из каждого десятка по одному (человеку), и
что они достигли (числа) 250,000 человек. Царствовал
он 23 года; умер в рамазане (712 года = янв. 1313 г.).
Ибнкесир говорит, что, по словам Эддзехеби, ему
(Токте) было около 40 (чит. 30) лет, что - он
царствовал 23 года, и что после него воцарился сын
брата его, великий кан Узбекхан, юноша
удивительно красивый, искренний мусульманин,
отличавшийся отвагою, дни (царствования)
которого были продолжительны. По словам
Ибнкесира, он провозгласил, в своих землях
мусульманскую веру и умертвил множество эмиров
из неверных. За тем закон мухаммеданский стал там
выше всех (других) законов. Он (Узбек) устроил себе
мечеть соборную, в которой совершал пять
(установленных) молитв. Эльджезери (Вероятно Шемседдин Мухаммед Эльджезери
(† в 833 г. гиджры), автор хроники, о которой говорит
Хаджи Хальфа ІІ, стр. 100. 123. 132. См. Wuestenfeld, Die
Gescbichtschr. der Araber, p. 207.) распространился о нем
(Токте) на двух листах и назвал его Туктукой.
Называют его также, говорит он, Тохтой. Умер он, по
словам его, в ребиэльэввеле (712 года), прожив около
30 лет, из которых процарствовал 23 года, вступив на
престол царский 7 лет от роду. Произошло, говорит
он, сражение между ним и сыном племянника его
Ногаем в (6)90 году; собрал упомянутый (Токта) из
каждого десятка (своего войска) по одному
человеку и дошло число отряженных до 250,000
всадников. Встретились они (Токта и Ногай) в
степях Кипчацких; он (Токта) одержал победу над
Ногаем и убил его. [447]
В.
Дулунбия хатунь из дома кана Узбека,
прибывшая из земель Узбековых в 720 году (= 1320) и
вышедшая замуж за султана (Эльмелик-Эннасыра). О
ней говорит уже Ибнкесир: «В ребиэлахыре 720 года (=
11 мая—8 июня 1320 г.) султан заключил брачный
договор с женщиною, приехавшею из страны
Кипчацкой, царскою дочерью, пожаловав (почетные)
халаты кадию Бедреддину, сыну Джемаи, тайному
секретарю Керимеддину и свите (означенной)
женщины». Конец (рассказу Ибнкесира). Султан
развелся с нею и выдал ее замуж за эмира
(Менглибугу), который умер до нее. Потом она вышла
(за эмира Сусуна и наконец) за эмира Омара, сына
наместника (султанского) Аргуна, у которого и
умерла в ребиэльэввеле 741 (?) года. Она была
похоронена в Элькарафе, в склепе детей Аргуна (Срав. выше стр. 264, 269 и 440. Известие Эльмакризи
и др. о смерти Тулубии в 765 году подтверждается
надписью на сохранившемся до сих пор в Каире
надгробном памятнике ее, который описан проф. Мереном
в Mel. Asiat. VI, стр. 554-556, и на котором она названа ***.
Разница только в дне смерти: Эльмакризи
говорит о 24-м, надпись же о 14-м ребиэлахыре.).Узбекхан, сын Токты (чит. Тогрулджи), царь земель Тюркских (вероятно Берковичей). Некоторые из них говорят, что это был один из царей Монгольских в той стороне, где Византия. Она (страна их) простирается от Константинополя до реки Иртыша, на 800 фарсахов расстояния, а ширина ее от Бабельэбваба (= Дербенда) до города Булгара, т. е. около 600 фарсахов. Он (Узбек) был усердный мусульманин храбр и благочестив. Царствование его продолжалось 12 лет. Эльмелик-Эннасыр женился на дочери |стр. 445| его; (другие же) говорят, на сестре его. — Умер он (Узбек) в шеввале 742 года (= 10 марта — 8 апреля 1342 г.), в Новом Сарае. После него воцарился средний сын его, который убил своих братьев и послал от себя к султану послов и подарки.
В шаабане 758 года (= 20 июля-17 авг. 1352 г.) прибыли в Дамаск послы от султана Джанибека, сына Узбека, с известием, что он двинулся в Хорасан, овладел им и отнял [448] его у беззаконника и злодея Элашрефа, сына Тимурташа. Они сообщили (также), что войско этого султана простирается до 700,000 (человек); день вступления их (послов) был день торжественный. Приказано было войску надеть шитые золотом одежды, позолоченные шапки и полное вооружение. Когда они (послы) прибыли в Египет, то за ними также очень ухаживали и оказывали им почет. Они поднесли бывшие с ними подарки, и (за тем) их отпустили восвояси.
В четверг, 23 джумадиэльэввеля 796 года (= 26 марта 1394 г.), прибыли в Дамаск послы Токтамышхана, сидевшего на престоле Узбекхана в землях Кипчацких. Султан пригласил их к себе; они передали ему поклон от своего повелителя и послание, в котором заключалась, между прочим, просьба, чтобы султан и он (Токтамыш) были одною рукою (= действовали сообща) против врага — бунтовщика Тимурленка.
В сафаре 797 года (= 26 ноябр. — 26 дек. 1394 г.) в Каир пришло известие, что Тимурленк выступил из Карабага и дошел до Султании и что султан Токтамыш занял большую часть его владений.
В дзульхиддже 797 года (= 17 сент. -16 окт. 1395 г.) прибыл в Египет Эмир Тулумен Алишах, ездивший к царю Токтамышхану. Он сообщил султану, что виделся с Токтамышем и что последний обещал ему всего лучшего; в это самое время дошло до него (Токтамыша) известие, что Тимурленк идет на него, и он (Токтамыш), сев на коня, двинулся в поход с своими войсками, но один из эмиров его изменил ему и ушел к Тимурленку. Потом они встретились и бились три дня. Токтамышхан был разбит и бежал в земли Русских. Все это время Тулу находился в Сарае, но когда до него дошло известие о поражении (Токтамыша), то он отправился (сперва) в Крым, а потом в разные стороны, пока до него не дошло известие, что Тимурленк овладел Крымом. Тогда Тулу направился в Египет и сообщил об этом (султану).
(пер. В. Г. Тизенгаузена)
Текст воспроизведен по изданию: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, том I. Извлечения из сочинений арабских. СПб. 1884
© текст - Тизенгаузен В. Г. 1884
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Бакулина М. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
