Философ Елена Брызгалина о социальном движении за улучшение человека, евгенических проектах и их негативных и позитивных сторонах
Евгеника
восходит к представлениям о хорошем роде. И как движение за улучшение
природы человека евгенику обычно относят к деятельности полулегендарного
основателя Спарты Ликурга, где, как известно, была традиция не
оставлять в живых детей, родившихся ослабленными, и сбрасывать их со
скалы.
У многих традиционных кочевых народов был обычай не брать с собой при смене места, например на зимовку, тех, кто болел или в силу возраста был обузой для своего рода. Даже у папуасов Новой Гвинеи были подобные обычаи.
О евгенике как о социальном движении обычно говорят, подразумевая два варианта достижения цели улучшения человека. Первый вариант называют позитивной евгеникой. Это ситуация, когда из множества вариантов того или иного признака отбирается тот, который признается обществом лучшим. Причем это признание необязательно базируется на каких-то научных представлениях. Это может быть обыденное представление о востребованности, например, карих глаз или высокого интеллекта.
Особенностью позитивной евгеники является то, что целенаправленными методами в череде поколений добиваются такой ситуации, когда средние проявления признаков приближаются к лучшим проявлениям признаков, но в предыдущих поколениях. Это могут быть такие меры, как, например, стимулирование рождаемости между людьми, которые обладают востребованным обществом признаком.
Второй вариант евгеники — так называемая негативная евгеника. Цель подразумевается та же, а вот методы другие. О негативной евгенике говорят в том случае, когда от выполнения продуктивной функции, от рождения детей, тем или иным способом отстраняются те, чьи признаки признаны невостребованными в обществе, например носители тех или иных психических или соматических заболеваний. И, конечно, методы устранения негуманны: либо стерилизация, либо умерщвление.
Евгеника начинается как социальное движение в онаученных формах в деятельности двоюродного брата Чарльза Дарвина Фрэнсиса Гальтона. Гальтон исходил из представления о том, что талант и интеллект есть наследуемые признаки и человечество должно относиться к своему продолжению рода так же внимательно и ответственно, как выводит новые породы домашних животных или новые виды растений. Он предлагал распространить дарвиновские представления об искусственном отборе на человека. Но при этом прекрасно понимал, что заставить человека принудительно скрещиваться и отбраковывать до 95% поколения, как это происходит при искусственном отборе растений и животных, невозможно. Поэтому Гальтон предлагал возвести евгенику в ранг своего рода религии, для того чтобы каждый человек просто верил в то, что выполнение продуктивной функции, то есть рождение детей, должно быть неслучайным.
Такая пропаганда идеи улучшения человеческой природы в целом увенчалась успехом. И в год смерти Гальтона — а умер он в 1911 году — уже во многих странах мира стали создаваться евгенические общества, издаваться евгенические журналы. Если мы представим себе ситуацию начала XX века в Европе, эти социальные ожидания, стремление людей к улучшению жизни за счет революционных изменений, станет понятно, почему идея евгеники нашла благодатную социальную почву, например, в Скандинавских странах или в Советской России.
В нашей стране оформление евгеники произошло в 20-е годы XX века, когда сразу в нескольких городах, а именно в Петрограде, Москве, Киеве, возникли центры, которые поставили перед собой задачу в первую очередь научного исследования наследственности. Надо сказать, что в отечественной евгенике в условиях, когда генетика только проходила этап становления, решали очень интересные научные задачи. Например, исследовали наследственные факторы многих соматических заболеваний: дальтонизма, диабета. Пытались показать, что корни таланта и одаренности есть у выходцев из народа. Но вместе с этим евгеника в Советской России не была лишена упрощенчества. Например, предлагали создать банк спермы руководителей Коминтерна, для того чтобы ускорить мировую революцию.
К 1925 году евгеника как идея вступила в жесткий конфликт с марксистской традицией, потому что зарождающаяся генетика показывала значимость ненаправленных, случайных мутационных изменений, а марксизм настаивал на том, что социальные изменения, изменения природы человека как следствия социальных процессов возможны. И под влиянием этого идеологического конфликта к 30-м годам XX века евгеника фактически сошла на нет. Евгеника потерпела и человеческие, и институциональные потери. И на фоне того, что в 30-х годах после прихода нацистов к власти евгеника стала практикой нацистской Германии, о евгенике на долгое время, особенно после Второй мировой войны, забыли.
Однако современное развитие генетических исследований, возможности вмешательства в геном человека, в том числе в череде поколений, а также развитие представлений о влиянии факторов среды на формирование тех или иных признаков заставили вновь обратить внимание на идеи евгеники. Но был изменен термин: в конце XX века стали говорить о неоевгенике. Под неоевгеникой стали понимать направленные изменения среды.
Для того чтобы после определения генетической предрасположенности у конкретного человека можно было создавать такую среду, в которой, с одной стороны, не проявлялись наследственные задатки заболеваний, а с другой стороны, складывались условия для лучшего проявления признака, например одаренности музыкальной, художественной. Однако смена термина не означала изменения общей идеологической направленности евгеники. Евгенические проекты следует отличать от медицинской генетики. Медицинская генетика всегда связана с индивидуальным консультированием человека или семьи. О евгенике можно говорить только в том случае, когда изменяется репродуктивная практика всей популяции, когда деторождение становится неслучайным.
Евгеника как наука, конечно, сегодня рассматриваться не может, но как социальное движение и как идея евгеника продолжает существовать. Например, Сингапур в конце XX века стал единственной страной мира, которая провозгласила на уровне государственной политики евгеническую задачу: улучшить наследственные задатки нации. Причем современный Сингапур использует как методы негативной евгеники, предлагая, например, стерилизацию одному из супругов по решению семьи в обмен на денежную компенсацию, если семья имеет низкий достаток и нескольких детей, так и меры позитивной евгеники, когда страна пытается преодолеть общемировую демографическую тенденцию, согласно которой высокоинтеллектуальные люди, как правило, вступают в брак в более взрослом возрасте, а женщины с высокими баллами IQ, как правило, имеют небольшое количество детей. Сингапур, пытаясь работать в отдельно взятой стране против такой мировой тенденции, подбирает по особым анкетам интеллектуальных мужчин и женщин, не вступивших до сих пор в брак, и отправляет их за счет государства в так называемые любовные круизы, обещая детям, родившимся в результате этих поездок, места в элитарных школах, а их матерям всяческую поддержку.
Евгенику как понятие и идею на сегодняшний день нельзя вычеркнуть из общественного сознания, несмотря на то, что этот термин вычеркнут из перечня научных понятий. Сегодня очень много известно о генетике, о том, как проявляется признак в среде, однако евгенические идеи весьма популярны. В первой половине XX века евгеника была очень популярна в Скандинавских странах. Во многих странах на уровне законодательства принимались акты, которые не оспаривались, а были по сути евгеническими проектами, были направлены на предотвращение въезда в страны, например, людей, которые не относились к англосаксонской расе, или предписывали принудительную стерилизацию тем, кто являлся носителем генных комплексов, связанных с какими-либо заболеваниями, например со слабоумием.
В США было очень много сторонников евгенических проектов на уровне высшего руководства страны. В Великобритании известный фантаст Уэллс всячески пропагандировал идеи евгеники. Мировая элита часто была заинтересована в евгенических проектах, поскольку евгеника изначально провозглашала неравенство людей по отношению к возможностям достижения тех или иных проявлений признаков. Но в начале XX века наблюдалась явная недостаточность объективных научных знаний о том, как связаны проявление признака и генетика, поскольку евгенический проект всегда направлен против причины, он влияет на наследственность, но оценивание происходит по внешнему проявлению признака. Это противоречие, которое возникает в евгенике, достаточно поздно было осмыслено.
В современной науке появляются новые возможности для технологического изменения признаков человека разными методами. Это и прямое редактирование генома, и возможная оценка признаков еще не рожденного ребенка, например зачатого с помощью экстракорпорального оплодотворения, это и возможности применения ксенотрансплантации, для того чтобы улучшить те или иные признаки человека.
Дело в том, что этическое и правовое регулирование воздействия на взрослого рожденного человека отличается от регулирования работ с биологическим материалом, например, на уровне генов, хромосом, на уровне отдельных клеток. И в будущем перспективы евгеники как идеи и как практики могут быть связаны именно с переходом от отбора и оценивания людей к отбору и оцениванию биологического материала. На уровне тех же самых идей и лозунгов смещение объекта оценивания может породить существенные этические и правовые проблемы.
На сегодняшний день не во всех странах мира имеются законы, регламентирующие работу с клеточным, генетическим материалом. Как правило, запреты касаются конкретных технологий, например технологий клонирования. Но отсутствует юридический запрет на исследование и практику работы с отдельными генами. И это отсутствие правового регулирования и недостаточность этического регулирования могут стать основанием для того, чтобы евгеника возродилась на уровне практики.
У многих традиционных кочевых народов был обычай не брать с собой при смене места, например на зимовку, тех, кто болел или в силу возраста был обузой для своего рода. Даже у папуасов Новой Гвинеи были подобные обычаи.
О евгенике как о социальном движении обычно говорят, подразумевая два варианта достижения цели улучшения человека. Первый вариант называют позитивной евгеникой. Это ситуация, когда из множества вариантов того или иного признака отбирается тот, который признается обществом лучшим. Причем это признание необязательно базируется на каких-то научных представлениях. Это может быть обыденное представление о востребованности, например, карих глаз или высокого интеллекта.
Особенностью позитивной евгеники является то, что целенаправленными методами в череде поколений добиваются такой ситуации, когда средние проявления признаков приближаются к лучшим проявлениям признаков, но в предыдущих поколениях. Это могут быть такие меры, как, например, стимулирование рождаемости между людьми, которые обладают востребованным обществом признаком.
Второй вариант евгеники — так называемая негативная евгеника. Цель подразумевается та же, а вот методы другие. О негативной евгенике говорят в том случае, когда от выполнения продуктивной функции, от рождения детей, тем или иным способом отстраняются те, чьи признаки признаны невостребованными в обществе, например носители тех или иных психических или соматических заболеваний. И, конечно, методы устранения негуманны: либо стерилизация, либо умерщвление.
Евгеника начинается как социальное движение в онаученных формах в деятельности двоюродного брата Чарльза Дарвина Фрэнсиса Гальтона. Гальтон исходил из представления о том, что талант и интеллект есть наследуемые признаки и человечество должно относиться к своему продолжению рода так же внимательно и ответственно, как выводит новые породы домашних животных или новые виды растений. Он предлагал распространить дарвиновские представления об искусственном отборе на человека. Но при этом прекрасно понимал, что заставить человека принудительно скрещиваться и отбраковывать до 95% поколения, как это происходит при искусственном отборе растений и животных, невозможно. Поэтому Гальтон предлагал возвести евгенику в ранг своего рода религии, для того чтобы каждый человек просто верил в то, что выполнение продуктивной функции, то есть рождение детей, должно быть неслучайным.
Такая пропаганда идеи улучшения человеческой природы в целом увенчалась успехом. И в год смерти Гальтона — а умер он в 1911 году — уже во многих странах мира стали создаваться евгенические общества, издаваться евгенические журналы. Если мы представим себе ситуацию начала XX века в Европе, эти социальные ожидания, стремление людей к улучшению жизни за счет революционных изменений, станет понятно, почему идея евгеники нашла благодатную социальную почву, например, в Скандинавских странах или в Советской России.
В нашей стране оформление евгеники произошло в 20-е годы XX века, когда сразу в нескольких городах, а именно в Петрограде, Москве, Киеве, возникли центры, которые поставили перед собой задачу в первую очередь научного исследования наследственности. Надо сказать, что в отечественной евгенике в условиях, когда генетика только проходила этап становления, решали очень интересные научные задачи. Например, исследовали наследственные факторы многих соматических заболеваний: дальтонизма, диабета. Пытались показать, что корни таланта и одаренности есть у выходцев из народа. Но вместе с этим евгеника в Советской России не была лишена упрощенчества. Например, предлагали создать банк спермы руководителей Коминтерна, для того чтобы ускорить мировую революцию.
К 1925 году евгеника как идея вступила в жесткий конфликт с марксистской традицией, потому что зарождающаяся генетика показывала значимость ненаправленных, случайных мутационных изменений, а марксизм настаивал на том, что социальные изменения, изменения природы человека как следствия социальных процессов возможны. И под влиянием этого идеологического конфликта к 30-м годам XX века евгеника фактически сошла на нет. Евгеника потерпела и человеческие, и институциональные потери. И на фоне того, что в 30-х годах после прихода нацистов к власти евгеника стала практикой нацистской Германии, о евгенике на долгое время, особенно после Второй мировой войны, забыли.
Однако современное развитие генетических исследований, возможности вмешательства в геном человека, в том числе в череде поколений, а также развитие представлений о влиянии факторов среды на формирование тех или иных признаков заставили вновь обратить внимание на идеи евгеники. Но был изменен термин: в конце XX века стали говорить о неоевгенике. Под неоевгеникой стали понимать направленные изменения среды.
Для того чтобы после определения генетической предрасположенности у конкретного человека можно было создавать такую среду, в которой, с одной стороны, не проявлялись наследственные задатки заболеваний, а с другой стороны, складывались условия для лучшего проявления признака, например одаренности музыкальной, художественной. Однако смена термина не означала изменения общей идеологической направленности евгеники. Евгенические проекты следует отличать от медицинской генетики. Медицинская генетика всегда связана с индивидуальным консультированием человека или семьи. О евгенике можно говорить только в том случае, когда изменяется репродуктивная практика всей популяции, когда деторождение становится неслучайным.
Евгеника как наука, конечно, сегодня рассматриваться не может, но как социальное движение и как идея евгеника продолжает существовать. Например, Сингапур в конце XX века стал единственной страной мира, которая провозгласила на уровне государственной политики евгеническую задачу: улучшить наследственные задатки нации. Причем современный Сингапур использует как методы негативной евгеники, предлагая, например, стерилизацию одному из супругов по решению семьи в обмен на денежную компенсацию, если семья имеет низкий достаток и нескольких детей, так и меры позитивной евгеники, когда страна пытается преодолеть общемировую демографическую тенденцию, согласно которой высокоинтеллектуальные люди, как правило, вступают в брак в более взрослом возрасте, а женщины с высокими баллами IQ, как правило, имеют небольшое количество детей. Сингапур, пытаясь работать в отдельно взятой стране против такой мировой тенденции, подбирает по особым анкетам интеллектуальных мужчин и женщин, не вступивших до сих пор в брак, и отправляет их за счет государства в так называемые любовные круизы, обещая детям, родившимся в результате этих поездок, места в элитарных школах, а их матерям всяческую поддержку.
Евгенику как понятие и идею на сегодняшний день нельзя вычеркнуть из общественного сознания, несмотря на то, что этот термин вычеркнут из перечня научных понятий. Сегодня очень много известно о генетике, о том, как проявляется признак в среде, однако евгенические идеи весьма популярны. В первой половине XX века евгеника была очень популярна в Скандинавских странах. Во многих странах на уровне законодательства принимались акты, которые не оспаривались, а были по сути евгеническими проектами, были направлены на предотвращение въезда в страны, например, людей, которые не относились к англосаксонской расе, или предписывали принудительную стерилизацию тем, кто являлся носителем генных комплексов, связанных с какими-либо заболеваниями, например со слабоумием.
В США было очень много сторонников евгенических проектов на уровне высшего руководства страны. В Великобритании известный фантаст Уэллс всячески пропагандировал идеи евгеники. Мировая элита часто была заинтересована в евгенических проектах, поскольку евгеника изначально провозглашала неравенство людей по отношению к возможностям достижения тех или иных проявлений признаков. Но в начале XX века наблюдалась явная недостаточность объективных научных знаний о том, как связаны проявление признака и генетика, поскольку евгенический проект всегда направлен против причины, он влияет на наследственность, но оценивание происходит по внешнему проявлению признака. Это противоречие, которое возникает в евгенике, достаточно поздно было осмыслено.
В современной науке появляются новые возможности для технологического изменения признаков человека разными методами. Это и прямое редактирование генома, и возможная оценка признаков еще не рожденного ребенка, например зачатого с помощью экстракорпорального оплодотворения, это и возможности применения ксенотрансплантации, для того чтобы улучшить те или иные признаки человека.
Дело в том, что этическое и правовое регулирование воздействия на взрослого рожденного человека отличается от регулирования работ с биологическим материалом, например, на уровне генов, хромосом, на уровне отдельных клеток. И в будущем перспективы евгеники как идеи и как практики могут быть связаны именно с переходом от отбора и оценивания людей к отбору и оцениванию биологического материала. На уровне тех же самых идей и лозунгов смещение объекта оценивания может породить существенные этические и правовые проблемы.
На сегодняшний день не во всех странах мира имеются законы, регламентирующие работу с клеточным, генетическим материалом. Как правило, запреты касаются конкретных технологий, например технологий клонирования. Но отсутствует юридический запрет на исследование и практику работы с отдельными генами. И это отсутствие правового регулирования и недостаточность этического регулирования могут стать основанием для того, чтобы евгеника возродилась на уровне практики.
Елена Брызгалина
кандидат
философских наук, заведующая кафедрой философии образования
философского факультета МГУ, специалист по философским проблемам
биологии и медицины
