Радзивиловская летопись — лицевая (украшена
более чем 600 миниатюрами), и этим определяется ее выдающееся значение в
истории русской культуры. В настоящее время наиболее обоснованной
представляется версия о западнорусском происхождении Радзивиловской
летописи, в зоне контакта белорусского и великорусского наречий — скорее
всего, в Смоленске (А. А. Шахматов, В. М. Ганцов) 5. К тому же мнению
склоняет анализ стилистических особенностей миниатюр (испытавших
значительное западноевропейское влияние) и их содержания.
Характер приписок на полях летописи показывает, что
рукопись была создана в городской среде, в которой пользовались одобрением
вечевые порядки старинных русских городов, их свободы и привилегии. Более
поздние записи конца XVI — начала XVII в. на старобелорусском языке
свидетельствуют о том, что рукопись в то время принадлежала представителям
мелкой шляхты, жителям Гродненского повета. В конце рукописи есть запись,
что летопись была подарена Станиславом Зеновевичем князю Янушу Радзивиллу.
Следовательно, около середины XVII в. летопись от мелких держателей
перешла во владение высшей прослойки белорусской знати 6. Через посредство
князя Богуслава Радзивилла, имевшего тесные родственные связи с прусскими
магнатами, летопись в 1671 г. поступила в Кенигсбергскую библиотеку. Здесь
с ней в 1715 г. ознакомился Петр I и приказал снять с нее копию (ныне:
БАН, 31.7.22). В 1761 г., когда русские войска заняли Кенигсберг, летопись
была взята из Кенигсбергской библиотеки и передана в Библиотеку Академии
наук в Петербурге.
Радзивиловская летопись доводит изложение до
6714 г., причем из-за того, что листы были перепутаны в оригинале, события
с конца 6711 по 6714 г. оказались изложенными ранее известий 6711—6713 гг.
По исследованию Н. Г. Бережкова, статьи 6679— 6714 гг. в Радзивиловской
летописи (как и в Лаврентьевской) обозначены по ультрамартовскому стилю 7,
следовательно, 6714 г. переводится как 1205 г.
Сравнение Лаврентьевской летописи с Радзивиловской и
Летописцем Переяславля Суздальского показывает, что сходный текст этих
летописей продолжается как раз до 1205 г. (6714 г. в ультрамартовской
датировке). Вслед за окончанием общего источника в Лаврентьевской
повторена дата 6714 г., но уже в мартовском обозначении, и далее следует
текст, существенно отличающийся от Летописца Переяславля Суздальского;
Радзивиловская же вообще обрывается на статье 1205 г. Можно поэтому
полагать, что с 1205 г. связан определенный этап в истории владимирского
летописания. Вместе с тем из наблюдений А. А. Шахматова над статьями за
70-е гг. XII в. следует, что в основе Лаврентьевской лежал более ранний
вариант свода 1205 г. (в Радзивиловской и Летописце Переяславля
Суздальского внесены тенденциозные добавления имени Всеволода Большое
Гнездо к известиям о его брате Михалке).
