Сборник Русского исторического общества. Вып. 2 (150). 2000 г.
{275} — конец страницы.
{275} — конец страницы.
Русскийa) читатель познакомился с преданиями о Троянской войне лишь в XV в. в переводах хроник Малалы и Манассии, а также романа сицилийца Гвидо де Колумна XII в.
[16,148-153], где троянские события излагались в версии Диктиса и Дарета, легендарных «участников» этих событий [16; 57]. Спустя еще три века в России появился перевод «Илиады» [55; 56], т. е. версия Гомера. Есть данные, что древнерусские летописцы знали имя Гомера и считали его родоначальником героического эпоса [16, 148]. Таким образом, троянские сказания сопровождают почти на всем протяжении существования государства Российского русскую историческую мысль.
Совершенно очевидно, что неувядаемый интерес к Троянской войне диктовался не просто занимательным сюжетом; Троянский героический эпос компоновался в Русском Хронографе, как и в средневековых западноевропейских романах и поэмах о Трое, с повествованиями об Александре Македонском [16, 153]. Это значит, что историзм войны под Троей никто не ставил под сомнение в отличие от некоторых современных историков; и более того, масштаб события подчеркивается соседством в одних сборниках сказаний о Троянском походе и о походах Александра Македонского.
Не менее важен и тот факт, что в памяти народов Древней Европы, не принимавших участия в Троянской войне, троянские события сохранились как некий рубеж, имеющий судьбоносное значение.
Троянский поход, предпринятый ахейскими греками, стал одним из самых значимых явлений в истории греков-эллинов. Фукидид назвал его первым общегреческим делом [62, гл. 1, п. 9].
Римляне считали себя потомками троянцев, бежавших из сожженной Трои. Их патрицианские роды вели свое происхождение от Энея, троянского героя.
По преданиям древних германцев, асы жили в Троаде до прихода в Скандинавию [59, 12].
Начало праславянской истории, оказывается, тоже связано с грандиозным движением народов в Северной Евразии, от Монголии до Восточного Средиземноморья, создавшим новую этнополитическую мозаику на территории Древней Европы и Древнего Востока. Решающим этапом и узловым моментом этого движения стала Троянская война [55; 56; 11].
Итак, Троянская война по праву занимает свое место в ряду самых значительных событий всемирной истории, и {275} историки древности и средневековья недвусмысленно выразили свое мнение по этому поводу. И как событие подобного ранга. Троянская война образует хронологическую веху в истории народов Европы. Вместе с тем даты Троянской войны колеблются в широких пределах от XIV до середины XII в. до н.э. Наиболее правдоподобны датировка: Эратосфена — 1184/ 83 гг. до н.э., Геродота — около 1260 г. до н.э., а также так называемого «Паросского мрамора» — 1209 г. до н. э. Последний представляет собой запись III в. до н.э. истории Аттики с 1580 г. до н.э. до первой Олимпиады [1, 7, 165].
Целью данной работы является воссоздание исторической картины для регионов, охваченных миграционным процессом в XV в. до н.э., конечным этапом которого стали Троянская война и движение «народов моря». И поскольку хронология — костяк истории, корректировка даты окончания войны под Троей становится главной задачей. Актуальность этой задачи диктуется и тем, что даты Трои VIIa и VIIb являются базой абсолютной хронологии для памятников позднебронзового века Восточной Европы, но колебания этих дат в широких пределах, отсутствие ясного механизма связи памятников Северного Причерноморья, и Балкан и Малой Азии в этот период ослабляют позицию этих дат. Обращаясь к другим хронологическим реперам, археологи на протяжении последних 25 лет, как мы постараемся доказать, необоснованно удревняют памятники эпохи Троянской войны на 300 лет, вплоть до XVI в. до н.э. [3, 39; 8, 23]. Такие датировки вообще исключают позднебронзовые памятники Северного Причерноморья из круга событий, сопряженных с Троянской войной, и наносят ущерб исторической реконструкции [2; 3; 13; 14].
Археологические обоснования датировки Трои VIIa не позволяют уменьшить разброс дат. Большинство ученых признают Гомеровскую Трою в слое VIIa Гиссарлыкского холма, который показывает следы страшного пожара, уничтожившего город на этой ступени. Главным критерием археологической датировки является присутствие ахейской микенской керамики, датирующейся по шкале абсолютной хронологии памятников Ближнего и Среднего Востока, в слое VIIa. Исследователи, которые признают наличие микенской керамики ПЭ IIIВ (1300-1230 гг. до н.э.) в слое VIIa, считают, что Приамова Троя пала не позднее 40-30-х годов и даже ближе к концу первой половины XIII в. до н. э. [22, 114; 44, 144]. Те же, кто допускает существование микенского керамического импорта ПЭ IIIС (1230-1200 гг. до н.э.), относят падение Трои к 30-20 гг. XIII в. до н. э. и связывают Троянский поход с катастрофой в Ахейской Греции, материальным свидетельством чего стало изменение керамического стиля и появление керамики ПЭ IIIС [7, 136; 53, 277].
Таким образом, уточнение даты падения Трои с помощью одной археологии невозможно, и только работа с привлечением исследований гомеровского эпоса, а также достижений в области хеттологии и египтологии может принести ощутимые результаты. Среди множества работ по данному вопросу комплексных исследований только единицы [6; 7; 11; 50].
Ахейская Греция и Троя/Илион в хеттских документах. В хеттских документах эпохи Нового царства (ок. 1400—1200 гг. до н.э.) постоянно встречается название могущественного соперника на пути экспансии хеттов на запад Малой Азии — страны Аххиява. В 20-х годах нашего века научная общественность была поражена сенсационным прочтением имен ахейских вождей — 'Акагамунаса' (греч. Агамемнон), 'Аттарисия' (Атрей), 'Алаксандуса' (Александр — Парис), а также географических и этнических названий, с которыми связаны троянские события — 'Вилуса' (греч. Илион), 'Труиса' (греч. Троя), 'Аххиява'. После длительной дискуссии о локализации и атрибуции Аххиявы ни у кого уже нет сомнений, что Аххиява — это Ахейская Греция [1; 33, 81, 117; 50, 46-74]. Хотя передатировка хеттских документов с именами ахейских базилевсов вывела за хронологические рамки Троянской войны самое эффектное доказательство связи этих источников с троянскими {276} событиями, дальнейшая дешифровка хеттских клинописных памятников вошла в спокойное русло и привела к не менее сенсационным открытиям: оказалось, что хеттские документы содержат указание на время разрушения ахейских центров на Пелопоннесе, явившегося причиной Троянского похода.
Зона стратегических интересов государства Аххиява охватывала весь запад Малой Азии — от Ликии (хет. Лукка) до Троады (хет. Труиса). Особенно интересовала ахейцев 'страна города Вилуса', которая была отождествлена с гомеровским Илионом [39, 254; 7, 98].
Хетты также стремились играть доминирующую роль в этом регионе. Временно они установили гегемонию над Вилусой = Илионом в царствование Муватали (1306—1284 гг. до н.э.), что следует из договора этого хеттского царя со своим ставленником, правителем Вилусы — Алаксанду (текст договора см. в [29, 50-55]). Согласно этого же договора, контингент дарданцев (дарданцы — одна из трех этнических общин в гомеровской Трое) участвовал в битве при Кадеше на стороне хеттов (1284 г. до н.э. [10]).
Усиление позиций хеттов на северо-западе Малой Азии, вероятно, и вынудили царя страны Аххиявы начать войну с хеттами, в которой последние проиграли, после чего хеттский протекторат над Вилусой был практически ликвидирован [50, 295]. Война Аххиявы с хеттами за Вилусу произошла где-то в конце царствования Муватали (1305—1284 гг. до н. э.) или в начале царствования Хаттусили III (1274—1250 гг. до н. э.).
После этого ахейцы прочно закрепляются на западе Малой Азии, а город Милет становится их форпостом. С этим считаются жители соседней Ликии = Лукки, когда для защиты от какой-то опасности призывают как хеттского царя Хаттусилиса III, так и брата царя страны Аххиява («Письмо о Тавагалаве» — 51, 2-19).
С приходом к власти Тудхалии IV (1250—1220 гг. до н. э.) ситуация на западе Малой Азии кардинально меняется. Ахейцы уходят из Милета, и он переходит под протекторат хеттов [36; 51]. На северо-западе Малой Азии окрепла конфедерация малоазийских городов-государств, Ассува, в который входили Вилуса = Илион и Труиса = Троя. Хетты нанесли поражение этому союзу, но не развили своего успеха из-за начавшегося вторжения с северо-востока южнопонтийского племени касков [46, 53 и сл.]. После этого хетты, по-видимому, вообще утрачивают возможность влиять на ситуацию на западе Малой Азии, полностью мобилизовав свои силы на юго-востоке, где усилился натиск касков, и на востоке — для противодействия экспансии Ассирии, царь которой, Тукульти-Нинурта (1233—1198 гг. до н.э.), захватил в плен 28 800 хеттов [11, 148].
Примечательно, что ахейцы не участвуют в эпохальных войнах хеттов с конфедерацией малоазийских городов Ассувой. Однако в начале правления Тудхалии IV на малоазийской арене еще появляется царь страны Аххиявы, который оказывает помощь восставшей против хеттов 'стране реки Сеха'. Но восстание было подавлено Тудхалией IV, и ахейцы были вынуждены отступить [33, 138]. Вскоре цари страны Аххиявы и вовсе вычеркиваются из списка великих царей, равных хеттскому. В это привилегированное общество входили правители Ашшура, Египта, Вавилонии [51, 356].
Надо полагать, что в период правления Тудхалии IV в Аххияве происходят какие-то катастрофические изменения, в результате которых Аххиява утрачивает свой высокий международный статус и утрачивает свои позиции в Малой Азии. Эта полоса ослабления Аххиявы охватывает отрезок в 35 лет. После этого Аххиява оправляется от внутреннего кризиса и вновь стала претендовать на доминирующую роль в западных районах Малой Азии.
Последний хеттский документ, который дошел до нас, свидетельствует о претензиях Аххиявы на земли Ассувы, причем хеттскому царю напоминает, что некогда ахейцы захватили правителя Ассувы и таким образом имеют право на эту территорию. Документ составлен в виде ответа хеттского царя на письмо правители страны {277} Аххиявы и имеет следующее содержание: «...Господину страны Аххиявы... воюют; (...). В таком-то году мне мой брат написал: «...Твои страны, которые были заброшены... Бог Бури мне дал в подданные!». Царя страны Ассува... (...) мой прадед связал. А ныне ты, Тудхалия, его покорил.... Об этом я написал...».
Исследователи текста давно обратили внимание на смену титулатуры правителя Аххиявы. Ранее к нему обращались как к царю (шумерский термин 'лугаль'), а в этом документе к нему адресуются как к 'господину' (шумерский термин 'эн') [33, 129]. Мы присоединяемся к мнению исследователей, что к моменту написания письма Аххиява утратила высокий международный статус, а ее правители потеряли в глазах хеттов право носить титул 'царь = лугаль'. Это связано, по нашему мнению, с приходом к власти в Аххияве новой династии, которую хетты не хотели признавать наследницей старой династии.
Из сказанного следует, что кризис в Аххияве надо датировать первыми десятилетиями правления Тудхалии до 1233 г. до н.э. А если еще более уточнить дату, то она находится между 50-ми и 40-ми годами XIII в. до н.э., что совпадает с данными «Паросского мрамора», помещающего под 1256—1255 гг. до н.э. нашествие амазонок, которое ответственно за катаклизм в Ахейской Греции [18]. Этот вывод подкрепляется и данными археологии (см. ниже).
Хетты не возвращаются более на запад Малой Азии, что следует из этого документа, указывающего, что «земли заброшены». Все остальное правление Тудхалии связано с отражением опасности со стороны касков и ассирийцев, т.е. опасности с востока.
Ахейцы, напротив же, вернулись и разрушили Трою.
Разрушение ахейских центров Южной Греции в XIII в. до н. э. по данным античной историко-мифологической традиции. Хеттские источники указывают, что в Ахейской Греции произошел кризис и косвенно определяют время этого кризиса между 1245 и 1233 гг. до н.э. Что же произошло в Греции в середине — второй половине XIII в. до н.э.? Какие события позволили хеттам вычеркнуть царя Аххиявы из списка великих царей той эпохи?
Многие исследователи давно обратили внимание на предание о первом нашествии на Пелопоннесе потомков Геракла — Гераклидов, под которыми, по их мнению, могли скрываться этнические иллирийцы или фракийцы [24, 292]. Это нашествие совпадает по времени с предполагаемым разрушением ахейских крепостей, которое выводится их хронологии хеттских документов.
Древнегреческий эпос рассказывает, что после смерти Геракла Эврисфей, царь Микен, решил изгнать всех его потомков из Греции, опасаясь их претензий на трон [60, I, 32]. Афиняне, царем которых был младший современник Геракла, Тесей, помогли Гераклидам и предоставили им убежище. Когда Гераклиды возмужали, Эврисфей пошел войной на Афины. Объединенные силы изгнанников и афинян под командованием Иолая и Гилла (соответственно возничего и сына Геракла), а также Тесея разгромили войско микенского царя, а самого Эврисфея убили.
По другой версии, афиняне были союзниками не Гераклидов, а микенцев [61, VIII, 6, 19]. Это обстоятельство позволяет отделить пришельцев от автохтонов-ахейцев Южной Греции и больше соответствует данным археологии, как будет показано ниже.
Жители Микен, боясь нашествия, передали власть Атрею, сыну Пелопса, наиболее могущественному человеку [62,1, 9]. Гераклиды действительно вернулись и внезапным ударом захватили города на Пелопоннесе. В их войске началась эпидемия чумы, и они вынуждены были отступить. Согласно предсказанию оракула, их возвращение должно было состояться «после третьего плода» [62, IX, 4, 10]. Они возвратились через три года, но на Истме их встретило войско, предводительствуемое Атреем. Состоялось единоборство тегейского царя Эхема с Гиллом. В случае поражения Гилла Гераклиды обещали уйти из Пелопоннеса и не предпринимать попыток {278} возвращения. Гилл был убит, и Гераклиды ушли.
После длительной междоусобной борьбы за престол между Атреем и его братом Фиестом на трон взошел сын Атрея, Агамемнон, который стал царствовать «над тьмой островов и над Аргосом, царством просторным» [55, II, 108].
Эти легенды подтверждают факт вторжения на Пелопоннес и быстрого ухода оттуда пришельцев. Кроме того, нашествие явилось причиной смены династии в Микенах: те микенские владыки, которые признавались хеттами как 'цари = лугали', сменились новой династией; Персеиды сменились Атридами. Поскольку смена правителей сопровождалась еще и междоусобной борьбой, хетты с полным основанием могли их вычеркнуть из списка великих царей. Таким образом, миф о Гераклидах объясняет многое, но не все. В частности, он не объясняет большой объем разрушений на Пелопоннесе, а также равноправную версию, что у Гераклидов, а точнее у пришельцев, не было союзников среди ахейских греков. Это предполагает существование, кроме Гераклидов-дорийцев, других разрушителей Аххиявы.
Археологические данные подтверждают кризис в Южной Греции в конце Позднеэлладского IIIb: микенская цивилизация подверглась крупномасштабному нападению. Были разрушены 22 из 26 поселений в Беотии, 17 из 27 поселений в Арголиде и 46 из 56 в Мессении [7, 137]. Всего в Позднеэлладском III периоде (первая половина XIII в. до н.э.) существовало 600 ахейских центров (43, 100), а к моменту Троянского похода осталось 156.
По данным «Каталога кораблей», древнейшей части «Илиады» Арголида выставила войско из 9 центров [55, II, 559-564]; Мессения выставила войско из 9 центров [55, II, 591-594]. Источником «Каталога» послужил список участников совместной морской экспедиции ахейцев под Трою [1, 14].
Таким образом, сведения археологических и письменных источников совпадают: три четверти ахейских крепостей были разрушены неизвестными пришельцами.
Этническая атрибуция разрушителей ахейских центров в Греции. Общепризнанно, что керамика — основной этнический индикатор, поэтому появление в ахейских крепостях глиняных сосудов, не схожих с ахейскими, обратило внимание исследователей. Большинство из них считает, что «варварская керамика» оставлена чужеродными этническими группами. Мнения расходятся только в определении исходного центра, откуда появились носители данной керамической традиции.
«Варварская керамика» обнаружена в 13 ахейских центрах: в Микенах, Тиринфе, Ирии, Менелайоне, Пеллане, Нихории, Эйгерии, Кораку, Афинах, Перати, Левканди, Каланогу и в Дельфах [43, 119]. Она представлена банковидными и округлотелыми сосудами грубой ручной лепки, с налепными валиками под венчиком, валиками по наибольшей ширине корпуса. Декоративные валики расчленены пальцевы ми вдавлениями или насечками. Другие сосуды имеют декоративные «вспученности» на месте наибольшего диаметра. Встречены также кружки и двуручные сосуды ручки которых подняты выше плоскости горловины [18, рис. 1].
Д.Раттер, впервые обративший серьезное внимание на этот элемент, чуждый микенской культуре, отмечал, что ареал этой керамики довольно обширен: Подунавье, Троя VIIb1 и VIIb2, Италия, но исходным центром «варварской керамики» он все же считал территории Румынии и Болгарии [47; 48]. З. Дегер-Ялкотци, указывая на ближайшие аналогии в Адриатике, вела происхождение «варварской керамики» из Среднего Подунавья [25, 166].
Худ привел аналогии керамике со «вспученностями» на тулове из Трои VIIb в сосудах из македонской Вардарофтши [43].
В вопросе этнической атрибуции керамики мнения ученых также сильно разнятся: в качестве возможных кандидатов на «разрушителей ахейских центров» называют иллирийцев, фракийцев, дорийцев [24, 292; 52, 354; 53, 274]. Не вызывает сомнений, что завоеватели вторглись с севера: они принесли с собой помимо керамики мечи центральноевропейского типа {279} (тип Шпрокхоф IIа [12, рис. 6, VII]), смычковые фибулы [19, рис 38, 39].
Ахейцы знали об угрозе вторжения и предпринимали меры для его нейтрализации. Это следует из содержания табличек с линейным письмом В, найденных в Пилосе [35, 68]. Кроме того, на Истме, соединяющем Пелопоннес со Средней Грецией, была сооружена циклопической кладки стена. Время сооружения устанавливается по керамике ПЭ IIIb/IIIc. Можно резонно предположить, что стена является одной из многих контрмер, предпринятых ахейцами. «Стояние на Истме» упоминается и в мифе о вторжении Гераклидов.
По нашему мнению, происхождение «варварской керамики» надо искать к северо-востоку, в Северном Причерноморье. Отечественные исследователи уже высказывались по этому поводу и относили «варварскую керамику» в ахейских центрах к сабатиновской культуре, которую слишком уд ре вняли, датируя ее ранний этап XIV в. до н. э. [19, 146], хотя опирались на даты памятников с «варварской керамикой» в Греции ПЭ IIIb/IIIc, т.е. 1230 г. до н.э.
Этническая атрибуция носителей сабатиновской культуры определялась археологами как иранская [19, 146], но более радикально об этносе сабатиновской культуры высказался А.И.Тереножкин [14], связав всю срубную культуру, от которой происходит и сабатиновская, с киммерийцами, первым историческим народом Северного Причерноморья, описанным Геродотом [54, IV].
По нашему мнению, киммерийская атрибуция сабатиновских памятников убедительна, поскольку основана на генетической преемственности от белозерской культуры — культуры исторических киммерийцев VIII в. до н.э. к сабатиновской культуре и к культуре многоваликой керамики (последнее — уже наша гипотеза). В свете этой гипотезы понятно родство Ноа—Козлоджени—Сабатиновки, на которое обращали давно внимание археологи [4]. Сходство этих памятников может быть интерпретировано как франко-киммерийский ареальный союз, который заявил о себе в XI в. до н.э., поскольку культуры Ноа и Козлоджени рассматриваются как фракийские, а Сабатиновка как киммерийская.
Исходя из обнаружения «варварской» = сабатиновской керамики в Греции и Малой Азии, в Трое и Гордионе, археолог И.Т.Черняков сделал вывод о походах ранних киммерийцев в эти районы в XII в. до н.э. [18; 19, 158]. Судя по дате, исследователь имел в виду дорийское нашествие в Греции. Об исторической аргументации, объясняющей появление подобной керамики в Малой Азии, можно только догадываться. Однако Страбон [61, I, 1, 10] пишет, что киммерийцы «в гомеровское время (а это — IX в. до н.э. — А.С.) или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора до Ионии».
В этом же ряду находится сообщение Евсевия, из которого мы узнаем, что за 300 лет до первой Олимпиады, т.е. в 1076 г. до н. э., киммерийцы в союзе с фракийцами-трерами опустошили Малую Азию [9, 29].
Как следует из вышеприведенных данных археологии (ареальное единство культур Сабатиновки, Ноа, Козлоджени — [4, 133]), грозный союз киммерийцев и фракийцев возник на 200 лет раньше, чем об этом сообщает античная традиция, т.е. в середине XIII в. до н.э. Широкий круг аналогий «варварской керамике», очерченный западноевропейскими исследователями, — это доказательство участия киммерийцев в движении из Северного Причерноморья в Подунавье, Румынию, Болгарию, Македонию, в Северо-Западную Грецию (Иллирия), Южную Грецию, Северную Италию и на северо-запад Анатолии. Эта миграция могла захватить как иллирийцев, так и фракийцев и дорийцев, т. е. народы, которые назывались исследователями в качестве возможных виновников за разрушения в Ахейской Греции.
Ахейцы несомненно знали обитателей степей Северного Причерноморья, что запечатлено в древнегреческой эпической традиции, но в «Илиаде», создание которой относится к IX в. до н. э., их называют не киммерийцами, а гиппомолгами [55, {280} XIII, 1-6]. Корень гиппо- указывает на то, что это было коневодческое племя. Находки костяных псалий — элемента конской узды — фиксируется в памятниках Северного Причерноморья как у племен сабатиновской культуры, так и у носителей культуры многоваликовой керамики [13, 46-49]. Этот факт подтверждает соотнесение указанных культур с ранними киммерийцами, с которыми связывают введение конницы. Созвучно 'гиппомолгам' название 'доители кобылиц', которое упоминается в «Гимне к Артемиде» [58, 262].
Однако встает вопрос, как все-таки называются ранние киммерийцы XIII в. до н.э., поскольку сам этноним появляется в письменных источниках только в 1076 г. до н.э.
Этно-культурные процессы в XIII в. до н.э. в Центральной Европе и Северном Причерноморье. Разрушение ахейских центров в Южной Греции (наша гипотеза).
Степи Северо-Западного Причерноморья были исходной территорией, откуда вторглась в Южную Грецию орда завоевателей, оставивших в ахейских крепостях как след своего пребывания так называемую «варварскую керамику». Эта керамика зафиксирована в культурах Ноа, Козлоджени (Румынская Молдова и низовья Дуная, Пруто-Днестровское междуречье), культуре многоваликовой керамики (от Дона до Прута), раннесабатиновской культуре (ареал между Днепром и Дунаем) [19, 17,18; 18, 37].
Если с сабатиновской культурой исследователи связали исторический этноним 'киммерийцы' [14, 20], то это название должно быть распространено и на культуру многоваликовой керамики, поскольку генетическая связь между этими двумя культурами устанавливается по многим признакам [3, 115] и признается многими исследователями [3, 115; 19, 16; 8, 26-29].
После допущения киммерийской атрибуции культуры многоваликовой керамики, а также принимая во внимание глубокое сходство ранних памятников Козлоджени, Ноа и Сабатиновки, этническая атрибуция «варваров», оставивших лепную керамику с валиками в Южной Греции, в ахейских центрах, может быть только киммерийской. Другими словами, в исторических терминах, разрушителями ахейских крепостей были киммерийцы.
Механизм движения древнейших киммерийцев по данным археологии представляется следующим образом. Племена культуры многоваликовой керамики (КМК) достигли Венгрии, Румынии, Болгарии, оставив там подкурганные «погребения с охрой» и костяными бляшками [3, 114]. Другим свидетельством самым ранних контактов киммерийцев с населением Карпатского бассейна стал Бородинский клад [12], который содержал в своем составе булавку с ромбической головкой, украшенную волютным орнаментом в стиле декора дунайских культур инкрустированной керамики, исчезнувших к первой половине XIII в. до н.э. Бородинский клад является рубежом между культурой многоваликовой керамики и сабатиновской культурой. В результате этих взаимодействий киммерийцы создали плацдарм в Нижнем Подунавье в виде культуры Козлоджени ранней Сабатиновки, с которого совершали набег на Пелопоннес.b)
Встречным движением киммерийцам было вторжение с запада «народа курганной культуры», которые завоевали почтя всю Венгрию, Потисье вплоть до Закарпатья. Их доминирование установилось от Рейна до Тисы. Время этого движения — первая половина XIII в. до н.э. Народ курганной культуры был вооружен мечами типа Шпрокхоф IIa, какие были найдены, с одной стороны, в ахейских центрах вместе с «варварской керамикой», а с другой стороны, несколько позже в кладах развитой сабатиновской культуры, в кладах культуры Ноа [12, рис. 7: VII-IX]. Эти факты свидетельствуют об одновременности этих миграций в пределах второй-третьей четверти XIII в. до н.э., а также о возможности объединенного похода в Ахейскую Грецию киммерийцев и народов Приалытийской зоны.
Эта реконструкция этнических процессов в Восточной и Центральной Европе возможна при условии датировки {281} раннесабатиновских памятников серединой XIII в. до н.э. (или началом третьей четверти XIII в. до н.э.). Вместе с тем отечественные исследователи датируют раине сабати-новские памятники XIV в. до н.э. [3,116; 14, 190; 19, 16]; румынские археологи датируют Козлоджени XIV—XIII вв. до н.э. [19, 16].
Есть ли надежда, что даты рассматриваемых памятников, полученные в ходе археологического анализа, можно приблизить к абсолютной дате разрушения ахейских центров, полученной на основании анализа хеттских письменных источников? Время «варварской керамики» в ахейских центрах в категориях относительной хронологии определяется рубежом КМК и раннесабатиновских памятников, что соответствует переходу от средней к поздней бронзе. Проблема неустойчивости хронологии позднебронзового века Северного Причерноморья (или Евразии — в более широких рамках) связана с непримиримостью позиций сторонников «длинной хронологии», главным разработчиком которой стал А.И.Тереножкин [14], и «короткой хронологии», основателем которой является В.А.Сафронов [12]. Первые удревняют горизонт КМК вместе с Бородинским кладом до XVII—XVI вв. до н.э. В.А.Сафронов датирует Бородинский клад и все синхронные ему памятники XIII в. до н. э. [12; 8, 26-27]. Промежуточное положение занимает В.С.Бочкарев, который датирует Бородинский клад XV—XIV вв., отрывая его от раннесабатиновских памятников, которые помещаются им в XIII в. до н.э. [8, 26].
Обращает внимание устойчивость и реализм дат раннесабатиновских памятников [8, 26], что объясняется тем, что клады сабатиновской культуры датируются, исходя из центрально европейской системы хронологии позднебронзового века. Однако начало сабатиновской культуры нельзя отрывать от Бородинского клада, поскольку бородинского типа кинжал и булавка обнаруживаются в раннесабатиновских памятниках (Малые Копани, Белени; [12 рис. 6-7]; Чеболакчея-Викторовский клад — [19, 127]). С этой точки зрения, Бородинский клад относится к XIII в. до н.э. Установление культурной атрибуции Бородинского клада как памятника КМК (Думяны 9/28, раскопки Н.А.Николаевой, В.А.Сафронова 1974 г. - [3, 11, рис. 3; 8, 26-29]), а также допущение, что древнейшие киммерийцы могли совершить набег в Ахейскую Грецию на этапе КМК, обязывает нас определить свое отношение к дате Бородинского клада. В пределах XIII в. до н. э. Эта дата — не единичная, а комплексная, поскольку составлена датами 9 типов предметов клада, определенными по четырем независимым линиям синхронизации, восходящим к древнеегипетской, месопотамской, китайско-аньянской базам абсолютной хронологии (копья не могут быть ранее 1400 г. до н.э.; булавка и кинжал — ранее XIII в. до н.э.; каменные топоры — ранее XIV/XIII вв. до н.э.; орнамент на булавке — 1200—1230 гг. до н.э. — [12]). Системность даты Бородинского клада связана с его вхождением в систему хронологии бронзового века юга Восточной Европы, разработанную В.А.Сафроновым [8; 12].
Исходя из даты Бородинского клада XIII в. до н.э., даты раннесабатиновских памятников, ранней Козлоджени и Ноа — второй половиной XIII в. до н. э., мы приходим к выводу, что археологическая хронология не противоречит тому, что киммерийцы в союзе с фракийцами ответственны за разрушение ахейских центров в Греции, причем в этом движении могли принять участие и народы Приальпийской зоны, — «народ курганной культуры».
Древнегреческая историко-мифологическая традиция удержала миф, который лучше всего описывает вторжение киммерийцев и примкнувших к ним союзников в Ахейскую Грецию. Речь идет о походе амазонок в Аттику с целью отомстить Тесею и афинянам за похищение их царицы Антиопы.
Большое войско жен-воительниц переправилось через Боспор Киммерийский (совр. Керченский пролив), далее переправилось через Дунай, пересекло Фракию, Фессалию и Беотию и стало лагерем у Афин. Но вначале один из отрядов {282} амазонок напал на Лаконию, чтобы ахейцы Пелопоннеса не помогли бы Тесею, пройдя по Истмийскому перешейку. После кровопролитных боев амазонки, потерпев поражение, ушли в Скифию, т.е. в степи Северного Причерноморья — А.С.) [6, 268-269; 61, V, 3].
Нетрудно видеть, что путь войска амазонок полностью совпадает с линией, соединяющей центры «варварской керамики»: Северное Причерноморье (от Нижнего Поднепровья), Нижнее Подунавье, Северные Балканы, Южная Греция. В свою очередь, обратное влияние Ахейской Греции на культуру племен Северо-Западного Причерноморья очевидно и наблюдается в сходных элементах каменного достроительства, «в появлении пифосов на западе ареала сабатиновской культуры» [18, рис. 2].
Обнаружение «варварской керамики» раннесабатиновского облика в области, примыкающей к Адриатическому морю, на северо-западе Балкан и на Апеннинском полуострове, и заселенной в историческое время италиками и иллирийцами, позволяет предполагать, что движение киммерийцев было шире и охватило не только Балканский полуостров, но и более западные ареалы.
Античная традиция сохранила воспоминание о киммерийцах в Италии. Страбон [61, V, 4, 5] сообщает, что в Кампании восточнее города Кумы расположены Плутоновы пещеры, где был оракул мертвых, а служителями оракула были киммерийцы, которые помимо этого жили горным промыслом. Там же их помещал и Гомер [56, XI, 15]. Впоследствии киммерийцы были истреблены каким-то царем, поскольку предсказание, данное ему оракулом, не исполнилось.
В связи с этими фактами нельзя пройти мимо созвучий этнонима киммерийцы = 'Гамир' в клинописных источниках VIII в. до н.э. и гидронима 'Гимера' (река в Сицилии - [61, VI, 11:1]).
Об участии централъноевропейских племен в движении «народов моря», зафиксированных в египетских источниках, писатели не раз [49]. Однако согласно этим исследованиям опустошительный и стремительный» набег «северных варваров» растянулся на конец XIII — XII вв. до н. э. [18, 39; 49, 192] и слился с вторжением дорийцев. Вопрос о периодизации движения «народов моря» по археологическим данным далек от конкретности.
Движение «народов моря» в египетских источниках. Миграционный процесс, охвативший Европу и Восточное Средиземноморье, документах эпохи Нового царства Древнего Египта отражен в упоминании ряда народов под условным названием «народов моря».
Начиная с конца 18 династии (первая половина XIII в. до н.э.), в поле зрения египтян попадают народы, ранее не встречавшиеся на Ближнем Востоке. В документах Амарнского архива [10] упоминается народ 'шерден', который исследователями отождествляется о народом, заселившим о-в Сардинию. Группа воинов-шерден состоит на службе у правителя Библа, зависимого от Египта, Риб-Адди, а также у правителя, враждебного Амурру [21, 360; 31, 194]. Кроме того, в письме к Эхнатону царь Аласии (совр. Кипр) рассказывает о высадке на остров каких-то пиратов, среди которых упоминаются 'лукку', т.е. гомеровские ликийцы [42, 83].
Следующее по времени упоминание 'шерден' содержится в анналах Рамзеса II (1290—1224 гг. до н.э.) на стелах в Танисе и Ассуане.
Под вторым годом правления Рамзеса II (1288 г. до н.э.) записано нападение шерден на Египет: «Что касается шерден с их непоколебимыми сердцами, то непонятно было каждому, как с ними бороться. Когда они подступили и приплыли на своих кораблях от середины моря, перед ними нельзя было устоять». Рамзес II, видимо, победил противников или заключил с ними соглашение, ибо уже на 5-й год его правления (1285/84 гг. до н.э.) контингент 'шерден' участвует в битве при Кадеше на стороне египтян [27, 228; 31, 194].
Таким образом, уже с конца XIV — начала XIII вв. до н.э. на Ближнем Востоке появляются отдельные группы «северных народов», которые охотно используются правителями государств Восточного {283} Средиземноморья и египетскими фараонами в качестве наемников. Но подобная расстановка сил вскоре меняется.
При Мернептахе (1224—1213 гг. до н.э., последнем крупном фараоне 19 династии, 'шерден' появляются в Египте в составе вражеского войска и входят составной частью в так называемую первую волну «народов моря». В Карнакской надписи и на стеле Атрибиса говорится, что на 5-й год правления Мернептаха, т.е. в 1219 г. до н. э. в Египет вторглись полчища ливийцев со своим вождем Марайя. Их союзниками были «народы моря», среди которых наряду с уже встречавшимися нам 'шерден' и 'лукку' появляется ряд неизвестных этнонимов. Это — 'акайваша', которых отождествляют с ахейцами; 'шакалуша' в которых видят жителей Сицилии, сикулов; и 'турша', которых исследователи считают тирсенами = этрусками. По нашему мнению, под этим именем скрываются троянцы [10; 11,157].
Таким образом, в первом вторжении в Египет участвовали народы Сардинии и Сицилии, ахейские греки, ликийцы, а также троянцы, причем учитывая полиэтничность троянской городской общины, можно раскрыть этноним троянцы как тевкры, дарданцы и ликийцы. Мернептах разбил полчища врагов. Согласно данным Карнакской стелы, ливийцы потеряли 6359 человек убитыми и 9376 — пленными, из которых акайваша = ахейцев — 1213 человек; турша = троянцев — 742 человека, сикулов — 222 человека. Еще 200 павших относятся либо к ликийцам, либо к шерданам [37,124).
Участие в первой волне «народов моря» ахейцев, с одной стороны, и троянцев и ликийцев, с другой стороны, т.е. народов, противостоящих друг другу под стенами Трои, свидетельствует о дружественных отношениях между участниками похода на Египет, а также о невозможности Троянского похода ахейцев ранее 1219 г. до н.э.
Движение «народов моря» в историко-литературной древнегреческой традиции.
Сохранил ли древнегреческий эпос воспоминания об этих событиях, участниками которых были ахейцы и троянцы?
Некоторые отрывки из «Одиссеи» содержат сведения о набегах ахейцев на Египет как до Троянской войны, так и после нее. Одиссей, вернувшийся после многолетних скитаний на Итаку неузнанным, представляется пастуху Эвмею «уроженцем широкоравнинного Крита» и рассказывает следующую историю: «Прежде, чем в Трою пошло браненосное племя ахеян, // Девять я раз в корабле быстроходном с отважной дружиной // Против людей иноземных ходил — и была нам удача. //... // С Идоменеем, царем многославным от критян был избран // Я с кораблями идти к Илиону... // Девять там лет воевали упорно мы, чада ахеян» [56, XIV, 230-240]. После Троянской войны псевдо-критянин отправляется в Египет, и это позволяет более уверенно судить о направлении походов ахейцев до Троянской войны. «Целый месяц провел я с детьми и женой в семейном // Доме, великим богатством моим веселясь; напоследок // Сильно в Египет меня устремило желание, выбрав // Смелых товарищей, я корабли изготовил» [56, XIV, 244-247].
Но послевоенный поход оказывается неудачным: дружина псевдо-критянина оказывается разбитой, а сам он попадает в плен к фараону. Но этот плен был почетным, и, проведя в Египте восемь лет незадачливый пират отбывает с богатыми дарами в Финикию. Пробью там в год, он собирается в Ливию.
Нетрудно заметить, что Финикия, Ливия, Египет — места, по которым прокатилась первая волна «народов моря».
Древнегреческая историческая традиция сохранила воспоминания о троянцах в Египте. Согласно Геродоту [54, II, 113-115], корабли Париса после похищения им Елены были отнесены ветрами к Египту, где троянцы и высадились. Геродот добавляет, что Гомер хорошо знал эту историю, но не включил в эпос из-за того, что она не вписывалась в контекст произведения [54, II, 116]. Однако в «Илиаде» упоминаются одеяния, которые Парис привез из финикийского Сидона, где он побывал, возвращаясь из Спарты [55, VI, 289], и сок, которым одарила Елену во время ее {284} пребывания с Парисом в Египте супруга царя Полидамна [56, IV, 228].
Согласно еще одной версии, по пути в Трою Парис пристал вначале к Кипру, а затем приплыл в Сидон. Убив сидонского царя и ограбив его, Парис был вынужден принять бой с сидонцами. Потеряв два корабля ему удалось выйти в море.
Подводя итог вышесказанному, можно заключить, что древнегреческая историко-литературная традиция сохранила в мифологизированной форме воспоминания о первой волне «народов моря, которая, исходя из этих свидетельств, носила откровенно разбойничий характер.
На смену периода дружественных отношений между ахейцами и троянцами, выразившихся в визитах Менелая в Трою, а Париса в Спарту, приходит вражда. Указанием на нее служит неудачная миссия Антенора в Грецию. Он послан Приамом к ахейским вождям с заданием вернуть сестру царя Трои, Приама, — Гесиону, которая была захвачена в плен при взятии Гераклом Трои Лаомедонта и отдана греческому герою Теламону в награду за доблесть. Но Антенор получил отказ и вынужден был возвратиться в Трою ни с чем [57, V]. После этого следует визит в Спарту Париса, закончившийся типичным грабежом, и начинается война.
Троянская война длилась 20 лет, по свидетельству Гомера, и об этом мы узнаем из уст Елены: «Ныне двадцатый год круговратных времен протекает // С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив» [55, XXIV, 765-766].
И гомеровский эпос, и античная мифоэпическая традиция зафиксировали активную враждебную деятельность ахейцев на западе Малой Азии, предшествующую непосредственной осаде Трои.
О разграблении Фив Плакейских и взятии Лирнесса повествует «Илиада» [55, И, 690; XXI, 490].
Кроме того, жертвами ахейцев стали союзники Трои: Лесбос, Фокея, Колофон, Клазомены, Эгиал, Тенедос и т.д. Аякс напал на фракийский Херсонес. При первой попытке плавания к Трое ахейцы ошибочно высаживаются в Мисии, где занимаются грабежом и воюют с местным царем Телефом [57, VI].
Напуганные этим движением некоторые правители вступает в союз с ахейцами. Об этом мы узнаем из гомеровского эпоса, где говорится о латах, подаренных Агамемнону Кинирасом, царем Кипра: «...Знаменитые латы, // Кои когда-то Кинирас ему подарил на гостинец: // Ибо до Кипра достигла великая молвь, что ахейцы // Ратью на землю троянскую плыть с кораблями решились; //В оные дни подарил он Атриду, царю угождая» [55, XI, 20-25].
Обладая данными древнегреческой эпической традиции и хеттских документов, можно их сопоставить и сделать вьюод, что ахейцы вооруженным путем пытаются вернуть себе гегемонию на западе Малой Азии, утраченную вследствие вторжения варварских племен с Северных Балкан, из Фракии и Северного Причерноморья. В Малой Азии ахейцы сталкиваются с союзом государств, возникшим, возможно, благодаря притоку нового населения из Европы фракийского и фригийского корня и набравшим силу благодаря ослаблению ахейцев и хеттов. Нам кажется правомерным вывод, что Ассува хеттских документов, если и не тождественна, то, по крайней мере, является прообразом союза племен и государств, который защищал Трою, так называемые «союзники Трои» [55, II, 816-877].
После разрушения Трои начинается «великое рассеяние» ахейских вождей: судьба раскидывает их по различным уголкам Средиземноморья. Удивительно, но победа для ахейских греков оказалась бесплодной: одни из них, не желая возвращаться домой, отправляются странствовать по странам Востока (Амфилох, Калхант), покоряя другие народы; те, кто вернулся на родину, были либо убиты (Агамемнон), либо изгнаны (Диомед, Идоменей). «В... песнях есть великое поражение Трои, но, по сути, нет великой победы ее разрушителей» [7, 168].
После Троянской войны Менелай со своими воинами попадает в Египет: «Видел я Кипр, посетил финикиян, достигнув Египта, //к черным проник эфиопам, {285} гостил у сидонян, эрембов, //В Ливии был...» [56, IV, 83-85].
Менелай странствовал по Египту и сопредельным странам, «сбирая богатства», которых «много привез в кораблях, возвратись на восьмой год в отчизну». Геродот сообщает, что после разрушения Трои Менелай прибывает в Мемфис к царю Протею. Он гостит там, но, совершив страшное злодеяние (он принес в жертву египетских мальчиков. — A.C.), бежит в Ливию [56, II, 119]. Далее Геродот, ссылаясь на египетских жрецов, сообщает, что власть после Протея перешла к Рампсиниту [54, II, 121].
«Народы моря» и упадок государственности в Египте. По нашему мнению, геродотовский Рампсинит — это греческая передача имени Рамзеса III (1188—1156 гг. до н.э.), последнего могучего фараона эпохи Нового царства [54, 513].
Ахейцы появляются в Египте при Протее. Это имя расшифровывается, как «парути», что означает 'фараон'. Следовательно, ахейцы были в Египте при предшественнике Рамзеса III, который правил в Мемфисе.
Свидетельство Геродота очень важно, так как мы знаем из египетских источников о борьбе, развернувшейся при последних фараонах 19 династии между Мемфисом, городом Птаха, и Фивами, городом Амона-Ра за право быть столицей [10, 559-560]. Фараоны попеременно опирались то на Мемфис, то на Фивы, что видно из их титулатуры. На Мемфис ориентировались Мернептах, Сети II и Сиптах. Следовательно, среди них и мы должны искать геродотовского Протея; Мернептах не подходит на эту роль, так как он был могучим владыкой, и вряд ли при нем ахейцы могли странствовать по Египту, «собирая богатства» или, проще говоря, занимаясь грабежом. Сети II большой роли в истории не сыграл, так как начал править еще при жизни своего отца Мернептаха и вскоре на шестой год царствования умер (около 1207 г. до н.э.) Вскоре после его смерти в Египте начались бурные события.
Вначале власть захватил некий Аменмесес, о котором мы практически ничего не знаем, кроме того, что он опирался на Фивы [10, 559-560]. Вслед за ним на престол взошел малолетний фараон Сиптах (ок. 1203—1197 гг. до н. э.). Регентшей при нем была его мать Таусрет, правившая еще 2-3 года после Сиптаха. Известно, что во время их правления власть в стране принадлежала чужеземному визирю Баю [42, 51].
Об этом периоде египетской истории рассказывает, правда, крайне скупо Большой папирус Гарриса [10, 561]. «Страна египетская была в пренебрежении, всякий был занят собой; сперва, до других времен, не было у них много лет начальника, страна египетская была представлена сановниками и властителями городов, и один убивал другого, знатные и убогие.
Другое время настало после того, пустые годы, и был Ирсу, один сириец, у них за великого, и он заставил всю страну платить ему подать, и соединялись друг с другом, чтобы грабить их (сельское население. — А.С.) имущество, они относились к богам, как к людям, не правились жертвоприношения в храмах» (курсив мой. — А.С.).
Но около 1190 г. до н. э. к власти приходит основатель 20 династии Сетнахт, который привел страну в порядок, «бывшую мятежной,... убил злоумышленников, и... очистил большой престол Египта...».
По нашему мнению, именно в это время ахейцы находились в Египте, «ловя рыбу в мутной воде». Они могли служить наемниками у тех самых правителей, упомянутых в папирусе Гарриса, которые поделили страну в долине Нила на части или, просто грабя, пользуясь воцарением самозванца Бая-Ирсу. Считается, что Ирсу (в переводе — 'тот, который сам себя сделал') является псевдонимом Бая [42, 51]. Можно предложить в качестве гипотезы, что Бай-Ирсу мог быть вообще этнически ахейцем, если вспомнить антропоморфность греческих богов и наделение их людскими пороками и слабостями, свойственное древнегреческой религии, о чем повествует папирус Гарриса. С приходом 20-ой династии власть чужеземцев рухнула и ахейцы, по-видимому, уходят, что отражается в {286} греческой традиции в сюжете покидания Египта Менелаем и псевдо-критянином на восьмой год от Троянской войны [11, 151].
Все вышесказанное имеет отношение к хронологии Троянской войны. В широтах границах ее следует датировать после первой волны «народов моря» 1219 г. до н. э., так как ахейцы и троянцы совместно напали на Египет, и до воцарения Сетнахта в 1190 г. до н. э. Эти рамки могут быть сужены, и падение Трои можно отнести ко времени появления ахейцев в Египте, что могло иметь месте в условиях слабых правителей в Египте — Сиптахе и Таусрет, т. е. в период между 1203 и 1190 гг. до н. э. даже ближе к концу этого отрезка, что совпадает и с данными археологии. Присутствие ахейцев, вероятно, в качестве наемников в военных египетских гарнизонах отмечено почти во всех городах Палестины: в Меггидо, Лахише, Гезере, Ашдоде и др. [26, 281-282]. Об этом мы судим по импорту ахейской керамики стиля ПЭ IIIB. О дате ахейского присутствия мы имеем представление по находке фаянсовой вазы с картушью Таусрет в комплексе с керамикой ПЭ IIIB. Число примеров можно умножить [26, 100].
Здесь мы хотели бы подчеркнуть коренное отличие нашего видения первой волны «народов моря» от взгляда на эту проблему Л.А.Гиндина и В.Д.Цымбурского, которые рассматривают ее как результат разрушения Трои. Мы же, напротив, считаем, что первый поход «народов моря» в Египет фиксирует период дружественных отношений между ахейцами и троянцами и, следовательно, до 1219 г. до н.э. Троянской войны быть не могло [11, 164].
Вторая волна «народов моря» и ее следование непосредственно за разрушением Трои. Характер второй волны «народов моря» качественно иной, Она вызвана разорением стран запада Малой Азии Троянской войной; относится ко времени Рамзеса III; является не грабительским рейдом, а настоящим переселением народов.
Ахейцы во второй волне «народов моря» не участвуют, зато население Троады представлено в избытке. Основной ударной силой являются 'пелесет' и 'теккер'. Первых обычно отождествляют с пеласгами-филистимлянами; они были союзниками Трои [7, 124; 55, II, 840-843]. 'Теккер' — это тевкры, древнейшее население фракийского корня в Троаде [7,147]. Народы второй волны были разбиты Рамзесом III и осели в Сирии и Палестине.
Египетские источники сообщают, что «пелесет и теккер двинулись на поиски новой родины из-за того, что их страна была кем-то опустошена» [7, 226]. Резонно видеть в этих народах обитателей Троады, которые, спасаясь от бедствий и в разоренной войной стране, вынуждены были отправиться на поиски новых мест обитания. Таким образом, вторая волна» народов моря» не может быть хронологически далеко отстоять от времени разрушения Трои, поскольку является ее прямым следствием. Дата отражения второй волны «народов моря» Рамзесом III на 5-й год правления (т.е. 1183 г. до н.э.) является корректирующей к дате окончания Троянской войны и не позволяет относить последнюю к 1260 г. (как датировал Блеген), к 1230 г. (как датируют Гиндин и Цымбурский).
Греческая традиция сохранила воспоминания и о второй волне «народов моря». Троянский герой Эней, спасшийся из разрушенной Трои, пристает к берегам Ливии [63, 157-171]. Геродот [54, IV, 191] рассказывает о ливийцах-пахарях, выходцах из-под Трои.
Данные археологии Ханаана и Финикии позволяют выделить ахейскую волну, которая сопровождается незначительными разрушениями, и пеласгийско-тевкрийскую, которой сопутствуют следы грандиозных пожарищ и разрушений. Особенно ярко это проявилось на Кипре [26, 102].
Троянская война явилась одним из этапов переселения народов конца II тыс. до н.э., которое охватило земли от Северного Причерноморья до долины Нила и потрясло устои ближневосточных цивилизаций, разрушив многие из них. Это движение, включая его евразийское крыло от Минусинской котловины до Волги, с полным правом может быть названо Первым Великим переселением народов. Его результатом стала новая этнополитическая {287} карта Европы и Восточного Средиземноморья. С этим движением связаны истоки цивилизации этрусков на Апеннинах и эллинской цивилизации на Балканах. Эти миграции дали новый импульс к распаду древнеевропейской общности с обособлением носителей праславянского языка.с)
Сокращения:
САН — Cambrige Ancient history. — Cambrige.GAL — Griechenland, die Agais und die Levante wahrend der «Dark Ages» vom 12, bis zum 9. Jh. v. Chr. Akten des Symposions? von Stift Zwettl, 11-14 October, 1980. - Wien, 1983.
Литература:
[1] Блаватская T.B. Ахейская Греция. — M., 1966.[2] Березанская С.С. Северная Украина в эпоху бронзы. — Киев, 1982.
[3] Березанская С.С., Отрощенко В.В., Чередниченко H.H., Шарафудинова H.H. Культуры эпохи бронзы на территории Украины. — Киев, 1986.
[4] Ваннугов В.П. Белозерские памятники в Северо-Западном Причерноморье. — Киев, 1990.
[5] Георгиев В.И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. — М., 1958.
[6] Гиндин A.A. Население гомеровской Трои. Историко-филологическое исследование по этнологии Древней Анатолии. - M., 1993
[7] Гиндин А.А., Цымбурский В.Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. - М., 1962.
[8] Древние культуры Поволжья и Приуралья. Научные труды. Том 221. — Куйбышев, 1978.
[9] Лесков А.М. Заключительный этап бронзового века на юге Украины. // Автореферат докт. дисс. — М., 1975.
[10] Перепелкин Ю.Я. Египет после солнцепоклоннического переворота. // История Древнего Востока. Зарождение классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Т. 2. — М., 1988.
[11] Сафронов А.В. Война под Троей. // Классическая филология на современном этапе. - М., 1996.
[12] Сафронов В.А. Датировка Бородинского клада. // Проблемы археологии. Вып. 1. - Л., 1968.
[13] Смирнов К.В., Кузьмина Е.Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. — М., 1977.
[14] Тереножкин А.И. Киммерийцы. — Киев, 1976.
[15] Титов B.C. К изучению миграций бронзового века. // Археология Старого и Нового света. — М., 1982.
[16] Троянские сказания. — Л., 1982.
[17] Фридрих И. Краткая грамматика хеттского языка. — М., 1952.
[18] Черняков И.Т. Связи сабатиновских племен Северо-Западного Причерноморья с Восточным Средиземноморьем. // Северное Причерноморье (материалы по археологии). — Киев, 1984.
[19] Черняков И.Т. Северо-Западное Причерноморье во второй половине II тыс. до н. э. — Киев, 1985.
[20] Яйленко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. — М., 1990.
[21] Barnett R.D. The Sea Peoples. // САН, 1975, vol. 2, pt. 2.
[22] Blegen C.W. Troy. Vol. 1-4. - Princeton, 1950-1958.
[23] Blegen C.W. Troy and the Troyans. — N.Y., 1963.
[24] Buck R. The Mycenean time of troubles. // Historia. - Wiesbaden, 1969, vol. 18.
[25] Deger-Jalkotzi S. Das Problem des «Handmade burnished Ware». // GAL.
[26] Dothan T. Some aspects of the appearance of the Sea Peoples and Philistines in Canaan. // GAL.
[27] Faulkner R.O. From the inscriptions of the nineteenth dynasty to the death of Ramesses III. // САН, 1975, vol. 2, pt. 2.
[28] Floresku A. Contributii la cunoasterea culturii Noua. // Archeologia Moldovei, Jasi, {288} 2/3,1964.
[29] Friedrich J. Staatsvertrage des Hatti-Reiches in hethitischer Sprache, II. // Mitteilungen der Vorderasiatisch-Ägyptischen Gesellschaft. - B.-Lpz., 1930, Bd. 34, Hf 1.
[30] Friedrich J. Hethitisches Worterbuch. — Heidelberg, 1952.
[31] Gardiner A.H. Ancient Egyptian Onomastica, - Oxf., 1947, vol. I.
[32] Carstang J., Curney O. The geography of the Hittite empire. — L., 1959.
[33] Guterbock H. The Ahhiyawa-problem reconcidered. // American Jornal of Archeology, 1983, vol. 87.
[34] Guterbock H. Hittites and Acheans. // Proceedings of American philosofical society, Philadelphia, 1984, vol. 128.
[35] Hiller S. Studien zur Geographie des Reiches um Pylos nach den mykenischen und Homerischen Texte. — Wien, 1972.
[36] Hoffner H.A. The Milawata Letter augmented and reinterpreted. // Archiv fur Orientforschung. - B., 1982, Bhf. 19.
[37] Holbl G. Die historischen Aussagen der ägyptischen Inschriften. // GAL.
[38] Kimmig V. Seevolkerbewegung und Urnenfelderkultur. // Studien aus Alteuropa. - Köln, 1964, Bd. I.
[39] Kretchmer P. Die Hypachaer. // Glotta. - Gottingen, 1933, Bd. 21.
[40] Laroche E. Comparaison du louvite et du lycien. // Bulletin la société de linguistique de Paris. - P., 1958, t. 53.
[41] Lehmann G.A. Der Untergang des hethitischen Grossreiches und das Ende des mykenischen Welt. // Ugarit-Forschungen. - Neukirchen-Vluyn, 1973, Bd. 2.
[42] Lehmann G.A. Zum Auftreten der «Seevolker»-Gruppen im ostlichen Mittelmeerraum. // GAL.
[43] Lewartowski V. The decline of the mycenean civilisation. — Wroclaw, 1989.
[44] Malz F. Krete-Mykene-Troja. - Berlin-Darmstadt-Wien, 1956.
[45] Morintz S. Contributii concideratii eu privire la complexul cultural Sabatinovka-Coslogeni-Noua. // Рейсе. — 1977, 6.
[46] Ranoszek R. Kronika krola hetyckiego Tuthalijasa (IV). // Rocznik orientalistyczny. — Warszawa, 1934, t. 9.
[47] Rutter J.B. Ceramic evidence for northern intruders in Southern Greece at the beginning of the Late Helladic IIIС period. // American Journal of Archaeology. — Boston, 1975, vol. 79.
[48] Rutter J.B. «Non-Mycenean» pottery: A reply to Gisela Walberg. // American Journal of Archaeology. — Boston, 1976, vol. 80.
[49] Sandars N. The Sea Peoples, Warriors of the Ancient Mediterranean. — L., 1978.
[50] Schachermeyr F. Mykene und das Hethiterreich. — Wien, 1986.
[51] Sommer A. Die Ahhijawa-Urkunden. — Munchen, 1932.
[52] Stubbings F. The ressecion of Mycenean civilisation. // САН, 1975, vol. 2, pt. 1.
[53] Vermeule E. Greece in the Bronze Age. - Chicago, 1964.
Источники:
[54] Геродот. История. / Пер. и примечания Стратановского Г.А. — Л., 1972.
[55] Гомер. Илиада. / Пер. Гнедича Н.И. — Л. 1990.
[56] Гомер. Илиада. Одиссея. / Пер. Жуковского В.А. - М., 1981.
[57] Дарет Фригийский. История разрушения Трои. / Пер. Захаровой А.В. — СПб., 1997.
[58] Каллимах. «Гимн к Артемиде». // Вестник древней истории, 1947, №3.
[59] Младшая Эдда. - Л., 1970.
[60] Павсаний. Описание Эллады. / Пер. Кондратьева С.П. - М., 1940.
[61] Страбон. География. / Пер. Стратановского Г.А. - М., 1994.
[62] Фукидид. История. / Пер. Стратановского Г.А. - М., 1981. {289}
a) В сборнике "Древнерусский".
b) Предложение несогласовано в сборнике.
с) В сборнике вместо слов "с обособлением носителей праславянского языка" напечатано "и к этому времени относятся древнейшие индоарийские контакты".
