М.Б. Абсалямов
Мифы
древней Сибири
Глава 4
Начало новой эпохи.
Огонь - керамика - металл
Человек, впервые открывший металлы, и не подозревал, что будущие поколения поставят их открытие в ряд с самыми выдающимися вехами на пути восхождения к цивилизациям. Приобретенные навыки управления огнем в процессе изготовления керамики в эпоху неолита открыли дорогу к меди, основательно пошатнув тем самым многотысячелетнее господство камня. А когда древние металлурги прибавили к меди олово, возник сплав, который по своим свойствам далеко превосходил медь. Уже полпроцента олова повышает твердость сплава в четыре раза, а десять процентов - в восемь раз. Таким образом, на рубеже 3-2 тыс. до н.э. человек вступает в медно-бронзовую эпоху.
Наиболее древней культурой медно-бронзовой эпохи в Сибири является афанасьевская. Ее формирование связано с началом складывания скотоводства. Культура получила свое название по материалам раскопок С.А. Теплоухова (1920-1923 гг.) около Афанасьева у с. Батени под г. Минусинском [48]. Уже в то время С.А. Теплоухов отметил не только своеобразие находок у с. Батени, но и их хронологическую и культурную связь с культурами эпохи раннего металла Горного Алтая, районов западнее Оби и Приаралья. Большинство исследователей определяют время существования афанасьевской культуры XXV-XVIII вв. до н.э. Это время интересно тем, что с ним связано начало формирования скотоводческого хозяйственного типа многих культур степного и лесостепного пояса Евразии. Важно отметить особенность генетических истоков носителей афанасьевской культуры, их появления в Южной Сибири. Афанасьевцы, по данным антропологов, принадлежали к европеоидной расе, в то время как население соседних регионов было монголоидным или смешанным. Исследователями отмечается отсутствие связей носителей афанасьевской культуры с местной неолитической традицией. Все это дает основание полагать, что афанасьевская культура проникла в Южную Сибирь уже как сложившаяся скотоводческая культура из степных районов западнее Алтая. Известно, что неолитические племена Сибири не знали скотоводства, афанасьевцы же имели относительно развитую его форму. Они держали крупный и мелкий рогатый скот, происхождение которого также не связано с территорией Южной Сибири, поскольку предковые формы этих животных здесь отсутствовали. Исследования материальной культуры афанасьевских форм показывают, что наши древние предки на территории Сибири пользовались в быту еще каменными орудиями труда, изделия из меди очень редки и встречаются в основном в виде украшений. Афанасьевцы уже знали и использовали золото: археологами найдены многочисленные поделки из кости и камня - от наконечников стрел и проколок до топоров.
Развитость эстетической, технической и бытовой культуры афанасьевцев являют нам многочисленные остатки глиняной посуды. Она своеобразна по форме и орнаменту. У афанасьевцев преобладали горшки яйцевидной формы, которые лепились ленточным способом, когда одна лента накладывалась на другую, затем соединялись и выравнивались и наносился орнамент. Он в основном оттискивался гребенкой или пластинкой. У афанасьевцев, наряду с обычной посудой для приготовления и хранения пищи объемом от 1 до 4 литров, встречались и крупные горшки емкостью до 200 литров. Широко использовались в быту и деревянные изделия, в частности - посуда, отдельные части которой часто скреплялись медными скобками или оковками. Но медь, как отмечалось выше, использовалась еще не очень широко; это в основном украшения: серьги, подвески, бляшки. Золотые украшения встречались крайне редко; видимо, афанасьевцы только начинали знакомиться с этим благородным металлом.
Остатки материальной культуры не несут прямых свидетельств о занятии земледелием, доля охоты в хозяйстве, видимо, была незначительной. Основу всей хозяйственной жизни афанасьевцев составляло скотоводство. Оно обеспечивало и пищей, и одеждой, давало возможность для первоначальных форм обмена. В остатках тризн, а также в предметах, сопровождавших погребенных, чаще встречаются кости овцы, затем коровы и лошади. Таким образом, палеозоологический материал убеждает, что афанасьевцы имели производящее скотоводческое хозяйство с преобладанием крупного рогатого скота. Продолжительность жизни древних сибиряков была 40-50 лет, брачный возраст начинался с 12-14. Социальная жизнь носила родовой характер. Археологи предполагают, что афанасьевцы пришли на территорию Южной Сибири с готовой культурой, которая сложилась где-то к западу от Алтая.
Следующей за афанасьевской была окуневская культура, существовавшая примерно в XVIII-XIII вв. до н.э. Уже в могильниках Черновая и Карасук на юге Красноярского края, относящихся к афанасьевской культуре, имеются окуневские могилы. Эти захоронения демонстрируют взаимосвязь одного типа культуры с другим, а в могильнике Бельтыры сочетаются афанасьевские и окуневские черты (сосуды афанасьевские, а типы захоронений - окуневские). Представители окуневской культуры имели качественное антропологическое отличие: они обладали ярко выраженными монголоидными чертами. Эту культуру можно в целом характеризовать как скотоводческую с развитыми элементами охотничества. Окуневская культура отличалась от афанасьевской не столько типом хозяйственной жизни, сколько формами эстетического (искусство) и духовного (религия) освоения мира. Источниками изучения культуры являются могильники, отдельные могилы или курганы и многочисленные писанины. В искусстве окуневской культуры нашли отражение многие стороны быта, верований и обычаев.
Э.Б. Вадецкая дает довольно подробное описание одежды женщин окуневской культуры, их украшений [49]. Женщины, очевидно, носили разнообразные прически из длинных и коротких волос. Распущенные волосы, расчесанные на прямой пробор, спадали ниже плеч. Иногда их завязывали либо закручивали на макушке, но концы были свободны. Делали также стрижку из коротких волос с челкой спереди. Обязательным украшением были височные кольца и серьги. Нижняя одежда была шерстяная. Ворот, рукава и подол расшивались каменным разноцветным бисером, поверх платья надевались меховые нагрудники.
В могилах найдены остатки меховой сумочки, расшитой 39 зубами марала. Сохранились также украшения обуви. Кожаные туфельки были расшиты многочисленными зубами соболя. Любили окуневки украшать себя различными ожерельями и амулетами, искусно сделанными из костей диких животных.
Культовые предметы, сопровождавшие погребенных, были связаны в основном с тотемическими верованиями и культами плодородия. Особый интерес вызывают у исследователей каменные идолы окуневского времени, которым посвящено множество работ. Чаще рельефные по форме или плоские, с выбитыми на них рисунками, эти идолы не были надмогильными стелами, а являли собой символ и место определенных культовых обрядов и связанных с ними жертвоприношениями, остатки от которых обычно находят у их основания и вокруг. Как полагает ряд исследователей, в этих идолах и многочисленных каменных плитах с изображениями окуневской эпохи воплощены родовые божества женского пола. Сюжеты на писаницах и оформление стел очень схожи и в целом объединяются изображением диких и домашних животных, человеческих личин, людей в ритуальных костюмах и масках фантастических хищников (птица, дракон).
Многообразие культов диких животных в окуневской культуре на фоне сложившегося скотоводства, сравнительно высокий уровень которого характеризует остеологический материал и видовой состав хозяйственного стада (бык, баран, лошадь), скорее, явление тотемического порядка. Тотем - это элементарная форма божества, т. е. символ первобытного клана, в образе которого он чтит самого себя. Тотем представлял материализованную форму осознания своей связи с природой и воплощение родового предка, т. е. природного и духовного единства сообщества. В тотеме заключена идея родства данного рода с каким-то животным, растением и тому подобным, являющимся покровителем рода. Дошедшая с неолита вера в кровное родство с животными определенного вида в окуневское время нашла свое выражение и в закреплении определенных территорий тотемическими группами, которые, очевидно, столбились упоминавшимися выше стелами.
Таким образом, окуневскую культуру в целом можно охарактеризовать как охотничье-скотоводческую. Она не связана генетически с предшествующей афанасьевской культурой. Антропологический тип носителей окуневской культуры имеет монголоидный характер, а афанасьевский принадлежит к европеоидному. Особенностью окуневской культуры также является особо выраженная роль охоты. Об этом свидетельствуют многочисленные амулеты, ожерелья и украшения одежды, сделанные из зубов диких животных. Костяные изделия изготавливались из костей лося, оленя, косули и птиц. Промысловыми животными у окуневцев были медведь, волк, косуля, марал, сурок, выдра, рысь. Эти животные изображались на культовых изделиях - стелах. Особенно ярко выступал культ медведя. Окуневцы-охотники, расселившись по степям, заимствовали скотоводство у афанасьевцев и постепенно превратились в скотоводов. У афанасьевцев они, очевидно, заимствовали также и колесный транспорт. Окуневская культура складывалась под влиянием многих факторов и культур. Во взаимодействии с ними она изменялась и оттачивала свою самобытность. Древний пласт окуневской культуры - охотничий, а более поздний уже испытывал влияние афанасьевцев и отличался от раннего периода развитием скотоводства.
Существование следующей культуры эпохи бронзы в Сибири - андроновской - связывается исследователями с XIII-XI вв. до н.э.
Эта культура просуществовала сравнительно небольшое время и памятников оставила немного. Культура характеризуется в основном по материалам погребений. Андроновцы обитали около озер или по берегам крупных рек. Памятники их культуры не соседствуют с афанасьевскими и окуневскими. Вероятно, своеобразие ландшафтов обитания определило характер их хозяйственной жизни и образа культуры, который отличался от рассмотренных предшествующих культур. Носители андроновской культуры пришли в Сибирь с запада, и, судя по географии памятников, они больше тяготели к лесостепным районам. Основу их хозяйства составляло, очевидно, пастушеское скотоводство. Определенное место в хозяйственной жизни занимали земледелие, охота и промыслы. В андроновский период заметно меняется положение мужчины в обществе. Это нашло отражение в обряде погребения: теперь вместе с мужчиной хоронили и его жену, специально для этого умерщвленную (по данным М.П. Грязнова). Важнейшим свидетельством дальнейшего процесса дифференциации общества и возрастания роли представителей общественной знати являются два кургана в могильнике Сухое озеро. Здесь выделяются захоронения знати с многочисленным инвентарем для потустороннего мира и даже с человеческими жертвоприношениями.
Обряд погребальных человеческих жертвоприношений известен в Сибири, как и на всей территории Евразии со времен медно-каменных культур (энеолита). В современном Китае еще сохранились легенды о древних человеческих жертвах при погребении. Вот одна из многих.
Умер брат Чин-Янга. ученик самого Конфуция. Его вдова и домоуправитель пожелали схоронить вместе с ним нескольких живых людей, которые служили бы ему в загробном мире. На это мудрец ответил, что настоящими жертвами были бы жена усопшего и управитель. но так как это не вполне согласовывалось со взглядами и желанием последних, то покойник был похоронен без свиты.
Самоубийство вдов, желающих следовать за усопшим мужем, распространено было и у древних славян. Галлы времен Юлия Цезаря сжигали при торжественных похоронах все, что было дорого покойному при его жизни. К рубежу нашей эры жертвоприношения при погребениях, носившие реальный характер, постепенно приобретают символический смысл. Об этом подробней будет рассказано в последующих разделах книги.
Итак, мы кратко представили три древнейших культуры эпохи палеометалла Южной Сибири и степей Среднего Енисея (период XXV-XI вв. до н.э.). Почти пятнадцать веков древней истории оставили на огромной территории Сибири памятники о себе, свидетельствующие о древних миграционных процессах, о хозяйстве, материальной и духовной культуре, об особенностях социального и общественного устройства. Эти века есть время перехода от каменного технологического поля культуры к формам культуры эпохи металла.
У исследователей энеолита и ранней бронзы сложились две противоположные точки зрения по проблемам формирования и развития афанасьевской, окуневской и андроновской культур. В частности, С.А. Теплоухов и С.В. Кисел╦в были сторонниками единой линии развития не только названных культур, но и дальнейшей их генетической связи (вплоть до тагарской культуры VII-II вв. до н.э.). Другой исследователь, Г.А. Максименков, считал, что такой прямолинейности в развитии рассмотренных культур не было. Он выделяет два больших периода в эпохе неолита и бронзы Сибири, которые отличаются по характеру взаимосвязи культур. Первый из них охватывает время существования афанасьевской, окуневской и андроновской культур, между которыми, как он полагает, нет преемственных связей в силу качественного различия антропологического основания этих культур и их миграционного характера. Культуры могли сосуществовать или влиять друг на друга, но они не были органически едиными. Второй период медно-бронзовой эпохи связан с формированием карасукской культуры, которая синтезировала в себе предшествующие культуры и стала основанием дальнейшего, генетически связанного развития культур эпохи развитой бронзы Сибири. В карасукской культуре мы находим корни грядущих эпохальных перемен всего уклада жизни многих этносов на огромных пространствах степей и лесостепей не только Сибири, но и всей Восточной Азии. В многоликости карасукской культуры отражены широкие региональные связи народов Сибири. В значительной степени этому способствовало окончательное приспособление коня под верховую езду, совершенствование повозок, что позволило заметно ускорить передвижение и его эффективность. Кроме того, важнейшее значение имело развитие металлургии и связанного с этим возросшего качественного и количественного уровня изделий из металла, что все больше привлекало внимание соседей не только с запада и юго-запада, но и с востока.
Культура енисейских степей XI-VIII вв. до н.э. была обозначена и выделена как особый карасукский тип С.А. Теплоуховым. Затем сибирский археолог А.Н. Липский, исследуя памятники этого времени, провел интересные сопоставления, позволяющие связать обычаи карасукцев с древним афанасьевско-окуневским населением с одной стороны, с другой - с современными хакасами. Согласно одной из схем развития минусинской культуры, племена карасукской культуры застали на Енисее одновременно живущее андроновское население (север) и потомков афанасьевцев (юг). Эта схема дискуссионна в деталях, но верно выражает синтетический характер карасукской культуры.
Ландшафтные условия, в которых формировалась карасукская культура, были весьма благоприятны. Это, во-первых, природные условия, способствующие скотоводству и земледелию, во-вторых, Алтае-Саянские месторождения полиметаллов позволяли продуктивно развивать металлургическое производство и связанное с ним горнорудное дело. И, наконец, география расположения культуры позволяла активно осуществлять взаимодействие с этносами на юго-западе и северо-западе Южной Сибири. Обнаруженные в карсукских памятниках изделия из бронзы отличаются разнообразием орнамента и форм. Здесь есть ножи коленчатого типа, дугообразные и почти прямые, вообще же в могилах преобладают ножи с изогнутым обушком. Весьма своеобразна карасукская посуда. Выделяют две группы сосудов: совсем не орнаментированные или имеющие простой орнамент ниже венчика в виде ямок и желобков; вторая группа богато орнаментирована узорами в виде ромбов, сложных треугольных фестонов, зигзагов, заштрихованных треугольников. Композиции орнаментов посуды и их элементы, видимо, по-прежнему повторяли узоры на одежде и орнаменты на бытовых предметах типа бадеек и шкатулок. Простыми орнаментами украшали ножи, кинжалы и кельты (мотыги) (рис. 9).
Наскальные рисунки также несут в себе влияние геометрического стиля. Среди минусинских писаниц выделяются два пласта карасукских рисунков: на одних животные изображены «живыми», на других изображения людей и животных стилизованы, т. е. схематичны и геометризованы. Геометрический стиль широко был распространен при украшении браслетов, перстней; примечательно, что этим орнаментом украшалась даже обувь.
Жилища карасукской культуры представляли собой небольшие землянки прямоугольной формы, углубленные в землю до одного метра. Пол обмазывался глиной, стены укреплялись деревом. Находки показывают, что обитатели каждого дома здесь же занимались отливкой бронзовых изделий, сучили пряжу, перетирали зерно, шили одежду, изготовляли оружие и орудия. Наряду с изделиями из бронзы, в карасукских памятниках, особенно на ранних этапах, продолжают встречаться и каменные орудия. Остеологический материал позволяет утверждать, что в стаде карасукцев преобладал крупный рогатый скот. Скот разводили как для мясной пищи, так и для получения молока и молочных продуктов. Меняется характер коневодства: лошадь, кроме мясного назначения, становится, наряду с быком, транспортным средством. Среди карасукских петроглифов есть изображения лошадей, тянущих повозки.
В социальной жизни носителей карасукской культуры все большее значение приобретало родство по мужской линии. При раскопках все чаще встречаются, наряду с парными захоронениями, и семейные, когда два разнополых погребения, примыкающие друг к другу, перекрываются одной плитой. Появляются курганы выделившейся семейной или родовой знати, которые отличаются от основной массы более сложным устройством и размерами. В могилах исполнителей культа (чаще исполнительниц) на груди были подвешены на ремешках крупные медные диски (зеркала) диаметром до 10 см. Сравнение этих дисков с атрибутом гольдского (нанайского) шамана «то-лии» в виде медного или бронзового диска позволило А.Н. Липскому высказать предположение о наличии шаманства у карасукцев.
Особое место, как уже отмечалось, занимает у карасукцев металлургия бронзы и связанное с ней горнорудное дело. Карасукские бронзы отличаются не только количеством и многообразием форм, но, что очень важно подчеркнуть, высокой технологией выплавки и художественного оформления. Складывается, по существу, определенная культура бронзолитейного производства, связанная с постоянными источниками сырья, способами его переработки и доставки. Все это могло базироваться на тех формах жизнедеятельности, которые обеспечивали длительное и постоянное местопроживание. Иными словами, только комплексное скотоводческо-земледельческое хозяйство могло обеспечить столь устойчивое развитие бронзолитейного производства. Примером этому может служить ряд поселений, исследованных автором в Южной Сибири [50]. Такие поселения, как Темра, Староайдашинское, Усть-Парная, содержащие предтагарские (лугавские) и раннетагарские материалы, по характеру остеологического материала, по насыщенности и мощности культурного слоя могут рассматриваться как долговременные поселки, в которых сочетались различные формы хозяйствования (пастушеское скотоводство с земледелием). А поселение Темра сохранило в себе и следы примыкавшего металлургического центра, который принадлежал, очевидно, роду и служил местом окончательной обработки руд, их выплавки и производства изделий из бронзы.
Автором уже отмечался синтетический характер карасукской культуры. Однако существует и другая точка зрения, согласно которой она возникает в результате прихода нового населения, распространившего среди местного (потомков афанасьевцев и окуневцев) новую культуру. Более основательным представляется утверждение о местной основе карасукской культуры. Это прослеживается на археологическом материале, в конструкции погребальных сооружений, обряде, орнаментации керамики и, что очень важно, на антропологическом материале, который свидетельствует о том, что в сложном составе карасукского населения были потомки окуневцев и андроновцев. Карасукская культура формировалась при активном воздействии и связях через Западную Сибирь - с Казахстаном, степным Алтаем, Барабой, а с юго-востока- с Забайкальем, Монголией и Китаем. На это указывают не только аналогии в материальной культуре названных регионов и Среднего Енисея в карасукскую эпоху, но и прямое проникновение отдельных предметов даже китайского происхождения. Керамика, инкрустированная белой пастой, из Казахстана и Средней Азии, известна в карасукских памятниках. Поясные пряжки (атрибуты колесничего) имеют не только внешнее сходство, но и общую семантику с известными в Северном Китае аналогами. Но, скорее всего, они демонстрируют уровень интенсивности культурных связей карасукцев с другими регионами и народами. Торговый обмен, по-видимому, играл большую роль в жизни носителей карасукской культуры, во всестороннем развитии бронзолитейного производства и столь широком распространении его продукции от Лесного Приобья до Казахстана, Монголии и Китая.
В заключение этого раздела необходимо отметить, что сложившаяся на базе окуневской и андроновской культур карасукская представляла собой развитый тип культуры эпохи бронзы в Сибири. Карасукская и предшествовавшие ей афанасьевская, окуневская и андроновская культуры представляли ойкумену эпохи раннего металла в Сибири. Племенам народов Дальнего Востока, жившим в это время, производство бронзы не было знакомо. В целом эпоха бронзы на территории Сибири характеризуется развитием пастушеского скотоводства со значительной долей крупного рогатого скота. Можно предположить и определенные формы земледельческой деятельности, которые, однако, не доминировали в культуре. В это время совершенствуются предметы быта (керамика, украшения), орудия труда и оружие, усложняется процесс переработки продуктов скотоводства и земледелия. В социально-экономической жизни идут процессы разделения труда, следовательно, возникают примитивные отношения частной собственности. Родовая система общественной жизни подвергалась интенсивной дифференциации. Захоронения карасукской культуры показывают, что идет процесс выделения знати, особых групп воинов и служителей культа. Родовые отношения вступили в переходный период от общинно-родовых к предгосударственным формам социально-политического устройства жизни. В медно-бронзовую эпоху происходит переход к дифференцированным формам собственности (собственность общины, группы, семьи, личности). В экономической жизни эта эпоха подготовила появление новых культур, с более развитыми формами скотоводства, земледелия и металлургии.
http://www.kgau.ru/distance/culture/cont/myths-siberia/04.html
Мифы
древней Сибири
Глава 4
Начало новой эпохи.
Огонь - керамика - металл
Человек, впервые открывший металлы, и не подозревал, что будущие поколения поставят их открытие в ряд с самыми выдающимися вехами на пути восхождения к цивилизациям. Приобретенные навыки управления огнем в процессе изготовления керамики в эпоху неолита открыли дорогу к меди, основательно пошатнув тем самым многотысячелетнее господство камня. А когда древние металлурги прибавили к меди олово, возник сплав, который по своим свойствам далеко превосходил медь. Уже полпроцента олова повышает твердость сплава в четыре раза, а десять процентов - в восемь раз. Таким образом, на рубеже 3-2 тыс. до н.э. человек вступает в медно-бронзовую эпоху.
Наиболее древней культурой медно-бронзовой эпохи в Сибири является афанасьевская. Ее формирование связано с началом складывания скотоводства. Культура получила свое название по материалам раскопок С.А. Теплоухова (1920-1923 гг.) около Афанасьева у с. Батени под г. Минусинском [48]. Уже в то время С.А. Теплоухов отметил не только своеобразие находок у с. Батени, но и их хронологическую и культурную связь с культурами эпохи раннего металла Горного Алтая, районов западнее Оби и Приаралья. Большинство исследователей определяют время существования афанасьевской культуры XXV-XVIII вв. до н.э. Это время интересно тем, что с ним связано начало формирования скотоводческого хозяйственного типа многих культур степного и лесостепного пояса Евразии. Важно отметить особенность генетических истоков носителей афанасьевской культуры, их появления в Южной Сибири. Афанасьевцы, по данным антропологов, принадлежали к европеоидной расе, в то время как население соседних регионов было монголоидным или смешанным. Исследователями отмечается отсутствие связей носителей афанасьевской культуры с местной неолитической традицией. Все это дает основание полагать, что афанасьевская культура проникла в Южную Сибирь уже как сложившаяся скотоводческая культура из степных районов западнее Алтая. Известно, что неолитические племена Сибири не знали скотоводства, афанасьевцы же имели относительно развитую его форму. Они держали крупный и мелкий рогатый скот, происхождение которого также не связано с территорией Южной Сибири, поскольку предковые формы этих животных здесь отсутствовали. Исследования материальной культуры афанасьевских форм показывают, что наши древние предки на территории Сибири пользовались в быту еще каменными орудиями труда, изделия из меди очень редки и встречаются в основном в виде украшений. Афанасьевцы уже знали и использовали золото: археологами найдены многочисленные поделки из кости и камня - от наконечников стрел и проколок до топоров.
Развитость эстетической, технической и бытовой культуры афанасьевцев являют нам многочисленные остатки глиняной посуды. Она своеобразна по форме и орнаменту. У афанасьевцев преобладали горшки яйцевидной формы, которые лепились ленточным способом, когда одна лента накладывалась на другую, затем соединялись и выравнивались и наносился орнамент. Он в основном оттискивался гребенкой или пластинкой. У афанасьевцев, наряду с обычной посудой для приготовления и хранения пищи объемом от 1 до 4 литров, встречались и крупные горшки емкостью до 200 литров. Широко использовались в быту и деревянные изделия, в частности - посуда, отдельные части которой часто скреплялись медными скобками или оковками. Но медь, как отмечалось выше, использовалась еще не очень широко; это в основном украшения: серьги, подвески, бляшки. Золотые украшения встречались крайне редко; видимо, афанасьевцы только начинали знакомиться с этим благородным металлом.
Остатки материальной культуры не несут прямых свидетельств о занятии земледелием, доля охоты в хозяйстве, видимо, была незначительной. Основу всей хозяйственной жизни афанасьевцев составляло скотоводство. Оно обеспечивало и пищей, и одеждой, давало возможность для первоначальных форм обмена. В остатках тризн, а также в предметах, сопровождавших погребенных, чаще встречаются кости овцы, затем коровы и лошади. Таким образом, палеозоологический материал убеждает, что афанасьевцы имели производящее скотоводческое хозяйство с преобладанием крупного рогатого скота. Продолжительность жизни древних сибиряков была 40-50 лет, брачный возраст начинался с 12-14. Социальная жизнь носила родовой характер. Археологи предполагают, что афанасьевцы пришли на территорию Южной Сибири с готовой культурой, которая сложилась где-то к западу от Алтая.
Следующей за афанасьевской была окуневская культура, существовавшая примерно в XVIII-XIII вв. до н.э. Уже в могильниках Черновая и Карасук на юге Красноярского края, относящихся к афанасьевской культуре, имеются окуневские могилы. Эти захоронения демонстрируют взаимосвязь одного типа культуры с другим, а в могильнике Бельтыры сочетаются афанасьевские и окуневские черты (сосуды афанасьевские, а типы захоронений - окуневские). Представители окуневской культуры имели качественное антропологическое отличие: они обладали ярко выраженными монголоидными чертами. Эту культуру можно в целом характеризовать как скотоводческую с развитыми элементами охотничества. Окуневская культура отличалась от афанасьевской не столько типом хозяйственной жизни, сколько формами эстетического (искусство) и духовного (религия) освоения мира. Источниками изучения культуры являются могильники, отдельные могилы или курганы и многочисленные писанины. В искусстве окуневской культуры нашли отражение многие стороны быта, верований и обычаев.
Э.Б. Вадецкая дает довольно подробное описание одежды женщин окуневской культуры, их украшений [49]. Женщины, очевидно, носили разнообразные прически из длинных и коротких волос. Распущенные волосы, расчесанные на прямой пробор, спадали ниже плеч. Иногда их завязывали либо закручивали на макушке, но концы были свободны. Делали также стрижку из коротких волос с челкой спереди. Обязательным украшением были височные кольца и серьги. Нижняя одежда была шерстяная. Ворот, рукава и подол расшивались каменным разноцветным бисером, поверх платья надевались меховые нагрудники.
В могилах найдены остатки меховой сумочки, расшитой 39 зубами марала. Сохранились также украшения обуви. Кожаные туфельки были расшиты многочисленными зубами соболя. Любили окуневки украшать себя различными ожерельями и амулетами, искусно сделанными из костей диких животных.
Культовые предметы, сопровождавшие погребенных, были связаны в основном с тотемическими верованиями и культами плодородия. Особый интерес вызывают у исследователей каменные идолы окуневского времени, которым посвящено множество работ. Чаще рельефные по форме или плоские, с выбитыми на них рисунками, эти идолы не были надмогильными стелами, а являли собой символ и место определенных культовых обрядов и связанных с ними жертвоприношениями, остатки от которых обычно находят у их основания и вокруг. Как полагает ряд исследователей, в этих идолах и многочисленных каменных плитах с изображениями окуневской эпохи воплощены родовые божества женского пола. Сюжеты на писаницах и оформление стел очень схожи и в целом объединяются изображением диких и домашних животных, человеческих личин, людей в ритуальных костюмах и масках фантастических хищников (птица, дракон).
Многообразие культов диких животных в окуневской культуре на фоне сложившегося скотоводства, сравнительно высокий уровень которого характеризует остеологический материал и видовой состав хозяйственного стада (бык, баран, лошадь), скорее, явление тотемического порядка. Тотем - это элементарная форма божества, т. е. символ первобытного клана, в образе которого он чтит самого себя. Тотем представлял материализованную форму осознания своей связи с природой и воплощение родового предка, т. е. природного и духовного единства сообщества. В тотеме заключена идея родства данного рода с каким-то животным, растением и тому подобным, являющимся покровителем рода. Дошедшая с неолита вера в кровное родство с животными определенного вида в окуневское время нашла свое выражение и в закреплении определенных территорий тотемическими группами, которые, очевидно, столбились упоминавшимися выше стелами.
Таким образом, окуневскую культуру в целом можно охарактеризовать как охотничье-скотоводческую. Она не связана генетически с предшествующей афанасьевской культурой. Антропологический тип носителей окуневской культуры имеет монголоидный характер, а афанасьевский принадлежит к европеоидному. Особенностью окуневской культуры также является особо выраженная роль охоты. Об этом свидетельствуют многочисленные амулеты, ожерелья и украшения одежды, сделанные из зубов диких животных. Костяные изделия изготавливались из костей лося, оленя, косули и птиц. Промысловыми животными у окуневцев были медведь, волк, косуля, марал, сурок, выдра, рысь. Эти животные изображались на культовых изделиях - стелах. Особенно ярко выступал культ медведя. Окуневцы-охотники, расселившись по степям, заимствовали скотоводство у афанасьевцев и постепенно превратились в скотоводов. У афанасьевцев они, очевидно, заимствовали также и колесный транспорт. Окуневская культура складывалась под влиянием многих факторов и культур. Во взаимодействии с ними она изменялась и оттачивала свою самобытность. Древний пласт окуневской культуры - охотничий, а более поздний уже испытывал влияние афанасьевцев и отличался от раннего периода развитием скотоводства.
Существование следующей культуры эпохи бронзы в Сибири - андроновской - связывается исследователями с XIII-XI вв. до н.э.
Эта культура просуществовала сравнительно небольшое время и памятников оставила немного. Культура характеризуется в основном по материалам погребений. Андроновцы обитали около озер или по берегам крупных рек. Памятники их культуры не соседствуют с афанасьевскими и окуневскими. Вероятно, своеобразие ландшафтов обитания определило характер их хозяйственной жизни и образа культуры, который отличался от рассмотренных предшествующих культур. Носители андроновской культуры пришли в Сибирь с запада, и, судя по географии памятников, они больше тяготели к лесостепным районам. Основу их хозяйства составляло, очевидно, пастушеское скотоводство. Определенное место в хозяйственной жизни занимали земледелие, охота и промыслы. В андроновский период заметно меняется положение мужчины в обществе. Это нашло отражение в обряде погребения: теперь вместе с мужчиной хоронили и его жену, специально для этого умерщвленную (по данным М.П. Грязнова). Важнейшим свидетельством дальнейшего процесса дифференциации общества и возрастания роли представителей общественной знати являются два кургана в могильнике Сухое озеро. Здесь выделяются захоронения знати с многочисленным инвентарем для потустороннего мира и даже с человеческими жертвоприношениями.
Обряд погребальных человеческих жертвоприношений известен в Сибири, как и на всей территории Евразии со времен медно-каменных культур (энеолита). В современном Китае еще сохранились легенды о древних человеческих жертвах при погребении. Вот одна из многих.
Умер брат Чин-Янга. ученик самого Конфуция. Его вдова и домоуправитель пожелали схоронить вместе с ним нескольких живых людей, которые служили бы ему в загробном мире. На это мудрец ответил, что настоящими жертвами были бы жена усопшего и управитель. но так как это не вполне согласовывалось со взглядами и желанием последних, то покойник был похоронен без свиты.
Самоубийство вдов, желающих следовать за усопшим мужем, распространено было и у древних славян. Галлы времен Юлия Цезаря сжигали при торжественных похоронах все, что было дорого покойному при его жизни. К рубежу нашей эры жертвоприношения при погребениях, носившие реальный характер, постепенно приобретают символический смысл. Об этом подробней будет рассказано в последующих разделах книги.
Итак, мы кратко представили три древнейших культуры эпохи палеометалла Южной Сибири и степей Среднего Енисея (период XXV-XI вв. до н.э.). Почти пятнадцать веков древней истории оставили на огромной территории Сибири памятники о себе, свидетельствующие о древних миграционных процессах, о хозяйстве, материальной и духовной культуре, об особенностях социального и общественного устройства. Эти века есть время перехода от каменного технологического поля культуры к формам культуры эпохи металла.
У исследователей энеолита и ранней бронзы сложились две противоположные точки зрения по проблемам формирования и развития афанасьевской, окуневской и андроновской культур. В частности, С.А. Теплоухов и С.В. Кисел╦в были сторонниками единой линии развития не только названных культур, но и дальнейшей их генетической связи (вплоть до тагарской культуры VII-II вв. до н.э.). Другой исследователь, Г.А. Максименков, считал, что такой прямолинейности в развитии рассмотренных культур не было. Он выделяет два больших периода в эпохе неолита и бронзы Сибири, которые отличаются по характеру взаимосвязи культур. Первый из них охватывает время существования афанасьевской, окуневской и андроновской культур, между которыми, как он полагает, нет преемственных связей в силу качественного различия антропологического основания этих культур и их миграционного характера. Культуры могли сосуществовать или влиять друг на друга, но они не были органически едиными. Второй период медно-бронзовой эпохи связан с формированием карасукской культуры, которая синтезировала в себе предшествующие культуры и стала основанием дальнейшего, генетически связанного развития культур эпохи развитой бронзы Сибири. В карасукской культуре мы находим корни грядущих эпохальных перемен всего уклада жизни многих этносов на огромных пространствах степей и лесостепей не только Сибири, но и всей Восточной Азии. В многоликости карасукской культуры отражены широкие региональные связи народов Сибири. В значительной степени этому способствовало окончательное приспособление коня под верховую езду, совершенствование повозок, что позволило заметно ускорить передвижение и его эффективность. Кроме того, важнейшее значение имело развитие металлургии и связанного с этим возросшего качественного и количественного уровня изделий из металла, что все больше привлекало внимание соседей не только с запада и юго-запада, но и с востока.
Культура енисейских степей XI-VIII вв. до н.э. была обозначена и выделена как особый карасукский тип С.А. Теплоуховым. Затем сибирский археолог А.Н. Липский, исследуя памятники этого времени, провел интересные сопоставления, позволяющие связать обычаи карасукцев с древним афанасьевско-окуневским населением с одной стороны, с другой - с современными хакасами. Согласно одной из схем развития минусинской культуры, племена карасукской культуры застали на Енисее одновременно живущее андроновское население (север) и потомков афанасьевцев (юг). Эта схема дискуссионна в деталях, но верно выражает синтетический характер карасукской культуры.
Ландшафтные условия, в которых формировалась карасукская культура, были весьма благоприятны. Это, во-первых, природные условия, способствующие скотоводству и земледелию, во-вторых, Алтае-Саянские месторождения полиметаллов позволяли продуктивно развивать металлургическое производство и связанное с ним горнорудное дело. И, наконец, география расположения культуры позволяла активно осуществлять взаимодействие с этносами на юго-западе и северо-западе Южной Сибири. Обнаруженные в карсукских памятниках изделия из бронзы отличаются разнообразием орнамента и форм. Здесь есть ножи коленчатого типа, дугообразные и почти прямые, вообще же в могилах преобладают ножи с изогнутым обушком. Весьма своеобразна карасукская посуда. Выделяют две группы сосудов: совсем не орнаментированные или имеющие простой орнамент ниже венчика в виде ямок и желобков; вторая группа богато орнаментирована узорами в виде ромбов, сложных треугольных фестонов, зигзагов, заштрихованных треугольников. Композиции орнаментов посуды и их элементы, видимо, по-прежнему повторяли узоры на одежде и орнаменты на бытовых предметах типа бадеек и шкатулок. Простыми орнаментами украшали ножи, кинжалы и кельты (мотыги) (рис. 9).
Наскальные рисунки также несут в себе влияние геометрического стиля. Среди минусинских писаниц выделяются два пласта карасукских рисунков: на одних животные изображены «живыми», на других изображения людей и животных стилизованы, т. е. схематичны и геометризованы. Геометрический стиль широко был распространен при украшении браслетов, перстней; примечательно, что этим орнаментом украшалась даже обувь.
Жилища карасукской культуры представляли собой небольшие землянки прямоугольной формы, углубленные в землю до одного метра. Пол обмазывался глиной, стены укреплялись деревом. Находки показывают, что обитатели каждого дома здесь же занимались отливкой бронзовых изделий, сучили пряжу, перетирали зерно, шили одежду, изготовляли оружие и орудия. Наряду с изделиями из бронзы, в карасукских памятниках, особенно на ранних этапах, продолжают встречаться и каменные орудия. Остеологический материал позволяет утверждать, что в стаде карасукцев преобладал крупный рогатый скот. Скот разводили как для мясной пищи, так и для получения молока и молочных продуктов. Меняется характер коневодства: лошадь, кроме мясного назначения, становится, наряду с быком, транспортным средством. Среди карасукских петроглифов есть изображения лошадей, тянущих повозки.
В социальной жизни носителей карасукской культуры все большее значение приобретало родство по мужской линии. При раскопках все чаще встречаются, наряду с парными захоронениями, и семейные, когда два разнополых погребения, примыкающие друг к другу, перекрываются одной плитой. Появляются курганы выделившейся семейной или родовой знати, которые отличаются от основной массы более сложным устройством и размерами. В могилах исполнителей культа (чаще исполнительниц) на груди были подвешены на ремешках крупные медные диски (зеркала) диаметром до 10 см. Сравнение этих дисков с атрибутом гольдского (нанайского) шамана «то-лии» в виде медного или бронзового диска позволило А.Н. Липскому высказать предположение о наличии шаманства у карасукцев.
Особое место, как уже отмечалось, занимает у карасукцев металлургия бронзы и связанное с ней горнорудное дело. Карасукские бронзы отличаются не только количеством и многообразием форм, но, что очень важно подчеркнуть, высокой технологией выплавки и художественного оформления. Складывается, по существу, определенная культура бронзолитейного производства, связанная с постоянными источниками сырья, способами его переработки и доставки. Все это могло базироваться на тех формах жизнедеятельности, которые обеспечивали длительное и постоянное местопроживание. Иными словами, только комплексное скотоводческо-земледельческое хозяйство могло обеспечить столь устойчивое развитие бронзолитейного производства. Примером этому может служить ряд поселений, исследованных автором в Южной Сибири [50]. Такие поселения, как Темра, Староайдашинское, Усть-Парная, содержащие предтагарские (лугавские) и раннетагарские материалы, по характеру остеологического материала, по насыщенности и мощности культурного слоя могут рассматриваться как долговременные поселки, в которых сочетались различные формы хозяйствования (пастушеское скотоводство с земледелием). А поселение Темра сохранило в себе и следы примыкавшего металлургического центра, который принадлежал, очевидно, роду и служил местом окончательной обработки руд, их выплавки и производства изделий из бронзы.
Автором уже отмечался синтетический характер карасукской культуры. Однако существует и другая точка зрения, согласно которой она возникает в результате прихода нового населения, распространившего среди местного (потомков афанасьевцев и окуневцев) новую культуру. Более основательным представляется утверждение о местной основе карасукской культуры. Это прослеживается на археологическом материале, в конструкции погребальных сооружений, обряде, орнаментации керамики и, что очень важно, на антропологическом материале, который свидетельствует о том, что в сложном составе карасукского населения были потомки окуневцев и андроновцев. Карасукская культура формировалась при активном воздействии и связях через Западную Сибирь - с Казахстаном, степным Алтаем, Барабой, а с юго-востока- с Забайкальем, Монголией и Китаем. На это указывают не только аналогии в материальной культуре названных регионов и Среднего Енисея в карасукскую эпоху, но и прямое проникновение отдельных предметов даже китайского происхождения. Керамика, инкрустированная белой пастой, из Казахстана и Средней Азии, известна в карасукских памятниках. Поясные пряжки (атрибуты колесничего) имеют не только внешнее сходство, но и общую семантику с известными в Северном Китае аналогами. Но, скорее всего, они демонстрируют уровень интенсивности культурных связей карасукцев с другими регионами и народами. Торговый обмен, по-видимому, играл большую роль в жизни носителей карасукской культуры, во всестороннем развитии бронзолитейного производства и столь широком распространении его продукции от Лесного Приобья до Казахстана, Монголии и Китая.
В заключение этого раздела необходимо отметить, что сложившаяся на базе окуневской и андроновской культур карасукская представляла собой развитый тип культуры эпохи бронзы в Сибири. Карасукская и предшествовавшие ей афанасьевская, окуневская и андроновская культуры представляли ойкумену эпохи раннего металла в Сибири. Племенам народов Дальнего Востока, жившим в это время, производство бронзы не было знакомо. В целом эпоха бронзы на территории Сибири характеризуется развитием пастушеского скотоводства со значительной долей крупного рогатого скота. Можно предположить и определенные формы земледельческой деятельности, которые, однако, не доминировали в культуре. В это время совершенствуются предметы быта (керамика, украшения), орудия труда и оружие, усложняется процесс переработки продуктов скотоводства и земледелия. В социально-экономической жизни идут процессы разделения труда, следовательно, возникают примитивные отношения частной собственности. Родовая система общественной жизни подвергалась интенсивной дифференциации. Захоронения карасукской культуры показывают, что идет процесс выделения знати, особых групп воинов и служителей культа. Родовые отношения вступили в переходный период от общинно-родовых к предгосударственным формам социально-политического устройства жизни. В медно-бронзовую эпоху происходит переход к дифференцированным формам собственности (собственность общины, группы, семьи, личности). В экономической жизни эта эпоха подготовила появление новых культур, с более развитыми формами скотоводства, земледелия и металлургии.
http://www.kgau.ru/distance/culture/cont/myths-siberia/04.html
