К вопросу о генезисе казаков (cossacks)

В литературе уже отмечался факт чрезвычайной и, пожалуй, уникальной архаичности адыгского этнокультурного социума, преемственности и консервативности адыгских форм социальной организации и материальной культуры, по меньшей мере, на протяжении двух последних тысячелетий. Как свидетельствуют материалы археологии, с периода энеолита (меднокаменного века) и вплоть до 1864 года на территории Северо-Западного Кавказа не было смены антропологического типа. «Очень важно, – отмечает Я. А. Федоров, – наблюдение В. В. Бунака и М. Г. Абдушелишвили, свидетельствующее о многовековой антропологической стабильности населения Восточного Причерноморья и Северного Кавказа. Эта устойчивость сохраняется, по крайней мере, с эпохи ранней бронзы и до средневековья». Таким образом, можно констатировать уникальность данного этноса и уникальность данного ландшафта.
По всей Европе, Анатолии, Северной Африке, Ближнему и Среднему Востоку почти нет таких регионов, где наблюдалась бы подобная этническая преемственность и взаимосвязь этноса и ландшафта. К ряду наиболее архаических историко-культурных типов можно отнести также Басконию и Албанию. Встает закономерный вопрос: каким образом взаимодействовал этот этнос с другими этнокультурными образованиями? «Если бы я с большей смелостью мог судить о путях провидения, я подумал бы, что его намерением, – писал Дюбуа де Монперэ, – было воссоздать, обновить другие вырождающиеся расы смешением их с прекрасной черкесской нацией. Но не нам измерить всю глубину высшего разума». Возможно, в словах швейцарского путешественника и археолога заключен весь смысл черкесской истории.
Одновременно с египетской ксенократией существовало еще одно ксенократическое объединение, созданное адыгскими всадниками – это днепровская или украинская Черкесия.
Средневековая эмиграция черкесов, антов, русов, асов и атанов в регион Среднего Поднепровья, а в более широком плане – в регион Северного Причерноморья (Дунай-Дон) – носила как бы традиционный характер. Касаясь проблемы происхождения наиболее ранних, IV-III тыс. до н.э., культур Северного Причерноморья, Дж. П. Мэллори (Белфаст) связывает их генезис с миграционным потоком с территории Майкопской культуры, т.е. с Северо-Западного Кавказа. «Казаки были черкесские эмигранты, – писал Эдуард Гиббон, – их первоначальная родина находилась среди западных областей Кавказа и называлась во времена Константина Порфирородного Касахией». Взаимосвязь «Касахии», области к северо-востоку от Зихии (территории Закубанья), которая в то же время являлась частью Зихии, с этнониномарки каса (еврейско-хазарская переписка) и касог (русские летописи) вполне очевидна. Все эти этнонимы относятся к одному периоду (X в. шире – VII-ХII в.в.), употреблены для обозначения западнокавказских племен и, фактически, тождественны этнониму зих. В том же X в., современник Багрянородного, Масуди употребил этноним кашаг (кашек) для обозначения все той же группы западнокавказских племен. Греко-византийский этноним зих ему был, видимо, незнаком. Не знают зихов и русские, и хазарские памятники (за исключением Кембриджского Анонима). Таким образом, для арабов, персов, хазар и русских зихи являлись касогами, кашагами, касахами, касаками или просто касами. В этой связи вполне естественно рассматривать термин (а по сути, этноним) козак (казак), появившийся в письменных отчетах не ранее XV века, как генетически связанный с касогами. Современник Эдуарда Гиббона (вт. пол. XVIII в.) Иоганн Эрлих Тунманн также связал появление в XV веке Козаков с черкесской эмиграцией на Украину, но при этом упор делается уже не на этноним касах (касог), а на этноним черкес: «Они (черкесы) завладели Керчью в Крыму, часто нападали на этот полуостров и другие европейские местности, сделались основным составом образовавшихся тогда казацких народностей и основали в Египте знаменитую династию... Кубанские черкесы удерживались как на Дону, так и на Кубани. Там составляли они, хотя и сильно смешавшись с русскими, донское казацкое государство». Итак, уже в XVIII веке в западноевропейской исторической мысли были сформулированы две основные точки зрения по поводу генезиса ранних казаков – касожская и черкесская. Разница между ними лишь в хронологии. Касожская версия относит появление казаков к X веку, а черкесская – к XV в. Но и в том, и в другом случае этнический состав ранних казаков считается адыгским. Георгий Вернадский посчитал возможным, несмотря на свою исключительную склонность к иранским этимологиям, присоединиться к касожско-черкесской версии: «Это слово (т.е. козак, казак – А.М.) происходит от этнического названия Каз, древнего северокавказского народа, известного сейчас как адыгейцы или черкесы. Последнее название в первоначальной форме звучало как Чахар-Каз, что значит “четыре клана Каз”. В русском языке, начиная с XV века, это название употреблялось в форме “черкасы”. Это название, появляется в “Codex Cumanicus” в форме cosac(написан около 1294 г.). Сугдейский Synaxarion XII века содержит дополнительную запись, датированную 17 мая 1308 г., о молодом христианине, убитом казацким мечом. По моему мнению, здесь опять имеются в виду касоги (черкесы). В московских документах XVI и XVII веков черкасами назывались как черкесы, так и украинские казаки. Что касается последних, то это название шло, по-видимому, от города Черкассы на реке Днепр к югу от Киева, а тот, в свою очередь, был одним из центров днепровско-казацкого региона. Вероятно, город Черкассы был первоначально черкесским поселением (Allen, The Ukraine, p. 69). Следует принять во внимание образование подобным же способом названия города Яссы (по румынски, Jasi), старой столицы Молдавии, который был первоначально основан аланами. По древнерусски “ясы” значило “аланы”. Черкесское поселение в районе Черкасс, вероятно, было основано в XI веке, если не раньше. В то время у князя Мстислава Черниговского и Тмутараканского была личная охрана из черкесов. Вероятно, новые черкесские поселенцы были приведены в этот район монгольским ханом Ногаем в конце XIII века…».
В изложении Вернадского черкесские общины в Поднепровье были сформированы как результат привлечения их на службу сначала русскими князьями, затем монгольскими династиями. Это имеет прямое подтверждение в материалах русских летописей. «В 1282 году Баскак Татарской Курскаго Княжения, – писал И.Н. Болтин, – призвал Черкес из Бештаю или Пятигория, населил ими слободы под именем Козаков. Разбои и грабежи, производимыя, ими, произвели многия жалобы на них; для коих наконец Олег Князь Курский, по дозволению Ханскому, разорил их жилища, многих из них побил, а прочие разбежалися. Сии, совокупясь с Русскими беглецами, долгое время чинили всюду по дорогам разбои, укрываясь от поисков над ними по лесам и оврагам. Много труда стоило всех их оттуда выгнать и искоренить. Многолюдная их шайка, не обретая себе безопасности там, ушла в Канев к Баскаку, которой и назначил им место к пребыванию ниже по Днепру. Тут они построили себе городок, или приличнее острожек, и назвали Черкаск по причине, что большая часть их были породою Черкасы». Само словосочетание – черкасские казаки – свидетельствует об адыгском происхождении казачества. Приведенный отрывок из работы Ивана Никитича Болтина (1735-1795 гг.) не является точным воспроизведением соответствующего летописного текста, но лишь пересказывает его. Источник, на который опирался Болтин, не сохранился. Характерно, что и в Лаврентьевской летописи листы, относящиеся к этому эпизоду, тоже исчезли.Естественно предположить, что они исчезли не случайно и что это дело рук официальных историографов или архивариусов, которые выполняли волю властей. Писать о черкесском происхождении казаков было в тогдашних условиях весьма затруднительно. Отсюда и те десятки версий о происхождении такого самобытного социума, как казаки. Но существование источников, в которых говорилось о черкесском (адыгском) происхождении казаков, несомненно. Независимо от Болтина и другие ранние российские историографы говорят о черкесском факторе. «Первые казаки, – писал В. Н. Татищев, – сброд из черкес горских, в княжение Курском в 14 столетии явились, где они слободу Черкасы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли, потом перешли на Днепр и город Черкасы на Днепре построили». Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) в пятом томе своей «Истории государства российского» также констатирует черкесское происхождение казаков: «Торки и берендеи назывались черкесами, казаки также. Вспомним касогов, обитавших, по нашим летописям, между Каспийским и Черным морем; вспомним и страну Казахию, полагаемую императором Константином Багрянородным в сих же местах; прибавим, что осетинцы и ныне именуют черкесов касахами: столько обстоятельств вместе заставляют думать, что торки и берендеи, называясь черкесами, назывались и козаками». Единственная поправка, которую можно сделать к Карамзину, заключается в том, что торки и берендеи в одновременных им источниках черкесами не называются; они называются черкесами поздними летописцами XV века.
Черкесскую версию И. Н. Болтина поддержали и другие авторы XVIII в. – Ал. Ригельман, Аф. Шафонский, М. И. Антоновский. Эти авторы указывали разное время переселения черкесов в Поднепровье. Ал. Ригельман, анализируя этноним «козак» и «черкас» по отношению к запорожцам, отмечал: «...а если вести им (запорожцам – А. М.) имя особое, то следовало б называться черкесами, по пришедшим потомкам в Украину из Черкасской Кабарды черкасам, которые смешавшись с украинцами вообще, проименовались тем именем, коим и доныне еще именуются. Притом доказывает и то, что сходство лица, одежда и несколько жительство (т.е. быт – А. М.), обычай и во многом обряды равные с черкесами имеют». Появление черкесов на Украине Ригельман относит к XIV веку, когда ими и был основан город Черкассы: «В XIV столетии, когда черкесы в здешние места из Кабарды пришли в княжестве Курском, под властью татар, собравши множество сброда, слободы населили и воровством промышляли, но ради многих на них жалоб татарским баскаком на Днепр переведены и город Черкасы они построили, который доныне на том же месте и тем же званием именуется, стоящий на правой стороне реки оной, ниже города Канева, почему все казачество и вся Малороссия потом черкасами проименовались...». Говоря об украино-черкесских связях, Ригельман опирался не только на исторические летописные свидетельства о переселении черкесов в Поднепровье, он подчеркивал сходство этнонимии, материальной культуры, антропологического типа и обычаев. Ригельман основывался в том числе и на собственных наблюдениях, поскольку бывал на Северном Кавказе и был знаком с культурой и бытом черкесов.
Мнение Ал. Ригельмана разделял и такой крупный этнограф как Аф. Шафонский, составивший в 1786 году фундаментальное описание украинцев. Он считал, что часть «горских черкесов перешла в XIV столетии из Кавказских гор в Курск, а после на Днепр и построили город, по имени своем, Черкасы. Нынешние черкесы по наружному виду лица, одеянию и по всем ухваткам по сей день весьма на малороссиян, в низовых местах Днепра живущих, и особливо на бывших запорожских казаков похожи, которые, и вообще все малороссияне, изстари от великороссиян черкесами называются». Наряду с этим Шафонский отметил сходство одежды и головных уборов украинцев и черкесов, а также остатки дольменной культуры в Южной Украине, памятники которой непосредственно связаны с дольменными скоплениями Западного Кавказа.
Украинский историк первой половины XIX в. Д. Н. Бантыш-Каменский также придерживался версии черкесского происхождения первых казачьих общин Поднепровья. Начало запорожскому войску, по его мнению, положили именно черкесы. Он указывает на то обстоятельство, что в делах коллежского архива запорожцы и доныне фигурируют под именем «черкас». Отмечая сходство запорожцев и черкесов, Бантыш-Каменский писал: «Одно название, одинаковый нрав, одинаковая склонность к набегам подтверждают сию догадку».
В. Гатцук, украинский исследователь начала XXв., демонстрирует черкесское происхождение запорожских Козаков уже в совершенно категоричных тонах: «Города Канев, Черкасы, Чигирин основаны и населены Касогами, и все сельское, хуторское, поселение по обоим берегам Днепра к югу от Киева состояло тогда из Касогов. Приднепровские Касоги зажили в мире с коренным населением, – с Славянами-Полянами. Защищая себя и их (Поляне были мирным, земледельческим племенем) от грозных врагов-монголов, все надвигавшихся с востока в последующие века, храбрые Касоги “полили своей кровью днепровские берега”... и быть может, их храбрости и военной выдержке, которыя они, живучи между Полян, передали и им, обязан в значительной мере Запад – тем, что поток монгольский не разлился далее берега Днепра. Общая опасность соединяет людей. Мало по малу Касоги-Черкесы слились с Полянами и образовали, вместе с ними, так называемое Малороссийское племя. От них теперешние Малороссияне получили те свои особенности, которыя отличают чистый малорусский тип от Великороссиян – темный цвет волос и глаз, тонкия черты лица. Черкесы передали Малоруссам свою любовь к свободе, ненависть к так называемому “холопству”... От них же заимствовали Малоруссы и общий характер одежды, домашней обстановки, прежнего своего вооружения... Если прислушаться к тому, как современные Кабардинцы поют свои героические песни-былины, сродство черкесского племени с малорусским выясняется особенно ярко: тот же размер и ритм стихов, то же рифмование и такия же повышения и понижения голоса, какия слышатся в малорусских народных “думах”. Даже имя свое Черкесы передали малорусскому племени: до царствования императора Александра I-го, — когда кавказские Черкесы, не пожелавшие добровольно покориться, были объявлены “врагами России” – не только русский народ, но и официальные бумаги называли Малороссиян Черкасами».
Историю казаков можно разделить на два основных периода: 1) период казачьего антерьера (XVII—XVII вв.), когда казаки были независимы; 2) период постерьера (XVIII-XX вв.), когда казаки утеряли свою независимость и оказались во власти российских императоров. Последние превратили их в мощный инструмент экспансионистской политики на Кавказе и в других регионах. Именно в период постерьера казаки деградировали в этническом отношении и были превращены в сословие.
http://viking-orthodox.livejournal.com/32898.html