Биолог и психолог Жанна Резникова о сигнальной наследственности, 39 моделях поведения шимпанзе и животных-изобретателях.
Животные в естественных условиях используют три источника знаний: наследственно обусловленные программы поведения, индивидуальный опыт и социальное поведение, основанное на подражании. Передачу поведенческих признаков из поколения в поколение негенетическим путём генетик Михаил Лобашёв в начале 1960-х годов назвал «сигнальной наследственностью». В наши дни, когда накопилось множество сведений о подражательном поведении животных, распространение и укоренение какой-либо новой модели поведения в группировке животных называют «поведенческой традицией».
Классическими примерами стало распространение в Англии среди синиц умения расклёвывать крышки молочных бутылок и пить сливки, а также обычай отмывать от песка бататы в морской воде у японских макак. Известно даже имя самой первой мартышки, более 60 лет назад положившей начало этому обычаю. Эту обезьянку-инноватора наблюдатели назвали Имо, что по-японски и означает «картошка».
Поведенческие традиции описаны у разных видов обезьян, птиц, китообразных и других животных, способных к сложной психической деятельности. У наших ближайших родственников — антропоидов — были выявлены не единичные традиции, а настоящие «очаги культуры», то есть целые комплексы традиций. У шимпанзе выявлено 39 моделей поведения, различающихся в четырёх пространственно разделённых популяциях. Представители разных «культур» по-разному использовали орудия для добывания пищи и воды, у них отличались ритуалы ухаживания и способы сооружения укрытий. У орангутанов исследователи выделили 24 модели поведения, которые рассматривают в качестве культурных вариантов. Среди них — использование веточек в качестве орудий, листьев как зонтиков и губных гармошек, а также как «салфеток» и «перчаток», защищающих губы и пальцы от колючек и ядов. Так что, коль скоро мы определили «культуру» у животных как сумму поведенческих традиций, передаваемых негенетическим путём, ответ на вопрос «есть ли у животных культура?» будет положительным.
Однако до сих пор остаётся неясным, какие факторы способствуют и какие препятствуют распространению новых форм поведения в сообществе. Почему, если шимпанзе могут передавать из поколения в поколение новые полезные обычаи, они до сих пор сидят голые под дождём? Дело в том, что животные наблюдают за поведением своих сородичей-изобретателей, но не спешат им подражать. Так, около 40 лет назад известный приматолог Джейн Гудолл, которая, собственно, и открыла орудийное поведение шимпанзе в природе, обратила внимание на то, что в группировке обезьян, которые не использовали каменные орудия, появились свои «щелкунчики» — два молодых самца, успешно орудующие камнями. Исследовательница предположила, что через несколько лет таких умельцев в популяции станет больше. Однако этого не произошло, и «щелкунчиками» члены этой группировки так и не стали.
Я думаю, что врождённая предрасположенность к усвоению разных форм поведения в данном случае оказалась различной в популяциях шимпанзе. Это касается и других форм поведения у разных видов животных. Поэтому одни поведенческие модели распространяются сравнительно легко, а другие умирают вместе с их «изобретателями». Наши эксперименты с муравьями и грызунами, а также анализ многочисленных данных других исследователей позволяют нам предположить, что, для того чтобы новые формы поведения укоренились и передавались из поколения в поколение путём сигнальной наследственности, члены группировки должны обладать отдельными «заготовками» моторных стереотипов, имеющих наследственную составляющую. Можно предположить, что генетическая предрасположенность — лучший «учитель» для животных, по крайней мере для многих из них.
Жанна Резникова
Доктор биологических наук, профессор, заведующая лабораторией поведенческой экологии сообществ ИСиЭЖ СО РАН, заведующая кафедрой сравнительной психологии Новосибирского государственного университета.
Животные в естественных условиях используют три источника знаний: наследственно обусловленные программы поведения, индивидуальный опыт и социальное поведение, основанное на подражании. Передачу поведенческих признаков из поколения в поколение негенетическим путём генетик Михаил Лобашёв в начале 1960-х годов назвал «сигнальной наследственностью». В наши дни, когда накопилось множество сведений о подражательном поведении животных, распространение и укоренение какой-либо новой модели поведения в группировке животных называют «поведенческой традицией».
Классическими примерами стало распространение в Англии среди синиц умения расклёвывать крышки молочных бутылок и пить сливки, а также обычай отмывать от песка бататы в морской воде у японских макак. Известно даже имя самой первой мартышки, более 60 лет назад положившей начало этому обычаю. Эту обезьянку-инноватора наблюдатели назвали Имо, что по-японски и означает «картошка».
Поведенческие традиции описаны у разных видов обезьян, птиц, китообразных и других животных, способных к сложной психической деятельности. У наших ближайших родственников — антропоидов — были выявлены не единичные традиции, а настоящие «очаги культуры», то есть целые комплексы традиций. У шимпанзе выявлено 39 моделей поведения, различающихся в четырёх пространственно разделённых популяциях. Представители разных «культур» по-разному использовали орудия для добывания пищи и воды, у них отличались ритуалы ухаживания и способы сооружения укрытий. У орангутанов исследователи выделили 24 модели поведения, которые рассматривают в качестве культурных вариантов. Среди них — использование веточек в качестве орудий, листьев как зонтиков и губных гармошек, а также как «салфеток» и «перчаток», защищающих губы и пальцы от колючек и ядов. Так что, коль скоро мы определили «культуру» у животных как сумму поведенческих традиций, передаваемых негенетическим путём, ответ на вопрос «есть ли у животных культура?» будет положительным.
Однако до сих пор остаётся неясным, какие факторы способствуют и какие препятствуют распространению новых форм поведения в сообществе. Почему, если шимпанзе могут передавать из поколения в поколение новые полезные обычаи, они до сих пор сидят голые под дождём? Дело в том, что животные наблюдают за поведением своих сородичей-изобретателей, но не спешат им подражать. Так, около 40 лет назад известный приматолог Джейн Гудолл, которая, собственно, и открыла орудийное поведение шимпанзе в природе, обратила внимание на то, что в группировке обезьян, которые не использовали каменные орудия, появились свои «щелкунчики» — два молодых самца, успешно орудующие камнями. Исследовательница предположила, что через несколько лет таких умельцев в популяции станет больше. Однако этого не произошло, и «щелкунчиками» члены этой группировки так и не стали.
Я думаю, что врождённая предрасположенность к усвоению разных форм поведения в данном случае оказалась различной в популяциях шимпанзе. Это касается и других форм поведения у разных видов животных. Поэтому одни поведенческие модели распространяются сравнительно легко, а другие умирают вместе с их «изобретателями». Наши эксперименты с муравьями и грызунами, а также анализ многочисленных данных других исследователей позволяют нам предположить, что, для того чтобы новые формы поведения укоренились и передавались из поколения в поколение путём сигнальной наследственности, члены группировки должны обладать отдельными «заготовками» моторных стереотипов, имеющих наследственную составляющую. Можно предположить, что генетическая предрасположенность — лучший «учитель» для животных, по крайней мере для многих из них.
Жанна Резникова
Доктор биологических наук, профессор, заведующая лабораторией поведенческой экологии сообществ ИСиЭЖ СО РАН, заведующая кафедрой сравнительной психологии Новосибирского государственного университета.
