Пустынный человек смотрит на свой мир как на добычу, точнее место, где добыча достается тому, кто умеет ее взять как кусок из рук Бога. И никакого труда; труд это проклятье.
Пустынный человек живет в своем стиле, когда жизнь для него – захват добычи. Но эту добычу надо захватить по правилам. Грабеж? Да, но «честный» грабеж, по древним правилам, установленным самим Богом. Тот, кто так грабит, воспринимает награбленное как полученное из рук самого Бога. Грех начинается с нарушения этих правил.
Это относится к человеку, которого мы видим на снимке 50. Это полубедуин из Иудейской пустыни. Имущества у него еще меньше, чем у зеландского моряка. Бедность – это проклятье божье, как и куча дочерей и вечно ноющая жена. Нужда побудила его нарушить правила. О «честном» грабеже на манер чистых бедуинов его племя давно забыло. Что делать человеку, если Бог сжал свой кулан? Кланяться до земли, пока рука снова не раскроется. Нищий – божий гость. Это образ действий в нищете в пустынном стиле.
Но этот человек пошел иным путем. Он пытается хитростью проскользнуть через сети божественных правил. Он стремится получить прибыль запретным путем обмана. Он знает о запрете, но не слушается. Он не знает того, что мы называем совестью: самостоятельная совесть – вне пустынного стиля. Если он не чувствует на себе взгляда Бога, он может хватать запретную добычу, а если его застукали, он крутится и прячет лицо.
Пустынная душа живет одним моментом, она внезапно загорается и гаснет. Этот момент может охватить целый набег, долгую молитву, убийство из кровной мести или откровение. Момент здесь не измеряется часами, это пережитая форма времени, в которой этому человеку достается «добыча». Переживание у пустынного человека не протяженное, как у нордического, а точечное: вспыхнуть и погаснуть. Это не означает, что у пустынных людей нет памяти. Память это качество отдельного человека и не имеет ничего общего с расой. Погаснуть, точнее, быть выключенным означает, что все, не охваченное моментом, хотя и не стирается из памяти, но лишается реальности.
Такой характер переживаний определяет также, что для пустынного человека «истинно», а что нет. Истинна для него тоже моментальна, она не перестает быть истинной, а перестает существовать.
Л.Ф.Клаусс "Раса и душа"
Пустынный человек живет в своем стиле, когда жизнь для него – захват добычи. Но эту добычу надо захватить по правилам. Грабеж? Да, но «честный» грабеж, по древним правилам, установленным самим Богом. Тот, кто так грабит, воспринимает награбленное как полученное из рук самого Бога. Грех начинается с нарушения этих правил.
Это относится к человеку, которого мы видим на снимке 50. Это полубедуин из Иудейской пустыни. Имущества у него еще меньше, чем у зеландского моряка. Бедность – это проклятье божье, как и куча дочерей и вечно ноющая жена. Нужда побудила его нарушить правила. О «честном» грабеже на манер чистых бедуинов его племя давно забыло. Что делать человеку, если Бог сжал свой кулан? Кланяться до земли, пока рука снова не раскроется. Нищий – божий гость. Это образ действий в нищете в пустынном стиле.
Но этот человек пошел иным путем. Он пытается хитростью проскользнуть через сети божественных правил. Он стремится получить прибыль запретным путем обмана. Он знает о запрете, но не слушается. Он не знает того, что мы называем совестью: самостоятельная совесть – вне пустынного стиля. Если он не чувствует на себе взгляда Бога, он может хватать запретную добычу, а если его застукали, он крутится и прячет лицо.
Пустынная душа живет одним моментом, она внезапно загорается и гаснет. Этот момент может охватить целый набег, долгую молитву, убийство из кровной мести или откровение. Момент здесь не измеряется часами, это пережитая форма времени, в которой этому человеку достается «добыча». Переживание у пустынного человека не протяженное, как у нордического, а точечное: вспыхнуть и погаснуть. Это не означает, что у пустынных людей нет памяти. Память это качество отдельного человека и не имеет ничего общего с расой. Погаснуть, точнее, быть выключенным означает, что все, не охваченное моментом, хотя и не стирается из памяти, но лишается реальности.
Такой характер переживаний определяет также, что для пустынного человека «истинно», а что нет. Истинна для него тоже моментальна, она не перестает быть истинной, а перестает существовать.
Л.Ф.Клаусс "Раса и душа"
