Это рассказ об археологической экспедиции, участники которой идут наперегонки с расхитителями могил. Об одержимом исследователе, который ищет город мертвых в пустыне. И о фотографе, который ведет дневник этого рискованного путешествия, становясь свидетелем чудовищного уничтожения культурных ценностей.
23 октября 2009 года. На джипах мы догоняем караван на 206-м километре нового «транспустынного» шоссе, соединяющего Хотан и Аксу. В ушах еще стоит уличный шум Урумчи, а мы уже посреди пустыни Такла-Макан. Ветер поднимает клубы пыли, в лучах садящегося солнца золотятся редкие осины. На первой стоянке царит хаос — повсюду канистры с водой вперемешку с тюками и оборудованием. Кругом крики и суета: «Где провода? Где овощи?» Шипит примус, грохочет генератор. Наши проводники-уйгуры гонят верблюдов к реке в десяти километрах отсюда, чтобы те напоследок вдоволь напились. Им предстоят изнурительные переходы по рыхлому песку. Как, впрочем, и нам.
Так начинает дневник 44-дневной экспедиции в Такла-Макан фотограф Урс Мёкли. 54-летнему швейцарцу не привыкать к экстремальным ситуациям, он бывал во многих пустынях мира. До этого он работал геологоразведчиком в нефтедобывающих компаниях, месяцами жил среди бедуинов. Мёкли уже дважды бывал в Такла-Макане, второй по величине барханной пустыне мира после арабской Руб-эль-Хали. На ее территории (338 тысяч квадратных километров) уместились бы Англия и Ирландия, вместе взятые.
26 октября 2009 года. Встаю засветло. Сегодня мой черед идти вперед и размечать маршрут. Мы делаем это по очереди с Кристофом Баумером, руководителем экспедиции. Через пару часов наш караван двинется по следам, которые я оставлю на песке. По дороге Кристоф Баумер и Жан-Даниэль Каррар, третий швейцарец в команде, будут время от времени отходить в сторону от маршрута и прочесывать окрестности. Если все будет по плану, они догонят меня во второй половине дня.
Здешние барханы достигают 20 метров в высоту, потом начнутся 60-метровые гиганты. Я шагаю то вверх, то вниз по пологим склонам, вдоль твердых гребней. Примерно в пять часов дня начинаю искать место для ночлега. Темнеет в пустыне поздно; даже здесь, в 2500 километрах к западу от Пекина, действует стандартное китайское время. Я нахожу лощину с сухостоем, который пойдет на растопку, и кустами тамариска, которые сгодятся в пищу верблюдам. Медленно подтягиваются остальные.
Остальные — это десять проводников-уйгуров, переводчик, повар и еще два уже упомянутых швейцарца: Жан-Даниэль Каррар, заядлый путешественник по пустыням (а в обычной жизни — владелец компании по производству измерительных приборов), и археолог Кристоф Баумер.
57-летний Баумер одержим археологическими тайнами пустыни Такла-Макан, он здесь уже в пятый раз. Швейцарец и на этот раз вложил в экспедицию немало личных средств. И впервые решил отправиться в путь на… верблюдах.
Столь экзотический вид транспорта он выбрал по двум причинам. Во-первых, верблюды практичнее — они пройдут там, где увязнет джип. Например, по высоким барханам. При потере одного верблюда можно запросто распределить его ношу между остальными, а поломка одной машины поставит под угрозу весь проект. Во-вторых, какой бы суровой ни была пустыня, даже среди песка можно найти воду для верблюдов. «Нужно только знать, где рыть, — говорит Кристоф Баумер. — И тогда уже на глубине нескольких метров натыкаешься на воду». Когда-то территория сегодняшней пустыни была покрыта сетью рек, под землей до сих пор сохранились их русла.
Верблюды — это еще и дань традиции. Баумера вдохновляет пример венгерского этнолога сэра Марка Ауреля Стейна, который в начале двадцатого века по заказу британского правительства исследовал очаги древних культур вдоль Шелкового пути. Стейн тоже путешествовал на верблюдах.
Кристоф Баумер — признанный эксперт по древним цивилизациям Центральной Азии и автор нескольких книг. GEO уже рассказывал о его экспедиции в Такла-Макан в феврале 2009 года. На этот раз Баумер решил свернуть с Шелкового пути, чтобы исследовать неизученные внутренние районы пустыни.
источник
