Лаврентьевская летопись
Предисловие
Текст
Литература
Современный читатель, литературные интересы
которого, как правило, ограничиваются
литературой XIX—XX веков, редко задумывается над
тем, что писали и читали на Руси до этого времени.
Между тем русская литература насчитывает не два,
а девять с лишним столетий, и, по мере того, как к
читателю приходят памятники нашей древней
письменности, все более укрепляется точка
зрения, что именно там, в древности, был золотой
век русской литературы.
В этом, собственно, нет ничего удивительного. Подобно литературе Древней Греции и Древнего Рима, литература Древней Руси несет на себе отпечаток иного, более возвышенного восприятия мира.
Это характерно для всех древних литератур. Древняя Русь была особой страной, пронизанной пафосом христианства. Древняя русская литература, точно так же, как древняя русская архитектура, живопись, музыка, представляет как бы соединение Божественного и человеческого, небесного и земного, и в этой постоянной обращенности ввысь, к Богу, в ощущении всего происходящего как происходящего по воле Бога — главное свойство нашей древней литературы.
Особенность русской летописи как жанра состояла в том, что летописец писал не ограниченное временем и пространством произведение, а некую бесконечную и всеобъемлющую Книгу книг — она должна была содержать всю человеческую историю от сотворения мира, и не просто историю, а как бы космическую кар- конец страницы обрезан
кущих событий. Постепенно в нее стали включаться краткие повести, жития святых, путешествия, похвальные слова и проч.
Летописец чувствовал себя участником мировой истории и стремился присоединить события последнего времени ко всему бывшему прежде. Поэтому летописи существовали в виде огромных сводов — в них были сведены, то есть соединены в хронологической последовательности, византийские хроники, древнейшие русские летописи, сведения из летописей других княжеств.
Такой тип летописи сложился, конечно, не сразу. Считается, что отдельные исторические записи были сделаны в Киеве еще в X в. Согласно А. А. Шахматову, в течение XI в. были составлены так называемые Древнейший свод, Свод Никона (монаха Киево-Печорского монастыря) и Начальный свод 1. По мнению Д. С. Лихачева, первый свод был сводом преданий о возникновении христианства на Руси 2. Однако ни один из этих сводов в своем первоначальном виде до нашего времени не дошел.
Древнейшим дошедшим до нас летописным сводом является свод 1113 года — знаменитая "Повесть временных лет". Автор ее — монах Киево-Печерского монастыря Нестор, который написал также два других выдающихся произведения — "Чтение о житии Бориса и Глеба" и "Житие Феодосия Печерского".
Если Никон впервые ввел погодные записи, что определило характер летописи как уникального жанра, не встречающегося больше нигде в мире {Гон. См. хотя бы европейские погодные летописи на этом же сайте. HF}, конец страницы обрезан [6]
торией. После него все последующие русские летописцы, используя "Повесть временных лет" и византийские хроники, вели свое повествование "от сотворения мира".
Начиная с XII в. летописи ведутся в Киеве, Новгороде, Владимире и других центрах княжеств. В начале XIII в. появляются ростовская и галицко-волынская, а в конце XIII в. — тверская и псковская летописи. При этом необходимо подчеркнуть, что летописцы всегда сохраняли в себе сознание единства всей Русской земли.
При каких обстоятельствах начинала составляться та или иная летопись? Что побуждало к ее написанию? "Некоторые летописи, — пишет Д. С. Лихачев, — возникли в связи с вокняжением того или иного князя, другие — в связи с учреждением епископства или архиепископства, третьи — в связи с присоединением какого-либо княжества или области, четвертые — в связи с построением соборных храмов и т. д.
Все это наводит на мысль, что составление летописных сводов было моментом историко-юридическим; летописный свод, рассказывая о прошлом, закреплял какой-то важный этап настоящего" 3.
Характерной чертой летописей был так называемый стиль монументального историзма — стремление сообщать лишь о наиболее важном и значительном, видеть мир как бы с большой высоты. Летописец, как правило, охватывал взглядом всю Русь — в самом широком временном и пространственном диапазоне, ощущал связь множества людей и событий, судил обо всем с точки зрения вечности.
Сознание высшей предопределенности всего в мире, важности и серьезности происходящих событий обуславливало большую достоверность летописи. Невозможно представить, чтобы летописец занимался вымыслами, писал о том, чего не было.
Судя по упоминаниям в древних рукописях, летописи, в зависимости от обстоятельств, велись при княжеских дворах, при дворах епископов, в монастырях и отдельных храмах.
Имена летописцев нам, за редким исключением, неизвестны. Известно лишь, что это были наиболее образованные монахи. Летопись можно считать официальным жанром древней русской литературы, и задачей этого жанра было продолжить уже написанную историю, закрепить в письменном виде сведения о событиях своего времени. Поэтому летописи, без сомнения, велись по указанию и при участии светской и духовной власти. Записи для летописей иногда делали, по-видимому, епископы и сами князья. Монахи же были не просто переписчиками, а часто талантливыми писателями.
Чтение летописей, как и чтение византийских хроник, было прерогативой также узкого круга лиц — в первую очередь княжеской семьи и высшего духовенства. Очевидно, что это был особый жанр, в том числе и по своему назначению.
Большой объем, специфическая форма и отсутствие переводов до сих пор делают летописи фактически недоступной читателю частью русской литературы. Как ни парадоксально, но о самых значительных произведениях нашей письменности большинство имеет крайне смутное представление. В частности, это касается и тверских летописей.
Летописание в Твери возникло раньше, чем в Москве. Это, по-видимому, было связано с тем, что Тверь издавна имела связи с Византией и Киевом. На первых же страницах ее истории упоминаются Федор Иерусалимлянин, Иван Цареградец, Фома Сириянин — греки, жившие в [7] Твери, или тверитянс, бывавшие в дальних странах 4. В библиотеке Ватикана и сейчас хранится книга "Устав церковный", написанная по-гречески в 1317 г. иеромонахом Нилом "в пределах России, в городе, называемом Тверь" 5. Написана она была в Федоровском монастыре, игуменом которого был Иван Цареградец и в котором как раз и жили упоминавшиеся выше греки. "Этот монастырь, — пишет Г.И. Вздорнов, — вероятно, был центром небольшой греческой колонии в Твери" 6. Ученые греки в Твери, как прежде в Киеве и Владимире, занимались переписыванием богослужебных книг, обучали русских монахов, что подготавливало почву для будущего летописания.
Но, кроме Федоровского, в Твери конца XIII — начала XIV вв. известно еще несколько монастырей, каждый из которых сосредотачивал в монастырских стенах духовную и литературную элиту своего времени. Это уже упоминавшийся Отроч монастырь, монастырь Михаила Архангела, Афанасьевский монастырь и др.
История тверского летописания вот уже более ста лет изучается многими филологами и историками. Тверскими летописями занимались, в частности, А. Ф. Бычков, И. А. Тихомиров, А. А. Шахматов, А. Н. Насонов, М. Д. Приселков, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, М. А. Ильин, Б. И. Дубенцов, В. А. Кучкин, Г.М. Прохоров и другие. Благодаря их трудам общая картина летописания Твери, при всей ее сложности и различии точек зрения исследователей, в основных чертах может считаться более или менее установленной.
На основании изучения всех летописей, содержащих фрагменты тверского летописания (помимо того, что называется собственно тверскими летописями — Летописца Рогожского и Тверского сборника, — это Лаврентьевская, Новгородская четвертая, Воскресенская, Симеоновская, Никоновская и некоторые другие летописи), выработано представление об основных этапах летописной работы в Твери, об основных сводах, которые составлялись на протяжении двухсотлетней истории Тверского княжества.
Почему тверская летопись зарождается именно в это время?
Главный вопрос, который встает при изучении всякого текста, это вопрос о том, кто и при каких обстоятельствах является инициатором его написания. В отношении тверских летописей может быть высказано две почти одинаково обоснованных точки зрения. Первая — что это были по преимуществу великокняжеские летописи, написанные непосредственно по заказу великого князя и при его дворе. Вторая — что вдохновителями летописей были епископы и летописи велись при епископском дворе или в монастыре. Мог быть и некий средний вариант, а также в разные периоды могло быть по-разному.
Михаил Ярославич Тверской, при котором возникло тверское летописание, вошел в нашу историю как выдающийся князь, по уму, образованности и нравственным качествам вполне сравнимый с Ярославом Мудрым, Владимиром Мономахом и другими наиболее знаменитыми государственными деятелями Древней Руси.
По М. Д. Приселкову, тверская летопись началась с семейной летописи тверского князя: записей о пострижении в монахини сестры Михаила Ярославича, о двух пожарах в Твери, о рождении у Михаила Ярославича сына, о рождении у него дочери и т. д.
"Весьма вероятно, — пишет М. Д. Приселков, — что эти записи велись самим князем (о его грамотности есть известия) в той или иной чтомой книге; таких семейных записей много можно встретить на переплетах старых книг" 10. Эта семейная летопись, как отмечает М. Д. Приселков, составляет "нить тверских известий, которые решительно преобладают над всеми остальными известиями, выделяясь от них относительною пространностью изложения и весьма часто будучи отмечены точною [8] датировкою'' 11. Таким образом, первым тверским летописцем, но мнению М. Д. Приселкова, является Михаил Ярославич Тверской, и начато тверского летописания связано с первыми годами его княжения.
А. II. Насонов, исходя из анализа большого количества материалов, считает инициатором тверского летописания первого епископа Симеона, а поводом к первой записи будущей тверской летописи (поддерживал мнение Н. И. Костомарова и А. А. Шахматова) — закладку в 1285 г. главного храма княжества. "С 1285 года, — пишет он, — начинается нить летописных записей о событиях Тверского княжества, предпринятых, можно думать, в связи с построением каменной соборной церкви в Твери св. Спаса и по инициативе еп. Симеона" 12.
Д. С. Лихачев высказывается по этому поводу более сдержанно. "С 1285 г., — пишет он, — в Лаврентьевской, Симеоновской, Рогожской летописях и в некоторых других начинается непрерывный ряд точно датированных тверских известий, указывающих на то, что в Твери было приступлено к летописной работе. Эти тверские летописные известия касаются и семьи тверского князя, и событий, связанных с главною тверскою церковью Спаса" 13.
Разные точки зрения на то, кто был у истоков первой тверской летописи — Михаил Ярославич или епископ Симеон, можно сблизить, если напомнить о том, что Михаил Тверской рос без отца, а епископ Симеон, судя по всему, был опекуном княжеской семьи и наставником молодого князя. Поэтому 1285 год, открывший княжение Михаила Тверского, стал годом важных начинаний, предпринятых, как отмечено в летописи, совместно княжеской семьей и епископом. "В тот же (1285) год, — говорится в древнейшем сообщении об этом событии в Лаврентьевской летописи, — заложена была церковь каменная в Твери благоверным князем Михаилом, и матерью его Оксиньею, и преподобным епископом Симеоном" 14. Можно думать, что и составление тверской летописи также было предпринято по их общей инициативе.
Установлено, что данный пергамен представляет собой сделанный в Твери на рубеже XIII—XIV вв. список византийской "Хроники Георгия Амартола" с изложением мировой истории от сотворения мира до времен Киевской Руси. Как известно, "Хроника Георгия Амартола" легла в основание "Повести временных лет" и других древнейших летописей. Тверской же список особенно примечателен тем, что содержит 127 рукописных цветных миниатюр, иллюстрирующих различные события мировой истории. Но, пожалуй, наибольший интерес в этой рукописи с давних пор вызывают еще две — так называемые выходные миниатюры, на одной из которых изображены заказчики "Хроники", на другой — ее автор, монах Георгий.
В XIX к. архимандрит Леонид (Кавелин) первым высказал догадку, что на миниатюре изображены Михаил Тверской и его мать Ксения (Оксинья) 18. Эту догадку подробно аргументировал Д. В. Айналов 19.
О. И. Подобедова, связывая воедино начало летописания в Твери, закладку храма и появление "Хроники", пишет: "Михаил и Оксиния, начавшие летописание в год закладки [9] кафедрального собора Спаса, изображены «сооруженном ими храме в молитвенном предстоянии Спасу, во имя которого и создан был ими собор. В миниатюре они прославляются и как храмоздатели, и как правители, положившие начало процветанию своего княжества, и как зачинатели тверского летописания" 20.
По поводу времени написания "Хроники" мнения исследователей колеблются — от конца XIII до середины XIV вв. Наиболее аргументированной, по нашему мнению, выглядит точка зрения Д. В. Айналова. Поскольку на миниатюре изображена не жена Михаила Тверского, а его мать, Айналов высказал предположение, что этот портрет князя с матерью сделан раньше его женитьбы на Анне Кашинской в 1294 г. 21
Судя по миниатюре, Михаил Тверской изображен не просто молодым (это признают многие исследователи), но почти юным — невысокого роста, в короткой одежде. То, что сегодня выглядит как лысина на его голове, на самом деле стершийся головной убор, который одни исследователи называют татарской шапочкой, другие диадемой, третьи — повязкой.
Время написания этого портрета и начало работы над "Хроникой", на наш взгляд, следует приурочить к 1280-м гг. Возможно, богато иллюстрированная "Хроника" создавалась как своего рода учебник для Михаила Тверского, который, как говорится о нем в летописной повести, с детства был научен "святым книгам и всякой премудрости" 22.
Как считает Г. И. Вздорнов, над "Хроникой" работало не менее двух писцов и пяти художников 23. Руководителем всей работы, одновременно художником и писцом, судя по почерку, был автор выходной миниатюры Прокопий, оставивший на ней свое имя.
"Хроника Георгия Амартола" по существу закладывала начало будущих летописных сводов Твери. "Являясь, по-видимому, непосредственным предшественником начала лицевой летописи, создание которой было предпринято в Тверском княжестве, — пишет О. И. Подобедова, — тверской список ("Хроники Георгия Амартола". — В. И.) тем самым — доказательство исключительных масштабов летописного дела на тверской почве" 24.
Текст свода 1305 г. дошел до нас в списке 1377 г., переписанном с прежней ветхой рукописи монахом Лаврентием для суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича 25. Список этот, являющийся одним из древнейших летописных текстов, получил название Лаврентьевской летописи. Лаврентьевская летопись, изданная в первом томе Полного собрания русских летописей, включает в себя ценнейшие памятники Древней Руси — "Повесть временных лет", "Поучение Владимира Мономаха" (сохранившееся только в составе Лаврентьевской летописи) и другие.
Изучая состав Лаврентьевской летописи, М. Д. Приселков подробно проследил всю историю свода 1305 г. 26 Прежде всего он установил преемственность тверского свода 1305 г. с владимирским летописанием — в частности, со сводом 1177 г., составленным по замыслу Андрея Боголюбского и впервые соединившим киевские летописи с владимирскими и ростовскими. В дальнейшем, вслед за этим первым владимирским сводом, последовали свод 1193 г. Всеволода Большое Гнездо, своды 1212 и 1228 гг. Юрия Всеволодовича, ростовский свод 1239 г. Ярослава Всеволодовича, великокняжеский свод 1263 г. Александра Невского, к которому были присоединены житие этого князя и некоторые другие источники, великокняжеский свод 1281 г. Дмитрия Александровича, к которому была присоединена новгородская летопись.
То, что 1305 г. стал годом составления первого тверского летописного свода, так же не случайно, как то, что 1285 г. был началом составления первой тверской летописи. История Твери в это время "начинает мыслиться частью мировой истории" 27. Если в 1285 г., вступив на тверской престол, Михаил Ярославич думал о месте и значении своего княжества, то в 1305 г., заняв престол великого владимирского княжения, он безусловно должен был думать о [10] положении и будущей судьбе всех русских земель. Как установил в свое время М. А. Дьяконов 28, Михаил Ярославич первым из русских князей стал называть себя великим князем всея Руси. Летописный свод 1305 г., в котором были соединены древнейшие киевские, владимирские, ростовские и более новые тверские, новгородские, рязанские, смоленские летописи, был ярким проявлением стремления Михаила Тверского к объединению всех русских земель.
Подробное изложение и тексте сведений о событиях в Тверском княжестве за 1285—1305 гг., по мнению М. Д. Приселкова, свидетельствует о том, что этот свод "несомненно составлен тверичом и главным образом на тверском материале... Свод 1305 г. говорит нам самым красноречивым образом о том, что новый великий князь владимирский Михаил Ярославич... желал вести свое великокняжеское летописание и сводом 1305 г. закладывал начало этому своему великокняжескому Летописцу..." 29.
Первоначальное предположение А. А. Шахматова о своде 1305 г. как о своде митрополита Петра и А. Е. Преснякова как о своде митрополита Максима (это мнение разделяет Э. Клюг) большинством исследователей не поддерживается. Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и другие поддерживают точку зрения, что это великокняжеский свод Михаила Ярославича, стремящийся прежде всего "быть сводом общерусским" 30.
Полнота и ценность собранных в этой работе сведений были таковы, что, как отмечал Я. С. Лурье, "по отношению к последующему летописанию... свод 1305 г. выступает как некое единое ядро, основа всего летописного изложения с древнейших времен до начала XIV в." 31
М. Д. Приселков, сравнивая изложение событий за 1306—1327 гг. в трех летописях с наибольшим количеством тверских известий — Рогожском летописце, Тверском сборнике и Симеоновской летописи, — пишет так: "Изучая состав известий 1306—1327 гг. тверского великокняжеского летописания, восстанавливаемого по указанным выше трем источникам, мы видим, что Михаил Тверской после 1305 г. продолжает и поддерживает начатое еще до 1305 г. тверское летописание, придавая ему форму летописания великокняжеского. Летописание это примыкает к своду 1305 г. и ведется год за годом. Как можно думать, смерть этого великого князя вызвала составление большой повести... и включением этой повести в летописание, как последнего звена в нарастании материала от 1305 г. до 1318 г., этот великокняжеский летописец превращался в великокняжеский летописец редакции 1319 г... Дальнейшее изучение тех же источников (т. е. Рогожского летописца, Тверскою сборника и Симеоновской летописи. — В. И.) не оставляет сомнения, что и за этим тверским сводом 1319 г., великокняжеским по заданию, был при сыновьях Михаила Ярославича составлен новый свод (вернее, пополнение свода 1319 г. событиями 1319—1327 гг.) тверскою рукою, который заканчивался описанием Федорчуковой рати..." 33.
Об этом же пишет и А. Н. Насонов: "В первой четверти XIV в. ... местная тверская летопись была использована при составлении великокняжеского владимирского свода, доведенного великими князьями — Михаилом Ярославичем Тверским, Дмитрием Михайловичем Тверским и Александром Михайловичем Тверским — до 1327 г." 34.
Если М. Д. Приселков определенно говорит о сводах 1319 и 1327 гг., то А. Н. Насонов дает понять, что мог быть и еще один тверской свод — свод 1337 г. Когда в 1337 г. после десяти лет изгнания Александр Михайлович становится великим князем тверским, "в Твери великокняжеский владимирский свод 1327 г., пополненный известиями местной тверской летописи, получает [10] продолжение в качестве тверского великокняжеского летописца" 35.
Свод 1327 г., по мнению А. II. Насонова, "лег в основание московского великокняжеского летописания и в таком виде дошел до нас в составе Симеоновской летописи". С другой стороны, через тверское великокняжеское летописание он вошел позднее в Никоновскую летопись 36.
В 1360—1370-е гг. заметно увеличение тверских известий в различных летописях. А. Н. Насонов рассматривает это как усиление активности правившего в Твери великого князя Михаила Александровича и подготовку его к занятию владимирского великокняжеского престола. Пик упоминаний Твери приходится на 1375 г., в связи с чем А. Н. Насонов и затем Я. С. Лурье высказали мысль о существовании тверского великокняжеского свода 1375 г. 38
Имея в виду позднейшие ссылки тверской летописи на так называемый "Владимирский полихрон", Я. С. Лурье предполагает, что этим "Владимирским полихроном" и был свод 1375 г., излагавший родословную Михаила Александровича и доказывавший его права на владимирский престол 39.
После 1375 г., в результате поражения Михаила Александровича в борьбе с великим князем Дмитрием Ивановичем (будущим Донским), тверские известия в летописях резко обрываются и вновь активно возобновляются с 1382 г. в связи с тем, что тверской князь опять начинает соперничество за престол великого владимирского княжения. С этого времени тверские записи идут "не прекращаясь далее в течение всего княжения Михаила Александровича и его преемников" 40.
Следующим после свода 1375 г., на основе анализа обнаруженного А. П. Насоновым неизвестного фрагмента тверской летописи, Я. С. Лурье называет великокняжеский свод Михаила Александровича конца XIV в. Этот свод можно считать сводом 1399 г. — по большому количеству известий в конце века, по тому, что этим сводом Михаил Александрович, надо полагать, подводил итог своей жизни, и, наконец, по явной границе, которая проходит за этим сводом, например, в Тверском сборнике (имеется в виду начинающееся в начале нового века так называемое "Предисловие Летописца княжения Тверского благоверных великих князей тверских").
Появление его А. Н. Насонов объясняет так: "В начале XV в., когда между сыновьями [12] Михаила Александровича, Иваном Тверским и Василием Кашинским, начинаются раздоры, еп. Арсений, выступавший в защиту мира и земского единства, предпринимает составление "общетверского" летописного свода. После смерти еп. Арсения (в 1409 г.) собранный им летописный материал, дополненный повестью о его преставлении, получает окончательную редакцию, очевидно, по повелению его преемника Антония" 41.
Летописная работа в Твери в эти годы была столь интенсивной, что 1412 г. исследователи датируют еще один большой труд — тверскую редакцию Троицкой летописи, составленной в Москве в 1408 г. Причем тверская редакция Троицкой летописи, как считает М. Д. Приселков, была столь удачной и широкоизвестной, что она отразилась в составе трех летописных сводов — Рогожского летописца, Симсоновской и Никоновской летописей 42.
Что касается свода 1409 г. епископа Арсения, то он, согласно А. Н. Насонову, был использован в московском летописании — в частности, при составлении свода 1423 г. митрополита Фотия ("Владимирского полихрона") 43.
Этот не дошедший до нас свод отразился в Новгородской четвертой и Софийской первой летописях. В. А. Кучкин, установив в их тексте наличие подробных тверских известий, прекращающихся после 1409 г., еще раз доказал существование тверского свода Арсения 44.
"Ту же летописную работу, которая легла в основание свода ей. Арсения, — пишет А. Н. Насонов, — мы видим и в составе новой летописной редакции конца первой четверти XV столетия. Вел. кн. Иван Михайлович собирает источники для большого летописного свода. Помимо тверских известий (очевидно, он имел в руках и свод еп. Арсения), Иван Михайлович привлекает разнообразный летописный материал, в том числе — нижегородские, московские и литовские записи. Новый свод, "величавший" вел. кн. Тверского, получает окончательную редакцию после смерти последнего (ум. в 1425 г.) и доводит рассказ до 1425 г. Его следы мы находим, между прочим, в Хронографе ред. 1512 г. и в тексте примечаний к "Истории" Карамзина 45.
Как полагает А. П. Насонов, во время соперничества Ивана Тверского и Василия Кашинского летописание ведется одновременно и в Твери, и в Кашине. О тверской и кашинской (местных) летописях говорит и Г. М. Прохоров. 46 А. Н. Насонов выделяет кашинскую редакцию тверского свода 1425 г., который, по его мнению, отразился в Никоновской и некоторых других летописях. 47 Впрочем, эта теория поставлена под сомнение Б. М. Клоссом. 48
Мнение о своде 1455 г. как об общем протографе (первоначальной редакции) Тверского сборника и Рогожского летописца оспорено Я. С. Лурье, Г. М. Прохоровым и некоторыми другими исследователями, однако никто, кроме Г. М. Прохорова, не оспаривает само существование такого свода. След его сохранился в литературном памятнике — "Смиренного инока Фомы слове похвальном о благоверном [13] целиком князе Борисе Александровиче" 50.
Середина XV века — это время, когда вновь обострилась борьба за первенство между Москвой и Тверью, между великими князьями Василием Московским и Борисом Тверским. Московское княжество, как известно, было раздираемо смутой, Тверское же княжество, наоборот, переживало самый расцвет. Борьба между ними в эти годы происходила на фоне мировых катаклизмов. После захвата Царьграда (Константинополя) турками в 1453 г. встал вопрос — кому быть наследником Византии, "третьим Римом", столицей мировой православной державы. На эту роль в равной мере претендовали Москва и Тверь. Смысл свода 1455 г., как и "Слова" инока Фомы, по мысли А. П. Насонова, был в том, чтобы доказать, что Тверь — это и есть "третий Рим", а Борис Александрович Тверской — "новый Константин", православный самодержец, боговенчанный царь.
Однако этим планам Бориса Александровича было не суждено сбыться. После его смерти, при последнем тверском князе Михаиле Борисовиче Тверь вступила в период упадка. Чтобы противостоять Москве, Михаил Борисович пытался заключить союз с Литвой. В 1485 г. московский великий князь Иван III с большим войском окружил и взял Тверь. В результате Тверское княжество прекратило самостоятельное существование и было присоединено к Москве.
Впрочем, в течение еще некоторого времени Тверь сохранялась в качестве удела, которым последовательно были пожалованы сначала сын Ивана III Иван Молодой, затем другой сын — Василий. Как полагает А. П. Насонов, "в этой обстановке вполне естественной была... забота о сохранении тверской летописной традиции" 51. Последний тверской свод он привязывает примерно к 1498 г., когда на тверское княжение должен был быть посажен внук Ивана III Дмитрий. Свод мог быть начат в 1498 г. и закончен в 1499 г., когда в Тверской летописи сделана последняя запись.
В. А. Кучкин на основе изучения двух более поздних тверских рукописей высказал мнение, что в конце XV — начале XVI вв. летописание в Твери еще продолжалось при тверской епископской кафедре 52. Развивая эту мысль, Э. Клюг предполагает, что последний тверской свод составлялся не по указанию московского князя Дмитрия, а по указанию тверского епископа Вассиана 53.
Как известно, в XVI в. местное летописание повсюду постепенно угасает. Официальная летопись с этого времени ведется в Москве. Показательно, что великокняжеский архив тверских князей после взятия Твери Иваном III также перевозится в Москву. Летописная традиция в какой-то мере продолжает сохраняться в монастырях. Но в целом летописание Тверского княжества заканчивается вместе с закатом самого княжества.
Сегодня, с большого расстояния, ценность тверских летописей как исторических и литературных памятников осознается не только специалистами. Если представить себе, что таких летописей в свое время не было бы вообще или же они по каким-то причинам могли быть утрачены, два с лишним века тверской истории канули бы в небытие вместе с десятками и сотнями живых исторических лиц — князей, епископов, монахов, дружинников. Тех, кто составляет генетическую основу нашего народа, чье поведение, чьи поступки, запечатленные на страницах летописей, и сегодня оказывают влияние на нашу жизнь. В этом смысле летописи как самые достоверные свидетельства о прошлом, сохранившие все краски, весь дух своего времени, являются ни с чем не сравнимыми памятниками русской истории и литературы.
Находка и публикация Летописца Рогожского, как и многих других летописей, связаны с деятельностью Археографической комиссии, созданной в 1834 г. и обнаружившей большинство известных нам сегодня памятников древней русской литературы. В 1906 г. член Археографической комиссии историк Н. П. Лихачев, просматривая рукописи старообрядческой библиотеки в центре старообрядчества при Рогожском кладбище в Москве, среди других записей в одной из древних рукописных книг обнаружил текст, начинающийся [14] словами "От Шестодневника первобытный летописец". Рукопись была внимательно изучена Н. П. Лихачевым и Н. П. Поповым (также сотрудником Археографической комиссии) и датирована ими XV в.
В результате дальнейших исследований подтверждено, что Летописец Рогожский создан тверскими летописцами в первой половине XV в. и сохранился в единственном списке середины XV в. 54 В 1922 г. текст Летописца Рогожского, подготовленный к печати Н. П. Лихачевым, был издан в качестве первой части пятнадцатого (тверского) тома Полного собрания русских летописей.
Кроме Н. П. Лихачева, изучением Летописца Рогожского занимались А. А. Шахматов, А. П. Насонов, М. Д. Приселков, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, Г. М. Прохоров. Основным предметом исследований, вызывающим наибольший интерес, стал состав этого тверского свода и взаимоотношения его с другими летописными текстами.
Первым на состав Летописца Рогожского обратил внимание А. А. Шахматов. Выделив, вслед за составителем свода, две первые статьи, повествующие о событиях от сотворения мира до разделения языков и от Адама до семи вселенских соборов, весь следующий за этим текст, собственно русскую летопись в составе Летописца Рогожского, он разбил на несколько частей "в зависимости от сходства и связи их с теми или иными летописными сводами" 55.
Заметив, что "русская летопись обнимает события от расселения славян до 6920 (1412) г., под которым читаем о кончине в. кн. Евдокии, жены в. кн. тверского Ивана Михайловича" 56, А. А. Шахматов разделяет этот текст на четыре части. Первая часть — от расселения славян до 1288 г. (известия о кончине епископа ростовского Игнатия), вторая часть с 1288 г. (рассказа об усобице между Михаилом Тверским и великим князем Дмитрием Александровичем) до 1327 г., третья часть — с 1328 г. до 1374 г. и четвертая часть — с 1375 г. до конца. Такое деление обуславливается сходством этих частей с теми или иными летописями. Как замечает А. А. Шахматов, вторая часть "почти тождественна с соответствующим текстом Тверского сборника", третья часть "представляет собой компиляцию известий, читающихся в Симеоновской летописи, с известиями Тверской летописи", и, наконец, четвертая часть "представляет текст, весьма сходный с одной Симеоновской летописью" 57.
В числе источников Летописца Рогожского А. А. Шахматов выделяет протограф (первоначальную редакцию) Симеоновской летописи и тверскую летопись с 1285 по 1374 гг. Основное внимание он уделяет первой части Летописца Рогожского, доходящей до 1288 г. Установив сходство начальных статей с так называемой Летописью Авраамки, А. А. Шахматов в дальнейшем приходит к выводу, что источником первой части Летописца Рогожского было краткое извлечение из новгородского свода 1448 г. и суздальский свод XIII в., доведенный до 1276 г. 58
А. П. Насонов, на основании своей гипотезы о тверском своде 1455 г., считает, что в "Рогожском летописце и Тверском сборнике мы имеем сокращенную редакцию тверского свода, составленную около 1455 г.'' 59
Однако свод 1455 г., судя как по датировке бумаги, на которой был написан Летописец Рогожский (1440-е гг.), так и по другим возражениям позднейших исследователей — Я. С. Лурье, В. А. Кучкина, Г. М. Прохорова, вряд ли следует относить к числу его возможных источников. По мнению М. Д. Приселкова, в Летописце Рогожском нашла отражение "тверская обработка Троицкой летописи, кончавшая свое изложение 1412 г." 60 Далее он замечает, что "в существе перед нами тверская епископская редакция общерусского свода 1408 г." 61 Учитывая тверской характер гипотетического текста, положенного в основу Летописца Рогожского, и время составления этой тверской летописи, можно высказать также предположение о связи этого свода со сводом епископа Арсения 1409 г.
Мнение М. Д. Приселкова о протографе Летописца Рогожского разделяет Я. С. Лурье, который пишет, что в основе этой летописи лежит тверской свод, отредактированный в начале XV в. "на основе свода 1408 г. (или его тверской редакции 1412 г.) 62.
Относительно недавно Я.С. Лурье уточнил это положение. "Не исключена возможность, — пишет он, — что в основе Л.Р. (Летописца Рогожского. — В. И.), как и Симеоновской летописи, лежала не Троицкая летопись, а ее протограф конца XIV в. В пользу тверского происхождения этой редакции говорят тверские известия 1410 —1412 гг. и Повесть о нашествии Едигея в [15] 1408 г., где специально отмечается судьба тверских земель во время нашествия; составителем Повести о нашествии Едигея в 1408 г. был, но предположению М. Д. Приселкова, автор-москвич, недовольный политикой Василия и бежавший в Тверь. Уже при редактировании Л. Р. к тексту редакции 1412 г. были добавлены чисто тверские известия за 1288—1375 гг. из тверского летописания" 63.
Г. М. Прохоров, рассматривая Летописец Рогожский, отошел от деления, предложенного А. А. Шахматовым, и предложил свой вариант. "Композиционно, по распределению масс текста, — пишет он, — Рогожский летописец может быть разделен на пять частей: 1) от сотворения мира до татарского нашествия (выборочное "вступление"), 2) от татарского нашествия до начала XIV в. (краткое изложение), 3) от начала XIV в. до 1375 г. (подробная сводная часть), 4) от 1375 до 1392 г. (подробное московское изложение) и 5) от 1392 до 1412 г. (выборочное завершение)" 64. При этом Г. М. Прохоров делает замечание, что последнюю часть Летописца Рогожского "составляют выборки из центрально-русской летописи, пополненные тверским и кашинским летописным материалом, а также Повестью о нашествии Едигея" 65. Обращая внимание на большое количество кашинских известий в тексте Летописца Рогожского, Г. М. Прохоров пишет: "Если допустить, как это напрашивается, возможность параллельного существования тверской и кашинской летописей, то следует допустить возможность и того, что в Рог. они были слиты, известия одной летописи пополнялись данными другой" 66. Г. М. Прохоров выделяет также нижегородско-суздальские, ростовские, брянско-смоленские, новгородские, московские, литовские, ордынские "избытки" Летописца Рогожского, что, по его мнению, по сравнению с Тверским сборником, дает больше оснований называть рассматриваемый свод общерусским.
Итак, мы видим целый ряд подходов к изучению Летописца Рогожского. Па наш взгляд, есть основания рассматривать этот свод еще с одной точки зрения — как состоящий из вступительной части (краткого хронографа от сотворения мира вместе с краткой русской летописью до 1288 г.) и всего остального текста. Если вступление характерно именно для этого свода, то остальной текст практически совпадает с Тверским сборником и Симеоновской летописью. Не случайно, рассматривая Летописец Рогожский, А. А. Шахматов полностью сосредоточил свое внимание на вступительной части, сделав вывод о том, что ее автор составлял краткий текст путем извлечений из новгородского и суздальского источников.
В свою очередь А. П. Насонов, следуя своей гипотезе о тверском летописном своде великого князя Бориса Александровича, дает следующее объяснение происхождению вступительной части Летописца Рогожского. "Первоначальный текст тверского свода, — пишет он, — автор сокращенной редакции заменил другим, кратким текстом... События русской истории автор начат "от Кiева" и вписал заголовок: "От Кiова о князихъ" (см. Рог. лет., с. 10). "От Кiева же бо начну даже и до сего Богохранимаго тферскаго града", читаем также в "предисловии". Вслед за тем текст Рогожского летописца быстро подводит читателя к началу "Богохранимаго Тферскаго града". Но свою редакцию он открыл хронографическими статьями и далее внес в текст ряд византийских известий" 67.
Таким образом, автор вступительной части Летописца Рогожского (и несохранившегося начала того тверского свода, который, но мнению А. Н. Насонова, лег в основание второй части Тверского сборника), судя по всему, был не простой монах-переписчик, а опытный и высокообразованный летописец, свободно ориентирующийся как в событиях мировой истории, так и в источниках — византийских и русских. На наш взгляд, вступление Летописца Рогожского следует рассматривать как творчество тверского автора. Поэтому в данном издании мы считаем необходимым предпослать его собственно тверской летописи.
Выше уже говорилось о двух первых главах, или статьях. Это "От Шестодневника первобытный летописец" и "Летописец вкратце изложен от Адама и до сего дня". Далее следуют главы "Начато земли русской", "О пути сказание", "От Киева о князьях", "Начато великого княжения во Владимире", "На Калке побоище", [16] "Пленение царя Батыя" (вес заголовки написаны киноварью на полях).
Батый умер, как известно, в 1255 г. В Летописце Рогожском о его смерти сообщается в 1248 г., и далее текст летописи длительное время не озаглавливается (возможно, это свидетельство присоединения другого свода, начинающегося со времени основания Тверского княжества). На известии 1288 г. о смерти ростовского епископа Игнатия, которое следует сразу за известием 1285 г. о закладке каменной церкви Святого Спаса в Твери, как уже сказано, вступительная часть Летописца Рогожского заканчивается. Далее идет текст, почти тождественный Тверскому сборнику.
Следующее заглавие встречается лишь в середине погодной записи от 1864 г. — "О мору о великом", судя по всему, об эпидемии холеры, которая прошла в этом году по русским землям, начиная с Нижнего Новгорода. Характерно, что если прежде заглавия в тексте шли над целыми периодами всемирной и русской истории (исключение составляют "О нуги сказание" и "На Калке побоище"), то теперь в тексте начинают выделяться так называемые летописные повести.
Повое заглавие, "О великом пожаре", выделяет под 1365 г. большой пожар в Москве, во время которого "погорел весь город Москва, и посад, и кремль, и загородье, и заречье". Далее, через три года, в записи от 1368 г. под заглавием "О первой Литовщине" идет летописная повесть о нашествии Ольгерда. "Прежде такого великого зла Москве от Литвы не бывало на Руси, разве что от татар бывало", — записывает летописец.
Следующая повесть, '"О другой Литовщине", рассказывает о нашествии Ольгерда в 1370 г., в результате которого "Ольгерд захотел вечного мира".
Под 1372 г. в Летописец Рогожский включена повесть "О взятии града Торжка" — о том, как тверской князь Михаил Александрович в ответ на высылку из Торжка его наместника и избиение бывших там тверитян, придя к Торжку со своим войском, "ждал покорения чистосердечного", но, не дождавшись, победил непокорных новоторжцев и сжег город.
Следующая летописная повесть'' "О монастыре иже на Высоком", рассказывает под 1374 г. о сооружении в Серпухове князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, по благословению преподобного Сергия, монастыря и церкви Зачатия Пресвятой Богородицы.
К 1375 г., когда великий князь московский Дмитрий Иванович воевал с великим князем тверским Михаилом Александровичем, относится повесть "О тверской войне", рассказывающая о взятии Твери и разорении Тверской земли. "Было это все за грехи наши", — заключает свой рассказ летописец.
О взятии города Костромы новгородскими ушкуйниками под предводительством некоего Прокопа и о дальнейшем пути этих разбойников по Волге рассказывает повесть под тем же 1375 г. "О костромском взятии".
Летописная повесть "О побоище иже на Пьяне" посвящена событиям 1377 г., когда, выступив против татарского царевича Арапши, молодые русские князья во главе с Иваном Дмитриевичем Суздальским, по своей беспечности, были разбиты на реке Пьяне, в результате чего не только погибли многие воины, но также был сожжен Нижний Новгород, "множество людей посекли, а жен, и детей, и девиц в плен без числа повели".
Под тем же 1377 г. идет повесть "Об Алексии митрополите". Однако повесть эта своеобразно отредактирована. Вместо широко известного на Руси жития митрополита Алексия, написанного Пахомием Сербом, включенного во многие летописи и рассказывающего о чудесных событиях жизни этого святого и, в частности, об исцелении им татарской царицы Тайдулы, в текст жития включен другой известный летописный рассказ — так называемая "Повесть о Митяе", священнике, который после смерти святителя Алексия едва не сделался митрополитом.
Повесть 1378 г. "О войне и о боище иже на Воже" рассказывает о противоборстве с Мамаем и о битве этого года на реке Воже, после которой "нечестивые измаильтяне побежали, гонимые гневом Божиим".
Второй раз это же название ошибочно стоит над повестью 1380 г. о Куликовской битве (в Симеоновской летописи в этом месте заглавие — "О великом побоище иже на Дону"). Трудно сказать, как могла произойти такая ошибка. Известно, что после поражения 1375 г. от великого князя Дмитрия Ивановича тверские князья либо не принимали участия в Куликовской битве, либо участие это было не очень значительным. Гласное или негласное противостояние Твери с Москвой продолжалось. Поэтому в Тверском сборнике начатое краткое упоминание о Куликовской битве было вычеркнуто. Возможно, здесь мы видим явление того же порядка.
Спустя семь лет, под 1387 г. в Летописце Рогожском озаглавлена краткая повесть "О Смоленском побоище" — о поражении смоленских князей в войне с Литвой.
И, наконец, под 1389 г. мы встречаем последнее заглавие краткой повести "О преставлении князя великого Дмитрия Ивановича". [17]
Впрочем, по не совсем ясным причинам в Летописце Рогожском озаглавлены не все имеющиеся здесь летописные повести. Многие из них записаны без заглавий. Это повесть об убиении в Орде Михаила Ярославича Тверского и похвальное слово Михаилу Ярославичу; повесть о Шевкале, рассказывающая о тверском восстании против татар в 1327 г.; краткая повесть о закладке Иваном Даниловичем Калитой Спасского монастыря в Москве; повесть об убиении в Орде Александра Михайловича Тверского и его сына Федора; краткая повесть о преставлении Ивана Калиты; краткая повесть о смуте и землетрясении 1352 г. в Царьграде; повесть о войне между Египтом и Антиохией 1366 г.; повесть о тяжбе Михаила Александровича Тверского с кашинскими князьями в 1367 г.; краткая повесть о нашествии немцев на Псков и освящении церкви Святой Троицы в Пскове в том же году; краткая повесть о неправедном суде над тверским князем Михаилом Александровичем в Москве 1368 г.; повесть о нашествии москвичей на Тверь в 1370 г. и о получении Михаилом Александровичем великокняжеского ярлыка в Орде; краткая повесть о битве на Скорнищеве между великим князем Дмитрием Ивановичем и Олегом Рязанским в 1371 г.; повесть 1377 г. о литовском князе Ольгерде и его сыновьях; повесть о Митяе (пространный и краткий варианты); житие княгини Василисы, жены князя Андрея Константиновича; повесть о нашествии Тохтамыша в 1382 г.; похвальное слово чернецу Исаакию — ученику преподобного Сергия; повесть о посещении Твери митрополитом Киприаном в 1389 г.; повесть о посещении митрополитом Киприаном Новгорода в 1391 г.; повесть о тяжбе между великим князем Василием Дмитриевичем и нижегородским князем Борисом Константиновичем в 1392 г.; похвальное слово преподобному игумену Сергию того же года; повесть об обновлении церкви Спаса Вседержителя в Твери в 1399 г.; пространное житие великого князя Михаила Александровича Тверского того же года; и, наконец, повесть 1409 г. о нашествии Едигея.
Говоря далее о Тверском сборнике, мы увидим сходные черты и различия между ним и Летописцем Рогожским.
Еще А. Рогозинский 71 установил, что переписчиком Толстовского списка был эконом Киево-Печерского монастыря Пантелеймон Кохановский, переписавший эту летопись в 1680—1682 гг. вместе с хроникой Феодосия Софоновича. На это обратили внимание А. А. Шахматов 72 и А. Н. Насонов 73.
В свою очередь А. Ф. Бычков, изучавший Погодинский список, пишет в предисловии к изданному по этому списку Летописному сборнику, именуемому Тверскою летописью, что рукопись писана "белорусскою скорописью начала 17-го века" 74. На первом листе рукописи по-польски есть указание на се владельца: "Из книг Захарии Божениека", а на полях "нередко встречаются заметки на польском языке, писанные почерком XVII века и заключающие в себе краткое содержание тех событий, перед которыми они помещены" 75.
Почему Тверская летопись сохранилась в так называемых "западных губерниях" дореволюционной России? Что связывает ее с Украиной, Белоруссией, Литвой, Полыней? Эта загадка существует уже много лет, но, насколько нам [18] известно, никто из исследователей не пытался ее разрешить. Между тем "западный след" Тверской летописи, судя по всему, имеет свое объяснение.
Как известно, последний тверской князь Михаил Борисович в 1485 г., после взятия Твери Иваном III, бежал в Литву. По опыту прежних брачных союзов между русскими и литовскими князьями он еще до своего поражения намеревался жениться на внучке великого князя литовского и короля польского Казимира IV и приобрести сильного союзника. Женился ли Михаил Борисович на литовской княжне, неизвестно. Мнения историков на этот счет противоречивы. Однако тверскому князю были пожалованы большие имения в Слонимском и Волынском округах Литвы 76.
В 1853 г. в журнале "Современник" появилось сообщение о том, что в замке Радзивиллов в городе Несвиже (неподалеку от Слонима) находится портрет дочери Михаила Борисовича, в результате замужества ставшей княгиней Радзивилл 77. Тверской историк А. К. Жизневский, попытавшись исследовать эту историю по архивам и генеалогическим записям, следов дочери тверского князя в семье Радзивиллов не нашел, но, действительно, нашел сообщение о портрете самого Михаила Борисовича 78.
Как известно, литовский княжеский род Радзивиллов вошел в историю нашей литературы тем, что сохранил древнерусскую иллюстрированную летопись, доведенную до 1206 г., — так называемую Радзивилловскую летопись 79.
Необходимо напомнить также, что в России "было принято называть Литвой государство, в состав которого входили Украина, Белоруссия, некоторые русские земли и собственно Литва" 80. Великое княжество Литовское существовало с 1240 по 1569 гг. В 1569 г. в результате Люблинской унии Литва объединилась с Польшей в Речь Посполиту, которая существовала до 1795 г. Учитывая все это, "белорусскую скоропись" и "заметки на польском языке" на Погодинском списке Тверской летописи можно, по-видимому, объяснить следующим образом.
В 1485 г. Михаил Борисович, уезжая в Литву, в числе главных ценностей своего великокняжеского архива, конечно, мог взять с собой и тверской великокняжеский свод. Но возражением против этого служат записи о событиях 1487—1499 гг., сделанные в Тверской летописи человеком, который смотрел на эти события явно не из Литвы, а из Москвы.
Выше уже говорилось о существовании гипотезы, что заказчиком Тверской летописи мог быть потомок Ивана III, получивший Тверь в свой удел. Однако изучение записей за 1487—1499 гг. подсказывает другой вариант событий. Обращает на себя внимание, что на этом коротком отрезке значительная часть сообщений связана с выдачей дочери Ивана III Елены за великого князя литовского и короля польского Александра — сына умершего к тому времени Казимира IV. Это подробные сообщения 1494 г. — об обручении Елены, 1495 г. — об отъезде ее в Литву, 1496 г. — о возвращении из Литвы бояр, сопровождавших Елену, с указанием многих имен. Все это наводит на мысль, что автором записей был тверской монах, в то время, после падения Твери, вместе с архивом Михаила Борисовича оказавшийся в Москве или в Троице-Сергиевой лавре, где продолжал вести летопись и интересоваться судьбой своего князя. Отсюда и повышенный интерес ко всему, связанному с Литвой.
Каким образом эта летопись, судя по всему, в итоге оказалась в Литве, у Михаила Борисовича? Содействовала ли в этом Елена, великая княгиня литовская, по матери приходившаяся родной племянницей тверскому князю? Был ли специально для него сделан список тверского свода? Делался ли этот список в Москве или в Литве?
В церковном отношении великое княжество Литовское в это время входило в состав западно-русской митрополии. Здесь, как и в Москве, был православный митрополит, кафедра которого в XV—XVI вв. находилась попеременно в Вильно, Новогрудке, Смоленске. Вообще же по всей Литве было значительное количество православных монастырей. То, что Тверская летопись дошла до нас в трех списках западнорусского происхождения, свидетельствует о том, что в свое время здесь она была распространена весьма широко.
Подводя итог, на наш взгляд, можно с достаточной уверенностью утверждать, что появление Тверской летописи в Литве так или иначе связано с пребыванием здесь последнего тверского князя. По данным Э. Клюга, Михаил Борисович жил в Литве в течение двадцати лет 81. Эта, говоря современным языком, эмиграция невольно склоняла его к воспоминаниям о прошлом Тверского княжества. Князь А. М. Курбский, позднее [19] пробывший в Литве примерно столько же времени, как известно, много писал. Михаил Борисович, возможно, сделал не менее важное — сохранил Тверскую летопись от растворения ее в московских сводах.
Первый список Тверского сборника был найден в результате экспедиций Археографической комиссии П. М. Строева, в середине 1830-х гг. обследовавшей рукописные собрания многих монастырей и собравшей большое количество ценных рукописей. Любопытно, что название свода как бы восходит к некоей устной традиции, когда летопись, по примеру других (например, новгородских, псковских), была названа Тверской летописью. Вероятно, так называл ее историк М. П. Погодин, который, как можно предполагать, первым открыл эту летопись и в собрании которого она находилась. При издании в 1863 г. Погодинского списка в XV томе Полного собрания русских летописей слово "именуемый", очевидно, вставил главный редактор Летописей А. Ф. Бычков.
Начиная с А. Ф. Бычкова, изучением текста сборника занимались В. С. Борзаковский, И. А.Тихомиров, А. А. Шахматов, А. II. Насонов, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, М. А. Ильин, Б. И. Дубенцов, В. А. Кучкин, Г. М. Прохоров и др. Уже А. Ф. Бычков обратил внимание на тс места в тексте, где сказано, что свод составлен в 1534 г. неким ростовским переписчиком. Он же назвал пять источников, на которых, по его мнению, основан свод: Хронограф, Софийский временник, Новгородская летопись, Суздальская летопись и Летописец княжения Тверского — тверская летопись, написанная "по повелению тверского великого князя Бориса Александровича" 82. Он же обратил внимание на ряд уникальных сведений Тверского сборника, не встречающихся ни в одной русской летописи.
В. С. Борзаковский при работе над "Историей Тверского княжества" наряду с другими летописями пользовался и Тверским сборником, однако не в той степени, как можно было бы предполагать. В приложении к "Истории" он опубликовал заметку о перепутанности некоторых тверских известий, касающихся поездки в Орду князей Ивана Михайловича Тверского и Юрия Всеволодовича Холмского, а также о перестановке некоторых мест в "Повести о Плаве" 83 и, судя по всему, относился к Тверскому сборнику несколько осторожно.
Первым, кто попытался более подробно разобраться в Тверском сборнике, был И. А. Тихомиров. В своей работе "О сборнике, именуемом Тверской летописью", он уточнил источники, лежащие в основе этого текста, тщательно проанализировал состав летописи. Главное же его внимание привлекли "сказания (повести и жития), вошедшие в Тверской сборник" 84.
Следующим важным этапом изучения Тверской летописи, в значительной мере заложившим вообще Основы современного летописеведения, стал труд А. А. Шахматова "Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной" 85. В этом труде А. А. Шахматов впервые ввел понятие летописного свода и, опираясь на него, пришел к выводу, что в Тверском сборнике механически соединены два летописных свода. Первая часть сборника, от Адама до 1255 г., представляет собой ростовский летописный свод, составленный в 1534 г., но почему-то обрывающийся на середине XIII в. К этой первой части присоединена Тверская летопись, начинающаяся с 1247 г. и заканчивающаяся 1499 г. 86 Выводы А.А. Шахматова о структуре Тверского сборника позднее были поддержаны последующими исследователями и сегодня являются общепринятыми.
А. Н. Насонов, развивая идею А. А. Шахматова о двух летописных сводах, лежащих в основе Тверского сборника, сосредоточил основное внимание на уточнении источников первой и второй части. В качестве источников первой части, т. е. ростовского свода 1534 г., А. Н. Насонов, вслед за И. А. Тихомировым и А. А. Шахматовым, называет Софийскую первую и Новгородскую первую летописи, ростовские летописные материалы и московское митрополичье летописание начала XVI в. (киевские и некоторые другие летописи в качестве источников А.Н. Насонов в данном случае ставит под сомнение) 87.
Подробно исследуя вторую часть Летописного сборника, именуемого Тверскою летописью, А. Н. Насонов пришел к заключению, что "в Тверском сборнике и также в Рогожском летописце в части до 1375 г." содержится текст "сокращенной редакции тверского свода 1455 г." 88. Во вторую часть Тверского сборника вошли также некоторые фрагменты ростовского владычного свода (в частности, перечисление ростовских епископов), так называемый "летописный отрывок [20] 1276 г." (о видении после убиения рязанского князя Романа) и широко известное на Руси житие митрополита Алексия. "Свод 1534 г., — пишет А. Н. Насонов, — таким образом почти не отразился на 2-й части Тверского сборника в тексте до 1375 г. Только житие митрополита Алексия могло быть заимствовано из свода 1534 г., но и для такого утверждения пока данных нет" 89.
Позднее, в работе "О тверском летописном материале в рукописях XVII века", комментируя найденный им "Музейский фрагмент Тверской летописи", А. Н. Насонов писал: "Из так называемой "второй части Тверского сборника" для исследователя-текстолога особенно важной представляется та часть ее, к которой имеется параллельный текст в Рогожском летописце, контролируемый Никоновской летописью. Наличие параллельного текста позволило сделать определенные выводы. Так, изучение данного отрезка дало возможность установить существование не только тверской летописи, тверских известий, местных записей, но и тверского свода, т. е. компилятивного, сложного труда, заключающего в себе материал разных княжеств и земель" 90.
Последующие исследователи Тверского сборника сосредоточивали свое внимание на тех или иных частных вопросах. Так, Я. С. Лурье обратил внимание на различия между Тверским сборником и летописью, использованной иноком Фомой в "Похвальном слове Борису Александровичу" 91. В. А. Кучкин, Я. С. Лурье и Г. М. Прохоров подвергли сомнению тезис А. Н. Насонова о существовании тверского свода 1455 г. 92
Б. И. Дубенцов провел тщательный анализ одного из наиболее спорных мест второй части Тверского сборника — "Предисловия Летописца княжения Тверского", о чем будет сказано ниже.
При изучении Тверского сборника высказывались замечания о его "сбитости и спутанности" (А. А.Шахматов), о "ревизии тверских летописных текстов, произведенной в Москве" (Я. С. Лурье), о том, что это "скудная" и "бедная" летопись (архиепископ Берлинский и Германский Марк — М. Арндт). Последнее замечание высказано при сравнении Тверского сборника с Никоновской летописью 93. Отвечая на это, можно сказать, что, на наш взгляд, Тверской сборник, напротив, лучше сохранил черты древних летописей — например, к Лаврентьевской он, безусловно, ближе, чем к Никоновской.
В целом же Тверской сборник, как и Летописец Рогожский, можно считать достаточно изученным. Что касается обобщений, то их, говоря о последнем периоде тверского летописания, сделал Д. С. Лихачев. "В отличие от Новгорода, ограничивавшего круг своих исторических интересов местными преданиями, — пишет он, — Тверь вслед за Москвой возрождает общерусские исторические традиции Киева. Тверские книжники в течение всего XV в. неоднократно обращаются к литературным произведениям Киевской Руси, переделывая их, редактируя их, переписывая и заимствуя из них для собственных сочинений отдельные образы и целые отрывки. Тверская литература обращается к патриотическому воодушевлению "Слова о Законе и Благодати" митрополита Илариона, к широте исторической мысли "Повести временных лет", к сказаниям о князьях Борисе и Глебе, чей культ на протяжении всех веков связывался с политическими идеалами общерусского единства, к произведениям Кирилла Туровского и Киево-Печерскому патерику, пересоставленному в Твери в начале XV в. в новой, так называемой Арсениевской редакции.
В своем политическом развитии Тверь значительно обгоняла Новгород. Политическая борьба тверских великих князей с сепаратистскими стремлениями кашинских князей воспитала в Твери мысль о политических преимуществах сильного единодержавного правления. И в этом отношении Тверь не только следовала за Москвою, но в некоторых своих идеях опережала ее. Так, раньше, чем в Москве, в Твери создается теория самодержавной власти великого князя. Тверь соперничает с Москвою в борьбе за главенствующую роль в том общерусском, национальном государстве, необходимость создания которого все больше входила в сознание в самых различных областях Руси" 94. При этом, отмечает Д. С. Лихачев, "Тверская летопись на всех своих этапах XV в. выступает как летопись общерусская" 95.
Д. С. Лихачев обращает особое внимание на [21] стиль Тверской летописи. "Комментирование исторических событий, — пишет он, — занимает видное место в Тверской летописи, составляя ее отличительную характерную черту. Характеристики князей, лирические отступления, нравоучительные тирады, направленные главным образом против врага Твери — Москвы, определяют стиль Тверской летописи. Она торжественна, патетична, иногда риторична и всегда тенденциозна. Это типичная летопись, выполненная заботой самодержавного в своих устремлениях великого князя" 96.
Так же, как и в случае с Летописцем Рогожским, проследим структуру каждой из частей Тверского сборника.
Первая часть, от Адама до 1255 г., в Тверском сборнике прежде всего намного обширнее хронологически соответствующей ей части Летописца Рогожского. Если в Летописце Рогожском она составляет 34 столбца печатного текста, то в Тверском сборнике — 397.
Тверской сборник открывается главой "Хронограф, глаголемый летописец русский". Здесь нет рассказа о шести днях творения. Коротко перечислив отрезки времени между основными событиями от Адама до года, предшествующего Рождеству Христову, автор хронографа начинает подробное повествование с Благовещения Пресвятой Богородицы и Рождества Иисуса Христа. От Христа рассказчик переходит к Апостолам и здесь же, на первых страницах христианской истории, описывает путь Апостола Андрея Первозванного по будущим русским землям, водружение им креста на месте будущего Киева и благословение места, где впоследствии встанет Новгород. Кратко рассказав о наиболее известных римских и византийских императорах от Августа до Михаила III и о деяниях семи вселенских соборов, летописец обращается к русской истории и, перечислив русских князей от Рюрика до Ивана Грозного и их родословие, начинает подробное повествование о начале Русской земли. Эта часть Тверского сборника, как и другие русские летописи, содержит текст, близкий к "Повести временных лет", однако вскоре летописец оставляет "Повесть" и переходит к так называемому Софийскому временнику, по которому излагает предания о начале Русской земли, о призвании варягов, о княжении первых русских князей, так называемое учение о верах, включал знаменитую речь философа, в которой излагается Ветхий и Новый Завет, подробно повествует о княжении Владимира Святого, об убиении князей Бориса и Глеба и затем преимущественно ведет повествование по княжениям киевских и владимирских князей, как бы соединяя вместе жанр русской летописи и византийской хроники. От изложения текста по княжениям есть отдельные отступления — например, повесть о преставлении Феодосия Печерского, повесть о перенесении мощей Николая Чудотворца, сказание о новгородской иконе Божией Матери, сказание об убиении Андрея Боголюбского, повесть о битве на Калке, повесть об убиении Михаила Черниговского в Орде — но в целом принцип повествования по отдельным князьям выдержан довольно строго.
Текста, полностью идентичного первой части Тверского сборника, в других летописях не встречается, что давно привело исследователей к заключению, что автором летописного свода, прерванного здесь на 1255 г. и, вероятно, имевшего продолжение до времени Ивана Грозного, был летописец из-под Ростова, под 6527 (1019 г.) записавший о себе следующее: "Молю вас, братья, праведных и благородных, читающих и слушающих книги эти, если кто найдет много недостающего или несовершенного, да не осудит меня, ибо не киевлянин родом, не из Новгорода, не из Владимира, но из села Ростовской земли, и сколько нашел, столько со старанием написал; а что не смог, то как могу написать, чего не видел перед собою? Ибо не имею многих памяток, не научился ученым наставлениям, как сочинять повести и украшать их премудрыми словесами, как обычно делают риторы..." 97.
Было бы ошибкой буквально понимать в данном случае слова летописца. Они — типичный для того времени литературный прием авторского уничижения, общепринятый в древнерусской литературе. В них слышится скрытая полемика с приверженцами стиля "плетения словес". Характерен повод, по которому летописец делает это замечание. Пропуская из-за большого объема Судебник Ярослава Мудрого и Устав Владимира Мономаха, иначе говоря, редактируя летопись в соответствии с се жанром, он просит за это прощения, но все-таки делает, как ему представляется правильным, — т. е. поступает как опытный летописец.
На эту черту составителя Тверского сборника указал еще А. Ф. Бычков. "Нельзя не обратить внимания... — писал он, — что составитель Летописного сборника, именуемого Тверскою летописью, был не простым переписчиком материалов, имеющихся у него под рукою, но разумно понимал свое дело..." 98. Далее указывается на два места Тверского сборника (стлб. 108 и стлб. 285), где летописец редактирует текст, исправляя возникшие со временем анахронизмы. [22]
Переходя ко второй части Тверского сборника, необходимо отметить, что эта часть, в центре которой события, связанные с Тверским княжеством, собственно, и есть произведение тверских авторов, памятник древней тверской литературы. Выше уже говорилось, как от княжения к княжению, от свода к своду летопись пополнялась новыми текстами — погодными записями, летописными повестями, житиями святых... Начавшись с записи 1285 г. о закладке каменной церкви Святого Спаса в Твери, летопись донесла до нас сведения обо всех наиболее значительных событиях и людях тверской истории эпохи княжества.
Какие же произведения, помимо погодных записей, входят во вторую часть Тверского сборника? Это повесть о Михаиле Ярославиче Тверском (с похвальным словом этому князю), повесть о Шевкале, повесть об Александре Михайловиче Тверском и его сыне Федоре, житие митрополита Алексия, повесть о нашествии Ольгерда в 1368 г. ("первой Литовщине"), повесть о тяжбе Михаила Александровича Тверского и Дмитрия Ивановича Московского, повесть о взятии Михаилом Александровичем Торжка, повесть о взятии Дмитрием Ивановичем Твери в 1375 г., повесть о новгородских ушкуйниках, повесть о битве на реке Пьяне, родословие митрополита Алексия, повесть о Митяе, повесть о битве на реке Воже, начало и конец "Задонщины", повесть о нашествии Тохтамыша, повесть о смоленском побоище, повесть о встрече митрополита Киприана в Твери, повесть о взятии татарами Нижнего Новгорода, повесть о Темире Аксаке, сказание о Владимирской иконе Божией Матери, повесть о взятии Витовтом Смоленска, повесть о Темире Кутлуе, повесть о преставлении Михаила Александровича Тверского, предисловие Летописца княжения Тверского, родословие тверских князей, повесть о Михаиле Александровиче Тверском, повесть о Юрии Смоленском, повесть о Плаве, повесть о хождении Ивана Михайловича в Орду, повесть о побоище рязанском, сказание о ростовской церкви Пресвятой Богородицы, сказание о нашествии Едигея, повесть об Исидоре митрополите, повести о походе Ивана Васильевича на Новгород в 1471 и 1478 гг., повесть о взятии Твери Иваном Васильевичем в 1485 г., повесть о взятии Казани.
Летописные повести, перечисленные здесь, различны по объему и по художественным достоинствам. Одни из них принадлежат тверским авторам, другие заимствованы из летописей иных княжеств и лишь обработаны тверским летописцем. Такие произведения, как житие митрополита Алексия, повесть о Митяе, повесть о нашествии Тохтамыша, повесть о Темире Аксаке, сказание о Владимирской иконе Божией Матери, были широко известны но всей Древней Руси. И тем не менее, как уже говорилось выше, у Тверской летописи, где тверские и нетверские произведения соединены воедино, свое ярко выраженное лицо.
Одна из особенностей второй части Тверского сборника, изначально привлекающая к себе внимание исследователей, — наличие в ней под 1402 г. текста под названием "Предисловие Летописца княжения Тверского". О каком предисловии и о каком летописце (т. е. летописи) здесь идет речь?
Б. И. Дубенцов, посвятивший этому тексту из Тверского сборника специальное исследование 99, подробно проанализировал различные точки зрения на этот вопрос. Прежде всего следует уточнить, какой именно объем текста имеется в виду. А. А. Шахматов включал в предполагаемый "летописец" некоторые места текста с 1325 г. и записи с 1402 по 1425 гг. А. Н. Насонов считал, что это текст второй части Тверского сборника с 1285 по 1455 гг. Б. И. Дубенцов, подробно рассматривая и сличая различные летописи, пришел к выводу, что "Предисловие Летописца княжения Тверского" — это всего лишь часть повести или жития, посвященных Михаилу Александровичу Тверскому. Однако это мнение вряд ли можно считать окончательным и бесспорным. Вот почему, вслед за Б. И. Дубенцовым, необходимо сделать обзор основных точек зрения на самое, пожалуй, неясное место Тверского сборника.
А. Ф. Бычков, издавая Тверской сборник, первым высказал мнение, что "Летописец княжения Тверского" — это летопись, составленная "по повелению тверского великого князя Бориса Александровича", в которой описано "время княжения Михаила Александровича" 100.
В. О. Ключевский, также обративший внимание на этот текст, сравнивая его с соответствующими местами Новгородской четвертой и Никоновской летописей, считал, что в Тверском сборнике, как и в других источниках, содержится не летопись времен Михаила Александровича, а его житие. Как заметил В. О. Ключевский по поводу автора этого текста в Тверском сборнике, он пишет "не летопись, а биографию кн. Михаила... Причем отрочество князя и его воспитание изображено обычными чертами житий" 101.
И. А. Тихомиров также считал, что в данном [23] случае речь идет не об особой летописи, а именно о повести, посвященной Михаилу Александровичу. Что же касается заголовка "Предисловие Летописца", то он, по мнению И. А. Тихомирова, "вставлен, по всей вероятности, составителем сборника" 102.
Точка зрения А. А. Шахматова состояла в том, что житие Михаила Александровича попало в Тверской сборник, как часть летописи, которой пользовался переписчик. "В начале XV в., — пишет он, — по распоряжению епископа Арсения, составлено житие Михаила, в середине же этого века, по распоряжению князя Бориса Александровича, сочинена Тверская летопись, существенную часть которой составило житие Михаила Александровича: из этого жития заимствовано предисловие, несколько измененное и распространенное, из него же заимствованы и другие части: историческая и риторическая, содержащие похвалу князю" 103. Как считал А. А. Шахматов, "Летописец княжения Тверского" обнимал "события трех княжений — Александра, Михаила и Ивана" 104.
Признавая, что "Предисловие Летописца" в составе Тверского сборника "по своему смыслу относится скорее к повести о в. к. Михаиле, чем к летописи", М. А. Ильин считал, что во время переработки тверского летописного свода при великом князе Борисе Александровиче "были использованы более ранние записи о Михаиле Александровиче, и к ним было придано пышное, в стиле Епифания Премудрого, предисловие, ставшее одновременно и предисловием к новой редакции этого свода". Цель этого предисловия в своде Бориса Александровича — "возвеличить род князей тверских" 105.
Поскольку выше упомянут Епифаний Премудрый, следует сказать и о том, что высказывалось мнение, что "предисловие" вообще было написано Епифанием Премудрым 106.
Однако вернемся к основному тексту повести о Михаиле в составе Тверского сборника. А. А. Шахматов считал, что в сборнике два разных памятника о Михаиле — летописный рассказ о кончине Михаила под 1399 г. и часть особого жития Михаила под 1402 г. 107
Сопоставляя тексты жития Михаила в Тверском сборнике и Никоновской летописи, Б. И. Дубенцов пришел к выводу, что они "представляют собой две разные редакции этого памятника, написанные разными лицами и с разными целями" 108. Редакция Никоновской летописи, восходящая, вероятно, к редакции епископа Арсения, в большей степени отражает точку зрения на Михаила Церкви, редакция Тверского сборника, писавшаяся, вероятно, по заказу Бориса Александровича, — точку зрения князя и дружины.
В своем месте уже были подробно изложены результаты изучения Тверского сборника А. П. Насоновым. Разделяя в целом взгляды А. Ф. Бычкова, он считает текст Тверского сборника под 1402 г. не повестью или житием, а именно "Предисловием Летописца княжения Тверского", как это указано в тексте, основной же текст второй части Тверского сборника до 1455 г. — сводом великого князя Бориса Александровича 109.
Что касается Б. И. Дубенцова, изучая параллельные тексты летописей и сопоставляя точки зрения различных исследователей, он пришел к выводу, что встречающиеся во второй части Тверского сборника заголовок "Предисловие Летописца княжения Тверского" и подзаголовки "О Шевкале", "Начало великого княжения князя Михаила Александровича", "Начало княжения великого князя Ивана Михайловича Тверского" вставлены в текст компилятором последнего тверского свода в 1499 г.
Общий вывод, который делает Б. И. Дубенцов, заключается в том, что "свод, идущий в Тверском сборнике до и вслед за текстом "Повести о Михаиле", нельзя назвать "Летописцем княжения Тверского", это какой-то иной свод, к которому не имеют отношения слова о заказе Бориса, имеющиеся в "Повести". Б. И. Дубенцов высказывает догадку, что "в основе всей второй части Тверского сборника лежит свод Ивана Михайловича 1425 г., открытый А. Н. Насоновым" 110.
В другой своей работе — «"Повесть о Плаве" и "Летописец княжения Тферскаго"» Б. И. Дубенцов частично изменил и уточнил эти выводы. В частности, он пришел к заключению, что в числе источников Тверского сборника был свод епископа Арсения 1409 г., откуда летописцем перенесена так называемая "Повесть о Плаве" 111.
На наш взгляд, исходя из анализируемого текста Тверского сборника, наиболее близкой к истине [24] применительно к "Летописцу княжения Тверского" остается все же точка зрения А. А. Шахматова.
Подводя итоги рассмотрению всей второй части Тверского сборника, подчеркнем главное — Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью, на протяжении с 1285 по 1499 гг. представляет собой единственный памятник, полностью представляющий тверское летописание с первого и, по-видимому, до последнего года его существования. Несмотря на наличие большого количества тверских известий в другой тверской летописи — Летописце Рогожском, а также в летописях Никоновской и Симеоновской, несмотря на некоторые недостатки, внесенные в Тверской сборник сводчиками и переписчиками (этим недостаткам порой придавалось преувеличенное значение), именно Тверской сборник является наиболее полным и законченным текстом тверской летописи.
Выше мы говорили о том, что наиболее полный текст тверской летописи содержится во второй части Тверского сборника. Однако у этого свода нет начала, так как первая часть Тверского сборника представляет собой совершенно иной свод. На наш взгляд, как явствует из всего сказанного о тверских летописях, традиционным началом, от сотворения мира до первой записи о закладке собора Святого Спаса в Твери, в Тверском своде был тот самый текст, который мы видим сегодня в начале Летописца Рогожского.
Этот вывод в свое время сделал еще А. Н. Насонов, который писал: "Приходится полагать, что начало исследуемого тверского свода сохранилось не в Тверском сборнике, а в Рогожском летописце" 112. Несмотря на то, что тезис А. Н. Насонова об общем протографе Летописца Рогожского и Тверского сборника, когда речь идет о записи событий XIV в., подвергнут сомнению, это не касается начала свода в той сокращенной редакции, о которой неоднократно говорит А. Н. Насонов. "Первоначальный текст до 1285 г., откуда начинались тверские известия, — резюмирует он в конце своего исследования, — автор заменяет весьма сжатым, почти конспективным изложением исторических событий всемирной и русской истории..." 113.
Этот сокращенный вариант начала тверского свода, по-видимому, не устроил позднейшего сводчика 1534 г., который и заменил его нынешним весьма пространным началом, составляющим первую часть Тверского сборника.
Таким образом, реконструируя древний тверской свод, неоднократно упоминаемый А. Н. Насоновым (независимо от точной датировки этого свода), мы включаем в него начало Летописца Рогожского — от сотворения мира до сообщения 1288 г. о смерти епископа Игнатия и вторую часть Тверского сборника, начиная с 1285 г., который в соответствии с общепринятой традицией считается годом начала тверского летописания. На наш взгляд, именно такой свод даст наиболее верное представление о тверской летописи в целом.
В приложении публикуется древнейший фрагмент тверской летописи с 1285 по 1305 гг. — из состава тверского свода 1305 г. (Лаврентьевской летописи).
Примечания Летописца Рогожского, Тверского сборника, Лаврентьевской летописи имеют отдельную нумерацию.
Древнерусские тексты воспроизведены по изданиям:
Летописец Рогожский — ПСРЛ, т. XV, I, Пг., 1922.
Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью — ПСРЛ, т. XV, СПб., 1863.
Лаврентьевская летопись — ПСРЛ, т. I, 2-е изд., Л., 1926—1928.
Летописи публикуются параллельно на древнерусском языке и в переводе (билингвой). (древнерусский текст в сетевом издании не приводится - Thietmar. 2007)
2 Обрезалось при сканировании
3 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971, с. 54.
4 Воронин Н. Н. Тверское зодчество XIII—XIVвв. // Известия АН СССР. Серия истории и философии. М., 1945, т. II, № 5, с. 373-386.
5 Красносельцев Н. Сведения о некоторых литургических рукописях Ватиканской библиотеки. Казань, 1885, с. 18.
6 Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. М., 1980, с. 44.
7 Костомаров Н. И. Лекции по русской истории. СПб., 1862, с. 89.
8 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М.-Л., 1938, с. 312.
9 Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества. Опыт реконструкции тверского летописания с XIII до конца XV в. // Известия АН СССР. Серия VII. Отдел гуманитарных наук. Л., 1930, № 10, с. 769.
10 Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940, с. 106.
11 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 106.
12 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 769.
13 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 287.
14 ПСРЛ, т. I, Л., 1926-1928, стлб. 482-483.
15 Вздорнов Г. И. Указ. соч., с. 44.
16 РГБ, отдел рукописей, ф. 173, № 100.
17 Леонид, архим.: Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности IX—X вв. — ЧОИДР, 1890, кн. 3, отд. III; Истрин В. М. Книги временные и образные Георгия Мниха II Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе, т. I-II, Пг. 1920—1922; Айналов Д. В. Миниатюры древнейших русских рукописей в музее Троице-Сергиевой лавры и на ее выставке. — В кн. Краткий отчет о деятельности Общества древней письменности и искусства за 1917—1923 годы. Л., 1926; Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965; Евсеева Л. М., Кочетков И. А., Сергеев В. И. Живопись Древней Твери. М., 1974; Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV—XVI вв. М., 1979; Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980 и др.
18 Леонид, архим. Указ. соч., с. 16.
19 Айналов Д. В. Указ. соч., с. 30.
20 Подобедова О. И. Указ. соч., с. 22.
21 Айналов Д. В. Указ. соч., с. 30.
22 ПСРЛ, т. V, с. 207.
23 Вздорнов Г. И. Указ. соч., с. 50.
24 Подобедова О. И. Указ. соч., с. 48.
25 ПСРЛ, т. I, стлб. 487.
26 Приселков М. Д. Лаврентьевская летопись (история текста): Ученые записки Ленингр. гос. университета, № 32. Серия историч. наук, вып. 2. Л., 1939.
27 Евсеева Л. М., Кочетков И. А., Сергеев В. Н. Указ. соч., с. 8.
28 Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб, 1910, с. 414.
29 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 109.
30 Лихачев Д. С. Указ. соч., с. 287.
31 Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976, с. 34.
32 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 709.
33 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 113.
34 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 769.
35 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
36 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 768.
37 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 121.
38 Г. М. Прохоров считает, что после свода 1327 г. тверских летописных сводов больше не было и тверские летописи велись не как общерусские, а как местные. При этом, по его мнению, с середины XIV в. в течение длительного времени параллельно существовало тверское и кашинское летописание. "Мы не можем утверждать, — пишет Г. М. Прохоров, — что летописанию Твери и после 1328 г. были свойственны широта охвата и сознание общерусского единства". — Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976, с. 202.
39 По поводу "Владимирского полихрона "существуют разные точки зрения. А. А. Шахматов, А. Н. Насонов и другие называют так свод митрополита Фотия 1423 г.
40 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
41 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
42 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 117.
43 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
44 Кучкин В. А. Тверской источник Владимирского полихрона. Летописи и хроники. 1976 г. М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976, с. 102-112.
45 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
46 Прохоров Г. М. Указ. соч., с. 192-194.
47 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
48 Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв., М., 1980.
49 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
50 ПЛДР, т. V.
51 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 741.
52 Кучкин В. А. О тверском летописном материале в составе двух рукописных сборников. Проблемы источниковедения. Т. 9. М., 1961, с. 341-349.
53 Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994, с. 32-33.
54 РГБ, ф. 247, Рогожск. собр., № 253.
55 Шахматов А. А. Обозрение.., с. 312.
56 Там же, с. 311.
57 Там же, с. 312.
58 Там же, с. 311-321. Позднее А. А. Шахматов датировал свод 1448 г. 30-ми годами XV в.
59 Насонов А. Н. Указ соч., с. 765.
60 Приселков М. Д. Указ соч., с. 117.
61 Там же, с. 117.
62 Лурье Я. С. Указ соч., с. 50.
63 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV—XVI вв., часть 2-я, Л-Я. Л., 1989, с. 23.
64 Прохоров Г. М. Избыточные материалы.., с. 185.
65 Там же, с. 186.
66 Там же, с. 194.
67 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 751.
68 РНБ, собр. Погодина, № 1414.
69 ГИМ, Музейск. собр., № 2886.
70 РНБ, Р. IV. 214.
71 А. Рогозинский. Кройника Феодосия Софоновича и ее отношение к "Киевскому Синопсису "Иннокентия Гизеля // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. XV, кн. 4. СПб., 1910. с. 279.
72 Шахматов А. А. Предисловие к Ипатьевской летописи. ПСРЛ., т. II. СПб., 1908 .
73 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958, с. 26.
74 ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863, с. VI.
75 Там же, с. VI.
76 Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994, с. 367.
77 Шнилевский Н. М. Путешествие по Полесью и Белорусскому краю. Современник. СПб., 1853, т. XI, с. 50.
78 Жизневский А. К. Портрет тверского великого князя Михаила Борисовича. Тверь, 1889.
79 Библиотека РАН, № 34. 5. 30.
80 Седляревич Т. И. О связях Белоруссии с тверским Верхневолжьем в XIII—XVII вв. Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие. Материалы международной научной конференции. Тверь, 1997, с. 76.
81 Клюг Э. Указ. соч., с. 367.
82 ПСРЛ, т. XV, СПб., 1863, с. V.
83 Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876, с. 242-270.
84 Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью// Журнал Министерства народного просвещения, 1876, № 12, отд. 2, с. 273.
85 Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной ": Отчет о сороковом присуждении наград гр. Уварова. Записки Академии Наук по историко-филологическому отделению, 1899, т. IV, № 2.
86 Шахматов А. А. Указ. соч., с 217-220.
87 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 711-723.
88 Там же, с. 771.
89 Там же, с. 738.
90 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII века // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958, с. 31.
91 Лурье Я. Роль Твери в создании Русского национального государства: Ученые записки ЛГУ, 1939, № 36, с. 97-101.
92 Кучкин В. А. Арсений Николаевич Насонов. Биография и творческий путь: Летописи и хроники / Сборник статей 1973 г. М., 1974, с. 12; Лурье Я. С. Общерусское летописание XIV—XV вв. Л., 1976, с. 50, 55; Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1976, т. 8, с. 187-202.
93 О некоторых стилистических аспектах литературных памятников XIV—XVI веков Тверского княжества // Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие: Материалы международной научной конференции. Тверь, 1997, с. 190.
94 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 320-321.
95 Там же, с. 323.
96 Там же, с. 329.
97 ПСРЛ, т. XV, стлб. 142.
98 Там же, с. VI.
99 Дубенцов Б. И. К вопросу о так называемом "Летописце княжения Тферскаго". ТОДРЛ, т. XIII, М.-Л., 1957, с. 118-157.
100 ПСРЛ, т. XV, с. V.
101 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871, с. 178.
102 Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью. ЖМНП, 1876, № 12, с. 280.
103 Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова... с. 220—221.
104 Там же, с. 232.
105 Ильин М. А. Тверская литература XV в. как исторический источник. Труды Историко-архивного института, т. III, М., 1947, с. 22, 24, 28.
106 Седельников А. Д. Из области литературного общения в начале XV века (Кирилл тверской и Епифаний "московский"). ИОРЯС, т. XXXI, 1926, с. 162.
107 Шахматов А. А. Общерусские летописные своды... ЖМНП, 1900, № 9, с. 163, 175.
108 Дубенцов Б. И. Указ. соч., с. 139.
109 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 743.
110 Дубенцов Б. И. Указ. соч., с. 155-156.
111 Дубенцов Б. И. "Повесть о Плаве "и "Летописец княжения Тферскаго". ТОДРЛ, т. 14, М.-Л., 1958, с. 179.
112 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 737.
113 Там же, с. 771.
В год 6793 (1285) 1...
В тот же год заложена была церковь каменная в Твери благоверным князем Михаилом и матерью его Оксиньею и преподобным епископом Семеном. Переменили имя церкви с Козьмы Демьяна на Святого Спаса Преображение 2.
В тот же год. Захватила Литва тверского владыки волость Олешню 3, и собрались тверичи, москвичи, волочане, новоторжцы, зубчане, ржевичи и, пойдя, побили Литву в лесу, в канун Спасова дня, и помог Бог христианам, великого князя их Довмонта 4 убили, иных поймали, а других перебили, полон весь отняли, а остальные разбежались.
В год 6794 (1286).
В год 6795 (1287).
В год 6802 (1294) ................................ к Москве, а не было ему вести, что в Москве полки татарские и Андрей князь 5. И нашелся поп. Тот поп проводил князя в путь, и так заступил Бог князя молитвою дедовою и отчею, и не презрел Бог слез и молитвы матери его. Татары же и Андрей князь, услышав о приходе князя Михаила 15, не пошли на Тверь, но повернули на Волок 7. И на Волоке то же зло сделали, и из лесов людей вывели, и пошли назад к Переяславлю 8.
Той же зимой князь Федор Ростиславич 9 сел в Ярославле. А Андрей пошел в Великий Новгород. Татары же пошли восвояси.
Той же зимой Андрей пришел из Новгорода в Торжок.
Той же зимой царь татарский пришел в Тверь, имя ему Токтомерь 10, и, много тягости людям учинив, пошел восвояси.
Той же зимой. Преставился князь Федор Рязанский 11.
В год 6803 (1295). Дмитрий 12, великий князь, пошел в отчину свою мимо Торжка. Андрей князь перенял его на броду. Сам князь переправился через реку, а товар вьючный не успели переправить. И отнял князь Андрей товар.
Той же весной Федор Ростиславич пожег Переяславль.
В тот же год. Преставился великий князь Дмитрий близ Волока.
В тот же год. Преставился епископ рязанский Василий 13.
В тот же год. Женился князь Михаиле в Твери, и венчал его епископ Андрей в церкви Святого Спаса, месяца ноября в 8-й день, на Собор Архистратига Михаила 14.
В год 6804 (1296). Погорел город Тверь в субботу на 6-й неделе после Пасхи, утром на Собор святых отцов 15.
В тот же год. Поставлен был епископ Семен 10 во Владимире, в ноябре месяце.
В год 6805 (1297). Пришел Андрей князь из татар, и собрал войско, и хотел идти на Переяславль ратью, а от Переяславля к Москве и к Твери. Услышав же об этом, князь Михаиле Тверской и князь Данило Московский 17 собрали войско, и пришли, и стали близ Юрьева 18 против полчищ Андрея во Владимире. И так не дали пойти Андрею на Переяславль. Князь же Иван Дмитриевич 19, идя в Орду, приказал князю Михаилу блюсти отчины свою и Переяславля. И едва боя не было между ними. И заключили мир, и пошли восвояси.
В год 6806 (1298), на Святой неделе в субботу, в ночь на Фомину неделю, в городе Твери загорелся двор княжий. Чудом Бог заступил князя. Ни множество людей, в сенях спавших, ничего не почувствовали, ни сторожа. Но сам князь с княгинею, почувствовав огонь, выскочили, не успев ничего вынести. И так погорело немало имущества, золота и серебра, оружия и одежды.
В тот же год. Мор на скот был.
В тот же год. Засуха была, загорались болота и леса.
В тот же год. Болел князь сильно.
В год 6807 (1299), месяца мая в 19-й день. Вокруг солнца был круг грозный.
В тот же год Федор Ростиславич приходил к Смоленску ратыо и, не сделав ничего, возвратился.
В тот же год, месяца сентября в 15-й день, в понедельник после вечерни. Родился у князя [217] Михаила Тверского сын, и нарекли имя ему Дмитрий.
В тот же год. Преставился князь Ярослав Пронский 20.
В год 6808 (1300), в субботу Страстной недели. Па наступающую Пасху Господню погорел Новгород Великий.
В тот же год. Преставился епископ Климент 21.
В тот же год, с весны. Ветры сильные были, и дожди, и грома. В Торжке тучей на одном часу рои сделало, и домов несколько снесло до основанья.
В тот же год. Александр Глебович 22 из Смоленска приходил ратью к Дорогобужу 23 и, обступив город, воду отнял. Князь Андрей Вяземский 24 пришел с вяземцами и помог дорогобужцам. И убили у Александра сына, а самого князя Александра и брата его Романа 25 ранили, а смолян убили сто человек, и Александр возвратился восвояси.
В тот же год рязанские князья Ярославичи 26 (пропуск в летописи — В. И.) ... у Переяславля.
В тот же год. Митрополит Максим 27, не вытерпев татарского насилия, оставил митрополию и убежал из Киева, и весь Киев разбежался. А митрополит пошел к Брянску, и оттуда пошел в Суздальскую землю, со всем своим окружением.
В тот же год. Преставился Федор Ростиславич в Ярославле, чернецом и в схиме 28.
В тот же год, месяца октября в 11-й день. Родилась у князя Михаила Тверского дочь, и наречено имя ей Феодора.
В год 6809 (1301), месяца июля в 3-й день, в пятницу, на 8-й неделе по Пасхе. Погорел Торжок.
В тот же год в Новгороде Великом поставлен был епископом Феоктист 29, месяца июля в 29-й день, на память святых апостолов Петра и Павла 30. Ставили же его митрополит Максим, Андрей 31 епископ тверской, Семен 32 епископ ростовский, при великом князе Андрее. Феоктист же был причетником Святой Софии Новгородской.
В тот же год устроили съезд у Дмитрова 33 Андрей князь великий, Михайло князь тверской, Данило князь московский, князь Иван Дмитриевич из Переяславля и заключили мир между собою. А Михаил с Иваном не помирились между собою.
В тот же год, месяца октября в 7-й день, в пятницу. Родился у князя Михаила сын, и нарекли имя ему Александр.
В тот же год, в осенины 34. Князь Данило Московский приходил на Рязань ратью, и бились у Переяславля, и Данило одолел. Много и татар перебито было, и князя Константина Рязанского 33 некою хитростью взял, и привел в Москву.
В год 6810 (1302). Князь великий Андрей Александрович пошел из Новгорода Великого с новгородцами на немцев 36, и городок немецкий взял, и Неву раскопать повелел, а самих немцев перебил, иных же поймали, а князя убили. А князь Михайло Тверской, не дойдя до Новгорода, услышат, что уже побеждены немцы, и воротился назад.
В тот же год, месяца июля в 5-й день, после Петрова поста, в четверг. Была буря великая, много вреда было, по селам деревья повырвало.
В тот же год, в осенины, явилась на западе звезда с лучами, с хвостом вверх в южную сторону.
В тот же год, месяца ноября в 8-й день, на память Архистратига Михаила. Были постриги 37 у князя Михаила сыну его Дмитрию.
В год 6811 (1303). Преставился князь Иван Дмитриевич в Переяславле.
В тот же год. Великий князь Андрей в осенины пошел в татары.
В тот же год, на зиму, князь Данило Александрович сел в Переяславле.
В тот же год, месяца февраля в 25-й день, в понедельник. Преставился князь Борис Андреевич 38 в Костроме.
В год 6812 (1304), месяца марта в 5-й день, на безымянной неделе, во вторник. Преставился князь Данило Александрович в Москве, в своей отчине, чернецом и в схиме. [219]
В год 6813 (1305), индикта 39 2-го, месяца июня в 23-й день, на память святой мученицы Агриппины 40, во вторник, в полдень. Была туча великая с востока, и ударил гром очень сильно, в маковицу церкви святого Федора 41, и загорелась церковь, и сгорела до вечерни.
2. Как видно из летописи, прежде на этом месте стояла деревянная церковь во имя врачей-бессребреников святых Козмы и Дамиана.
3. Олешня — волость на границе с Литвой. Принадлежала тверскому епископу Симеону, выходцу из Полоцка.
4. Довмонт (? —1299 гг.), выходец из Литвы, князь псковский с 1266 г.
5. Андрей Александрович, сын Александра Невского, князь городецкий, великий князь владимирский с 1294 по 1304 гг.
6. Имеется в виду возвращение Михаила Тверского из Орды. Как пишет Карамзин, "сведав, что жители Твери под начальством Михаила готовы дать им отпор сильный, моголы обратились к Новгородской области". — Карамзин, т. IV, стлб. 88.
7. Волок Ламский — известен с 1135 г., в то время принадлежал Новгородской республике. Ныне Волоколамск Московской области.
8. Переяславль-Залесский — основан в 1152 г., в 1175—1302 гг. — центр Переяславль-Залссского княжества. Находится на Плещеевом озере. Ныне город Переславль-Залесский в Ярославской области.
9. Федор Ростиславич Черный (?—1299 г.), сын Ростислава Мстиславича, князь ярославский.
10. Токтомер, ордынский царевич.
11. Федор Романович Рязанский (?—1293 гг.), сын Романа Олеговича, князь рязанский.
12. Дмитрий Александрович (? —1294 гг.), сын Александра Невского, князь переяславский, великий князь владимирский с 1276 по 1294 гг.
13. Василий, епископ рязанский и муромский с 1286 по 1295 гг. Святой Русской Православной Церкви.
14. Собор Архистратига Михаила — 8 ноября по старому стилю.
15. День памяти святых отцов семи вселенских соборов — 18 мая по старому стилю.
16. Симеон, епископ суздальский и владимирский с 1297 по 1299 гг.
17. Даниил Александрович (1261—1303 гг.), сын Александра Невского, князь московский с 1276 г. Основатель Данилова монастыря в Москве. Святой Русской Православной Церкви.
18. Юрьев Польский — известен с 1152 г. Ныне город во Владимирской области.
19. Иван Дмитриевич (? —1302 гг.), сын Дмитрия Александровича, князь переяславский.
20. Ярослав Романович Пронский, сын Романа Олеговича, из рода рязанских князей.
21. Климент, епископ новгородский и псковский с 1276 но 1299 гг.
22. Александр Глебович (?—1313 гг.), сын Глеба Ростиславича, князь смоленский.
23. Дорогобуж — известен с XI—XII вв. Ныне город в Смоленской области.
24. Андрей, князь Вяземский.
25. Роман Глебович (?—1298 гг.), сын Глеба Ростиславича, князь смоленский.
26. Ярославичи — князья рязанские, по-видимому, сыновья Ярослава Романовича.
27. Максим, митрополит киевский и всея Руси с 1283 по 1305 гг. По происхождению грек.
28. Многие князья перед смертью постригались в монахи и принимали самый строгий монашеский обет — схиму.
29. Феоктист, епископ новгородский и псковский с 1300 по 1308 гг. Святой Русской Православной Церкви.
30. День памяти апостолов Петра и Павла — 29 июня по старому стилю.
31. Андрей Герденев, епископ тверской с 1289 по 1315 гг. Из полоцких князей.
32. Симеон, епископ ростовский, псреяславльский и ярославский с 1291 по 1311 гг.
33. Дмитров — основан в 1154 г., был центром Дмитровского удельного княжества. Ныне город в Московской области.
34. Осенины — проводы лета и встреча осени.
35. Константин Романович (?—1307 гг.), сын Романа Олеговича, из рода рязанских князей.
36. Речь идет о походе новгородцев во главе с великим князем Андреем Александровичем против шведов, основавших в устье Невы (недалеко от нынешнего Санкт-Петербурга) крепость Ландскрону. В результате похода шведы были побеждены, а их крепость уничтожена. Карамзин называет этот поход "единственным достохвальным делом Андреевым". — Карамзин, т. IV, стлб. 102.
37. Постриги — древнерусский обряд пострижения мальчиков в возрасте трех лет, при переходе из детства в отрочество. Сопровождался первым от роду пострижением волос и посажением на коня. Означал признание ребенка мужчиной, законным наследником своего отца.
38. Борис Андреевич (?—1303 гг.), сын Андрея Александровича, князь костромской.
39. Индикт — пятнадцатилетний цикл, применявшийся в византийском летоисчислении.
40. Агриппина, святая мученица, пострадавшая в Риме в 275 г. День памяти 23 июня по старому стилю.
41. Церковь Федора Тирона — одна из древнейших тверских церквей, находилась на острове в устье Тьмаки. До 1323 г. была деревянной.
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и
Нового Завета канонические, в русском переводе, с
параллельными местами. М., 1991.
Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), тт. I-XXXV.
Лаврентьевская летопись. — ПСРЛ, т. I, 2-е изд. Л., 1926-1928.
Ипатьевская летопись. — ПСРЛ, т. II. СПб., 1908.
Новгородская четвертая летопись. — ПСРЛ, т. IV. СПб., 1848.
Софийская первая летопись. — ПСРЛ, т. V. СПб., 1851.
Воскресенская летопись. — ПСРЛ, тт. VII-VIII., СПб., 1856—1859.
Патриаршая или Никоновская летопись. — ПСРЛ, тт. IX-XIV. СПб., 1862—1910.
Рогожский летописец. — ПСРЛ, т. XV.I. Пг., 1922.
Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью (Тверской сборник). — ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863.
Летопись Авраамки. — ПСРЛ, т. XVI. СПб., 1889.
Симеоновская летопись. — ПСРЛ, т. XVIII. СПб., 1913.
Троицкая летопись. Реконструкция текста / Ред. М.Д. Приселков. М.-Л., 1960.
Памятники литературы Древней Руси (ПЛДР), тт. I-XII. М., 1978—1994.
Беляев И. Д. Михаил Александрович, великий князь тверской. ЧОИДР, 1861, т. 38, № 3.
Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963.
Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876.
Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М., 1975.
Будовниц И. У. Отражение политической борьбы Москвы и Твери в тверском и московском летописании XIV века. ТОДРЛ, М.-Л., 1956, т. XII.
Будовтниц И. У. Словарь русской, украинской, белорусской письменности и литературы до XVIII века. М., 1962.
Великое прошлое: Труды научной конференции, посвященной 750-летию Тверского княжества и 725-летию Тверской епархии. Тверь, 1998.
Задорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980.
Византийские легенды. Л., 1972.
Волоколамский патерик: Семинарий по древнерусской литературе высших женских курсов. М., 1915, №5.
Воронин Н. И. Литературные источники в творчестве древнерусских зодчих. ТОДРЛ, М.-Л., 1957, т. XIII.
Воронин Н. Н. Тверское зодчество XII—XIV вв // Известия АН СССР. Серия истории и философии, т. И, №5. М., 1945.
Голубев И. Ф. Коллекция рукописей Государственного архива Калининской области. Калинин, 1960.
Голубев И. Ф. Рукописные книги бывшей Тверской ученой архивной комиссии. ТОДРЛ, М.-Л., 1956, т. XII.
Голубев И. Ф. Собрания рукописных книг г. Калинина. ТОДРЛ, М.-Л., 1955, т. XI.
Дмитриева Р. П. Библиография русского летописания. М.-Л., 1962.
Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972.
Дубенцов Б.И. К вопросу о так называемом "Летописце княжения Тферскаго". ТОДРЛ, М.-Л., 1957, т. XIII.
Дубенцов Б.И. «"Повесть о Плаве" и "Летописец княжения Тферскаго"». ТОДРЛ, М.-Л., 1958, т. XIV.
Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1910.
Евсеева Л.М., Кочетков И. А., Сергеев В. Н. Живопись Древней Твери. М., 1974.
Еремин И. И. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. М.-Л., 1966.
Жизневский А. К. Портрет тверского великого князя Михаила Борисовича. Тверь, 1889.
Журнал 115-го заседания Тверской ученой архивной комиссии 23 декабря 1912 г. Тверь, 1912.
Ильин М. А. Тверская литература XV в. как исторический источник: Труды Историко-архивного института, т. III. М., 1947.
Иноземцев А. Д. Удельные князья кашинские: Эпизод из политической истории Руси XIV и XV столетий. ЧОИДР, 1873, № 4.
Истоки русской беллетристики. Л., 1970. История русской литературы XX—VII веков. М.. 1980.
Истрип В. М. Книги временные и образные Георгия [248] Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе, тт. I-II. Пг., 1920—1922.
Карамзин Н. М. История государства Российского / Репринтное воспроизведение издания 1842—1844 годов, книги первая - четвертая. М., 1988.
Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв. М., 1980.
Клосс Б. М. О времени создания Русского хронографа. ТОДРЛ, Л., 1971, т. XXIV.
Клюг Эккехард. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994.
Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.
Ключевский В. О. Сочинения, т. 1-8. М., 1957—1959.
Костомаров Н. И. Лекции по русской истории. СПб., 1862.
Красносельцев Н. Сведения о некоторых литургических рукописях Ватиканской библиотеки. Казань, 1885.
Кучкин В. А. Арсений Николаевич Насонов. Биография и творческий путь. Летописи и хроники: Сборник статей 1973 г. М., 1974.
Кучкин В. А. О тверском летописном материале в составе двух рукописных сборников. Проблемы источниковедения, т. 9. М., 1961.
Кучкин В. А. Тверской источник Владимирского полихрона. Летописи и хроники 1976 г.; М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976.
Леонид, архим. Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности IX—X вв. ЧОИДР, 1890, кн. 3.
Лихачев Д. С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975.
Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.
Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X— XVII веков. Эпохи и стили. Л., 1973.
Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947.
Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. М.-Л., 1964.
Лихачев Д. С. Текстология на материале русской литературы X—XVII вв. М.-Л., 1962.
Лихачев Н. П. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. СПб., 1908.
Лурье Я. С. Из наблюдений над летописанием первой половины XV в. ТОДРЛ, Л., 1985, т. XXXIX.
Лурье Я. С. К изучению летописного жанра. ТОДРЛ, Л., 1972. т. XXVII.
Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976.
Лурье Я. С. О московском летописании конца XIV в. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1979, т. 11.
Лурье Я. С. О шахматовской методике исследования летописных сводов. Источниковедение отечественной истории. М., 1976.
Лурье Я. С. Роль Твери в создании русского национального государства: Ученые записки ЛГУ, 1939, № 36.
Макарий. История Русской Церкви, кн. 1. СПб., 1886.
Мещерский Н. А. Искусство перевода Киевской Руси. ТОДРЛ, М.-Л., 1958, т. XV.
Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие: Материалы международной научной конфсретщи. Тверь, 1997.
Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969.
Насонов А. Н. Лаврентьевская летопись и Владимирское великокняжеское летописание первой половины XIII в.: Проблемы источниковедения. М., 1963.
Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества. Опыт реконструкции тверского летописания с XIII до конца XV в. // Известия АН СССР. Серия VII. Отдел гуманитарных наук. №№ 9-10. Л., 1930.
Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958.
Орлов А. С. Древняя русская литература XI—XVI вв. М.-Л., 1937.
Памятники византийской литературы IV—IX веков. М., 1968.
Патерик Киево-Печерского монастыря. СПб., 1911.
Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965.
Попов Г. В. Тверская икона XII—XVII вв. Л., 1993.
Попов Г. В., Рындина А.В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV—XVI вв. М., 1979.
Пресняков А. Е. Образование великорусского государства: Очерки по истории XII—XV столетий. Пг., 1918.
Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940.
Приселков М. Д. Лаврентьевская летопись (история текста): Ученые записки Ленингр. гос. университета, № 32. Серия историч. наук, вып. 2. Л., 1939.
Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1976, т. 8.
Прохоров Г. М. Центрально-русское летописание второй половины XIV в. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1978, т. 10.
Робинсон А. Н. Литература Киевской Руси среди европейских средневековых литератур (типология, оригинальность, метод). Славянские литературы: [249] VI Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1968.
Рогозинский А. Кройника Феодосия Софоновича и ее отношение к "Киевскому Синопсису" Иннокентия Гизеля // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. XV, кн. 4. СПб., 1910.
Седельников А. Д. Из области литературного общения в начале XV века (Кирилл тверской и Епифаний "московский"). ИОРЯС, т. XXXI, 1926.
Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV—XVI вв. Часть 2. Л-Я., 1989.
Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 1-23. М., 1975-1996.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен, кн. I-XV. М., 1962—1966.
Сперанский М. Н. Описание рукописей Тверского музея, вып. I. М., 1891; вып. II. Тверь, 1904.
Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, тт. I-III. СПб., 1893—1906.
Тверская область: Энциклопедический справочник. Тверь, 1994.
Тверской патерик: Краткие сведения о тверских местночтимых святых / Репринтное воспроизведение издания 1907 г. Тверь, 1991.
Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975.
Творогов О. В. "Повесть временных лет" и "Начальный свод" (текстологический комментарий). ТОДРЛ, Л., 1976, т. XXX.
Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью // Журнал Министерства народного просвещения, № 12. СПб., 1876.
Тихомиров М. Н., Муравьев А. В. Русская палеография. М., 1966.
Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ), тт. I-XXXIV.
Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200—1304. М., 1989.
Художественная проза Киевской Руси X—XIII вв. М., 1957.
Чередеев К. Биографии тверских иерархов... Тверь, 1856.
Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960.
Черепнин Л. В. Русская палеография. М., 1956.
Шамбинаго С. К. Литература Тверского княжества XII—XIV вв.; Он же. Литература Тверского княжества конца XIV—XV вв. История русской литературы, т. II, ч. 1. М.-Л., 1946.
Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М.-Л., 1938.
Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северовосточной": Отчет о сороковом присуждении наград гр. Уварова. Записки Академии наук по историко-филологическому отделению, т. IV, № 2. СПб., 1899.
Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.
Шахматов А. А. "Повесть временных лет" и ее источники. ТОДРЛ, М.-Л., 1940, т. IV.
Шереметьев С. Д. Желтиковский монастырь в Твери. М., 1899.
"Шестоднев" Иоанна, экзарха болгарского, по сербскому списку 1263 г. ЧОИДР, 1879, кн. 3.
Шпилевский Н. М. Путешествие по Полесью и Белорусскому краю. Современник, т. XI. СПб., 1853.
Щепкин В. Н. Русская палеография. М., 1967.
Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси. СПб., 1891, т. 2.
Предисловие
Текст
Литература
Летопись как жанр древней русской
литературы
В этом, собственно, нет ничего удивительного. Подобно литературе Древней Греции и Древнего Рима, литература Древней Руси несет на себе отпечаток иного, более возвышенного восприятия мира.
Это характерно для всех древних литератур. Древняя Русь была особой страной, пронизанной пафосом христианства. Древняя русская литература, точно так же, как древняя русская архитектура, живопись, музыка, представляет как бы соединение Божественного и человеческого, небесного и земного, и в этой постоянной обращенности ввысь, к Богу, в ощущении всего происходящего как происходящего по воле Бога — главное свойство нашей древней литературы.
Особенность русской летописи как жанра состояла в том, что летописец писал не ограниченное временем и пространством произведение, а некую бесконечную и всеобъемлющую Книгу книг — она должна была содержать всю человеческую историю от сотворения мира, и не просто историю, а как бы космическую кар- конец страницы обрезан
кущих событий. Постепенно в нее стали включаться краткие повести, жития святых, путешествия, похвальные слова и проч.
Летописец чувствовал себя участником мировой истории и стремился присоединить события последнего времени ко всему бывшему прежде. Поэтому летописи существовали в виде огромных сводов — в них были сведены, то есть соединены в хронологической последовательности, византийские хроники, древнейшие русские летописи, сведения из летописей других княжеств.
Такой тип летописи сложился, конечно, не сразу. Считается, что отдельные исторические записи были сделаны в Киеве еще в X в. Согласно А. А. Шахматову, в течение XI в. были составлены так называемые Древнейший свод, Свод Никона (монаха Киево-Печорского монастыря) и Начальный свод 1. По мнению Д. С. Лихачева, первый свод был сводом преданий о возникновении христианства на Руси 2. Однако ни один из этих сводов в своем первоначальном виде до нашего времени не дошел.
Древнейшим дошедшим до нас летописным сводом является свод 1113 года — знаменитая "Повесть временных лет". Автор ее — монах Киево-Печерского монастыря Нестор, который написал также два других выдающихся произведения — "Чтение о житии Бориса и Глеба" и "Житие Феодосия Печерского".
Если Никон впервые ввел погодные записи, что определило характер летописи как уникального жанра, не встречающегося больше нигде в мире {Гон. См. хотя бы европейские погодные летописи на этом же сайте. HF}, конец страницы обрезан [6]
торией. После него все последующие русские летописцы, используя "Повесть временных лет" и византийские хроники, вели свое повествование "от сотворения мира".
Начиная с XII в. летописи ведутся в Киеве, Новгороде, Владимире и других центрах княжеств. В начале XIII в. появляются ростовская и галицко-волынская, а в конце XIII в. — тверская и псковская летописи. При этом необходимо подчеркнуть, что летописцы всегда сохраняли в себе сознание единства всей Русской земли.
При каких обстоятельствах начинала составляться та или иная летопись? Что побуждало к ее написанию? "Некоторые летописи, — пишет Д. С. Лихачев, — возникли в связи с вокняжением того или иного князя, другие — в связи с учреждением епископства или архиепископства, третьи — в связи с присоединением какого-либо княжества или области, четвертые — в связи с построением соборных храмов и т. д.
Все это наводит на мысль, что составление летописных сводов было моментом историко-юридическим; летописный свод, рассказывая о прошлом, закреплял какой-то важный этап настоящего" 3.
Характерной чертой летописей был так называемый стиль монументального историзма — стремление сообщать лишь о наиболее важном и значительном, видеть мир как бы с большой высоты. Летописец, как правило, охватывал взглядом всю Русь — в самом широком временном и пространственном диапазоне, ощущал связь множества людей и событий, судил обо всем с точки зрения вечности.
Сознание высшей предопределенности всего в мире, важности и серьезности происходящих событий обуславливало большую достоверность летописи. Невозможно представить, чтобы летописец занимался вымыслами, писал о том, чего не было.
Судя по упоминаниям в древних рукописях, летописи, в зависимости от обстоятельств, велись при княжеских дворах, при дворах епископов, в монастырях и отдельных храмах.
Имена летописцев нам, за редким исключением, неизвестны. Известно лишь, что это были наиболее образованные монахи. Летопись можно считать официальным жанром древней русской литературы, и задачей этого жанра было продолжить уже написанную историю, закрепить в письменном виде сведения о событиях своего времени. Поэтому летописи, без сомнения, велись по указанию и при участии светской и духовной власти. Записи для летописей иногда делали, по-видимому, епископы и сами князья. Монахи же были не просто переписчиками, а часто талантливыми писателями.
Чтение летописей, как и чтение византийских хроник, было прерогативой также узкого круга лиц — в первую очередь княжеской семьи и высшего духовенства. Очевидно, что это был особый жанр, в том числе и по своему назначению.
Большой объем, специфическая форма и отсутствие переводов до сих пор делают летописи фактически недоступной читателю частью русской литературы. Как ни парадоксально, но о самых значительных произведениях нашей письменности большинство имеет крайне смутное представление. В частности, это касается и тверских летописей.
Летописание Тверского княжества
Тверские летописи, как и летописи других
княжеств, начинали составляться в то время, когда
вновь появившееся княжество переживало быстрый
подъем и стремительно набирало мощь и силу. Можно
выделить три важные вехи его первоначальной
истории. Возникнув в 1247 г., в результате
разделения уделов между наследниками Ярослава
Всеволодовича, новое княжество быстрее других
сумело восстановить свой земли после
монголо-татарского разорения. С 1264 г., когда
тверской князь Ярослав Ярославич становится
одновременно великим князем владимирским, Тверь
впервые начинает претендовать на роль столицы
Руси. При Ярославе Ярославиче в Твери появляются
епископская кафедра и древнейший из всех
тверских Отроч монастырь. Наконец, в 1285 г., с
вокняжением Михаила Ярославича, Тверь вступает в
полосу подлинного могущества и расцвета. В этом
году, в ознаменование нового княжения, в центре
Тверского кремля закладывается грандиозная для
того времени постройка — белокаменный
Спасо-Преображенский собор. В этом же году
начинается собственное тверское летописание.Летописание в Твери возникло раньше, чем в Москве. Это, по-видимому, было связано с тем, что Тверь издавна имела связи с Византией и Киевом. На первых же страницах ее истории упоминаются Федор Иерусалимлянин, Иван Цареградец, Фома Сириянин — греки, жившие в [7] Твери, или тверитянс, бывавшие в дальних странах 4. В библиотеке Ватикана и сейчас хранится книга "Устав церковный", написанная по-гречески в 1317 г. иеромонахом Нилом "в пределах России, в городе, называемом Тверь" 5. Написана она была в Федоровском монастыре, игуменом которого был Иван Цареградец и в котором как раз и жили упоминавшиеся выше греки. "Этот монастырь, — пишет Г.И. Вздорнов, — вероятно, был центром небольшой греческой колонии в Твери" 6. Ученые греки в Твери, как прежде в Киеве и Владимире, занимались переписыванием богослужебных книг, обучали русских монахов, что подготавливало почву для будущего летописания.
Но, кроме Федоровского, в Твери конца XIII — начала XIV вв. известно еще несколько монастырей, каждый из которых сосредотачивал в монастырских стенах духовную и литературную элиту своего времени. Это уже упоминавшийся Отроч монастырь, монастырь Михаила Архангела, Афанасьевский монастырь и др.
История тверского летописания вот уже более ста лет изучается многими филологами и историками. Тверскими летописями занимались, в частности, А. Ф. Бычков, И. А. Тихомиров, А. А. Шахматов, А. Н. Насонов, М. Д. Приселков, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, М. А. Ильин, Б. И. Дубенцов, В. А. Кучкин, Г.М. Прохоров и другие. Благодаря их трудам общая картина летописания Твери, при всей ее сложности и различии точек зрения исследователей, в основных чертах может считаться более или менее установленной.
На основании изучения всех летописей, содержащих фрагменты тверского летописания (помимо того, что называется собственно тверскими летописями — Летописца Рогожского и Тверского сборника, — это Лаврентьевская, Новгородская четвертая, Воскресенская, Симеоновская, Никоновская и некоторые другие летописи), выработано представление об основных этапах летописной работы в Твери, об основных сводах, которые составлялись на протяжении двухсотлетней истории Тверского княжества.
Начало тверского летописания
Уже Н. И. Костомаров 7 обратил внимание
на то, что тверская летопись началась с 1285 г. На
это в предположительной форме указывал также А.
А. Шахматов 8.
И, наконец, наиболее определенно о том же сказал
А. Н. Насонов 9.Почему тверская летопись зарождается именно в это время?
Главный вопрос, который встает при изучении всякого текста, это вопрос о том, кто и при каких обстоятельствах является инициатором его написания. В отношении тверских летописей может быть высказано две почти одинаково обоснованных точки зрения. Первая — что это были по преимуществу великокняжеские летописи, написанные непосредственно по заказу великого князя и при его дворе. Вторая — что вдохновителями летописей были епископы и летописи велись при епископском дворе или в монастыре. Мог быть и некий средний вариант, а также в разные периоды могло быть по-разному.
Михаил Ярославич Тверской, при котором возникло тверское летописание, вошел в нашу историю как выдающийся князь, по уму, образованности и нравственным качествам вполне сравнимый с Ярославом Мудрым, Владимиром Мономахом и другими наиболее знаменитыми государственными деятелями Древней Руси.
По М. Д. Приселкову, тверская летопись началась с семейной летописи тверского князя: записей о пострижении в монахини сестры Михаила Ярославича, о двух пожарах в Твери, о рождении у Михаила Ярославича сына, о рождении у него дочери и т. д.
"Весьма вероятно, — пишет М. Д. Приселков, — что эти записи велись самим князем (о его грамотности есть известия) в той или иной чтомой книге; таких семейных записей много можно встретить на переплетах старых книг" 10. Эта семейная летопись, как отмечает М. Д. Приселков, составляет "нить тверских известий, которые решительно преобладают над всеми остальными известиями, выделяясь от них относительною пространностью изложения и весьма часто будучи отмечены точною [8] датировкою'' 11. Таким образом, первым тверским летописцем, но мнению М. Д. Приселкова, является Михаил Ярославич Тверской, и начато тверского летописания связано с первыми годами его княжения.
А. II. Насонов, исходя из анализа большого количества материалов, считает инициатором тверского летописания первого епископа Симеона, а поводом к первой записи будущей тверской летописи (поддерживал мнение Н. И. Костомарова и А. А. Шахматова) — закладку в 1285 г. главного храма княжества. "С 1285 года, — пишет он, — начинается нить летописных записей о событиях Тверского княжества, предпринятых, можно думать, в связи с построением каменной соборной церкви в Твери св. Спаса и по инициативе еп. Симеона" 12.
Д. С. Лихачев высказывается по этому поводу более сдержанно. "С 1285 г., — пишет он, — в Лаврентьевской, Симеоновской, Рогожской летописях и в некоторых других начинается непрерывный ряд точно датированных тверских известий, указывающих на то, что в Твери было приступлено к летописной работе. Эти тверские летописные известия касаются и семьи тверского князя, и событий, связанных с главною тверскою церковью Спаса" 13.
Разные точки зрения на то, кто был у истоков первой тверской летописи — Михаил Ярославич или епископ Симеон, можно сблизить, если напомнить о том, что Михаил Тверской рос без отца, а епископ Симеон, судя по всему, был опекуном княжеской семьи и наставником молодого князя. Поэтому 1285 год, открывший княжение Михаила Тверского, стал годом важных начинаний, предпринятых, как отмечено в летописи, совместно княжеской семьей и епископом. "В тот же (1285) год, — говорится в древнейшем сообщении об этом событии в Лаврентьевской летописи, — заложена была церковь каменная в Твери благоверным князем Михаилом, и матерью его Оксиньею, и преподобным епископом Симеоном" 14. Можно думать, что и составление тверской летописи также было предпринято по их общей инициативе.
"Хроника Георгия Амартола"
Здесь следует сказать об одной работе тверских
книжников, которая, на наш взгляд, является
переходной от первых записей тверской летописи к
первому тверскому летописному своду. Речь идет о
знаменитой ''Хронике Георгия Амартола".
"Хроника Георгия Амартола" —
"единственная уцелевшая русская пергаменная
лицевая рукопись с историческим текстом" 15.
Этой рукописи, хранящейся ныне в Российской
государственной библиотеке 16, посвящена
обширная литература 17.Установлено, что данный пергамен представляет собой сделанный в Твери на рубеже XIII—XIV вв. список византийской "Хроники Георгия Амартола" с изложением мировой истории от сотворения мира до времен Киевской Руси. Как известно, "Хроника Георгия Амартола" легла в основание "Повести временных лет" и других древнейших летописей. Тверской же список особенно примечателен тем, что содержит 127 рукописных цветных миниатюр, иллюстрирующих различные события мировой истории. Но, пожалуй, наибольший интерес в этой рукописи с давних пор вызывают еще две — так называемые выходные миниатюры, на одной из которых изображены заказчики "Хроники", на другой — ее автор, монах Георгий.
В XIX к. архимандрит Леонид (Кавелин) первым высказал догадку, что на миниатюре изображены Михаил Тверской и его мать Ксения (Оксинья) 18. Эту догадку подробно аргументировал Д. В. Айналов 19.
О. И. Подобедова, связывая воедино начало летописания в Твери, закладку храма и появление "Хроники", пишет: "Михаил и Оксиния, начавшие летописание в год закладки [9] кафедрального собора Спаса, изображены «сооруженном ими храме в молитвенном предстоянии Спасу, во имя которого и создан был ими собор. В миниатюре они прославляются и как храмоздатели, и как правители, положившие начало процветанию своего княжества, и как зачинатели тверского летописания" 20.
По поводу времени написания "Хроники" мнения исследователей колеблются — от конца XIII до середины XIV вв. Наиболее аргументированной, по нашему мнению, выглядит точка зрения Д. В. Айналова. Поскольку на миниатюре изображена не жена Михаила Тверского, а его мать, Айналов высказал предположение, что этот портрет князя с матерью сделан раньше его женитьбы на Анне Кашинской в 1294 г. 21
Судя по миниатюре, Михаил Тверской изображен не просто молодым (это признают многие исследователи), но почти юным — невысокого роста, в короткой одежде. То, что сегодня выглядит как лысина на его голове, на самом деле стершийся головной убор, который одни исследователи называют татарской шапочкой, другие диадемой, третьи — повязкой.
Время написания этого портрета и начало работы над "Хроникой", на наш взгляд, следует приурочить к 1280-м гг. Возможно, богато иллюстрированная "Хроника" создавалась как своего рода учебник для Михаила Тверского, который, как говорится о нем в летописной повести, с детства был научен "святым книгам и всякой премудрости" 22.
Как считает Г. И. Вздорнов, над "Хроникой" работало не менее двух писцов и пяти художников 23. Руководителем всей работы, одновременно художником и писцом, судя по почерку, был автор выходной миниатюры Прокопий, оставивший на ней свое имя.
"Хроника Георгия Амартола" по существу закладывала начало будущих летописных сводов Твери. "Являясь, по-видимому, непосредственным предшественником начала лицевой летописи, создание которой было предпринято в Тверском княжестве, — пишет О. И. Подобедова, — тверской список ("Хроники Георгия Амартола". — В. И.) тем самым — доказательство исключительных масштабов летописного дела на тверской почве" 24.
Свод 1305 г.
Тверские записи 1285—1304 гг., сохранившиеся в
различных источниках, были еще местной
летописью, собиранием материалов и подготовкой к
большой летописной работе. Ею стал первый
тверской летописный свод, составленный в 1305 г.Текст свода 1305 г. дошел до нас в списке 1377 г., переписанном с прежней ветхой рукописи монахом Лаврентием для суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича 25. Список этот, являющийся одним из древнейших летописных текстов, получил название Лаврентьевской летописи. Лаврентьевская летопись, изданная в первом томе Полного собрания русских летописей, включает в себя ценнейшие памятники Древней Руси — "Повесть временных лет", "Поучение Владимира Мономаха" (сохранившееся только в составе Лаврентьевской летописи) и другие.
Изучая состав Лаврентьевской летописи, М. Д. Приселков подробно проследил всю историю свода 1305 г. 26 Прежде всего он установил преемственность тверского свода 1305 г. с владимирским летописанием — в частности, со сводом 1177 г., составленным по замыслу Андрея Боголюбского и впервые соединившим киевские летописи с владимирскими и ростовскими. В дальнейшем, вслед за этим первым владимирским сводом, последовали свод 1193 г. Всеволода Большое Гнездо, своды 1212 и 1228 гг. Юрия Всеволодовича, ростовский свод 1239 г. Ярослава Всеволодовича, великокняжеский свод 1263 г. Александра Невского, к которому были присоединены житие этого князя и некоторые другие источники, великокняжеский свод 1281 г. Дмитрия Александровича, к которому была присоединена новгородская летопись.
То, что 1305 г. стал годом составления первого тверского летописного свода, так же не случайно, как то, что 1285 г. был началом составления первой тверской летописи. История Твери в это время "начинает мыслиться частью мировой истории" 27. Если в 1285 г., вступив на тверской престол, Михаил Ярославич думал о месте и значении своего княжества, то в 1305 г., заняв престол великого владимирского княжения, он безусловно должен был думать о [10] положении и будущей судьбе всех русских земель. Как установил в свое время М. А. Дьяконов 28, Михаил Ярославич первым из русских князей стал называть себя великим князем всея Руси. Летописный свод 1305 г., в котором были соединены древнейшие киевские, владимирские, ростовские и более новые тверские, новгородские, рязанские, смоленские летописи, был ярким проявлением стремления Михаила Тверского к объединению всех русских земель.
Подробное изложение и тексте сведений о событиях в Тверском княжестве за 1285—1305 гг., по мнению М. Д. Приселкова, свидетельствует о том, что этот свод "несомненно составлен тверичом и главным образом на тверском материале... Свод 1305 г. говорит нам самым красноречивым образом о том, что новый великий князь владимирский Михаил Ярославич... желал вести свое великокняжеское летописание и сводом 1305 г. закладывал начало этому своему великокняжескому Летописцу..." 29.
Первоначальное предположение А. А. Шахматова о своде 1305 г. как о своде митрополита Петра и А. Е. Преснякова как о своде митрополита Максима (это мнение разделяет Э. Клюг) большинством исследователей не поддерживается. Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье и другие поддерживают точку зрения, что это великокняжеский свод Михаила Ярославича, стремящийся прежде всего "быть сводом общерусским" 30.
Полнота и ценность собранных в этой работе сведений были таковы, что, как отмечал Я. С. Лурье, "по отношению к последующему летописанию... свод 1305 г. выступает как некое единое ядро, основа всего летописного изложения с древнейших времен до начала XIV в." 31
Своды 1319 и 1327 гг.
Великокняжеское летописание в Твери
продолжаюсь и после 1305 г. В результате работы
целого ряда исследователей и изучения большого
количества материалов в значительной мере
удалось выполнить ту задачу, которую ставил А. Н.
Насонов: "реконструировать летописные
памятники Тверского княжества и воссоздать
историю тверского летописания" 32. Особый вклад в
это внесли А. Н. Насонов и М. Д. Приселков. Несмотря
на различные уточнения и поправки, сделанные в
последние годы, труды этих исследователей
тверского летописания по сей день сохраняют свой
основополагающий, фундаментальный характер.М. Д. Приселков, сравнивая изложение событий за 1306—1327 гг. в трех летописях с наибольшим количеством тверских известий — Рогожском летописце, Тверском сборнике и Симеоновской летописи, — пишет так: "Изучая состав известий 1306—1327 гг. тверского великокняжеского летописания, восстанавливаемого по указанным выше трем источникам, мы видим, что Михаил Тверской после 1305 г. продолжает и поддерживает начатое еще до 1305 г. тверское летописание, придавая ему форму летописания великокняжеского. Летописание это примыкает к своду 1305 г. и ведется год за годом. Как можно думать, смерть этого великого князя вызвала составление большой повести... и включением этой повести в летописание, как последнего звена в нарастании материала от 1305 г. до 1318 г., этот великокняжеский летописец превращался в великокняжеский летописец редакции 1319 г... Дальнейшее изучение тех же источников (т. е. Рогожского летописца, Тверскою сборника и Симеоновской летописи. — В. И.) не оставляет сомнения, что и за этим тверским сводом 1319 г., великокняжеским по заданию, был при сыновьях Михаила Ярославича составлен новый свод (вернее, пополнение свода 1319 г. событиями 1319—1327 гг.) тверскою рукою, который заканчивался описанием Федорчуковой рати..." 33.
Об этом же пишет и А. Н. Насонов: "В первой четверти XIV в. ... местная тверская летопись была использована при составлении великокняжеского владимирского свода, доведенного великими князьями — Михаилом Ярославичем Тверским, Дмитрием Михайловичем Тверским и Александром Михайловичем Тверским — до 1327 г." 34.
Если М. Д. Приселков определенно говорит о сводах 1319 и 1327 гг., то А. Н. Насонов дает понять, что мог быть и еще один тверской свод — свод 1337 г. Когда в 1337 г. после десяти лет изгнания Александр Михайлович становится великим князем тверским, "в Твери великокняжеский владимирский свод 1327 г., пополненный известиями местной тверской летописи, получает [10] продолжение в качестве тверского великокняжеского летописца" 35.
Свод 1327 г., по мнению А. II. Насонова, "лег в основание московского великокняжеского летописания и в таком виде дошел до нас в составе Симеоновской летописи". С другой стороны, через тверское великокняжеское летописание он вошел позднее в Никоновскую летопись 36.
Своды 1375 и 1399 гг.
Середина XIV в. не отмечена в работах
исследователей сводами, приуроченными к
княжениям тверских великих князей Константина
Михайловича, Всеволода Александровича и Василия
Михайловича, однако это не означает, что таких
сводов не могло быть. "При наличии устойчивого
летописного дела за известное время, — пишет М. Д,
Приселков, — мы постоянно начинаем встречать ту
его форму, которая была уже нам знакома по
истории киевского летописания и которая
сводилась к использованию перемен на княжеском
столе для завершения и обработки известного
накопленного летописного материала" 37.В 1360—1370-е гг. заметно увеличение тверских известий в различных летописях. А. Н. Насонов рассматривает это как усиление активности правившего в Твери великого князя Михаила Александровича и подготовку его к занятию владимирского великокняжеского престола. Пик упоминаний Твери приходится на 1375 г., в связи с чем А. Н. Насонов и затем Я. С. Лурье высказали мысль о существовании тверского великокняжеского свода 1375 г. 38
Имея в виду позднейшие ссылки тверской летописи на так называемый "Владимирский полихрон", Я. С. Лурье предполагает, что этим "Владимирским полихроном" и был свод 1375 г., излагавший родословную Михаила Александровича и доказывавший его права на владимирский престол 39.
После 1375 г., в результате поражения Михаила Александровича в борьбе с великим князем Дмитрием Ивановичем (будущим Донским), тверские известия в летописях резко обрываются и вновь активно возобновляются с 1382 г. в связи с тем, что тверской князь опять начинает соперничество за престол великого владимирского княжения. С этого времени тверские записи идут "не прекращаясь далее в течение всего княжения Михаила Александровича и его преемников" 40.
Следующим после свода 1375 г., на основе анализа обнаруженного А. П. Насоновым неизвестного фрагмента тверской летописи, Я. С. Лурье называет великокняжеский свод Михаила Александровича конца XIV в. Этот свод можно считать сводом 1399 г. — по большому количеству известий в конце века, по тому, что этим сводом Михаил Александрович, надо полагать, подводил итог своей жизни, и, наконец, по явной границе, которая проходит за этим сводом, например, в Тверском сборнике (имеется в виду начинающееся в начале нового века так называемое "Предисловие Летописца княжения Тверского благоверных великих князей тверских").
Своды 1409 и 1425 гг.
Если существование некоторых тверских сводов
является в какой-то мере гипотетическим, то свод
1409 г., составленный в Твери под руководством
епископа Арсения, так же, как свод 1305 г., считается
общепризнанным. Епископ Арсений, занимавший
тверскую кафедру с 1390 по 1409 гг., был из монахов
Киево-Печерской лавры. В намять о ней он основал в
Твери монастырь с Успенским храмом и храмом
Антония и Феодосия Печорских. В этом монастыре
был переписан Киево-Печерский патерик (имеется в
виду так называемая Арсениевская редакция —
древнейший из четырех дошедших до нас списков
патерика). Наконец, в конце жизни епископа
Арсения под его руководством был создан
Арсениевский летописный свод 1409 г.Появление его А. Н. Насонов объясняет так: "В начале XV в., когда между сыновьями [12] Михаила Александровича, Иваном Тверским и Василием Кашинским, начинаются раздоры, еп. Арсений, выступавший в защиту мира и земского единства, предпринимает составление "общетверского" летописного свода. После смерти еп. Арсения (в 1409 г.) собранный им летописный материал, дополненный повестью о его преставлении, получает окончательную редакцию, очевидно, по повелению его преемника Антония" 41.
Летописная работа в Твери в эти годы была столь интенсивной, что 1412 г. исследователи датируют еще один большой труд — тверскую редакцию Троицкой летописи, составленной в Москве в 1408 г. Причем тверская редакция Троицкой летописи, как считает М. Д. Приселков, была столь удачной и широкоизвестной, что она отразилась в составе трех летописных сводов — Рогожского летописца, Симсоновской и Никоновской летописей 42.
Что касается свода 1409 г. епископа Арсения, то он, согласно А. Н. Насонову, был использован в московском летописании — в частности, при составлении свода 1423 г. митрополита Фотия ("Владимирского полихрона") 43.
Этот не дошедший до нас свод отразился в Новгородской четвертой и Софийской первой летописях. В. А. Кучкин, установив в их тексте наличие подробных тверских известий, прекращающихся после 1409 г., еще раз доказал существование тверского свода Арсения 44.
"Ту же летописную работу, которая легла в основание свода ей. Арсения, — пишет А. Н. Насонов, — мы видим и в составе новой летописной редакции конца первой четверти XV столетия. Вел. кн. Иван Михайлович собирает источники для большого летописного свода. Помимо тверских известий (очевидно, он имел в руках и свод еп. Арсения), Иван Михайлович привлекает разнообразный летописный материал, в том числе — нижегородские, московские и литовские записи. Новый свод, "величавший" вел. кн. Тверского, получает окончательную редакцию после смерти последнего (ум. в 1425 г.) и доводит рассказ до 1425 г. Его следы мы находим, между прочим, в Хронографе ред. 1512 г. и в тексте примечаний к "Истории" Карамзина 45.
Как полагает А. П. Насонов, во время соперничества Ивана Тверского и Василия Кашинского летописание ведется одновременно и в Твери, и в Кашине. О тверской и кашинской (местных) летописях говорит и Г. М. Прохоров. 46 А. Н. Насонов выделяет кашинскую редакцию тверского свода 1425 г., который, по его мнению, отразился в Никоновской и некоторых других летописях. 47 Впрочем, эта теория поставлена под сомнение Б. М. Клоссом. 48
Своды 1455 и 1499 гг.
Гипотеза о существовании тверского свода 1455 г.,
созданного по инициативе великого князя Бориса
Александровича, была одним из основных выводов,
сделанных А. Н. Насоновым в его труде
"Летописные памятники Тверского княжества".
"В середине XV столетия, — пишет он, —
появляется новый тверской свод, который отражает
один из моментов борьбы за наследие "второго
Рима" на русском северо-востоке. После падения
Константинополя, в 1455 г., по повелению вел. кн.
Бориса Александровича выходит сокращенная и
значительно переработанная редакция тверского
свода. Первоначальный текст до 1285 г., откуда
начинались тверские известия, автор заменяет
весьма сжатым, почти конспективным изложением
исторических событий всемирной и русской
истории, пользуясь "краткими извлечениями из
свода 1448 г.", открывавшимися хронографическими
статьями и пополненными хронографическими
известиями, а также суздальским материалом из
"Первого летописца" и "Владимирского
полихрона". Автор дает построение всемирной
истории от сотворения мира и до падения
Константинополя, причем в центре событий ставит
Тверское княжество. Текст этой сокращенной
редакции тверского свода 1455 г. мы имеем в
Тверском сборнике и также в Рогожском летописце
в части до 1375 г." 49Мнение о своде 1455 г. как об общем протографе (первоначальной редакции) Тверского сборника и Рогожского летописца оспорено Я. С. Лурье, Г. М. Прохоровым и некоторыми другими исследователями, однако никто, кроме Г. М. Прохорова, не оспаривает само существование такого свода. След его сохранился в литературном памятнике — "Смиренного инока Фомы слове похвальном о благоверном [13] целиком князе Борисе Александровиче" 50.
Середина XV века — это время, когда вновь обострилась борьба за первенство между Москвой и Тверью, между великими князьями Василием Московским и Борисом Тверским. Московское княжество, как известно, было раздираемо смутой, Тверское же княжество, наоборот, переживало самый расцвет. Борьба между ними в эти годы происходила на фоне мировых катаклизмов. После захвата Царьграда (Константинополя) турками в 1453 г. встал вопрос — кому быть наследником Византии, "третьим Римом", столицей мировой православной державы. На эту роль в равной мере претендовали Москва и Тверь. Смысл свода 1455 г., как и "Слова" инока Фомы, по мысли А. П. Насонова, был в том, чтобы доказать, что Тверь — это и есть "третий Рим", а Борис Александрович Тверской — "новый Константин", православный самодержец, боговенчанный царь.
Однако этим планам Бориса Александровича было не суждено сбыться. После его смерти, при последнем тверском князе Михаиле Борисовиче Тверь вступила в период упадка. Чтобы противостоять Москве, Михаил Борисович пытался заключить союз с Литвой. В 1485 г. московский великий князь Иван III с большим войском окружил и взял Тверь. В результате Тверское княжество прекратило самостоятельное существование и было присоединено к Москве.
Впрочем, в течение еще некоторого времени Тверь сохранялась в качестве удела, которым последовательно были пожалованы сначала сын Ивана III Иван Молодой, затем другой сын — Василий. Как полагает А. П. Насонов, "в этой обстановке вполне естественной была... забота о сохранении тверской летописной традиции" 51. Последний тверской свод он привязывает примерно к 1498 г., когда на тверское княжение должен был быть посажен внук Ивана III Дмитрий. Свод мог быть начат в 1498 г. и закончен в 1499 г., когда в Тверской летописи сделана последняя запись.
В. А. Кучкин на основе изучения двух более поздних тверских рукописей высказал мнение, что в конце XV — начале XVI вв. летописание в Твери еще продолжалось при тверской епископской кафедре 52. Развивая эту мысль, Э. Клюг предполагает, что последний тверской свод составлялся не по указанию московского князя Дмитрия, а по указанию тверского епископа Вассиана 53.
Как известно, в XVI в. местное летописание повсюду постепенно угасает. Официальная летопись с этого времени ведется в Москве. Показательно, что великокняжеский архив тверских князей после взятия Твери Иваном III также перевозится в Москву. Летописная традиция в какой-то мере продолжает сохраняться в монастырях. Но в целом летописание Тверского княжества заканчивается вместе с закатом самого княжества.
Сегодня, с большого расстояния, ценность тверских летописей как исторических и литературных памятников осознается не только специалистами. Если представить себе, что таких летописей в свое время не было бы вообще или же они по каким-то причинам могли быть утрачены, два с лишним века тверской истории канули бы в небытие вместе с десятками и сотнями живых исторических лиц — князей, епископов, монахов, дружинников. Тех, кто составляет генетическую основу нашего народа, чье поведение, чьи поступки, запечатленные на страницах летописей, и сегодня оказывают влияние на нашу жизнь. В этом смысле летописи как самые достоверные свидетельства о прошлом, сохранившие все краски, весь дух своего времени, являются ни с чем не сравнимыми памятниками русской истории и литературы.
Летописец Рогожский
Рогожский летописец, как принято называть этот
свод, или, более точно, Летописец Рогожский
является одним из двух реально дошедших до нас
тверских летописных сводов. О втором своде,
Летописном сборнике, именуемом Тверскою
летописью (Тверском сборнике), будет сказано
ниже, здесь же мы попытаемся прояснить, что
представляет собой найденный уже в XX в., намного
позднее других древних рукописей, Летописец
Рогожский.Находка и публикация Летописца Рогожского, как и многих других летописей, связаны с деятельностью Археографической комиссии, созданной в 1834 г. и обнаружившей большинство известных нам сегодня памятников древней русской литературы. В 1906 г. член Археографической комиссии историк Н. П. Лихачев, просматривая рукописи старообрядческой библиотеки в центре старообрядчества при Рогожском кладбище в Москве, среди других записей в одной из древних рукописных книг обнаружил текст, начинающийся [14] словами "От Шестодневника первобытный летописец". Рукопись была внимательно изучена Н. П. Лихачевым и Н. П. Поповым (также сотрудником Археографической комиссии) и датирована ими XV в.
В результате дальнейших исследований подтверждено, что Летописец Рогожский создан тверскими летописцами в первой половине XV в. и сохранился в единственном списке середины XV в. 54 В 1922 г. текст Летописца Рогожского, подготовленный к печати Н. П. Лихачевым, был издан в качестве первой части пятнадцатого (тверского) тома Полного собрания русских летописей.
Кроме Н. П. Лихачева, изучением Летописца Рогожского занимались А. А. Шахматов, А. П. Насонов, М. Д. Приселков, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, Г. М. Прохоров. Основным предметом исследований, вызывающим наибольший интерес, стал состав этого тверского свода и взаимоотношения его с другими летописными текстами.
Первым на состав Летописца Рогожского обратил внимание А. А. Шахматов. Выделив, вслед за составителем свода, две первые статьи, повествующие о событиях от сотворения мира до разделения языков и от Адама до семи вселенских соборов, весь следующий за этим текст, собственно русскую летопись в составе Летописца Рогожского, он разбил на несколько частей "в зависимости от сходства и связи их с теми или иными летописными сводами" 55.
Заметив, что "русская летопись обнимает события от расселения славян до 6920 (1412) г., под которым читаем о кончине в. кн. Евдокии, жены в. кн. тверского Ивана Михайловича" 56, А. А. Шахматов разделяет этот текст на четыре части. Первая часть — от расселения славян до 1288 г. (известия о кончине епископа ростовского Игнатия), вторая часть с 1288 г. (рассказа об усобице между Михаилом Тверским и великим князем Дмитрием Александровичем) до 1327 г., третья часть — с 1328 г. до 1374 г. и четвертая часть — с 1375 г. до конца. Такое деление обуславливается сходством этих частей с теми или иными летописями. Как замечает А. А. Шахматов, вторая часть "почти тождественна с соответствующим текстом Тверского сборника", третья часть "представляет собой компиляцию известий, читающихся в Симеоновской летописи, с известиями Тверской летописи", и, наконец, четвертая часть "представляет текст, весьма сходный с одной Симеоновской летописью" 57.
В числе источников Летописца Рогожского А. А. Шахматов выделяет протограф (первоначальную редакцию) Симеоновской летописи и тверскую летопись с 1285 по 1374 гг. Основное внимание он уделяет первой части Летописца Рогожского, доходящей до 1288 г. Установив сходство начальных статей с так называемой Летописью Авраамки, А. А. Шахматов в дальнейшем приходит к выводу, что источником первой части Летописца Рогожского было краткое извлечение из новгородского свода 1448 г. и суздальский свод XIII в., доведенный до 1276 г. 58
А. П. Насонов, на основании своей гипотезы о тверском своде 1455 г., считает, что в "Рогожском летописце и Тверском сборнике мы имеем сокращенную редакцию тверского свода, составленную около 1455 г.'' 59
Однако свод 1455 г., судя как по датировке бумаги, на которой был написан Летописец Рогожский (1440-е гг.), так и по другим возражениям позднейших исследователей — Я. С. Лурье, В. А. Кучкина, Г. М. Прохорова, вряд ли следует относить к числу его возможных источников. По мнению М. Д. Приселкова, в Летописце Рогожском нашла отражение "тверская обработка Троицкой летописи, кончавшая свое изложение 1412 г." 60 Далее он замечает, что "в существе перед нами тверская епископская редакция общерусского свода 1408 г." 61 Учитывая тверской характер гипотетического текста, положенного в основу Летописца Рогожского, и время составления этой тверской летописи, можно высказать также предположение о связи этого свода со сводом епископа Арсения 1409 г.
Мнение М. Д. Приселкова о протографе Летописца Рогожского разделяет Я. С. Лурье, который пишет, что в основе этой летописи лежит тверской свод, отредактированный в начале XV в. "на основе свода 1408 г. (или его тверской редакции 1412 г.) 62.
Относительно недавно Я.С. Лурье уточнил это положение. "Не исключена возможность, — пишет он, — что в основе Л.Р. (Летописца Рогожского. — В. И.), как и Симеоновской летописи, лежала не Троицкая летопись, а ее протограф конца XIV в. В пользу тверского происхождения этой редакции говорят тверские известия 1410 —1412 гг. и Повесть о нашествии Едигея в [15] 1408 г., где специально отмечается судьба тверских земель во время нашествия; составителем Повести о нашествии Едигея в 1408 г. был, но предположению М. Д. Приселкова, автор-москвич, недовольный политикой Василия и бежавший в Тверь. Уже при редактировании Л. Р. к тексту редакции 1412 г. были добавлены чисто тверские известия за 1288—1375 гг. из тверского летописания" 63.
Г. М. Прохоров, рассматривая Летописец Рогожский, отошел от деления, предложенного А. А. Шахматовым, и предложил свой вариант. "Композиционно, по распределению масс текста, — пишет он, — Рогожский летописец может быть разделен на пять частей: 1) от сотворения мира до татарского нашествия (выборочное "вступление"), 2) от татарского нашествия до начала XIV в. (краткое изложение), 3) от начала XIV в. до 1375 г. (подробная сводная часть), 4) от 1375 до 1392 г. (подробное московское изложение) и 5) от 1392 до 1412 г. (выборочное завершение)" 64. При этом Г. М. Прохоров делает замечание, что последнюю часть Летописца Рогожского "составляют выборки из центрально-русской летописи, пополненные тверским и кашинским летописным материалом, а также Повестью о нашествии Едигея" 65. Обращая внимание на большое количество кашинских известий в тексте Летописца Рогожского, Г. М. Прохоров пишет: "Если допустить, как это напрашивается, возможность параллельного существования тверской и кашинской летописей, то следует допустить возможность и того, что в Рог. они были слиты, известия одной летописи пополнялись данными другой" 66. Г. М. Прохоров выделяет также нижегородско-суздальские, ростовские, брянско-смоленские, новгородские, московские, литовские, ордынские "избытки" Летописца Рогожского, что, по его мнению, по сравнению с Тверским сборником, дает больше оснований называть рассматриваемый свод общерусским.
Итак, мы видим целый ряд подходов к изучению Летописца Рогожского. Па наш взгляд, есть основания рассматривать этот свод еще с одной точки зрения — как состоящий из вступительной части (краткого хронографа от сотворения мира вместе с краткой русской летописью до 1288 г.) и всего остального текста. Если вступление характерно именно для этого свода, то остальной текст практически совпадает с Тверским сборником и Симеоновской летописью. Не случайно, рассматривая Летописец Рогожский, А. А. Шахматов полностью сосредоточил свое внимание на вступительной части, сделав вывод о том, что ее автор составлял краткий текст путем извлечений из новгородского и суздальского источников.
В свою очередь А. П. Насонов, следуя своей гипотезе о тверском летописном своде великого князя Бориса Александровича, дает следующее объяснение происхождению вступительной части Летописца Рогожского. "Первоначальный текст тверского свода, — пишет он, — автор сокращенной редакции заменил другим, кратким текстом... События русской истории автор начат "от Кiева" и вписал заголовок: "От Кiова о князихъ" (см. Рог. лет., с. 10). "От Кiева же бо начну даже и до сего Богохранимаго тферскаго града", читаем также в "предисловии". Вслед за тем текст Рогожского летописца быстро подводит читателя к началу "Богохранимаго Тферскаго града". Но свою редакцию он открыл хронографическими статьями и далее внес в текст ряд византийских известий" 67.
Таким образом, автор вступительной части Летописца Рогожского (и несохранившегося начала того тверского свода, который, но мнению А. Н. Насонова, лег в основание второй части Тверского сборника), судя по всему, был не простой монах-переписчик, а опытный и высокообразованный летописец, свободно ориентирующийся как в событиях мировой истории, так и в источниках — византийских и русских. На наш взгляд, вступление Летописца Рогожского следует рассматривать как творчество тверского автора. Поэтому в данном издании мы считаем необходимым предпослать его собственно тверской летописи.
* * *
Поскольку весь текст Летописца Рогожского, во
избежание дублирования с Тверским сборником, в
настоящем издании не публикуется, необходимо
дать представление хотя бы о содержании его
отдельных частей. В отличие от Тверского
сборника Летописец Рогожский имеет в тексте
значительное количество подзаголовков, которые,
впрочем, распределены довольно неравномерно.Выше уже говорилось о двух первых главах, или статьях. Это "От Шестодневника первобытный летописец" и "Летописец вкратце изложен от Адама и до сего дня". Далее следуют главы "Начато земли русской", "О пути сказание", "От Киева о князьях", "Начато великого княжения во Владимире", "На Калке побоище", [16] "Пленение царя Батыя" (вес заголовки написаны киноварью на полях).
Батый умер, как известно, в 1255 г. В Летописце Рогожском о его смерти сообщается в 1248 г., и далее текст летописи длительное время не озаглавливается (возможно, это свидетельство присоединения другого свода, начинающегося со времени основания Тверского княжества). На известии 1288 г. о смерти ростовского епископа Игнатия, которое следует сразу за известием 1285 г. о закладке каменной церкви Святого Спаса в Твери, как уже сказано, вступительная часть Летописца Рогожского заканчивается. Далее идет текст, почти тождественный Тверскому сборнику.
Следующее заглавие встречается лишь в середине погодной записи от 1864 г. — "О мору о великом", судя по всему, об эпидемии холеры, которая прошла в этом году по русским землям, начиная с Нижнего Новгорода. Характерно, что если прежде заглавия в тексте шли над целыми периодами всемирной и русской истории (исключение составляют "О нуги сказание" и "На Калке побоище"), то теперь в тексте начинают выделяться так называемые летописные повести.
Повое заглавие, "О великом пожаре", выделяет под 1365 г. большой пожар в Москве, во время которого "погорел весь город Москва, и посад, и кремль, и загородье, и заречье". Далее, через три года, в записи от 1368 г. под заглавием "О первой Литовщине" идет летописная повесть о нашествии Ольгерда. "Прежде такого великого зла Москве от Литвы не бывало на Руси, разве что от татар бывало", — записывает летописец.
Следующая повесть, '"О другой Литовщине", рассказывает о нашествии Ольгерда в 1370 г., в результате которого "Ольгерд захотел вечного мира".
Под 1372 г. в Летописец Рогожский включена повесть "О взятии града Торжка" — о том, как тверской князь Михаил Александрович в ответ на высылку из Торжка его наместника и избиение бывших там тверитян, придя к Торжку со своим войском, "ждал покорения чистосердечного", но, не дождавшись, победил непокорных новоторжцев и сжег город.
Следующая летописная повесть'' "О монастыре иже на Высоком", рассказывает под 1374 г. о сооружении в Серпухове князем Владимиром Андреевичем Серпуховским, по благословению преподобного Сергия, монастыря и церкви Зачатия Пресвятой Богородицы.
К 1375 г., когда великий князь московский Дмитрий Иванович воевал с великим князем тверским Михаилом Александровичем, относится повесть "О тверской войне", рассказывающая о взятии Твери и разорении Тверской земли. "Было это все за грехи наши", — заключает свой рассказ летописец.
О взятии города Костромы новгородскими ушкуйниками под предводительством некоего Прокопа и о дальнейшем пути этих разбойников по Волге рассказывает повесть под тем же 1375 г. "О костромском взятии".
Летописная повесть "О побоище иже на Пьяне" посвящена событиям 1377 г., когда, выступив против татарского царевича Арапши, молодые русские князья во главе с Иваном Дмитриевичем Суздальским, по своей беспечности, были разбиты на реке Пьяне, в результате чего не только погибли многие воины, но также был сожжен Нижний Новгород, "множество людей посекли, а жен, и детей, и девиц в плен без числа повели".
Под тем же 1377 г. идет повесть "Об Алексии митрополите". Однако повесть эта своеобразно отредактирована. Вместо широко известного на Руси жития митрополита Алексия, написанного Пахомием Сербом, включенного во многие летописи и рассказывающего о чудесных событиях жизни этого святого и, в частности, об исцелении им татарской царицы Тайдулы, в текст жития включен другой известный летописный рассказ — так называемая "Повесть о Митяе", священнике, который после смерти святителя Алексия едва не сделался митрополитом.
Повесть 1378 г. "О войне и о боище иже на Воже" рассказывает о противоборстве с Мамаем и о битве этого года на реке Воже, после которой "нечестивые измаильтяне побежали, гонимые гневом Божиим".
Второй раз это же название ошибочно стоит над повестью 1380 г. о Куликовской битве (в Симеоновской летописи в этом месте заглавие — "О великом побоище иже на Дону"). Трудно сказать, как могла произойти такая ошибка. Известно, что после поражения 1375 г. от великого князя Дмитрия Ивановича тверские князья либо не принимали участия в Куликовской битве, либо участие это было не очень значительным. Гласное или негласное противостояние Твери с Москвой продолжалось. Поэтому в Тверском сборнике начатое краткое упоминание о Куликовской битве было вычеркнуто. Возможно, здесь мы видим явление того же порядка.
Спустя семь лет, под 1387 г. в Летописце Рогожском озаглавлена краткая повесть "О Смоленском побоище" — о поражении смоленских князей в войне с Литвой.
И, наконец, под 1389 г. мы встречаем последнее заглавие краткой повести "О преставлении князя великого Дмитрия Ивановича". [17]
Впрочем, по не совсем ясным причинам в Летописце Рогожском озаглавлены не все имеющиеся здесь летописные повести. Многие из них записаны без заглавий. Это повесть об убиении в Орде Михаила Ярославича Тверского и похвальное слово Михаилу Ярославичу; повесть о Шевкале, рассказывающая о тверском восстании против татар в 1327 г.; краткая повесть о закладке Иваном Даниловичем Калитой Спасского монастыря в Москве; повесть об убиении в Орде Александра Михайловича Тверского и его сына Федора; краткая повесть о преставлении Ивана Калиты; краткая повесть о смуте и землетрясении 1352 г. в Царьграде; повесть о войне между Египтом и Антиохией 1366 г.; повесть о тяжбе Михаила Александровича Тверского с кашинскими князьями в 1367 г.; краткая повесть о нашествии немцев на Псков и освящении церкви Святой Троицы в Пскове в том же году; краткая повесть о неправедном суде над тверским князем Михаилом Александровичем в Москве 1368 г.; повесть о нашествии москвичей на Тверь в 1370 г. и о получении Михаилом Александровичем великокняжеского ярлыка в Орде; краткая повесть о битве на Скорнищеве между великим князем Дмитрием Ивановичем и Олегом Рязанским в 1371 г.; повесть 1377 г. о литовском князе Ольгерде и его сыновьях; повесть о Митяе (пространный и краткий варианты); житие княгини Василисы, жены князя Андрея Константиновича; повесть о нашествии Тохтамыша в 1382 г.; похвальное слово чернецу Исаакию — ученику преподобного Сергия; повесть о посещении Твери митрополитом Киприаном в 1389 г.; повесть о посещении митрополитом Киприаном Новгорода в 1391 г.; повесть о тяжбе между великим князем Василием Дмитриевичем и нижегородским князем Борисом Константиновичем в 1392 г.; похвальное слово преподобному игумену Сергию того же года; повесть об обновлении церкви Спаса Вседержителя в Твери в 1399 г.; пространное житие великого князя Михаила Александровича Тверского того же года; и, наконец, повесть 1409 г. о нашествии Едигея.
Говоря далее о Тверском сборнике, мы увидим сходные черты и различия между ним и Летописцем Рогожским.
Летописный сборник, именуемый Тверскою
летописью (Тверской сборник)
Летописный сборник, именуемый Тверскою
летописью (в научной литературе для краткости
чаще упоминаемый как Тверской сборник),
представляет собой второй из дошедших до нас
тверских летописных сводов. Это свод,
составленный, как явствует из его текста, в
первой половине XVI в. Сохранились три списка
Летописного сборника, именуемого Тверскою
летописью: Погодинский 68, Забелинский 69 и
Толстовский 70.
Все они датируются специалистами XVII в. и по
почерку, происхождению, месту своего нахождения,
в соответствии с дореволюционным делением
Российской империи, квалифицируются как
западно-русские (что может означать территорию
современных Белоруссии, Украины, Литвы и
частично Польши).Еще А. Рогозинский 71 установил, что переписчиком Толстовского списка был эконом Киево-Печерского монастыря Пантелеймон Кохановский, переписавший эту летопись в 1680—1682 гг. вместе с хроникой Феодосия Софоновича. На это обратили внимание А. А. Шахматов 72 и А. Н. Насонов 73.
В свою очередь А. Ф. Бычков, изучавший Погодинский список, пишет в предисловии к изданному по этому списку Летописному сборнику, именуемому Тверскою летописью, что рукопись писана "белорусскою скорописью начала 17-го века" 74. На первом листе рукописи по-польски есть указание на се владельца: "Из книг Захарии Божениека", а на полях "нередко встречаются заметки на польском языке, писанные почерком XVII века и заключающие в себе краткое содержание тех событий, перед которыми они помещены" 75.
Почему Тверская летопись сохранилась в так называемых "западных губерниях" дореволюционной России? Что связывает ее с Украиной, Белоруссией, Литвой, Полыней? Эта загадка существует уже много лет, но, насколько нам [18] известно, никто из исследователей не пытался ее разрешить. Между тем "западный след" Тверской летописи, судя по всему, имеет свое объяснение.
Как известно, последний тверской князь Михаил Борисович в 1485 г., после взятия Твери Иваном III, бежал в Литву. По опыту прежних брачных союзов между русскими и литовскими князьями он еще до своего поражения намеревался жениться на внучке великого князя литовского и короля польского Казимира IV и приобрести сильного союзника. Женился ли Михаил Борисович на литовской княжне, неизвестно. Мнения историков на этот счет противоречивы. Однако тверскому князю были пожалованы большие имения в Слонимском и Волынском округах Литвы 76.
В 1853 г. в журнале "Современник" появилось сообщение о том, что в замке Радзивиллов в городе Несвиже (неподалеку от Слонима) находится портрет дочери Михаила Борисовича, в результате замужества ставшей княгиней Радзивилл 77. Тверской историк А. К. Жизневский, попытавшись исследовать эту историю по архивам и генеалогическим записям, следов дочери тверского князя в семье Радзивиллов не нашел, но, действительно, нашел сообщение о портрете самого Михаила Борисовича 78.
Как известно, литовский княжеский род Радзивиллов вошел в историю нашей литературы тем, что сохранил древнерусскую иллюстрированную летопись, доведенную до 1206 г., — так называемую Радзивилловскую летопись 79.
Необходимо напомнить также, что в России "было принято называть Литвой государство, в состав которого входили Украина, Белоруссия, некоторые русские земли и собственно Литва" 80. Великое княжество Литовское существовало с 1240 по 1569 гг. В 1569 г. в результате Люблинской унии Литва объединилась с Польшей в Речь Посполиту, которая существовала до 1795 г. Учитывая все это, "белорусскую скоропись" и "заметки на польском языке" на Погодинском списке Тверской летописи можно, по-видимому, объяснить следующим образом.
В 1485 г. Михаил Борисович, уезжая в Литву, в числе главных ценностей своего великокняжеского архива, конечно, мог взять с собой и тверской великокняжеский свод. Но возражением против этого служат записи о событиях 1487—1499 гг., сделанные в Тверской летописи человеком, который смотрел на эти события явно не из Литвы, а из Москвы.
Выше уже говорилось о существовании гипотезы, что заказчиком Тверской летописи мог быть потомок Ивана III, получивший Тверь в свой удел. Однако изучение записей за 1487—1499 гг. подсказывает другой вариант событий. Обращает на себя внимание, что на этом коротком отрезке значительная часть сообщений связана с выдачей дочери Ивана III Елены за великого князя литовского и короля польского Александра — сына умершего к тому времени Казимира IV. Это подробные сообщения 1494 г. — об обручении Елены, 1495 г. — об отъезде ее в Литву, 1496 г. — о возвращении из Литвы бояр, сопровождавших Елену, с указанием многих имен. Все это наводит на мысль, что автором записей был тверской монах, в то время, после падения Твери, вместе с архивом Михаила Борисовича оказавшийся в Москве или в Троице-Сергиевой лавре, где продолжал вести летопись и интересоваться судьбой своего князя. Отсюда и повышенный интерес ко всему, связанному с Литвой.
Каким образом эта летопись, судя по всему, в итоге оказалась в Литве, у Михаила Борисовича? Содействовала ли в этом Елена, великая княгиня литовская, по матери приходившаяся родной племянницей тверскому князю? Был ли специально для него сделан список тверского свода? Делался ли этот список в Москве или в Литве?
В церковном отношении великое княжество Литовское в это время входило в состав западно-русской митрополии. Здесь, как и в Москве, был православный митрополит, кафедра которого в XV—XVI вв. находилась попеременно в Вильно, Новогрудке, Смоленске. Вообще же по всей Литве было значительное количество православных монастырей. То, что Тверская летопись дошла до нас в трех списках западнорусского происхождения, свидетельствует о том, что в свое время здесь она была распространена весьма широко.
Подводя итог, на наш взгляд, можно с достаточной уверенностью утверждать, что появление Тверской летописи в Литве так или иначе связано с пребыванием здесь последнего тверского князя. По данным Э. Клюга, Михаил Борисович жил в Литве в течение двадцати лет 81. Эта, говоря современным языком, эмиграция невольно склоняла его к воспоминаниям о прошлом Тверского княжества. Князь А. М. Курбский, позднее [19] пробывший в Литве примерно столько же времени, как известно, много писал. Михаил Борисович, возможно, сделал не менее важное — сохранил Тверскую летопись от растворения ее в московских сводах.
Первый список Тверского сборника был найден в результате экспедиций Археографической комиссии П. М. Строева, в середине 1830-х гг. обследовавшей рукописные собрания многих монастырей и собравшей большое количество ценных рукописей. Любопытно, что название свода как бы восходит к некоей устной традиции, когда летопись, по примеру других (например, новгородских, псковских), была названа Тверской летописью. Вероятно, так называл ее историк М. П. Погодин, который, как можно предполагать, первым открыл эту летопись и в собрании которого она находилась. При издании в 1863 г. Погодинского списка в XV томе Полного собрания русских летописей слово "именуемый", очевидно, вставил главный редактор Летописей А. Ф. Бычков.
Начиная с А. Ф. Бычкова, изучением текста сборника занимались В. С. Борзаковский, И. А.Тихомиров, А. А. Шахматов, А. II. Насонов, Д. С. Лихачев, Я. С. Лурье, М. А. Ильин, Б. И. Дубенцов, В. А. Кучкин, Г. М. Прохоров и др. Уже А. Ф. Бычков обратил внимание на тс места в тексте, где сказано, что свод составлен в 1534 г. неким ростовским переписчиком. Он же назвал пять источников, на которых, по его мнению, основан свод: Хронограф, Софийский временник, Новгородская летопись, Суздальская летопись и Летописец княжения Тверского — тверская летопись, написанная "по повелению тверского великого князя Бориса Александровича" 82. Он же обратил внимание на ряд уникальных сведений Тверского сборника, не встречающихся ни в одной русской летописи.
В. С. Борзаковский при работе над "Историей Тверского княжества" наряду с другими летописями пользовался и Тверским сборником, однако не в той степени, как можно было бы предполагать. В приложении к "Истории" он опубликовал заметку о перепутанности некоторых тверских известий, касающихся поездки в Орду князей Ивана Михайловича Тверского и Юрия Всеволодовича Холмского, а также о перестановке некоторых мест в "Повести о Плаве" 83 и, судя по всему, относился к Тверскому сборнику несколько осторожно.
Первым, кто попытался более подробно разобраться в Тверском сборнике, был И. А. Тихомиров. В своей работе "О сборнике, именуемом Тверской летописью", он уточнил источники, лежащие в основе этого текста, тщательно проанализировал состав летописи. Главное же его внимание привлекли "сказания (повести и жития), вошедшие в Тверской сборник" 84.
Следующим важным этапом изучения Тверской летописи, в значительной мере заложившим вообще Основы современного летописеведения, стал труд А. А. Шахматова "Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной" 85. В этом труде А. А. Шахматов впервые ввел понятие летописного свода и, опираясь на него, пришел к выводу, что в Тверском сборнике механически соединены два летописных свода. Первая часть сборника, от Адама до 1255 г., представляет собой ростовский летописный свод, составленный в 1534 г., но почему-то обрывающийся на середине XIII в. К этой первой части присоединена Тверская летопись, начинающаяся с 1247 г. и заканчивающаяся 1499 г. 86 Выводы А.А. Шахматова о структуре Тверского сборника позднее были поддержаны последующими исследователями и сегодня являются общепринятыми.
А. Н. Насонов, развивая идею А. А. Шахматова о двух летописных сводах, лежащих в основе Тверского сборника, сосредоточил основное внимание на уточнении источников первой и второй части. В качестве источников первой части, т. е. ростовского свода 1534 г., А. Н. Насонов, вслед за И. А. Тихомировым и А. А. Шахматовым, называет Софийскую первую и Новгородскую первую летописи, ростовские летописные материалы и московское митрополичье летописание начала XVI в. (киевские и некоторые другие летописи в качестве источников А.Н. Насонов в данном случае ставит под сомнение) 87.
Подробно исследуя вторую часть Летописного сборника, именуемого Тверскою летописью, А. Н. Насонов пришел к заключению, что "в Тверском сборнике и также в Рогожском летописце в части до 1375 г." содержится текст "сокращенной редакции тверского свода 1455 г." 88. Во вторую часть Тверского сборника вошли также некоторые фрагменты ростовского владычного свода (в частности, перечисление ростовских епископов), так называемый "летописный отрывок [20] 1276 г." (о видении после убиения рязанского князя Романа) и широко известное на Руси житие митрополита Алексия. "Свод 1534 г., — пишет А. Н. Насонов, — таким образом почти не отразился на 2-й части Тверского сборника в тексте до 1375 г. Только житие митрополита Алексия могло быть заимствовано из свода 1534 г., но и для такого утверждения пока данных нет" 89.
Позднее, в работе "О тверском летописном материале в рукописях XVII века", комментируя найденный им "Музейский фрагмент Тверской летописи", А. Н. Насонов писал: "Из так называемой "второй части Тверского сборника" для исследователя-текстолога особенно важной представляется та часть ее, к которой имеется параллельный текст в Рогожском летописце, контролируемый Никоновской летописью. Наличие параллельного текста позволило сделать определенные выводы. Так, изучение данного отрезка дало возможность установить существование не только тверской летописи, тверских известий, местных записей, но и тверского свода, т. е. компилятивного, сложного труда, заключающего в себе материал разных княжеств и земель" 90.
Последующие исследователи Тверского сборника сосредоточивали свое внимание на тех или иных частных вопросах. Так, Я. С. Лурье обратил внимание на различия между Тверским сборником и летописью, использованной иноком Фомой в "Похвальном слове Борису Александровичу" 91. В. А. Кучкин, Я. С. Лурье и Г. М. Прохоров подвергли сомнению тезис А. Н. Насонова о существовании тверского свода 1455 г. 92
Б. И. Дубенцов провел тщательный анализ одного из наиболее спорных мест второй части Тверского сборника — "Предисловия Летописца княжения Тверского", о чем будет сказано ниже.
При изучении Тверского сборника высказывались замечания о его "сбитости и спутанности" (А. А.Шахматов), о "ревизии тверских летописных текстов, произведенной в Москве" (Я. С. Лурье), о том, что это "скудная" и "бедная" летопись (архиепископ Берлинский и Германский Марк — М. Арндт). Последнее замечание высказано при сравнении Тверского сборника с Никоновской летописью 93. Отвечая на это, можно сказать, что, на наш взгляд, Тверской сборник, напротив, лучше сохранил черты древних летописей — например, к Лаврентьевской он, безусловно, ближе, чем к Никоновской.
В целом же Тверской сборник, как и Летописец Рогожский, можно считать достаточно изученным. Что касается обобщений, то их, говоря о последнем периоде тверского летописания, сделал Д. С. Лихачев. "В отличие от Новгорода, ограничивавшего круг своих исторических интересов местными преданиями, — пишет он, — Тверь вслед за Москвой возрождает общерусские исторические традиции Киева. Тверские книжники в течение всего XV в. неоднократно обращаются к литературным произведениям Киевской Руси, переделывая их, редактируя их, переписывая и заимствуя из них для собственных сочинений отдельные образы и целые отрывки. Тверская литература обращается к патриотическому воодушевлению "Слова о Законе и Благодати" митрополита Илариона, к широте исторической мысли "Повести временных лет", к сказаниям о князьях Борисе и Глебе, чей культ на протяжении всех веков связывался с политическими идеалами общерусского единства, к произведениям Кирилла Туровского и Киево-Печерскому патерику, пересоставленному в Твери в начале XV в. в новой, так называемой Арсениевской редакции.
В своем политическом развитии Тверь значительно обгоняла Новгород. Политическая борьба тверских великих князей с сепаратистскими стремлениями кашинских князей воспитала в Твери мысль о политических преимуществах сильного единодержавного правления. И в этом отношении Тверь не только следовала за Москвою, но в некоторых своих идеях опережала ее. Так, раньше, чем в Москве, в Твери создается теория самодержавной власти великого князя. Тверь соперничает с Москвою в борьбе за главенствующую роль в том общерусском, национальном государстве, необходимость создания которого все больше входила в сознание в самых различных областях Руси" 94. При этом, отмечает Д. С. Лихачев, "Тверская летопись на всех своих этапах XV в. выступает как летопись общерусская" 95.
Д. С. Лихачев обращает особое внимание на [21] стиль Тверской летописи. "Комментирование исторических событий, — пишет он, — занимает видное место в Тверской летописи, составляя ее отличительную характерную черту. Характеристики князей, лирические отступления, нравоучительные тирады, направленные главным образом против врага Твери — Москвы, определяют стиль Тверской летописи. Она торжественна, патетична, иногда риторична и всегда тенденциозна. Это типичная летопись, выполненная заботой самодержавного в своих устремлениях великого князя" 96.
Так же, как и в случае с Летописцем Рогожским, проследим структуру каждой из частей Тверского сборника.
Первая часть, от Адама до 1255 г., в Тверском сборнике прежде всего намного обширнее хронологически соответствующей ей части Летописца Рогожского. Если в Летописце Рогожском она составляет 34 столбца печатного текста, то в Тверском сборнике — 397.
Тверской сборник открывается главой "Хронограф, глаголемый летописец русский". Здесь нет рассказа о шести днях творения. Коротко перечислив отрезки времени между основными событиями от Адама до года, предшествующего Рождеству Христову, автор хронографа начинает подробное повествование с Благовещения Пресвятой Богородицы и Рождества Иисуса Христа. От Христа рассказчик переходит к Апостолам и здесь же, на первых страницах христианской истории, описывает путь Апостола Андрея Первозванного по будущим русским землям, водружение им креста на месте будущего Киева и благословение места, где впоследствии встанет Новгород. Кратко рассказав о наиболее известных римских и византийских императорах от Августа до Михаила III и о деяниях семи вселенских соборов, летописец обращается к русской истории и, перечислив русских князей от Рюрика до Ивана Грозного и их родословие, начинает подробное повествование о начале Русской земли. Эта часть Тверского сборника, как и другие русские летописи, содержит текст, близкий к "Повести временных лет", однако вскоре летописец оставляет "Повесть" и переходит к так называемому Софийскому временнику, по которому излагает предания о начале Русской земли, о призвании варягов, о княжении первых русских князей, так называемое учение о верах, включал знаменитую речь философа, в которой излагается Ветхий и Новый Завет, подробно повествует о княжении Владимира Святого, об убиении князей Бориса и Глеба и затем преимущественно ведет повествование по княжениям киевских и владимирских князей, как бы соединяя вместе жанр русской летописи и византийской хроники. От изложения текста по княжениям есть отдельные отступления — например, повесть о преставлении Феодосия Печерского, повесть о перенесении мощей Николая Чудотворца, сказание о новгородской иконе Божией Матери, сказание об убиении Андрея Боголюбского, повесть о битве на Калке, повесть об убиении Михаила Черниговского в Орде — но в целом принцип повествования по отдельным князьям выдержан довольно строго.
Текста, полностью идентичного первой части Тверского сборника, в других летописях не встречается, что давно привело исследователей к заключению, что автором летописного свода, прерванного здесь на 1255 г. и, вероятно, имевшего продолжение до времени Ивана Грозного, был летописец из-под Ростова, под 6527 (1019 г.) записавший о себе следующее: "Молю вас, братья, праведных и благородных, читающих и слушающих книги эти, если кто найдет много недостающего или несовершенного, да не осудит меня, ибо не киевлянин родом, не из Новгорода, не из Владимира, но из села Ростовской земли, и сколько нашел, столько со старанием написал; а что не смог, то как могу написать, чего не видел перед собою? Ибо не имею многих памяток, не научился ученым наставлениям, как сочинять повести и украшать их премудрыми словесами, как обычно делают риторы..." 97.
Было бы ошибкой буквально понимать в данном случае слова летописца. Они — типичный для того времени литературный прием авторского уничижения, общепринятый в древнерусской литературе. В них слышится скрытая полемика с приверженцами стиля "плетения словес". Характерен повод, по которому летописец делает это замечание. Пропуская из-за большого объема Судебник Ярослава Мудрого и Устав Владимира Мономаха, иначе говоря, редактируя летопись в соответствии с се жанром, он просит за это прощения, но все-таки делает, как ему представляется правильным, — т. е. поступает как опытный летописец.
На эту черту составителя Тверского сборника указал еще А. Ф. Бычков. "Нельзя не обратить внимания... — писал он, — что составитель Летописного сборника, именуемого Тверскою летописью, был не простым переписчиком материалов, имеющихся у него под рукою, но разумно понимал свое дело..." 98. Далее указывается на два места Тверского сборника (стлб. 108 и стлб. 285), где летописец редактирует текст, исправляя возникшие со временем анахронизмы. [22]
Переходя ко второй части Тверского сборника, необходимо отметить, что эта часть, в центре которой события, связанные с Тверским княжеством, собственно, и есть произведение тверских авторов, памятник древней тверской литературы. Выше уже говорилось, как от княжения к княжению, от свода к своду летопись пополнялась новыми текстами — погодными записями, летописными повестями, житиями святых... Начавшись с записи 1285 г. о закладке каменной церкви Святого Спаса в Твери, летопись донесла до нас сведения обо всех наиболее значительных событиях и людях тверской истории эпохи княжества.
Какие же произведения, помимо погодных записей, входят во вторую часть Тверского сборника? Это повесть о Михаиле Ярославиче Тверском (с похвальным словом этому князю), повесть о Шевкале, повесть об Александре Михайловиче Тверском и его сыне Федоре, житие митрополита Алексия, повесть о нашествии Ольгерда в 1368 г. ("первой Литовщине"), повесть о тяжбе Михаила Александровича Тверского и Дмитрия Ивановича Московского, повесть о взятии Михаилом Александровичем Торжка, повесть о взятии Дмитрием Ивановичем Твери в 1375 г., повесть о новгородских ушкуйниках, повесть о битве на реке Пьяне, родословие митрополита Алексия, повесть о Митяе, повесть о битве на реке Воже, начало и конец "Задонщины", повесть о нашествии Тохтамыша, повесть о смоленском побоище, повесть о встрече митрополита Киприана в Твери, повесть о взятии татарами Нижнего Новгорода, повесть о Темире Аксаке, сказание о Владимирской иконе Божией Матери, повесть о взятии Витовтом Смоленска, повесть о Темире Кутлуе, повесть о преставлении Михаила Александровича Тверского, предисловие Летописца княжения Тверского, родословие тверских князей, повесть о Михаиле Александровиче Тверском, повесть о Юрии Смоленском, повесть о Плаве, повесть о хождении Ивана Михайловича в Орду, повесть о побоище рязанском, сказание о ростовской церкви Пресвятой Богородицы, сказание о нашествии Едигея, повесть об Исидоре митрополите, повести о походе Ивана Васильевича на Новгород в 1471 и 1478 гг., повесть о взятии Твери Иваном Васильевичем в 1485 г., повесть о взятии Казани.
Летописные повести, перечисленные здесь, различны по объему и по художественным достоинствам. Одни из них принадлежат тверским авторам, другие заимствованы из летописей иных княжеств и лишь обработаны тверским летописцем. Такие произведения, как житие митрополита Алексия, повесть о Митяе, повесть о нашествии Тохтамыша, повесть о Темире Аксаке, сказание о Владимирской иконе Божией Матери, были широко известны но всей Древней Руси. И тем не менее, как уже говорилось выше, у Тверской летописи, где тверские и нетверские произведения соединены воедино, свое ярко выраженное лицо.
Одна из особенностей второй части Тверского сборника, изначально привлекающая к себе внимание исследователей, — наличие в ней под 1402 г. текста под названием "Предисловие Летописца княжения Тверского". О каком предисловии и о каком летописце (т. е. летописи) здесь идет речь?
Б. И. Дубенцов, посвятивший этому тексту из Тверского сборника специальное исследование 99, подробно проанализировал различные точки зрения на этот вопрос. Прежде всего следует уточнить, какой именно объем текста имеется в виду. А. А. Шахматов включал в предполагаемый "летописец" некоторые места текста с 1325 г. и записи с 1402 по 1425 гг. А. Н. Насонов считал, что это текст второй части Тверского сборника с 1285 по 1455 гг. Б. И. Дубенцов, подробно рассматривая и сличая различные летописи, пришел к выводу, что "Предисловие Летописца княжения Тверского" — это всего лишь часть повести или жития, посвященных Михаилу Александровичу Тверскому. Однако это мнение вряд ли можно считать окончательным и бесспорным. Вот почему, вслед за Б. И. Дубенцовым, необходимо сделать обзор основных точек зрения на самое, пожалуй, неясное место Тверского сборника.
А. Ф. Бычков, издавая Тверской сборник, первым высказал мнение, что "Летописец княжения Тверского" — это летопись, составленная "по повелению тверского великого князя Бориса Александровича", в которой описано "время княжения Михаила Александровича" 100.
В. О. Ключевский, также обративший внимание на этот текст, сравнивая его с соответствующими местами Новгородской четвертой и Никоновской летописей, считал, что в Тверском сборнике, как и в других источниках, содержится не летопись времен Михаила Александровича, а его житие. Как заметил В. О. Ключевский по поводу автора этого текста в Тверском сборнике, он пишет "не летопись, а биографию кн. Михаила... Причем отрочество князя и его воспитание изображено обычными чертами житий" 101.
И. А. Тихомиров также считал, что в данном [23] случае речь идет не об особой летописи, а именно о повести, посвященной Михаилу Александровичу. Что же касается заголовка "Предисловие Летописца", то он, по мнению И. А. Тихомирова, "вставлен, по всей вероятности, составителем сборника" 102.
Точка зрения А. А. Шахматова состояла в том, что житие Михаила Александровича попало в Тверской сборник, как часть летописи, которой пользовался переписчик. "В начале XV в., — пишет он, — по распоряжению епископа Арсения, составлено житие Михаила, в середине же этого века, по распоряжению князя Бориса Александровича, сочинена Тверская летопись, существенную часть которой составило житие Михаила Александровича: из этого жития заимствовано предисловие, несколько измененное и распространенное, из него же заимствованы и другие части: историческая и риторическая, содержащие похвалу князю" 103. Как считал А. А. Шахматов, "Летописец княжения Тверского" обнимал "события трех княжений — Александра, Михаила и Ивана" 104.
Признавая, что "Предисловие Летописца" в составе Тверского сборника "по своему смыслу относится скорее к повести о в. к. Михаиле, чем к летописи", М. А. Ильин считал, что во время переработки тверского летописного свода при великом князе Борисе Александровиче "были использованы более ранние записи о Михаиле Александровиче, и к ним было придано пышное, в стиле Епифания Премудрого, предисловие, ставшее одновременно и предисловием к новой редакции этого свода". Цель этого предисловия в своде Бориса Александровича — "возвеличить род князей тверских" 105.
Поскольку выше упомянут Епифаний Премудрый, следует сказать и о том, что высказывалось мнение, что "предисловие" вообще было написано Епифанием Премудрым 106.
Однако вернемся к основному тексту повести о Михаиле в составе Тверского сборника. А. А. Шахматов считал, что в сборнике два разных памятника о Михаиле — летописный рассказ о кончине Михаила под 1399 г. и часть особого жития Михаила под 1402 г. 107
Сопоставляя тексты жития Михаила в Тверском сборнике и Никоновской летописи, Б. И. Дубенцов пришел к выводу, что они "представляют собой две разные редакции этого памятника, написанные разными лицами и с разными целями" 108. Редакция Никоновской летописи, восходящая, вероятно, к редакции епископа Арсения, в большей степени отражает точку зрения на Михаила Церкви, редакция Тверского сборника, писавшаяся, вероятно, по заказу Бориса Александровича, — точку зрения князя и дружины.
В своем месте уже были подробно изложены результаты изучения Тверского сборника А. П. Насоновым. Разделяя в целом взгляды А. Ф. Бычкова, он считает текст Тверского сборника под 1402 г. не повестью или житием, а именно "Предисловием Летописца княжения Тверского", как это указано в тексте, основной же текст второй части Тверского сборника до 1455 г. — сводом великого князя Бориса Александровича 109.
Что касается Б. И. Дубенцова, изучая параллельные тексты летописей и сопоставляя точки зрения различных исследователей, он пришел к выводу, что встречающиеся во второй части Тверского сборника заголовок "Предисловие Летописца княжения Тверского" и подзаголовки "О Шевкале", "Начало великого княжения князя Михаила Александровича", "Начало княжения великого князя Ивана Михайловича Тверского" вставлены в текст компилятором последнего тверского свода в 1499 г.
Общий вывод, который делает Б. И. Дубенцов, заключается в том, что "свод, идущий в Тверском сборнике до и вслед за текстом "Повести о Михаиле", нельзя назвать "Летописцем княжения Тверского", это какой-то иной свод, к которому не имеют отношения слова о заказе Бориса, имеющиеся в "Повести". Б. И. Дубенцов высказывает догадку, что "в основе всей второй части Тверского сборника лежит свод Ивана Михайловича 1425 г., открытый А. Н. Насоновым" 110.
В другой своей работе — «"Повесть о Плаве" и "Летописец княжения Тферскаго"» Б. И. Дубенцов частично изменил и уточнил эти выводы. В частности, он пришел к заключению, что в числе источников Тверского сборника был свод епископа Арсения 1409 г., откуда летописцем перенесена так называемая "Повесть о Плаве" 111.
На наш взгляд, исходя из анализируемого текста Тверского сборника, наиболее близкой к истине [24] применительно к "Летописцу княжения Тверского" остается все же точка зрения А. А. Шахматова.
Подводя итоги рассмотрению всей второй части Тверского сборника, подчеркнем главное — Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью, на протяжении с 1285 по 1499 гг. представляет собой единственный памятник, полностью представляющий тверское летописание с первого и, по-видимому, до последнего года его существования. Несмотря на наличие большого количества тверских известий в другой тверской летописи — Летописце Рогожском, а также в летописях Никоновской и Симеоновской, несмотря на некоторые недостатки, внесенные в Тверской сборник сводчиками и переписчиками (этим недостаткам порой придавалось преувеличенное значение), именно Тверской сборник является наиболее полным и законченным текстом тверской летописи.
* * *
Итак, мы, подобно составителям древних тверских
сводов, имеем перед собой два источника, два
летописных текста. Как и древние составители,
после внимательного прочтения и сравнения мы
стоим перед выбором: что должно войти в новый,
единый свод? Свод, который был бы максимально
приближен к подлинным тверским сводам, который
вобрал бы в себя все главное в тверском
летописании и который, продолжая традицию,
сегодня, через пятьсот лет после составления
последнего летописного свода, можно было бы
назвать тверским сводом 1999 г.?Выше мы говорили о том, что наиболее полный текст тверской летописи содержится во второй части Тверского сборника. Однако у этого свода нет начала, так как первая часть Тверского сборника представляет собой совершенно иной свод. На наш взгляд, как явствует из всего сказанного о тверских летописях, традиционным началом, от сотворения мира до первой записи о закладке собора Святого Спаса в Твери, в Тверском своде был тот самый текст, который мы видим сегодня в начале Летописца Рогожского.
Этот вывод в свое время сделал еще А. Н. Насонов, который писал: "Приходится полагать, что начало исследуемого тверского свода сохранилось не в Тверском сборнике, а в Рогожском летописце" 112. Несмотря на то, что тезис А. Н. Насонова об общем протографе Летописца Рогожского и Тверского сборника, когда речь идет о записи событий XIV в., подвергнут сомнению, это не касается начала свода в той сокращенной редакции, о которой неоднократно говорит А. Н. Насонов. "Первоначальный текст до 1285 г., откуда начинались тверские известия, — резюмирует он в конце своего исследования, — автор заменяет весьма сжатым, почти конспективным изложением исторических событий всемирной и русской истории..." 113.
Этот сокращенный вариант начала тверского свода, по-видимому, не устроил позднейшего сводчика 1534 г., который и заменил его нынешним весьма пространным началом, составляющим первую часть Тверского сборника.
Таким образом, реконструируя древний тверской свод, неоднократно упоминаемый А. Н. Насоновым (независимо от точной датировки этого свода), мы включаем в него начало Летописца Рогожского — от сотворения мира до сообщения 1288 г. о смерти епископа Игнатия и вторую часть Тверского сборника, начиная с 1285 г., который в соответствии с общепринятой традицией считается годом начала тверского летописания. На наш взгляд, именно такой свод даст наиболее верное представление о тверской летописи в целом.
В приложении публикуется древнейший фрагмент тверской летописи с 1285 по 1305 гг. — из состава тверского свода 1305 г. (Лаврентьевской летописи).
Примечания Летописца Рогожского, Тверского сборника, Лаврентьевской летописи имеют отдельную нумерацию.
Древнерусские тексты воспроизведены по изданиям:
Летописец Рогожский — ПСРЛ, т. XV, I, Пг., 1922.
Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью — ПСРЛ, т. XV, СПб., 1863.
Лаврентьевская летопись — ПСРЛ, т. I, 2-е изд., Л., 1926—1928.
Летописи публикуются параллельно на древнерусском языке и в переводе (билингвой). (древнерусский текст в сетевом издании не приводится - Thietmar. 2007)
Текст воспроизведен по изданию: Тверские летописи. Древнерусские
тексты и переводы. Тверь. Тверское книжно-журнальное издательство. 1999
© текст - Исаков В. И. 1999
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Halgar Fenrrirsson. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Тверское областное книжно-журнальное издательство. 1999
© текст - Исаков В. И. 1999
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Halgar Fenrrirsson. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Тверское областное книжно-журнальное издательство. 1999
Комментарии
1 Обрезалось при сканировании2 Обрезалось при сканировании
3 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971, с. 54.
4 Воронин Н. Н. Тверское зодчество XIII—XIVвв. // Известия АН СССР. Серия истории и философии. М., 1945, т. II, № 5, с. 373-386.
5 Красносельцев Н. Сведения о некоторых литургических рукописях Ватиканской библиотеки. Казань, 1885, с. 18.
6 Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. М., 1980, с. 44.
7 Костомаров Н. И. Лекции по русской истории. СПб., 1862, с. 89.
8 Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М.-Л., 1938, с. 312.
9 Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества. Опыт реконструкции тверского летописания с XIII до конца XV в. // Известия АН СССР. Серия VII. Отдел гуманитарных наук. Л., 1930, № 10, с. 769.
10 Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940, с. 106.
11 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 106.
12 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 769.
13 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 287.
14 ПСРЛ, т. I, Л., 1926-1928, стлб. 482-483.
15 Вздорнов Г. И. Указ. соч., с. 44.
16 РГБ, отдел рукописей, ф. 173, № 100.
17 Леонид, архим.: Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности IX—X вв. — ЧОИДР, 1890, кн. 3, отд. III; Истрин В. М. Книги временные и образные Георгия Мниха II Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе, т. I-II, Пг. 1920—1922; Айналов Д. В. Миниатюры древнейших русских рукописей в музее Троице-Сергиевой лавры и на ее выставке. — В кн. Краткий отчет о деятельности Общества древней письменности и искусства за 1917—1923 годы. Л., 1926; Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965; Евсеева Л. М., Кочетков И. А., Сергеев В. И. Живопись Древней Твери. М., 1974; Попов Г. В., Рындина А. В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV—XVI вв. М., 1979; Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980 и др.
18 Леонид, архим. Указ. соч., с. 16.
19 Айналов Д. В. Указ. соч., с. 30.
20 Подобедова О. И. Указ. соч., с. 22.
21 Айналов Д. В. Указ. соч., с. 30.
22 ПСРЛ, т. V, с. 207.
23 Вздорнов Г. И. Указ. соч., с. 50.
24 Подобедова О. И. Указ. соч., с. 48.
25 ПСРЛ, т. I, стлб. 487.
26 Приселков М. Д. Лаврентьевская летопись (история текста): Ученые записки Ленингр. гос. университета, № 32. Серия историч. наук, вып. 2. Л., 1939.
27 Евсеева Л. М., Кочетков И. А., Сергеев В. Н. Указ. соч., с. 8.
28 Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб, 1910, с. 414.
29 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 109.
30 Лихачев Д. С. Указ. соч., с. 287.
31 Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976, с. 34.
32 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 709.
33 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 113.
34 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 769.
35 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
36 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 768.
37 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 121.
38 Г. М. Прохоров считает, что после свода 1327 г. тверских летописных сводов больше не было и тверские летописи велись не как общерусские, а как местные. При этом, по его мнению, с середины XIV в. в течение длительного времени параллельно существовало тверское и кашинское летописание. "Мы не можем утверждать, — пишет Г. М. Прохоров, — что летописанию Твери и после 1328 г. были свойственны широта охвата и сознание общерусского единства". — Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 8. Л., 1976, с. 202.
39 По поводу "Владимирского полихрона "существуют разные точки зрения. А. А. Шахматов, А. Н. Насонов и другие называют так свод митрополита Фотия 1423 г.
40 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
41 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
42 Приселков М. Д. Указ. соч., с. 117.
43 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 770.
44 Кучкин В. А. Тверской источник Владимирского полихрона. Летописи и хроники. 1976 г. М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976, с. 102-112.
45 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
46 Прохоров Г. М. Указ. соч., с. 192-194.
47 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
48 Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв., М., 1980.
49 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 771.
50 ПЛДР, т. V.
51 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 741.
52 Кучкин В. А. О тверском летописном материале в составе двух рукописных сборников. Проблемы источниковедения. Т. 9. М., 1961, с. 341-349.
53 Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994, с. 32-33.
54 РГБ, ф. 247, Рогожск. собр., № 253.
55 Шахматов А. А. Обозрение.., с. 312.
56 Там же, с. 311.
57 Там же, с. 312.
58 Там же, с. 311-321. Позднее А. А. Шахматов датировал свод 1448 г. 30-ми годами XV в.
59 Насонов А. Н. Указ соч., с. 765.
60 Приселков М. Д. Указ соч., с. 117.
61 Там же, с. 117.
62 Лурье Я. С. Указ соч., с. 50.
63 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV—XVI вв., часть 2-я, Л-Я. Л., 1989, с. 23.
64 Прохоров Г. М. Избыточные материалы.., с. 185.
65 Там же, с. 186.
66 Там же, с. 194.
67 Насонов А. Н. Указ. соч., с. 751.
68 РНБ, собр. Погодина, № 1414.
69 ГИМ, Музейск. собр., № 2886.
70 РНБ, Р. IV. 214.
71 А. Рогозинский. Кройника Феодосия Софоновича и ее отношение к "Киевскому Синопсису "Иннокентия Гизеля // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. XV, кн. 4. СПб., 1910. с. 279.
72 Шахматов А. А. Предисловие к Ипатьевской летописи. ПСРЛ., т. II. СПб., 1908 .
73 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958, с. 26.
74 ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863, с. VI.
75 Там же, с. VI.
76 Клюг Э. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994, с. 367.
77 Шнилевский Н. М. Путешествие по Полесью и Белорусскому краю. Современник. СПб., 1853, т. XI, с. 50.
78 Жизневский А. К. Портрет тверского великого князя Михаила Борисовича. Тверь, 1889.
79 Библиотека РАН, № 34. 5. 30.
80 Седляревич Т. И. О связях Белоруссии с тверским Верхневолжьем в XIII—XVII вв. Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие. Материалы международной научной конференции. Тверь, 1997, с. 76.
81 Клюг Э. Указ. соч., с. 367.
82 ПСРЛ, т. XV, СПб., 1863, с. V.
83 Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876, с. 242-270.
84 Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью// Журнал Министерства народного просвещения, 1876, № 12, отд. 2, с. 273.
85 Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной ": Отчет о сороковом присуждении наград гр. Уварова. Записки Академии Наук по историко-филологическому отделению, 1899, т. IV, № 2.
86 Шахматов А. А. Указ. соч., с 217-220.
87 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 711-723.
88 Там же, с. 771.
89 Там же, с. 738.
90 Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII века // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958, с. 31.
91 Лурье Я. Роль Твери в создании Русского национального государства: Ученые записки ЛГУ, 1939, № 36, с. 97-101.
92 Кучкин В. А. Арсений Николаевич Насонов. Биография и творческий путь: Летописи и хроники / Сборник статей 1973 г. М., 1974, с. 12; Лурье Я. С. Общерусское летописание XIV—XV вв. Л., 1976, с. 50, 55; Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1976, т. 8, с. 187-202.
93 О некоторых стилистических аспектах литературных памятников XIV—XVI веков Тверского княжества // Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие: Материалы международной научной конференции. Тверь, 1997, с. 190.
94 Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947, с. 320-321.
95 Там же, с. 323.
96 Там же, с. 329.
97 ПСРЛ, т. XV, стлб. 142.
98 Там же, с. VI.
99 Дубенцов Б. И. К вопросу о так называемом "Летописце княжения Тферскаго". ТОДРЛ, т. XIII, М.-Л., 1957, с. 118-157.
100 ПСРЛ, т. XV, с. V.
101 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871, с. 178.
102 Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью. ЖМНП, 1876, № 12, с. 280.
103 Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова... с. 220—221.
104 Там же, с. 232.
105 Ильин М. А. Тверская литература XV в. как исторический источник. Труды Историко-архивного института, т. III, М., 1947, с. 22, 24, 28.
106 Седельников А. Д. Из области литературного общения в начале XV века (Кирилл тверской и Епифаний "московский"). ИОРЯС, т. XXXI, 1926, с. 162.
107 Шахматов А. А. Общерусские летописные своды... ЖМНП, 1900, № 9, с. 163, 175.
108 Дубенцов Б. И. Указ. соч., с. 139.
109 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 743.
110 Дубенцов Б. И. Указ. соч., с. 155-156.
111 Дубенцов Б. И. "Повесть о Плаве "и "Летописец княжения Тферскаго". ТОДРЛ, т. 14, М.-Л., 1958, с. 179.
112 Насонов А. Н. Летописные памятники.., с. 737.
113 Там же, с. 771.
Из Лаврентьевской летописи
В тот же год заложена была церковь каменная в Твери благоверным князем Михаилом и матерью его Оксиньею и преподобным епископом Семеном. Переменили имя церкви с Козьмы Демьяна на Святого Спаса Преображение 2.
В тот же год. Захватила Литва тверского владыки волость Олешню 3, и собрались тверичи, москвичи, волочане, новоторжцы, зубчане, ржевичи и, пойдя, побили Литву в лесу, в канун Спасова дня, и помог Бог христианам, великого князя их Довмонта 4 убили, иных поймали, а других перебили, полон весь отняли, а остальные разбежались.
В год 6794 (1286).
В год 6795 (1287).
В год 6802 (1294) ................................ к Москве, а не было ему вести, что в Москве полки татарские и Андрей князь 5. И нашелся поп. Тот поп проводил князя в путь, и так заступил Бог князя молитвою дедовою и отчею, и не презрел Бог слез и молитвы матери его. Татары же и Андрей князь, услышав о приходе князя Михаила 15, не пошли на Тверь, но повернули на Волок 7. И на Волоке то же зло сделали, и из лесов людей вывели, и пошли назад к Переяславлю 8.
Той же зимой князь Федор Ростиславич 9 сел в Ярославле. А Андрей пошел в Великий Новгород. Татары же пошли восвояси.
Той же зимой Андрей пришел из Новгорода в Торжок.
Той же зимой царь татарский пришел в Тверь, имя ему Токтомерь 10, и, много тягости людям учинив, пошел восвояси.
Той же зимой. Преставился князь Федор Рязанский 11.
В год 6803 (1295). Дмитрий 12, великий князь, пошел в отчину свою мимо Торжка. Андрей князь перенял его на броду. Сам князь переправился через реку, а товар вьючный не успели переправить. И отнял князь Андрей товар.
Той же весной Федор Ростиславич пожег Переяславль.
В тот же год. Преставился великий князь Дмитрий близ Волока.
В тот же год. Преставился епископ рязанский Василий 13.
В тот же год. Женился князь Михаиле в Твери, и венчал его епископ Андрей в церкви Святого Спаса, месяца ноября в 8-й день, на Собор Архистратига Михаила 14.
В год 6804 (1296). Погорел город Тверь в субботу на 6-й неделе после Пасхи, утром на Собор святых отцов 15.
В тот же год. Поставлен был епископ Семен 10 во Владимире, в ноябре месяце.
В год 6805 (1297). Пришел Андрей князь из татар, и собрал войско, и хотел идти на Переяславль ратью, а от Переяславля к Москве и к Твери. Услышав же об этом, князь Михаиле Тверской и князь Данило Московский 17 собрали войско, и пришли, и стали близ Юрьева 18 против полчищ Андрея во Владимире. И так не дали пойти Андрею на Переяславль. Князь же Иван Дмитриевич 19, идя в Орду, приказал князю Михаилу блюсти отчины свою и Переяславля. И едва боя не было между ними. И заключили мир, и пошли восвояси.
В год 6806 (1298), на Святой неделе в субботу, в ночь на Фомину неделю, в городе Твери загорелся двор княжий. Чудом Бог заступил князя. Ни множество людей, в сенях спавших, ничего не почувствовали, ни сторожа. Но сам князь с княгинею, почувствовав огонь, выскочили, не успев ничего вынести. И так погорело немало имущества, золота и серебра, оружия и одежды.
В тот же год. Мор на скот был.
В тот же год. Засуха была, загорались болота и леса.
В тот же год. Болел князь сильно.
В год 6807 (1299), месяца мая в 19-й день. Вокруг солнца был круг грозный.
В тот же год Федор Ростиславич приходил к Смоленску ратыо и, не сделав ничего, возвратился.
В тот же год, месяца сентября в 15-й день, в понедельник после вечерни. Родился у князя [217] Михаила Тверского сын, и нарекли имя ему Дмитрий.
В тот же год. Преставился князь Ярослав Пронский 20.
В год 6808 (1300), в субботу Страстной недели. Па наступающую Пасху Господню погорел Новгород Великий.
В тот же год. Преставился епископ Климент 21.
В тот же год, с весны. Ветры сильные были, и дожди, и грома. В Торжке тучей на одном часу рои сделало, и домов несколько снесло до основанья.
В тот же год. Александр Глебович 22 из Смоленска приходил ратью к Дорогобужу 23 и, обступив город, воду отнял. Князь Андрей Вяземский 24 пришел с вяземцами и помог дорогобужцам. И убили у Александра сына, а самого князя Александра и брата его Романа 25 ранили, а смолян убили сто человек, и Александр возвратился восвояси.
В тот же год рязанские князья Ярославичи 26 (пропуск в летописи — В. И.) ... у Переяславля.
В тот же год. Митрополит Максим 27, не вытерпев татарского насилия, оставил митрополию и убежал из Киева, и весь Киев разбежался. А митрополит пошел к Брянску, и оттуда пошел в Суздальскую землю, со всем своим окружением.
В тот же год. Преставился Федор Ростиславич в Ярославле, чернецом и в схиме 28.
В тот же год, месяца октября в 11-й день. Родилась у князя Михаила Тверского дочь, и наречено имя ей Феодора.
В год 6809 (1301), месяца июля в 3-й день, в пятницу, на 8-й неделе по Пасхе. Погорел Торжок.
В тот же год в Новгороде Великом поставлен был епископом Феоктист 29, месяца июля в 29-й день, на память святых апостолов Петра и Павла 30. Ставили же его митрополит Максим, Андрей 31 епископ тверской, Семен 32 епископ ростовский, при великом князе Андрее. Феоктист же был причетником Святой Софии Новгородской.
В тот же год устроили съезд у Дмитрова 33 Андрей князь великий, Михайло князь тверской, Данило князь московский, князь Иван Дмитриевич из Переяславля и заключили мир между собою. А Михаил с Иваном не помирились между собою.
В тот же год, месяца октября в 7-й день, в пятницу. Родился у князя Михаила сын, и нарекли имя ему Александр.
В тот же год, в осенины 34. Князь Данило Московский приходил на Рязань ратью, и бились у Переяславля, и Данило одолел. Много и татар перебито было, и князя Константина Рязанского 33 некою хитростью взял, и привел в Москву.
В год 6810 (1302). Князь великий Андрей Александрович пошел из Новгорода Великого с новгородцами на немцев 36, и городок немецкий взял, и Неву раскопать повелел, а самих немцев перебил, иных же поймали, а князя убили. А князь Михайло Тверской, не дойдя до Новгорода, услышат, что уже побеждены немцы, и воротился назад.
В тот же год, месяца июля в 5-й день, после Петрова поста, в четверг. Была буря великая, много вреда было, по селам деревья повырвало.
В тот же год, в осенины, явилась на западе звезда с лучами, с хвостом вверх в южную сторону.
В тот же год, месяца ноября в 8-й день, на память Архистратига Михаила. Были постриги 37 у князя Михаила сыну его Дмитрию.
В год 6811 (1303). Преставился князь Иван Дмитриевич в Переяславле.
В тот же год. Великий князь Андрей в осенины пошел в татары.
В тот же год, на зиму, князь Данило Александрович сел в Переяславле.
В тот же год, месяца февраля в 25-й день, в понедельник. Преставился князь Борис Андреевич 38 в Костроме.
В год 6812 (1304), месяца марта в 5-й день, на безымянной неделе, во вторник. Преставился князь Данило Александрович в Москве, в своей отчине, чернецом и в схиме. [219]
В год 6813 (1305), индикта 39 2-го, месяца июня в 23-й день, на память святой мученицы Агриппины 40, во вторник, в полдень. Была туча великая с востока, и ударил гром очень сильно, в маковицу церкви святого Федора 41, и загорелась церковь, и сгорела до вечерни.
Комментарии
1. В начале статьи говорится о походе Романа Брянского на Смоленск.2. Как видно из летописи, прежде на этом месте стояла деревянная церковь во имя врачей-бессребреников святых Козмы и Дамиана.
3. Олешня — волость на границе с Литвой. Принадлежала тверскому епископу Симеону, выходцу из Полоцка.
4. Довмонт (? —1299 гг.), выходец из Литвы, князь псковский с 1266 г.
5. Андрей Александрович, сын Александра Невского, князь городецкий, великий князь владимирский с 1294 по 1304 гг.
6. Имеется в виду возвращение Михаила Тверского из Орды. Как пишет Карамзин, "сведав, что жители Твери под начальством Михаила готовы дать им отпор сильный, моголы обратились к Новгородской области". — Карамзин, т. IV, стлб. 88.
7. Волок Ламский — известен с 1135 г., в то время принадлежал Новгородской республике. Ныне Волоколамск Московской области.
8. Переяславль-Залесский — основан в 1152 г., в 1175—1302 гг. — центр Переяславль-Залссского княжества. Находится на Плещеевом озере. Ныне город Переславль-Залесский в Ярославской области.
9. Федор Ростиславич Черный (?—1299 г.), сын Ростислава Мстиславича, князь ярославский.
10. Токтомер, ордынский царевич.
11. Федор Романович Рязанский (?—1293 гг.), сын Романа Олеговича, князь рязанский.
12. Дмитрий Александрович (? —1294 гг.), сын Александра Невского, князь переяславский, великий князь владимирский с 1276 по 1294 гг.
13. Василий, епископ рязанский и муромский с 1286 по 1295 гг. Святой Русской Православной Церкви.
14. Собор Архистратига Михаила — 8 ноября по старому стилю.
15. День памяти святых отцов семи вселенских соборов — 18 мая по старому стилю.
16. Симеон, епископ суздальский и владимирский с 1297 по 1299 гг.
17. Даниил Александрович (1261—1303 гг.), сын Александра Невского, князь московский с 1276 г. Основатель Данилова монастыря в Москве. Святой Русской Православной Церкви.
18. Юрьев Польский — известен с 1152 г. Ныне город во Владимирской области.
19. Иван Дмитриевич (? —1302 гг.), сын Дмитрия Александровича, князь переяславский.
20. Ярослав Романович Пронский, сын Романа Олеговича, из рода рязанских князей.
21. Климент, епископ новгородский и псковский с 1276 но 1299 гг.
22. Александр Глебович (?—1313 гг.), сын Глеба Ростиславича, князь смоленский.
23. Дорогобуж — известен с XI—XII вв. Ныне город в Смоленской области.
24. Андрей, князь Вяземский.
25. Роман Глебович (?—1298 гг.), сын Глеба Ростиславича, князь смоленский.
26. Ярославичи — князья рязанские, по-видимому, сыновья Ярослава Романовича.
27. Максим, митрополит киевский и всея Руси с 1283 по 1305 гг. По происхождению грек.
28. Многие князья перед смертью постригались в монахи и принимали самый строгий монашеский обет — схиму.
29. Феоктист, епископ новгородский и псковский с 1300 по 1308 гг. Святой Русской Православной Церкви.
30. День памяти апостолов Петра и Павла — 29 июня по старому стилю.
31. Андрей Герденев, епископ тверской с 1289 по 1315 гг. Из полоцких князей.
32. Симеон, епископ ростовский, псреяславльский и ярославский с 1291 по 1311 гг.
33. Дмитров — основан в 1154 г., был центром Дмитровского удельного княжества. Ныне город в Московской области.
34. Осенины — проводы лета и встреча осени.
35. Константин Романович (?—1307 гг.), сын Романа Олеговича, из рода рязанских князей.
36. Речь идет о походе новгородцев во главе с великим князем Андреем Александровичем против шведов, основавших в устье Невы (недалеко от нынешнего Санкт-Петербурга) крепость Ландскрону. В результате похода шведы были побеждены, а их крепость уничтожена. Карамзин называет этот поход "единственным достохвальным делом Андреевым". — Карамзин, т. IV, стлб. 102.
37. Постриги — древнерусский обряд пострижения мальчиков в возрасте трех лет, при переходе из детства в отрочество. Сопровождался первым от роду пострижением волос и посажением на коня. Означал признание ребенка мужчиной, законным наследником своего отца.
38. Борис Андреевич (?—1303 гг.), сын Андрея Александровича, князь костромской.
39. Индикт — пятнадцатилетний цикл, применявшийся в византийском летоисчислении.
40. Агриппина, святая мученица, пострадавшая в Риме в 275 г. День памяти 23 июня по старому стилю.
41. Церковь Федора Тирона — одна из древнейших тверских церквей, находилась на острове в устье Тьмаки. До 1323 г. была деревянной.
(пер. В. И. Исакова)
Текст воспроизведен по изданию: Тверские летописи. Древнерусские тексты и переводы. Тверь. Тверское книжно-журнальное издательство. 1999
© текст - Исаков В. И. 1999
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Halgar Fenrrirsson. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Тверское областное книжно-журнальное издательство. 1999
Текст воспроизведен по изданию: Тверские летописи. Древнерусские тексты и переводы. Тверь. Тверское книжно-журнальное издательство. 1999
© текст - Исаков В. И. 1999
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Halgar Fenrrirsson. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Тверское областное книжно-журнальное издательство. 1999
Источники
Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), тт. I-XXXV.
Лаврентьевская летопись. — ПСРЛ, т. I, 2-е изд. Л., 1926-1928.
Ипатьевская летопись. — ПСРЛ, т. II. СПб., 1908.
Новгородская четвертая летопись. — ПСРЛ, т. IV. СПб., 1848.
Софийская первая летопись. — ПСРЛ, т. V. СПб., 1851.
Воскресенская летопись. — ПСРЛ, тт. VII-VIII., СПб., 1856—1859.
Патриаршая или Никоновская летопись. — ПСРЛ, тт. IX-XIV. СПб., 1862—1910.
Рогожский летописец. — ПСРЛ, т. XV.I. Пг., 1922.
Летописный сборник, именуемый Тверскою летописью (Тверской сборник). — ПСРЛ, т. XV. СПб., 1863.
Летопись Авраамки. — ПСРЛ, т. XVI. СПб., 1889.
Симеоновская летопись. — ПСРЛ, т. XVIII. СПб., 1913.
Троицкая летопись. Реконструкция текста / Ред. М.Д. Приселков. М.-Л., 1960.
Памятники литературы Древней Руси (ПЛДР), тт. I-XII. М., 1978—1994.
Литература
Анналов Д. В. Миниатюры древнейших русских
рукописей в музее Троице-Сергиевой лавры и на ее
выставке: Краткий отчет о деятельности Общества
древней письменности и искусства за 1917—1923 годы.
Л., 1926.Беляев И. Д. Михаил Александрович, великий князь тверской. ЧОИДР, 1861, т. 38, № 3.
Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963.
Борзаковский В. С. История Тверского княжества. СПб., 1876.
Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М., 1975.
Будовниц И. У. Отражение политической борьбы Москвы и Твери в тверском и московском летописании XIV века. ТОДРЛ, М.-Л., 1956, т. XII.
Будовтниц И. У. Словарь русской, украинской, белорусской письменности и литературы до XVIII века. М., 1962.
Великое прошлое: Труды научной конференции, посвященной 750-летию Тверского княжества и 725-летию Тверской епархии. Тверь, 1998.
Задорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980.
Византийские легенды. Л., 1972.
Волоколамский патерик: Семинарий по древнерусской литературе высших женских курсов. М., 1915, №5.
Воронин Н. И. Литературные источники в творчестве древнерусских зодчих. ТОДРЛ, М.-Л., 1957, т. XIII.
Воронин Н. Н. Тверское зодчество XII—XIV вв // Известия АН СССР. Серия истории и философии, т. И, №5. М., 1945.
Голубев И. Ф. Коллекция рукописей Государственного архива Калининской области. Калинин, 1960.
Голубев И. Ф. Рукописные книги бывшей Тверской ученой архивной комиссии. ТОДРЛ, М.-Л., 1956, т. XII.
Голубев И. Ф. Собрания рукописных книг г. Калинина. ТОДРЛ, М.-Л., 1955, т. XI.
Дмитриева Р. П. Библиография русского летописания. М.-Л., 1962.
Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972.
Дубенцов Б.И. К вопросу о так называемом "Летописце княжения Тферскаго". ТОДРЛ, М.-Л., 1957, т. XIII.
Дубенцов Б.И. «"Повесть о Плаве" и "Летописец княжения Тферскаго"». ТОДРЛ, М.-Л., 1958, т. XIV.
Дьяконов М. А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1910.
Евсеева Л.М., Кочетков И. А., Сергеев В. Н. Живопись Древней Твери. М., 1974.
Еремин И. И. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. М.-Л., 1966.
Жизневский А. К. Портрет тверского великого князя Михаила Борисовича. Тверь, 1889.
Журнал 115-го заседания Тверской ученой архивной комиссии 23 декабря 1912 г. Тверь, 1912.
Ильин М. А. Тверская литература XV в. как исторический источник: Труды Историко-архивного института, т. III. М., 1947.
Иноземцев А. Д. Удельные князья кашинские: Эпизод из политической истории Руси XIV и XV столетий. ЧОИДР, 1873, № 4.
Истоки русской беллетристики. Л., 1970. История русской литературы XX—VII веков. М.. 1980.
Истрип В. М. Книги временные и образные Георгия [248] Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе, тт. I-II. Пг., 1920—1922.
Карамзин Н. М. История государства Российского / Репринтное воспроизведение издания 1842—1844 годов, книги первая - четвертая. М., 1988.
Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI—XVII вв. М., 1980.
Клосс Б. М. О времени создания Русского хронографа. ТОДРЛ, Л., 1971, т. XXIV.
Клюг Эккехард. Княжество Тверское (1247—1485 гг.). Тверь, 1994.
Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.
Ключевский В. О. Сочинения, т. 1-8. М., 1957—1959.
Костомаров Н. И. Лекции по русской истории. СПб., 1862.
Красносельцев Н. Сведения о некоторых литургических рукописях Ватиканской библиотеки. Казань, 1885.
Кучкин В. А. Арсений Николаевич Насонов. Биография и творческий путь. Летописи и хроники: Сборник статей 1973 г. М., 1974.
Кучкин В. А. О тверском летописном материале в составе двух рукописных сборников. Проблемы источниковедения, т. 9. М., 1961.
Кучкин В. А. Тверской источник Владимирского полихрона. Летописи и хроники 1976 г.; М. Н. Тихомиров и летописеведение. М., 1976.
Леонид, архим. Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности IX—X вв. ЧОИДР, 1890, кн. 3.
Лихачев Д. С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси. М., 1975.
Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.
Лихачев Д. С. Развитие русской литературы X— XVII веков. Эпохи и стили. Л., 1973.
Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л., 1947.
Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. М.-Л., 1964.
Лихачев Д. С. Текстология на материале русской литературы X—XVII вв. М.-Л., 1962.
Лихачев Н. П. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. СПб., 1908.
Лурье Я. С. Из наблюдений над летописанием первой половины XV в. ТОДРЛ, Л., 1985, т. XXXIX.
Лурье Я. С. К изучению летописного жанра. ТОДРЛ, Л., 1972. т. XXVII.
Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. Л., 1976.
Лурье Я. С. О московском летописании конца XIV в. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1979, т. 11.
Лурье Я. С. О шахматовской методике исследования летописных сводов. Источниковедение отечественной истории. М., 1976.
Лурье Я. С. Роль Твери в создании русского национального государства: Ученые записки ЛГУ, 1939, № 36.
Макарий. История Русской Церкви, кн. 1. СПб., 1886.
Мещерский Н. А. Искусство перевода Киевской Руси. ТОДРЛ, М.-Л., 1958, т. XV.
Михаил Тверской. Личность, эпоха, наследие: Материалы международной научной конфсретщи. Тверь, 1997.
Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII века. Очерки и исследования. М., 1969.
Насонов А. Н. Лаврентьевская летопись и Владимирское великокняжеское летописание первой половины XIII в.: Проблемы источниковедения. М., 1963.
Насонов А. Н. Летописные памятники Тверского княжества. Опыт реконструкции тверского летописания с XIII до конца XV в. // Известия АН СССР. Серия VII. Отдел гуманитарных наук. №№ 9-10. Л., 1930.
Насонов А. Н. О тверском летописном материале в рукописях XVII в. // Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958.
Орлов А. С. Древняя русская литература XI—XVI вв. М.-Л., 1937.
Памятники византийской литературы IV—IX веков. М., 1968.
Патерик Киево-Печерского монастыря. СПб., 1911.
Подобедова О. И. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965.
Попов Г. В. Тверская икона XII—XVII вв. Л., 1993.
Попов Г. В., Рындина А.В. Живопись и прикладное искусство Твери XIV—XVI вв. М., 1979.
Пресняков А. Е. Образование великорусского государства: Очерки по истории XII—XV столетий. Пг., 1918.
Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1940.
Приселков М. Д. Лаврентьевская летопись (история текста): Ученые записки Ленингр. гос. университета, № 32. Серия историч. наук, вып. 2. Л., 1939.
Прохоров Г. М. Избыточные материалы Рогожского летописца. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1976, т. 8.
Прохоров Г. М. Центрально-русское летописание второй половины XIV в. Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1978, т. 10.
Робинсон А. Н. Литература Киевской Руси среди европейских средневековых литератур (типология, оригинальность, метод). Славянские литературы: [249] VI Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1968.
Рогозинский А. Кройника Феодосия Софоновича и ее отношение к "Киевскому Синопсису" Иннокентия Гизеля // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. XV, кн. 4. СПб., 1910.
Седельников А. Д. Из области литературного общения в начале XV века (Кирилл тверской и Епифаний "московский"). ИОРЯС, т. XXXI, 1926.
Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV—XVI вв. Часть 2. Л-Я., 1989.
Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 1-23. М., 1975-1996.
Соловьев С.М. История России с древнейших времен, кн. I-XV. М., 1962—1966.
Сперанский М. Н. Описание рукописей Тверского музея, вып. I. М., 1891; вып. II. Тверь, 1904.
Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, тт. I-III. СПб., 1893—1906.
Тверская область: Энциклопедический справочник. Тверь, 1994.
Тверской патерик: Краткие сведения о тверских местночтимых святых / Репринтное воспроизведение издания 1907 г. Тверь, 1991.
Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975.
Творогов О. В. "Повесть временных лет" и "Начальный свод" (текстологический комментарий). ТОДРЛ, Л., 1976, т. XXX.
Тихомиров И. А. О сборнике, именуемом Тверской летописью // Журнал Министерства народного просвещения, № 12. СПб., 1876.
Тихомиров М. Н., Муравьев А. В. Русская палеография. М., 1966.
Труды отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ), тт. I-XXXIV.
Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200—1304. М., 1989.
Художественная проза Киевской Руси X—XIII вв. М., 1957.
Чередеев К. Биографии тверских иерархов... Тверь, 1856.
Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV—XV веках. М., 1960.
Черепнин Л. В. Русская палеография. М., 1956.
Шамбинаго С. К. Литература Тверского княжества XII—XIV вв.; Он же. Литература Тверского княжества конца XIV—XV вв. История русской литературы, т. II, ч. 1. М.-Л., 1946.
Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. М.-Л., 1938.
Шахматов А. А. Разбор сочинения И. А. Тихомирова "Обозрение летописных сводов Руси северовосточной": Отчет о сороковом присуждении наград гр. Уварова. Записки Академии наук по историко-филологическому отделению, т. IV, № 2. СПб., 1899.
Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.
Шахматов А. А. "Повесть временных лет" и ее источники. ТОДРЛ, М.-Л., 1940, т. IV.
Шереметьев С. Д. Желтиковский монастырь в Твери. М., 1899.
"Шестоднев" Иоанна, экзарха болгарского, по сербскому списку 1263 г. ЧОИДР, 1879, кн. 3.
Шпилевский Н. М. Путешествие по Полесью и Белорусскому краю. Современник, т. XI. СПб., 1853.
Щепкин В. Н. Русская палеография. М., 1967.
Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси. СПб., 1891, т. 2.
