Население Беларуси, как известно, сформировалось в итоге этнического развития и сближения нескольких восточнославянских племен и более древних жителей этой земли — балтов. Именно их соединение выявило характернейшие особенности нашего народа — в языке, культуре, характере, — которые отличают белорусов от соседей, делают его самобытным, неповторимым этносом . В 8 – 9 веках славяне в Восточной Европе делились на 13 – 15 этнических сообществ. На территории Беларуси находилось несколько таких этнических объединений восточных славян. Это были довольно устойчивые этнографические объединения — кривичей, дреговичей, радимичей, которые были созданы стихийно . Территория проживания кривичей Западная граница кривичей на территории Белоруссии проходила вдоль Освейского озера, затем опускалась на юг, пересекала Западную Двину близ устья Дриссы. Отсюда она шла к бассейну Десны (левому притоку Западной Двины). Самым западным кривичским поселением в этом районе был Браслав. На севере и востоке граница кривичей проходила за пределами территории Беларуси, но соседние районы Подвинья и Поднепровья (Псковщину и Смоленщину). В "Повести временных лет" указывается, что "кривичи иже седять на верх Волги, и на верх Двины, и на верх Днепра". Балтское и славянское в культуре кривичей Археологическими памятниками кривичей являются круглые (полусферические) курганы. Культура кривичей имела региональные различия. Их подразделяют на две большие группы: полоцко-смоленскую и псковскую. На территории Беларуси (а также на Смоленщине) проживала полоцко-смоленская группа. Она отличалась от псковской своеобразными украшениями: браслетообразные височные кольца с завязанными концами. У псковской группы кривичей таких украшений не было. В этническом облике кривичей, в том числе, конечно, и полоцко-смоленских, преобладали славянские черты. Язык их был славянским.
Славянским является и основной тип украшений полоцко-смоленских кривичей — браслетообразные височные кольца с завязанными концами. К славянским элементам культуры относятся также большинство видов перстней (проволочные, гладкие, витые, пластинчатые, рубчатые, щитковые). Отчетливо славянские черты имеет керамика круглых кривичских курганов. Основную ее часть составляют горшки с коническим туловом, округлыми, слабо выраженными плечиками и слегка отогнутым венчиком. Цвет их желто-серый и красновато-желтый. Большинство горшков не орнаментировано. Славянские элементы прослеживаются и в погребальном обряде кривичей. Для значительной части погребений характерна славянская ориентировка умерших (головой к западу). Вместе с тем в культуре полоцко-смоленских кривичей весьма заметны и балтские элементы. Немало их среди кривичских украшений. К балтским элементам в украшениях кривичей относятся, в частности, браслеты со змеиными головами, спиральные перстни, шейные гривны балтского типа, головной венок, состоящий из нескольких рядов спиралек, нанизанных на лыко и перемежающихся пластинчатыми бляхами, лучевые кольцеобразные пряжки, подковообразные застежки с коническими, многогранными, завернутыми концами. Балтские элементы зафиксированы и в погребальном обряде кривичей. Балтской традицией является наличие в погребении ритуальных кострищ, встречающаяся в некоторых погребениях ориентировка умерших головой к востоку. Происхождение название "кривичи" Смешанное славяно-балтское происхождение кривичей, возможно, отражено в названии данной этнической общности. Ряд исследователей указывает на близость этого наименования к балтской лексике и считает, что оно происходит от балтских терминов. Так, по мнению советского археолога П. Н. Третьякова, название "кривичи" имеет балтское происхождение (происходит от слова "Криве", которое якобы обозначает имя одного из персонажей литовской языческой мифологии). Историк Б. А. Рыбаков также полагает, что в названии кривичей сохранилось имя литовского бога Криве-Кривейте. Как и П. Н. Третьяков, он утверждает, что кривичи образовались в результате смешения славян с балтами, и называет кривичей "полулитовцами". Такие ученые, как Г. Миллер, Н. Карамзин, Т. Нарбут, А. Киркор вели происхождение названия кривичи от имени верховного жреца балтов Криве-Кривете. Белорусский археолог Г. В. Штыхов считает, что название "кривичи", возможно, произошло от имени старейшины рода Криве. Он не исключает также этимологию термина "кривичи" от слов, обозначающих близких по крови. Известный историк С. М. Соловьев утверждал, что название "кривичи" связано с характером местности, которую они занимали, и вел наименование кривичей от балтского (литовского) слова kirba (топь, трясина). Стремясь обнаружить связь кривичей с балтами в названии кривичской этнической общности, авторы этих гипотез допускают ряд неточностей, на которые необходимо обратить внимание, чтобы найти аргументированный ответ на этот вопрос. Не находит обоснования фактическим материалом гипотеза о том, что название кривичей происходит от имени одного из персонажей литовской мифологии Криве, литовского верховного бога Криве-Кривейте. Более обстоятельное изучение балтской мифологии показывает, что такие образы не характерны для пантеона балтских богов. Более того, правильнее вводить названия мифических образов из наименования реальных явлений, нежели делать наоборот. Не подтверждается фактическими данными также гипотеза о том, что это название происходит от имени верховного жреца балтов Криве-Кривейте. Реальная историческая личность, священник по имени Криве, влияние которого распространилось на земли Пруссии, Литвы, жил в 14 веке, когда кривичей как этнической общности уже не было. Нельзя признавать, верно, также гипотезу о происхождении кривичей от имени старейшины рода Криве. Во-первых, о нем нет свидетельств в письменных источниках. Его можно рассматривать как плод воображения тех, кто писал об этом. Во-вторых, ошибочно вести происхождение этнической общности от одного человека, а ее название — от имени одного человека. Это взгляд можно рассматривать как некритическое отношение к широко распространенной в прошлом библейской традиции, нашедшей отражение во взглядах летописцев, историков того времени. Весьма сомнительно также выводить название "кривичи" от слов, обозначающих кровное родство. Кровнородственные отношения характерны для сравнительно небольших групп людей, называемых родами. Их чаще всего называли именами животных или птиц. Невозможно, чтобы представления о кровном родстве распространились на такую большую общность, как кривичи, территория которых в широтном направлении простиралась почти на тысячу километров. Заслуживает пристального внимания мысль видного русского историка С. М. Соловьева о том, что ряд названий этнических общностей, в частности дреговичей, кривичей связан с характером местности, которую они занимали. Термину "кривичи" он придал такие же черты, как и названию "дреговичи". Согласно его гипотезе, термин "кривичи" происходит от балтского слова kirba, обозначающего болото. Это вызывает ряд серьезных возражений. Во-первых, болотистая местность составляла только часть территории кривичей. Значительно большая часть их этнической территории представляла собою холмистую местность. Холмистой была этническая территория кривичей на Минщине, Смоленщине. Во-вторых, маловероятно происхождение термина "кривичи" от балтского слова kirba. С лингвистической точки зрения такое объяснение представляется искусственным, необоснованным. Г. А. Хабургаев высказал предположение, что название кривичей отражает характер границы, идущей по кривой линии. Он указывает, что на территории будущей Псковщины славянские колонисты должны были столкнуться со своеобразным населением балто-финского пограничья (с кривой?), откуда произошли летописные кривичи. Вероятнее всего, название "кривичи" действительно отражает своеобразие той значительной части их территории на Минщине и Смоленщине, где много холмов, а местность как бы кривая: возвышенные места чередуются с более низкими. Такой характер местности особенно типичен для юга и востока их этнической территории. Поскольку первоначально на территории славянской этнической общности кривичей жили не славяне, а балты, можно предположить, что первоначальной основой крив (kreiv) здесь называлось балтское население. Г. А. Хабургаев реконструирует первоначальное название балтского населения этой местности в форме "kreiuva", "krieva". После смешения этого населения со славянским и формирования славянской этнической общности оно несколько изменилось, сохранив прежнюю основу, к которой было добавлено славянское — "ичи". Так появилось наименование новой этнической общности "кривичи". Следует отметить, что в балтских языках после этого по-прежнему сохранилась несколько измененная балтская форма наименования славянских соседей на востоке krievs, krievai. Она до настоящего времени сохранилась в латышском языке для обозначения русских (krievs — русский, Krievija — Россия). Таким образом, анализ названия "кривичи" дает основание утверждать, что, вероятнее всего, оно обозначало обширную группу людей, занимавших первоначально холмистую местность. Названия многих этнических общностей раннего средневековья по особенностям местности, на которой они проживали, — одна из закономерностей в формировании этнонимов того времени. Кроме наименования "кривичи", "дреговичи" к этой группе относятся названия "древляне", "поляне", обозначавшие этнические общности, расположенные к югу и юго-востоку от дреговичей. Таковы также названия основных балтских этнических общностей ("аукштайты" — верхние и "жемайты" — нижние). Это просматривается и в названиях этнических общностей данного периода, расположенных в западноевропейском регионе. Язык и внешний облик кривичей Особенности языка кривичей не отражены в письменных источниках. Их невозможно реконструировать также по материалам диалектов белорусского языка. Последние возникли довольно поздно, одновременно с формированием самого белорусского языка. Основой диалектов белорусского языка были предшествующие им диалекты общевосточнославянского языка, которые появились в результате трансформации языков дреговичей, радимичей, кривичей и других раннесредневековых восточнославянских этнических общностей. Диалекты древнерусского языка отражали не своеобразие речи кривичей и родственных им этнических общностей, а новые территориальные отличия, лингвистические зоны, возникшие не ранее эпохи формирования древнерусского языка. Они отражали новую лингвистическую и этническую реальность. Таким образом, характер источников не позволяет определить особенности языка каждой отдельной раннесредневековой восточнославянской этнической общности, в частности кривичей. Методом лингвистической реконструкции можно только установить наличие некоторых черт, элементов, появившихся в языке кривичей под воздействием речи ассимилированного славянами балтского населения. Эти новые элементы, по всей вероятности, бытовали в лексике кривичей. К ним можно отнести многие географические названия, особенно гидронимы, перешедшие в языки всех трех общностей из лексики балтского населения. Это названия рек Ясельда, Оресса, Лосвида, Брожа, Реста, Полота и другие. Под воздействием балтов, видимо, сформировалась такая черта речи, как полногласие. Г. А. Хабургаев считает, что это новообразование появилось в результате взаимодействия славянской и балтской речи, синтеза неполногласных сочетаний балтских и славянских слов с одним и тем же значением. Так, взаимодействие славянского (польск.) glowa и балтского (лит.) galva, вероятно, обусловило появление новой формы с полногласием (голова), синтез славянского (польск.) wrona и балтского (лит.) varna имело своим результатом новую форму этого слова (ворона). Впоследствии, в эпоху формирования общевосточнославянского древнего русского этноса, это новообразование распространилось по всей территории восточнославянского населения и стало характерной чертой древнерусского разговорного языка. Полногласие — не субстрат, а видоизменение славянской речи под воздействием балтской. Влияние балтов сказалось и на внешнем облике полоцких кривичей. Их антропологический тип сформировался в результате смешения славян с балтами. Для него характерна длинноголовость, которая была присуща ранее балтскому населению, проживавшему на территории Белоруссии до расселения славян . Для костюма кривичей характерна многочисленность украшений — это подковообразные пряжки (фабулы), зооморфные браслеты, позолоченные стеклянные бусы, пластинчатые подвески-коники. Характерной чертой женского костюма кривичей были монисты, в которых бусы сочетались с металлическими подвесками . Таким образом, данные археологии, языкознания, антропологии свидетельствуют о том, что кривичи сформировались в результате синтеза славянских и балтских групп населения. В культуре и языке кривичей переплелись славянские и балтские элементы. Их культуры представляли новые целостности, качественные новообразования, в которых преобладали славянские черты. Поэтому новые этнические общности были славянскими, занимая среди славянских этносов своеобразное положение. Они вобрали в свою культуру ряд балтских элементов, но отличались специфическими чертами славянской культуры, возникшими под воздействием балтов. Уровень развития кривичей Для характеристики кривичей большое значение имеет определение типа этой этнической общности. Он обусловлен уровнем их развития. У них была сравнительно высоко развита экономика. Основное хозяйственное занятие данных этнических общностей — земледелие. Им уже известно полевое пашенное земледелие. В земледельческом хозяйстве начали использовать более совершенные орудия труда, в частности, с железным наконечником. На территории кривичей железные части пахотного орудия датируются временем не позднее 10 века. Два железных наконечника, а также железное чересло для подрезания верхнего слоя земли во время пахоты найдены на селище у д. Хотомель (Столинский район). Широкие лопасти наральников, их плечики содействовали разрушению подрезаемого лопастью дерна и в некоторой степени оборачиванию самого пласта. Подошвенное рало с череслом вертикально отрезало пласт земли от невспаханного поля. Такое усовершенствованное рало можно считать предшественником плуга. Железные части пахотного орудия обнаружены на Минщине у д. Городище. Один из наконечников сохранился полностью. Он имеет широкий рабочий край, к концу закруглен. Подобной формы наконечники найдены также далеко на севере, в районе Старой Ладоги. Их прикрепляли к нижней деревянной части пахотного орудия или в горизонтальном положении к поверхности земли, или под небольшим уклоном. Возможно, пахотное орудие с таким наконечником было непосредственным предшественником получившей впоследствии широкое распространение в лесной зоне сохи. Значительно усовершенствованы были и орудия для уборки зерновых. В 8 – 9 вв. в лесной зоне появляются серпы нового типа, которые происходят от аналогичных римских орудий. Клинок серпа близок по форме к параболе или части эллиптической кривой. Черенок его отогнут наружу. Его вбивали в короткую деревянную ручку. Нос серпа слегка загибали внутрь. Эти новые орудия заменили прежние слабоизогнутые серпы с клинком, непосредственно переходящим в черенок, а также серповидные ножи. В 8 – 9 веках для переработки зерна на муку вместо зернотерок начали применять ручные жернова. Важным прогрессивным явлением в земледельческом хозяйстве было выращивание новой зерновой культуры — озимой ржи. Среди зерновых культур того времени (мягкой пшеницы, ячменя, овса и др.) она наименее прихотливая, хорошо противостоит сорнякам, а главное — наиболее морозоустойчива. Озимая рожь была лучше других зерновых культур приспособлена к местным условиям, давала устойчивые урожаи. Начало выращивания озимой ржи на территории Белоруссии относится к 9 веку. Эта зерновая культура была известна кривичам. Многочисленные хорошо сохранившиеся зерна ее были обнаружены на городище у д. Свила на Витебщине. Эта важная находка датирована 9 веком. Одним из условий прогрессивных изменений в земледелии, в частности, усовершенствования земледельческих орудий труда, явилось стабильное развитие железоделательного производства, кузнечного ремесла. На территории Белоруссии имелась богатая сырьевая база для этого вида хозяйственной деятельности, накоплены большие запасы болотной руды, широко использовавшиеся для получения железа. В период формирования кривичей и на ранних стадиях их развития появляются полуземлянки с расположенными в них глиняными шахтными сыродутными печами. Улучшение этих печей особенно заметно в 9 – 10 вв. Значительно увеличивается их диаметр, его протяженность достигает 1 м, становится большим их объем, он составляет 0,3 – 0,45 м3. Сыродутные печи — прочные стационарные сооружения, рассчитанные на длительное использование. Их конструкция позволяла производить мощное искусственное дутье. Значительное усовершенствование этих печей вызвано постоянно возраставшими потребностями в металле, необходимом для изготовления земледельческих орудий. Совершенствуется и технология металлургического производства и кузнечного ремесла. Металлурги могли получать не только железо, но и сталь. При изготовлении серпов кузнецы широко применяли пакетирование сырья, а при изготовлении ножей стремились использовать некоторые элементы технологии сварного сложноузорчатого дамаска. В этот период начали наваривать стальные лезвия на железную основу изделий, чаще практиковать термообработку стальных изделий. Увеличивались размеры орудий труда. Металлических изделий всех видов производят значительно больше. Дальнейшее развитие получило и гончарное производство. В 10 веке на территории Беларуси появляются гончарный круг и необходимые в связи с этим специальные печи для обжига гончарных изделий. Применение в гончарном производстве гончарного круга и использование специальных печей для обжига глиняных изделий означало быстрый рост производительности труда в этом виде хозяйственной деятельности. Следствием этих изменений было значительное увеличение численности гончарных изделий. Совершенствование гончарного ремесла связано с прогрессом в земледелии, повышением эффективности земледельческого хозяйства. Развитие ремесла, в частности, кузнечного, гончарного, требовало определенной специализации. Обработка железа и глины постепенно становится профессиональными видами деятельности, особыми профессиями. Эти ремесленные занятия начинают отделяться от земледелия. Прогресс в земледелии делает возможным такое отделение. Начавшееся обособление ремесленного производства от земледельческого создает благоприятные условия для возникновения постоянной торговли. В 9– 10 вв. на территории Белоруссии появляется устойчивое денежное обращение. Об этом свидетельствуют находки многочисленных, относящихся к этому периоду кладов монет. Здесь обнаружено 40 кладов (включавших в свой состав 16 тысяч монет) и 54 находки отдельных монет. Особенно богатый клад (более 7500 монет) найден на территории кривичей у д. Козянки под Полоцком. Протогорода В результате важных изменений в 9 – 10 веках на территории Беларуси появляются протогорода (зарождающиеся города). В ареале кривичей в 9 веке возникает Полоцк, а в 10 веке — Витебск. Первое упоминание о Полоцке в письменных источниках ("Повесть временных лет") датируется 862 г. Он возник на правом берегу реки Полоты. От наименования этой реки он и получил свое название. Первоначально Полоцк был городищем. Его площадь составляла около 1 га. Поселение было укреплено. В 10 веке на месте древнего городища был построен детинец, а небольшие поселения вокруг него, где проживало ремесленно-земледельческое население, постепенно превратились в посады. Детинец был резиденцией князя. Поселение разрасталось. Новый укрепленный центр Полоцка значительно превосходил по размерам прежний. Его площадь составляла около 10 га. Витебск возник на холмистой местности, защищенной рекой Витьбой (от наименования это реки получило свое название и поселение). Первоначальным Витебском было городище, находившееся на высоком месте (горе). Затем в его округе появились другие поселения, а городище превратилось в укрепленный центр всей округи. В 10 веке на месте древнего городища построен детинец, а окольные поселения превратились впоследствии в посады. Жители Витебска занимались ремеслом, торговлей, земледелием. На территории древнего Витебска обнаружены глиняные сосуды, изготовленные с помощью гончарного круга, обломки тиглей для плавки цветных металлов, каменная литейная форма для изготовления женских украшений, железный серп. Найдены также монеты 9 – 10 века [2]. Обществено-политический строй кривичей Расселение восточных славян на территории Беларуси практически совпало по времени с разложением первобытного общества и развитием на белорусских землях феодальных отношений, связанных непосредственно с ранним средневековьем. Письменные источники свидетельствуют, что у кривичей-полочан уже в 7 – 8 веках были свои "княжения", сложившиеся на основе этнических сообществ. По мнению Г. В. Штыхова, они представляли собой не племена, как в раннем железном веке, а союзы племен, сложившиеся в протонародности ("народцы"), и одновременно государственные образования или просто протодержавы. "Княжения" состояли из волостей-княжеств, бывших родовых общин. В каждой волости-кяжестве были свои вече и князи с дружинами. Законодательная власть в волости принадлежала вече — народному собранию. Оно собиралось в главном городе волости. Вече выбирало князя и отказывало ему в доверии, если он нарушал поставленные условия, объявляли войну и заключали мир с соседями. На вече принимались постановления, регулирующие хозяйственные и общественно-правовые отношения в границах волости. Волостные князья, как правило, рекрутировались из бывших родовых старейшин. Они осуществляли исполнительную власть в волости. Вместе с дружиной они охраняли территорию волости от внешних врагов, охраняли торговые пути, которые проходили через территорию волости, осуществляли военные походы в соседние земли, проводили суд над своими соплеменниками. Племенные князья выбирались из числа волостных по праву старшинства, по моральным качествам, военным способностям. Первым из известных по летописи кривичских князей был Рогволод, который княжил в последней четверти 10 века . Заключение Таким образом, сведения археологии, языковедения, антропологии свидетельствуют о том, что этнические сообщества кривичей сформировались в результате смешения, синтеза славянских и балтских групп населения. В их культуре и языке переплелись славянские и балтские элементы с преимуществом славянских черт. Именно кривичи, вместе с дреговичами и радимичами, а не следующие этнические сообщества удерживали в себе балтский субстрат. Сведения из археологии, письменных источников свидетельствуют о том, что кривичи вошли в начальный этап раннеклассового общества. Это подтверждает уровень развития их экономики, которая характеризуется началом общественного раздела труда. Кривичи являлись территориальным культурно-этническим сообществом и не сформировались в народность. Они представляли собой протонародность и одновременно начальное государственное образование или протодержаву. КривичСлавянское население Московского края слагалось, как известно, на основе двух главных компонентов – вятичей и кривичей. Естественно, что после реконструкции женщины-вятички понадобилось и восстановление облика кривичей. Для этого в 1959 г. был выбран череп из Одинцовского могильника. Группы курганов из Одинцова выделяются среди других курганных могильников Подмосковья и представляют особый интерес. В большинстве московские курганные группы оставлены малодворными деревнями и потому обычно невелики: пять – тридцать насыпей. Одинцовский же – наибольший из курганных могильников Подмосковья – значительно превосходит по количеству насыпей все другие памятники: до раскопок здесь насчитывалось 248 курганов. Могильник был зарегистрирован Музеем истории и реконструкции г. Москвы в 1958 г., а до этого не значился ни в одной из сводок подмосковных памятников. Курганы расположены в старом густом Подушкинском лесу, на берегах речки Самынки, притока р. Москвы, близ г. Одинцово.Экспедицией Музея истории и реконструкции г. Москвы (руководитель А.Г. Векслер) в Одинцове раскопано свыше 50 курганов. При исследованиях могильника среди массы вятичских погребений впервые в столь непосредственной близости от Москвы – около 20 км от границ древнего города – оказались кривичские захоронения, что еще раз подтверждает отмечавшийся и при других исследованиях стык расселения этих племен неподалеку от городка Москова – будущей столицы.Могильник состоит из восьми групп курганов, отстоящих друг от друга на 200-400 м, каждая из групп, по-видимому, была кладбищем одной деревни, а в целом могильник являлся, вероятно, общим некрополем какой-то волости.Захоронения кривичей отмечены в курганной группе Одинцово III. В женских погребениях здесь встречены браслетообразные височные кольца с разомкнутыми, далеко заходящими друг за друга концами, один из которых оканчивается эсовидным завитком. Такие кольца датируются XI-XII вв. Височные кольца подобного типа известны в новгородских, костромских и других курганах. Встречались они также в курганах на территории Московской области, но у западных границ города обнаружены впервые.При раскопках кургана № 7 в группе Одинцово III, датированной по комплексу керамики и вещей XII в., в 1958 г. было вскрыто мужское погребение, совершенное на уровне горизонта. Костяк – длиной около 190 см – лежал вытянуто на спине и был ориентирован головой на запад.Долихокранный овоидной формы череп принадлежал мужчине зрелого возраста (по определению М.М. Герасимова, около 40 лет). Приводим его краткое описание (по Г.В. Лебединской).«Лоб низкий, слегка наклонный. Глабелла и надбровные дуги слабо выражены. Орбиты средних размеров, округлых очертаний. Нос высокий, резко выступающий, с волнистой спинкой. Носовое отверстие узкое, нижний край антропинный. Выступание носового шипа соответствует 5 баллам. Клыковые ямки глубокие. Альвеолярная часть средней высоты, ортогнатная. Нижняя челюсть имеет высокое тело и хорошо выраженный подбородочный выступ.Череп европеоидный – по своим показателям характерен для восточных славян группы «тверские кривичи». Т.И. Алексеева определяет этот антропологический комплекс как валдайско-верхнеднепровский».По одинцовскому черепу М.М. Герасимов восстановил портрет немолодого мужественного человека. У него прямо посаженная голова, узкое лицо, слегка покатый лоб, тонко очерченный нос, энергичный сильно выступающий подбородок.М.М. Герасимов реконструировал кривича при консультации А.Г. Векслера. В соответствии с летописными миниатюрами и этнографическими аналогиями кривич изображен с довольно длинными волосами, стрижеными «под горшок», со свисающими усами, небольшой раздвоенной бородкой. Одет он в рубаху туникообразного покроя с прямым разрезом ворота, с небольшим стоячим воротником, застегнутым вместо пуговицы бронзовым бубенчиком. Такой покрой рубахи издревле характерен для всех восточных славян, наряду с рубахой без воротника – голошейкой. Такова рубаха из кургана XII в. из раскопок Д. Самоквасова в Киевской губ. и некоторые другие курганные древности. Не противоречат этому ни летописные миниатюры, ни изображения одежд в заглавных буквах рукописей XIV в. Застежки-бубенчики зарегистрированы в Одинцовских курганах. Элементы характерной для кривичей вышивки отмечены в Харлаповских курганах. Так мог выглядеть кривич XII в., – подмосковный смерд, видевший, а вполне вероятно, и строивший деревянный Московский Кремль. Бюст работы М.М. Герасимова вместе с бюстом вятичской женщины украшает экспозицию Музея истории и реконструкции г. Москвы.
Кривич. Реконструкция по черепу из кургана Одинцовского могильника
