Originally posted by 
cts3402 at Кранотипические потомки скифов Азии
cts3402 at Кранотипические потомки скифов Азии
Рассмотрим претендентов на происхождение от скифов Азии.
Основная проблема анализа родственных связей этих популяций заключается в «дырявости» их кранотипов: недостающие маркеры нередко предполагаются либо очень близкими для сравниваемых кранотипов, либо, наоборот, сильно различающимися, что может приводить к большой погрешности оценки взаимных расстояний и сходств.
Например, взаимные сходства обобщенного кранотипа волжских булгар 8-13 вв с полными кранотипами скифов Аржана-2, Новотроицкого-1, волжских золотоордынцев, Доэре-Баары, афанасьевцев Урсула, андроновцев Фирсово-14, савромат, поздних сармат и ярославцев, (38 маркеров, без 29/R и F/R) значительно различаются со сходствами, полученными по вдвое меньшему кранотипу (20 маркеров), соответствующему кранотипам рассматриваемых «булгароидных» популяций в лице казанских татар, узбеков, венгров Завоевания (10 в.), северных чувашей и башкир. По «дырявому» (20-ти маркерному) кранотипу эти сходства получаются на 10-30% выше и в ряде случаев как бы достигают количественных (78% и более) значений, тогда как по полному кранотипу соответствующее сходство обобщенного кранотипа волжских булгар с указанными образцами сравнения не достигает и определяющих значений (<64%).
С другой стороны, оценки примерно количественного сходства булгар с тагарцами (29-ти маркерный кранотип) по обоим форматам кранотипа примерно одинаковы, что позволяет распространить оценки сходства с тагарцами и на укороченные кранотипы предполагаемых потомков скифов. Итак, важная черта «булгароидов» - это почти количественное сходство с тагарцами. Наиболее достоверным (по полным кранотипам) выглядит сближение тагарского кранотипа с афанасьевским Урсула (см. таблицу сходств в предыдущем посте), что может означать происхождение от афанасьевцев – как и предполагается по данным археологии.
Тагарская культура синхронна (2.8-2.3 тлн) скифам в Азии и сменяется таштыкской (2.3-1.5 тлн), при этом и у тех, и у других среди Y-хромосомных линий пока что отмечены лишь R1a+, а из пяти мт-ДНК таштыкцев две монголоидных - С и N9a [C. Keyser et al. 2009. Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people. Human Genetics]. Таштыкская культура сменяется культурой киргизов – Чаатас, 6-9 вв н.э.
По сравнению с афанасьевцами, тагарцы намного ближе к монголоидам серовце-ленцам (60% сходства против 41% у афанасьевцев) и пра-скифам Аржана-2 (57% против 29%). Эти сближения тагарцев отражают теорию С. В. Киселёва и Л. Р. Кызласова о динлино-гяньгуньском этногенезе таштыкской культуры, отразившей формирование на Енисее единого этноса «древних хакасов» путём ассимиляции угроязычных динлинов (афанасьевцы) пришлыми тюркоязычными гяньгунями (пра-скифы). Как мы увидим далее, подобный генезис открывает окно для утечки (финно)угорских этносов, имевших схожий антротип.
Оценки сходств по однотипным укороченным форматам для всех популяций семейства «булгароидов» выглядят примерно одинаковыми и лишь немного заниженными для башкир, монголоидность которых по серовцам верхней Лены (а также по ассоциированным с серовцами томским татарам и казахам) выглядит заметно повышенной и определяющей (66%) по сравнению с остальными членами преполагаемого семейства.
Кроме количественного сходства с тагарцами, «булгароидность» предполагает высокое сходство с пазырыкцами, скифами Алтая (кроме Новотроицкого 1) и, особенно, со скифами Средней Азии, т.е. те же самые сближения, что и для тагарцев. При этом, казанские татары и башкиры демонстрируют наименьшие (но всё же определяющие) сходства с этими скифами. Взаимное сходство всех этих «булгароидов» с афанасьевцами, андроновцами и ярославцами («исходно-восточно-европейцами») определяемое по полным кранотипам, выглядит не определяющим (не выше 50%), а с Гонур-Депе – ещё ниже (около 40%). Почти очевидным выглядит окончательное сплавление предков булгар в Средней Азии, но не пределах пост-Маргианской городской цивилизации вроде Бустона 6 (кранотип которого схож с гонурским), а в кочевых, скифских ареалах.
В таком случае тюркоязычность этих популяций, кроме мадьярской, выглядит наследуемой от скифов и, соответственно, переносится на скифов.
Угорскость языка мадьяр (венгров) времен Завоевания (Венгрии), которые по кранотипу выглядят «булгароидами», может быть обусловлена «утечкой» антротипа с носителями пост-афанасьевского (угорского) языка. Кроме того, сходство этих мадьяр с обобщенным волго-камским (как субрасы финно-угорского) также почти количественное – 77%. Для более достоверных оценок нужны как можно более полные кранотипы венгров времен Завоевания, когда может оказаться, что эти венгры заметно ближе к финноуграм/уграм, чем к «булгароидам».
Для савромат и поздних сармат, взаимоопределяющихся количественно, важным выглядит также сходство со скифами Средней Азии (79% и 75%, соответственно) и тагарцами (74% и 76%), но кранотип первых вдвое короче, что делает этот результат малодостоверным. Сходство с пазырыкцами (кранотип которых неполный), андроновцами (Фирсово-14) и афанасьевцами Урсула определяющее 65-70%. Савроматы и сарматы булгарами и «булгароидами» не определяются. Их основное отличие от «булгароидов» заключается в заметно большем сближении с афанасьевцами и андроновцами. В итоге, выстраивается цепочка от андроновцев (определяющихся в т.ч. и афанасьевцами Урсула) к тагарцам и далее, через «скифство» в Средней Азии - к савроматам, сарматам и поздним сарматам. Ранне-сарматские и средне-сарматские кранотипы из рассмотрения опущены, т.к. имеют близкий вид с этими обобщенными савроматским и позднесарматским.
Если признать ираноязычность андроновцев, то, видимо, её следует распостранять и на савромат и сармат. И наоборот, зная о ираноязычности сармат имеет смысл говорить о ираноязычности андроновцев.
Казахи, хакасы, средневековые притомские татары и половцы образуют отдельную семью – возможных потомков праскифов Аржана 2. Т.е. это те потомки пра-скифов, которые из Тувы на запад не уходили вплоть до исторических времен. Наиболее вероятный ареал их раннего обитания – это Тува, Хакассия, юг Горного Алтая. Наиболее халха-монголоидными из этой четверки выглядят хакасы – 78% общего сходства, что сходу не означает, что «излишки» сходства с халха-монголами обязательно относятся на специфическую бореальную монголоидность. Однако, сравнение с европеоидными популяциями андроновцев, афанасьевцев, ярославцев и гонурцев указывают на такую возможность, но нужны полные кранотипы для всех рассматриваемых «потомков» пра-скифов. По казахам и хакасам эту группу можно было бы назвать «киргизской», тем более, что чулымские томские татары назывались (томскими) карагасами, родственниками которых являются хакасы (а также шорцы и северно-алтайцы).
В этом плане, половцы как бы получаются европейской ветвью неких «пра-киргизов», каковыми и были пра-половцы в лице кыпчаков/куманов. Половцы из этой четверки выглядят наиболее приближенными к европеоидам, особенно, если таковыми считать андроновцев и афанасьевцев, сходство половцев с которыми достигает 41% и 47%, соответственно, при 25-26% сходстве с ярославцами и гонурцами. Отсюда понятно, что андроновцев и афанасьевцев можно называть европеоидами с оговорками – особенно в свете того, что их примерно 20% взаимное сходство с халха-монголами резко контрастирует с 0-6% сходством последних с ярославцами и гонурцами. Что называется, есть европеоиды и европеоиды.
Калмыки, несмотря на высокое сходство с притомскими татарами, казахами и серовцами верхней Лены (75%, 76% и 71%), не определяются праскифским антротипом Аржана-2 (62%), но более всех из рассматриваемых популяций определяются кранотипом халха-монголов (81% сходства), при том, что отличие от последних у калмыков выражается в добавке европеоидности – как и у рассмотренных выше «киргизов»/ «кипчаков». Очевидно, что калмыки – это очень поздняя ветвь (халха)монголов, которая с казахами, несмотря на большое взаимное сходство кранотипов (76%), имеет различающиеся генезис и язык.
Из рассматриваемых популяций, ногайцы (ногайские татары) максимально слижаются с казахами (64%) и пазырыкцами (66%), совершенно не определяясь праскифами Ажана-2 (49%) или халха-монголами (43%), при этом максимально отдаляясь от ярославцев и гонурцев – по 1% взаимного сходства. Очевидно, что их своеобразие среди тюркских антротипов задается северо-кавказскими примесями.
Перейдем к золотоордынским антротипам, разнообразие которых на Волге велико.
Средневековые (13-14 вв) золотоордынцы Западного Казахстана (мог-к Мокринский) вероятнее всего и количественно определяются антротипом халха-монголов (78% сходства). Обратим внимание на параллели сходств у этих золотордынцев и халха-монголов со ВСЕМИ (!) остальными рассматриваемыми антротипами.
Это называется практическая идентичность и это к вопросу «А был ли (монгольский) мальчик?» - Как видим, «мальчик», т.е. монголы Proper в лице халха-монголов, был, и был в нужное время, но лишь на подступах к Волге, на правый берег которой этот халха-монгольский антротип по каким-то причинам распространиться не смог, т.к. единовременные волжские золотордынцы, например, приводимый их антротип (по двум схожим кранотипам Водянского и Селитренного), представляют из себя нечто сильно отдаленное от этих исходных золотоордынцев по левую сторону от Волги – в случае водянце-селитренцев наблюдается лишь 38% взаимного сходства с мокринцами.
Теме многообразия золотоордынских антротипов будет посвящен отдельный пост, а пока лишь отметим, что антротип водянце-селитренцев, т.е. ордынцев ставки Золотой Орды явно скифской природы и тяготеет к пазырыкцам и скифам Средней Азии, при этом булгарами не определяются. Можно предположить, что основная масса «монголо-татар» золотордынцев прибыла на Русскую равнину из Средней Азии после её завоевания монголами.
Основной вывод по кранотипии скифов Азии и их возможных потомков лежит в плоскости наиболее вероятной (пра)тюркоязычности пра-скифов Аржана-2.
PS.
Обратим внимание на повышенную «мордатость» бореальных монголоидов, скифов и их предполагаемых потомков – на самый последний (нижний) маркер №42, придуманный мной
F/R = 100%*(M1*M8*M17)1/3/(M5*M45*M48)1/3
Т.е. это отношение среднекубических характеристических размеров (модулей) верхнелицевой части черепа и мозговой коробки.
Максимальная «мордатость» наблюдалась у «классических» неандертальцев и их гипотетических предков, «исходных неандерталоидов» - около 73, а минимальная у гипотетических «прасанидов» (58) и бушменов (61.3), т.е. первые и схожие с ними в большей степени кушают в голову, а вторые (в потенциале) должны были больше думать головой.
Борьба лицевого и мозгового отдела между собой обусловлена лимитированностью общих размеров (веса) головы из за необходимости соблюдения баланса вертикально ориентированного тела. Если в силу сурового климата питаться приходится больше, и более грубой, (полу)сырой мясной пищей, то требуется более мощный жевательный аппарат, что неизбежно увеличивает массивность лицевых костей, но при этом абсолютный объем мозга (черепной коробки) также неизбежно остается высоким из за обилия высокобелковой пищи, что, в совокупности, приводит к возрастанию общей относительной массы головы по сравнению с телом - как у всех северных народов и неандертальцев. Отсюда понятно, что в силу конечности крепости связок, единственный выход для разрешения проблемы возникающего дисбаланса тела у людей сурового (бореального) климата (питающихся полусырой мясной пищей) – это общее сокращение роста, укорачивание нижних конечностей и увеличение «кряжистости» тела с одновременным укорачиванием шеи, т.е. так, как это наблюдалось у неандертальцев и как это наблюдается у северных монголоидов (около 67) и большинства америндов (66-67.5).
Таким образом, маркер №42 просто и наглядно (цифровым способом) решает проблему необходимости соматических изменений в суровом бореальном климате, а теория о необходимости сокращения удельной поверхности тела (с целью максимального сохранения тепла) вряд ли является решающей, тем более, что поверхность головы, чаще остающейся непокрытой по сравнению с остальным телом, у неандертальцев и северных народов намного больше таковой у народов более южных, что входит в противоречие с теорией сокращения поверхности тела под действием холода.
Маркер относительной массивности лица несомненно интересен, но, тем не менее, следует иметь ввиду, что это, прежде, всего маркер диеты популяции, однозначно разделяющий (сыро)мясоедов и более продвинутых, подвергающих пищу интенсивной тепловой обработке, в т.ч. и вегетарианцев, а потому этот маркер может быть достаточно быстрым, что, видимо, дисквалифицирует его из числа стабильных (расовых) маркеров. По этой причине, маркер относительной массивности лица мной как правило не задействован в расчетах взаимных расстояний Махалонобиса, но приводится в целях дополнительной характеризации однотипных популяций.
Основная проблема анализа родственных связей этих популяций заключается в «дырявости» их кранотипов: недостающие маркеры нередко предполагаются либо очень близкими для сравниваемых кранотипов, либо, наоборот, сильно различающимися, что может приводить к большой погрешности оценки взаимных расстояний и сходств.
Например, взаимные сходства обобщенного кранотипа волжских булгар 8-13 вв с полными кранотипами скифов Аржана-2, Новотроицкого-1, волжских золотоордынцев, Доэре-Баары, афанасьевцев Урсула, андроновцев Фирсово-14, савромат, поздних сармат и ярославцев, (38 маркеров, без 29/R и F/R) значительно различаются со сходствами, полученными по вдвое меньшему кранотипу (20 маркеров), соответствующему кранотипам рассматриваемых «булгароидных» популяций в лице казанских татар, узбеков, венгров Завоевания (10 в.), северных чувашей и башкир. По «дырявому» (20-ти маркерному) кранотипу эти сходства получаются на 10-30% выше и в ряде случаев как бы достигают количественных (78% и более) значений, тогда как по полному кранотипу соответствующее сходство обобщенного кранотипа волжских булгар с указанными образцами сравнения не достигает и определяющих значений (<64%).
С другой стороны, оценки примерно количественного сходства булгар с тагарцами (29-ти маркерный кранотип) по обоим форматам кранотипа примерно одинаковы, что позволяет распространить оценки сходства с тагарцами и на укороченные кранотипы предполагаемых потомков скифов. Итак, важная черта «булгароидов» - это почти количественное сходство с тагарцами. Наиболее достоверным (по полным кранотипам) выглядит сближение тагарского кранотипа с афанасьевским Урсула (см. таблицу сходств в предыдущем посте), что может означать происхождение от афанасьевцев – как и предполагается по данным археологии.
Тагарская культура синхронна (2.8-2.3 тлн) скифам в Азии и сменяется таштыкской (2.3-1.5 тлн), при этом и у тех, и у других среди Y-хромосомных линий пока что отмечены лишь R1a+, а из пяти мт-ДНК таштыкцев две монголоидных - С и N9a [C. Keyser et al. 2009. Ancient DNA provides new insights into the history of south Siberian Kurgan people. Human Genetics]. Таштыкская культура сменяется культурой киргизов – Чаатас, 6-9 вв н.э.
По сравнению с афанасьевцами, тагарцы намного ближе к монголоидам серовце-ленцам (60% сходства против 41% у афанасьевцев) и пра-скифам Аржана-2 (57% против 29%). Эти сближения тагарцев отражают теорию С. В. Киселёва и Л. Р. Кызласова о динлино-гяньгуньском этногенезе таштыкской культуры, отразившей формирование на Енисее единого этноса «древних хакасов» путём ассимиляции угроязычных динлинов (афанасьевцы) пришлыми тюркоязычными гяньгунями (пра-скифы). Как мы увидим далее, подобный генезис открывает окно для утечки (финно)угорских этносов, имевших схожий антротип.
Оценки сходств по однотипным укороченным форматам для всех популяций семейства «булгароидов» выглядят примерно одинаковыми и лишь немного заниженными для башкир, монголоидность которых по серовцам верхней Лены (а также по ассоциированным с серовцами томским татарам и казахам) выглядит заметно повышенной и определяющей (66%) по сравнению с остальными членами преполагаемого семейства.
Кроме количественного сходства с тагарцами, «булгароидность» предполагает высокое сходство с пазырыкцами, скифами Алтая (кроме Новотроицкого 1) и, особенно, со скифами Средней Азии, т.е. те же самые сближения, что и для тагарцев. При этом, казанские татары и башкиры демонстрируют наименьшие (но всё же определяющие) сходства с этими скифами. Взаимное сходство всех этих «булгароидов» с афанасьевцами, андроновцами и ярославцами («исходно-восточно-европейцами») определяемое по полным кранотипам, выглядит не определяющим (не выше 50%), а с Гонур-Депе – ещё ниже (около 40%). Почти очевидным выглядит окончательное сплавление предков булгар в Средней Азии, но не пределах пост-Маргианской городской цивилизации вроде Бустона 6 (кранотип которого схож с гонурским), а в кочевых, скифских ареалах.
В таком случае тюркоязычность этих популяций, кроме мадьярской, выглядит наследуемой от скифов и, соответственно, переносится на скифов.
Угорскость языка мадьяр (венгров) времен Завоевания (Венгрии), которые по кранотипу выглядят «булгароидами», может быть обусловлена «утечкой» антротипа с носителями пост-афанасьевского (угорского) языка. Кроме того, сходство этих мадьяр с обобщенным волго-камским (как субрасы финно-угорского) также почти количественное – 77%. Для более достоверных оценок нужны как можно более полные кранотипы венгров времен Завоевания, когда может оказаться, что эти венгры заметно ближе к финноуграм/уграм, чем к «булгароидам».
Для савромат и поздних сармат, взаимоопределяющихся количественно, важным выглядит также сходство со скифами Средней Азии (79% и 75%, соответственно) и тагарцами (74% и 76%), но кранотип первых вдвое короче, что делает этот результат малодостоверным. Сходство с пазырыкцами (кранотип которых неполный), андроновцами (Фирсово-14) и афанасьевцами Урсула определяющее 65-70%. Савроматы и сарматы булгарами и «булгароидами» не определяются. Их основное отличие от «булгароидов» заключается в заметно большем сближении с афанасьевцами и андроновцами. В итоге, выстраивается цепочка от андроновцев (определяющихся в т.ч. и афанасьевцами Урсула) к тагарцам и далее, через «скифство» в Средней Азии - к савроматам, сарматам и поздним сарматам. Ранне-сарматские и средне-сарматские кранотипы из рассмотрения опущены, т.к. имеют близкий вид с этими обобщенными савроматским и позднесарматским.
Если признать ираноязычность андроновцев, то, видимо, её следует распостранять и на савромат и сармат. И наоборот, зная о ираноязычности сармат имеет смысл говорить о ираноязычности андроновцев.
Казахи, хакасы, средневековые притомские татары и половцы образуют отдельную семью – возможных потомков праскифов Аржана 2. Т.е. это те потомки пра-скифов, которые из Тувы на запад не уходили вплоть до исторических времен. Наиболее вероятный ареал их раннего обитания – это Тува, Хакассия, юг Горного Алтая. Наиболее халха-монголоидными из этой четверки выглядят хакасы – 78% общего сходства, что сходу не означает, что «излишки» сходства с халха-монголами обязательно относятся на специфическую бореальную монголоидность. Однако, сравнение с европеоидными популяциями андроновцев, афанасьевцев, ярославцев и гонурцев указывают на такую возможность, но нужны полные кранотипы для всех рассматриваемых «потомков» пра-скифов. По казахам и хакасам эту группу можно было бы назвать «киргизской», тем более, что чулымские томские татары назывались (томскими) карагасами, родственниками которых являются хакасы (а также шорцы и северно-алтайцы).
В этом плане, половцы как бы получаются европейской ветвью неких «пра-киргизов», каковыми и были пра-половцы в лице кыпчаков/куманов. Половцы из этой четверки выглядят наиболее приближенными к европеоидам, особенно, если таковыми считать андроновцев и афанасьевцев, сходство половцев с которыми достигает 41% и 47%, соответственно, при 25-26% сходстве с ярославцами и гонурцами. Отсюда понятно, что андроновцев и афанасьевцев можно называть европеоидами с оговорками – особенно в свете того, что их примерно 20% взаимное сходство с халха-монголами резко контрастирует с 0-6% сходством последних с ярославцами и гонурцами. Что называется, есть европеоиды и европеоиды.
Калмыки, несмотря на высокое сходство с притомскими татарами, казахами и серовцами верхней Лены (75%, 76% и 71%), не определяются праскифским антротипом Аржана-2 (62%), но более всех из рассматриваемых популяций определяются кранотипом халха-монголов (81% сходства), при том, что отличие от последних у калмыков выражается в добавке европеоидности – как и у рассмотренных выше «киргизов»/ «кипчаков». Очевидно, что калмыки – это очень поздняя ветвь (халха)монголов, которая с казахами, несмотря на большое взаимное сходство кранотипов (76%), имеет различающиеся генезис и язык.
Из рассматриваемых популяций, ногайцы (ногайские татары) максимально слижаются с казахами (64%) и пазырыкцами (66%), совершенно не определяясь праскифами Ажана-2 (49%) или халха-монголами (43%), при этом максимально отдаляясь от ярославцев и гонурцев – по 1% взаимного сходства. Очевидно, что их своеобразие среди тюркских антротипов задается северо-кавказскими примесями.
Перейдем к золотоордынским антротипам, разнообразие которых на Волге велико.
Средневековые (13-14 вв) золотоордынцы Западного Казахстана (мог-к Мокринский) вероятнее всего и количественно определяются антротипом халха-монголов (78% сходства). Обратим внимание на параллели сходств у этих золотордынцев и халха-монголов со ВСЕМИ (!) остальными рассматриваемыми антротипами.
Это называется практическая идентичность и это к вопросу «А был ли (монгольский) мальчик?» - Как видим, «мальчик», т.е. монголы Proper в лице халха-монголов, был, и был в нужное время, но лишь на подступах к Волге, на правый берег которой этот халха-монгольский антротип по каким-то причинам распространиться не смог, т.к. единовременные волжские золотордынцы, например, приводимый их антротип (по двум схожим кранотипам Водянского и Селитренного), представляют из себя нечто сильно отдаленное от этих исходных золотоордынцев по левую сторону от Волги – в случае водянце-селитренцев наблюдается лишь 38% взаимного сходства с мокринцами.
Теме многообразия золотоордынских антротипов будет посвящен отдельный пост, а пока лишь отметим, что антротип водянце-селитренцев, т.е. ордынцев ставки Золотой Орды явно скифской природы и тяготеет к пазырыкцам и скифам Средней Азии, при этом булгарами не определяются. Можно предположить, что основная масса «монголо-татар» золотордынцев прибыла на Русскую равнину из Средней Азии после её завоевания монголами.
Основной вывод по кранотипии скифов Азии и их возможных потомков лежит в плоскости наиболее вероятной (пра)тюркоязычности пра-скифов Аржана-2.
PS.
Обратим внимание на повышенную «мордатость» бореальных монголоидов, скифов и их предполагаемых потомков – на самый последний (нижний) маркер №42, придуманный мной
F/R = 100%*(M1*M8*M17)1/3/(M5*M45*M48)1/3
Т.е. это отношение среднекубических характеристических размеров (модулей) верхнелицевой части черепа и мозговой коробки.
Максимальная «мордатость» наблюдалась у «классических» неандертальцев и их гипотетических предков, «исходных неандерталоидов» - около 73, а минимальная у гипотетических «прасанидов» (58) и бушменов (61.3), т.е. первые и схожие с ними в большей степени кушают в голову, а вторые (в потенциале) должны были больше думать головой.
Борьба лицевого и мозгового отдела между собой обусловлена лимитированностью общих размеров (веса) головы из за необходимости соблюдения баланса вертикально ориентированного тела. Если в силу сурового климата питаться приходится больше, и более грубой, (полу)сырой мясной пищей, то требуется более мощный жевательный аппарат, что неизбежно увеличивает массивность лицевых костей, но при этом абсолютный объем мозга (черепной коробки) также неизбежно остается высоким из за обилия высокобелковой пищи, что, в совокупности, приводит к возрастанию общей относительной массы головы по сравнению с телом - как у всех северных народов и неандертальцев. Отсюда понятно, что в силу конечности крепости связок, единственный выход для разрешения проблемы возникающего дисбаланса тела у людей сурового (бореального) климата (питающихся полусырой мясной пищей) – это общее сокращение роста, укорачивание нижних конечностей и увеличение «кряжистости» тела с одновременным укорачиванием шеи, т.е. так, как это наблюдалось у неандертальцев и как это наблюдается у северных монголоидов (около 67) и большинства америндов (66-67.5).
Таким образом, маркер №42 просто и наглядно (цифровым способом) решает проблему необходимости соматических изменений в суровом бореальном климате, а теория о необходимости сокращения удельной поверхности тела (с целью максимального сохранения тепла) вряд ли является решающей, тем более, что поверхность головы, чаще остающейся непокрытой по сравнению с остальным телом, у неандертальцев и северных народов намного больше таковой у народов более южных, что входит в противоречие с теорией сокращения поверхности тела под действием холода.
Маркер относительной массивности лица несомненно интересен, но, тем не менее, следует иметь ввиду, что это, прежде, всего маркер диеты популяции, однозначно разделяющий (сыро)мясоедов и более продвинутых, подвергающих пищу интенсивной тепловой обработке, в т.ч. и вегетарианцев, а потому этот маркер может быть достаточно быстрым, что, видимо, дисквалифицирует его из числа стабильных (расовых) маркеров. По этой причине, маркер относительной массивности лица мной как правило не задействован в расчетах взаимных расстояний Махалонобиса, но приводится в целях дополнительной характеризации однотипных популяций.
