Оригинал взят у 
russkoeleto в Жид ностальгирует как шарился в чужих вещах и рылся в исподнем.
Оригинал взят у 
fur_wenige в Бобель вспоминает
fur_wenige в Бобель вспоминает
Исаак Эммануилович Бабель (наст. фам. - Бобель) - о начале своей чекистской карьеры. Начало 1918-го года. СПб / Петроград. Зимний дворец.
(...) Ванна была старинная, с низкими бортами ... На палевых атласных пуфах, на плетёных стульях без спинок разложена была одежда - халат с застёжками, рубаха и носки из витого, двойного шёлка. В кальсоны я ушёл с головой, халат был скроен на гиганта, ногами я отдавил себе рукава ... Кое-как мы подвязали халат императора Александра III и вернулись в комнату, из которой вышли. Это была библиотека Марии Фёдоровны ... Библиотеку наполнил аромат, который был ей привычен четверть столетия назад. Папиросы двадцать сантиметров в длину и толщиной в палец были обёрнуты в розовую бумагу; не знаю, курил ли кто в свете, кроме всероссийского самодержца, такие папиросы, но я выбрал сигару (из соседнего ящика) ... Остаток ночи мы провели, разбирая игрушки Николая II, его барабаны и паровозы, крестильные его рубашки и тетрадки с ребячьей мазнёй. Снимки великих князей, умерших во младенчестве, пряди их волос, дневники датской принцессы Дагмары, письма сестры её, английской королевы, дыша духами и тленом, рассыпались под нашими пальцами ... До рассвета не могли мы оторваться от глухой, гибельной этой летописи. Сигара ... была докурена.
В этот же день этот Бобель был представлен самому Моисею Соломоновичу Урицкому и зачислен в штат ЧК.
Не прошло и дня, как всё у меня было - одежда, еда, работа и товарищи, верные в дружбе и смерти, товарищи, каких нет нигде в мире, кроме как в нашей стране. Так началась 13 лет назад превосходная моя жизнь, полная мысли и веселья.
(...) Ванна была старинная, с низкими бортами ... На палевых атласных пуфах, на плетёных стульях без спинок разложена была одежда - халат с застёжками, рубаха и носки из витого, двойного шёлка. В кальсоны я ушёл с головой, халат был скроен на гиганта, ногами я отдавил себе рукава ... Кое-как мы подвязали халат императора Александра III и вернулись в комнату, из которой вышли. Это была библиотека Марии Фёдоровны ... Библиотеку наполнил аромат, который был ей привычен четверть столетия назад. Папиросы двадцать сантиметров в длину и толщиной в палец были обёрнуты в розовую бумагу; не знаю, курил ли кто в свете, кроме всероссийского самодержца, такие папиросы, но я выбрал сигару (из соседнего ящика) ... Остаток ночи мы провели, разбирая игрушки Николая II, его барабаны и паровозы, крестильные его рубашки и тетрадки с ребячьей мазнёй. Снимки великих князей, умерших во младенчестве, пряди их волос, дневники датской принцессы Дагмары, письма сестры её, английской королевы, дыша духами и тленом, рассыпались под нашими пальцами ... До рассвета не могли мы оторваться от глухой, гибельной этой летописи. Сигара ... была докурена.
В этот же день этот Бобель был представлен самому Моисею Соломоновичу Урицкому и зачислен в штат ЧК.
Не прошло и дня, как всё у меня было - одежда, еда, работа и товарищи, верные в дружбе и смерти, товарищи, каких нет нигде в мире, кроме как в нашей стране. Так началась 13 лет назад превосходная моя жизнь, полная мысли и веселья.
