Антрополог Марина Бутовская об агрессии у приматов, механизмах восстановления отношений после конфликта и гормонах стресса
Какие
существуют взгляды на механизмы подавления агрессии у приматов? Как
работают биологические механизмы восстановления отношений после
конфликта? Вызывает ли ситуация конфликта стресс у агрессора? Об этом
рассказывает доктор исторических наук Марина Бутовская.
В своей книге «Агрессия (так называемое «зло»)» Конрад Лоренц обратился к проблеме агрессии. Человек как вид ведет себя очень агрессивно и убивает своих собратьев, в данном случае в пределах больших событий, таких как войны, тысячами и даже миллионами. Он объяснил тем фактом, что человек произошел от животных, которые использовали в подавляющем большинстве своем растительную пищу. Иными словами, он произошел не от хищных. По мнению ученого, у хищных животных существуют врожденные механизмы торможения агрессии, а у животных растительноядных таких механизмов нет. Мои западные коллеги-приматологи уже в конце 70-х годов подвергли сомнению этот тезис, и неслучайно.
Биологические механизмы восстановления отношений после конфликта исключительно сходны у обезьян и у человека. После конфликта возникает внутренняя мотивация, которая подсознательно толкает бывших противников друг к другу примиряться. Максимум такого психологического или физиологического состояния возникает после окончания конфликта и в течение пяти минут после него. Дети склонны так себя вести. Если это нормальные дети, воспитанные в социуме, а не изолированно, и они воспринимают своего бывшего противника, соперника как члена группы, то почти со 100% вероятностью они сами восстановят свои отношения. Существует определенный табель о рангах: кто, как и с кем мирится.
Мы использовали тест для выделения гормона стресса (кортизола) из слюны. Это неинвазивная методика, никто не боится, поэтому мы просили детей через определенное количество времени после окончания конфликта просто плевать в пробирку. Далее просили плевать на следующий день в то же время в ситуации, когда конфликта не было, и сравнивали уровень кортизола в ситуации, когда конфликт произошел, но примирение было, и в ситуации, когда конфликт произошел, но никакого примирения не последовало (стопроцентные примирения не всегда можно наблюдать). Оказалось, что в ситуации, когда конфликт разгорался, драка состоялась, а примирения не последовало, и у агрессора, и у жертвы уровень кортизола был повышен по сравнению с фоновым. Но если примирение имело место, то он падал до фонового уровня. Иными словами, нам удалось доказать, что психологически и на физиологическом уровне стресс испытывает не только тот, на кого была направлена агрессия, но и сам агрессор.
Марина Бутовская
доктор исторических наук, профессор Учебно-научного центра социальной антропологии РГГУ
