ИСТОРИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ И ЭТНОГЕНЕЗ. Часть 10.

Происхождение хакасского народа
в свете данных антропологии алеоантропологическая ретроспектива

Результаты антропологического исследования современного населения

Обширный материал по антропологии современного населения Хакасской
автономной области был собран А. И. Ярхо в 1925 г.[1] Он охватывает все  этнические группы хакасов.

Первым этапом расовой диагностики группы является обычно определение ее места в ряду больших рас человечества — монголоидной, европеоидной и негроидной. Само собой разумеется, что по отношению к  территории Советского Союза речь может идти только о двух первых.

А. И. Ярхо отнес хакасов к большой монголоидной расе. Выступая против концепции Г. Е. Грумм-Гржимайло [2] о культуртрегерской роли длинноголовой европеоидной расы в истории Центральной Азии, он объяснил факт приближения хакасов по отдельным признакам к европеоидным
группам, и в частности факт посветления пигментации, по сравнению с  классическими монголоидами независимым от европеоидной примеси процессом параллельной изменчивости. Однако в дальнейшем концепция
А. И. Ярхо встретила возражения, основанные на более полном использовании палеоантропологических данных и ином понимании генезиса и  взаимоотношения типов внутри монголоидной расы [3]. Вопрос, следовательно, нуждается в дальнейшем обсуждении.

Выдвинув принцип таксономической неравноценности расовых признаков для выделения расовых категорий, т. е. неодинакового их значения для целей расовой классификации, А. И. Ярхо предложил использовать восемь признаков для отделения европеоидных популяций от монгалоидных: пигментацию кожи, волос и глаз, форму волос головы,  развитие третичного волосяного покрова на лице, т. е. бороды и усов, выступание скул, или, иными словами, горизонтальную профилировку лица,
и особенности строения мягких частей глаз — наличие эпикантуса и  складки верхнего века. На основании обширных исследований в Восточной Сибири Г. Ф. Дебец дополнил этот список еще тремя признаками:  высотой переносья, поперечным профилем спинки носа и ростом бровей [4] Однако два последних признака отсутствуют в программе А. И. Ярхо.
Таким образом, для диагностики хакасских групп в пределах монголоидного и европеоидного расовых стволов могут быть использованы  девять признаков. Чтобы избежать влияния субъективности оценки от-
дельных признаков разными исследователями, для сравнительного сопоставления выбраны группы, исследованные самим А. И. Ярхо: тувинцы  и алтайцы в качестве типичных представителей монголоидной расы и
туркмены-помуты Хорезма, ганджийские тюрки Азербайджана и русские  Алтае-Саянского нагорья [5] в качестве представителей европеоидных
групп.

Пигментация. Окраска кожи, определяемая на внутренней поверхности плеча, не фиксировалась А. И. Ярхо при работе в Хорезме и Азербайджане, поэтому в качестве сравнительных могут быть использованы
только материалы по алтайцам, тувинцам и русским. Ниже приводятся  средние баллы цвета кожи во всех этих группах в сравнении со всеми  группами хакасов. Величина балла возрастает по мере увеличения интенсивности пигментации. Поэтому большие величины средних баллов говорят о более темной коже, малые — о более светлой. Как в этом, так и в
других случаях приведены данные по мужчинам.

Алтайцы 1,12(110)                 Сагайцы 0,99(100)

Тувинцы 1,84(87)                   Койбалы 1,00(38)

Кызыльцы 1,02(127)              Бельтыры 1,12(116)

Качинцы 0,96(200)                 Русские 0,21(266)
Монголоидные группы, как видно, не характеризуются единством  в цвете кожи: тувинцы оказываются значительно темнее алтайцев. С другой стороны, и те и другие резко отличаются от русских, имеющих очень светлую кожу. Средние баллы цвета кожи в хакасских группах почти  тождественны тем, который мы имеем у алтайцев. Таким образом, по  цвету кожи хакасы сближаются с типичными монголоидными группами,  резко отличаясь от русских.



В качестве величины, показывающей интенсивность окраски волос,  можно использовать процентное соотношение, отражающее удельный вес  темных оттенков волос в сравниваемых группах. Данные о нем в группе  туркмен-иомутов отсутствуют.

Алтайцы 98,2(168)                   Койбалы 89,5(38)

Тувинцы 97,8(93)                     Бельтыры 88,2(101)

Кызыльцы 90,9(111)               Русские 17,5(241)

Качинцы 95,4(196)                   Тюрки  ганджийские 96,4(138)

Сагайцы 88,2(85)

Из приведенных данных явствует, что представители большой европеоидной расы резко различаются по цвету волос. Группы, относящиеся  к южной ветви европеоидного расового ствола, не уступают в интенсивности пигментации волос типичным монголоидам. Наоборот, русские отличаются как от монголоидных, так и от европеоидных популяций южного происхождения вполне отчетливо.

По этому признаку качинцы близки к тувинцам и алтайцам. Для  остальных групп хакасов характерно некоторое, хотя и малозаметное, понижение удельного веса темных волос по сравнению с алтайцами и тувинцами. Оно тем не менее слишком незначительно, чтобы изменить очевидный вывод о том, что по окраске волос хакасы не выходят за пределы вариаций монголоидных типов.

Для характеристики цвета глаз целесообразно, так же как и для характеристики цвета волос, воспользоваться процентным соотношением, показывающим удельный вес глаз темных оттенков:

Алтайцы 83,4(188)                    Койбалы 87,8(41)

Тувинцы 80,4(133)                   Бельтыры 74,6(114)

Кызыльцы 70,4(128)                Русские 5,9(303)

Качинцы 79,5(200)                  Туркмены-иомуты 65,1(106)

Сагайцы 73,6(106)                  Тюрки ганджийские 13,8(203)

Представители большой европеоидной расы так же неоднородны по  этому признаку, как и по цвету волос. Однако самая темноглазая из
привлеченных для сравнения групп — туркмены-иомуты заметно уступают в этом отношении тувинцам и алтайцам. Таким образом, интенсивность пигментации глаз гораздо более четко дифференцирует европеоидные и монголоидные популяции, чем интенсивность окраски волос.

Все хакасские группы попадают по этому признаку в границы вариаций монголоидных групп. Правда, кызыльцы, качинцы, сагайцы и
бельтыры уступают тувинцам и алтайцам, а койбалы превосходят тувипцев и алтайцев в концентрации глаз темных оттенков.

Форма волос головы. Поскольку преобладание прямых тугих волос характерно для всех монголоидных групп Северной Азии, процентное соотношение, отражающее удельный вес индивидуумов с волосами этого
типа в группе, может быть использовано для анализа в такой же мере, как и средний балл формы волос, дающий характеристику популяции по  этому признаку в целом. Это соотношение распределяется следующим об-
разом (определение формы волос в группе туркменов-иомутов А. И. Ярхо
не производилось):

Алтайцы 75,8(178)                      Сагайцы 51,0(102)

Тувинцы 95,4(65)                        Койбалы 58,5(41)

Кызыльцы 59.2(120)                   Бельтыры 56,7(63)

Качинцы 56,9(202)                       Русские 3,4(262)


Тюрки ганджийские 2,1(96)

Как видно из приведенных данных, европеоидные группы резко отличаются от монголоидных по форме волос. Субъекты с прямыми тугими  волосами встречаются в европеоидных популяциях в единичных случаях,  тогда как в монголоидных группах они составляют преобладающее большинство. Все хакасские группы отличаются от тувинцев и алтайцев  меньшей концентрацией прямых тугих волос. Но последние также не образуют однородного массива и вполне определенно различаются. Масштаб  различий между тувинцами и алтайцами даже больше, чем между алтайцами и хакасскими группами. Таким образом, хотя хакасы и характеризуются известными отличиями от алтайцев и тувинцев в концентрации волос типичной для сибирских монголоидов формы, абсолютная величина разницы слишком незначительна, чтобы сделать вывод о наличии  у них европеоидной примеси. Однако при обнаружении аналогичных  сдвигов по другим признакам вопрос потребует специального рассмотрения.

Ниже приводится распределение среднего балла формы волос в рассматриваемых группах. Прямые волосы, как тугие, так и мягкие, обозначаются в антропологической методике баллом 1, широковолнистые —
баллом 2, узковолнистые — баллом 3 и курчавые — баллом 4. Таким образом, чем меньше величина среднего балла, тем больше концентрация  индивидуумов с прямыми волосами и наоборот.

Алтайцы 1,06(178)                       Сагайцы 1,12(102)

Тувинцы 1,00(65)                         Койбалы 1,00(41)

Кызыльцы 1,08(120)                   Бельтыры 1,06(63)

Качинцы 1,06(202)                      Русские 1,15(262)

Тюрки ганджийские 1,81(96)

Вариации среднего балла формы волос не полностью соответствуют степени концентрации прямых тугих волос. Так, заметно различаясь по  величине процента прямых тугих волос, алтайцы и качинцы, тувинцы  и койбалы имеют одинаковый средний балл, получающийся за счет уравнивания в балловой характеристике прямых тугих и прямых мягких волос. Резкие различия в степени жесткости прямых волос между русскими и монголоидными группами стираются, хотя и не окончательно, при
сравнении по среднему баллу. Все же и при этом приеме сопоставления  все хакасские группы, кроме сагайцев, сближаются с алтайцами и тувинцами. Сагайцы занимают место, промежуточное между остальными ха-касскими группами и русскими.

Развитие третичного волосяного покрова на лице. Развитие третичного волосяного покрова на лице, т. е. волосяного покрова, развивающегося при наступлении половой зрелости, определяется интенсивностью роста бороды. Она фиксируется пятью баллами, возрастание которых отражает возрастание интенсивности роста.

Алтайцы 1,42(158)                       Койбалы 1,61(28)

Тувинцы 1,17(101)                      Бельтыры 1,43(98)

Кызыльцы 1,41(104)                  Русские 2,91(225)

Качинцы 1,36(154)                     Туркмены-иомуты 3,38(79)

Сагайцы 1,59(73)                       Тюрки ганджийские 3,38(198)



Все рассматриваемые группы образуют последовательный ряд от тувинцев до ганджийских тюрков. Граница между минимальными и максимальными величинами этого ряда проходит вполне отчетливо и совпадает с границей больших расовых категорий. Все хакасские группы имеют
приблизительно ту же величину среднего балла роста бороды, что и алтайцы. Сагайцы и койбалы несколько приближаются к представителям  европеоидной расы, особенно в сравнении с тувинцами. Однако величина различий меньше, чем менаду туркменами-иомутами и ганджийскими  тюрками, т. е. между группами, принадлежащими к единому расовому  типу — южной ветви европеоидной расы. Таким образом, некоторое усиление роста бороды у хакасов по сравнению с тувинцами, так же как и  сдвиги изменчивости отдельных признаков в некоторых предыдущих случаях, не может безоговорочно трактоваться в качестве показателя европеоидной примеси.



Горизонтальная профилировка лица. Возрастание среднего балла горизонтальной профилировки лица говорит об увеличении в группе числа  вариантов с сильно профилированным в горизонтальной плоскости лицом.

Алтайцы 1,11(145)                    Койбалы 1,68(41)

Тувинцы 1,10(124)                    Бельтыры 1,87(105)

Кызыльцы 1,58(128)                Русские 2,31(91)

Качинцы 1,67(206)                   Туркмены-иомуты 2,14(107)

Сагайцы 1,91(118)                    Тюрки ганджийские 2,39(221)

Алтайцы и тувинцы резко отличаются от остальных групп чрезвычайно плоским лицом. Противоположный полюс занимают европеоидные  группы — русские, туркмены-иомуты и ганджнйскпе тюрки. Промежуточное положение хакасов по этому признаку впервые позволяет поставить  на реальную почву вопрос о наличии у них европеоидной примеси. Наличие такой примеси именно вследствие направления изменчивости этого признака не смог полностью исключить и А. И. Ярхо, несмотря на общий характер своей концепции [6].

Монголоидные особенности в строении глаз. Как известно, монголоидные популяции отличаются от европеоидных большим процентом субъектов с наличием эпикантуса, т. е. складки во внутреннем углу глаза,
прикрывающей слезный бугорок, и сильным развитием складки верхнего  века.

Ниже следует распределение процента наличия эпикантуса:

Алтайцы 47,6(193)                Койбалы 63,4(41)

Тувинцы 47,0(117)                Бельтыры 29,6(115)

Кызыльцы 35,7 (115)           Русские 0,4(275)

Сагайцы 32,7(101)               Туркмены-иомуты 6,6(106)

Качинцы 48,6(183)              Тюрки ганджийские 0,9(229)

Частота наличия эпикантуса колеблется в довольно широких пределах. Хакасы в среднем близки к тувинцам и алтайцам. Бельтыры и сагайцы отличаются от них, приближаются к показателям европеоидной  расы, койбалы — наоборот. Однако все они вполне отчетливо дифференцируются от европеоидных групп.

Процент наличия складки верхнего века в общем повторяет картину   распределения эпикантуса:

Алтайцы 97,3(193)                  Койбалы 92,7(41)

Тувинцы 100.0 (117)               Бельтыры 87,0(115)

Кызыльцы 96,5 (115)             Русские 20,7(275)

Качинцы 95,1(183)                 Туркмены-иомуты 67,0(106)

Сагайцы 87,6(101)                  Тюрки ганджийские 32.8(229)
Европеоидные группы, характеризуясь довольно значительной вариабельностью, имеют вполне определенные отличия от монголоидных. Хакасы в общем не отделяются от тувинцев и алтайцев. Отличия сагайцев
и бельтыров от остальных хакасских групп незначительны и намного, меньше различий, существующих между русскими и ганджийскими тюрками, с одной стороны, и туркменами-иомутами — с другой. Вариации
этого признака не дают, следовательно, основания для суждения о наличии европеоидной примеси в составе хакасов.

Наблюдения, полученные при рассмотрении процента наличия складки верхнего века, могут быть дополнены определением степени ее развития. Она фиксируется во внутреннем, среднем и внешнем отделах баллами. Начнем анализ с рассмотрения среднего балла развития складки на  внутренней стороне века:

Алтайцы 1,76(198)               Койбалы 0.88(44)

Тувинцы 1,57(117)               Бельтыры 0,47(115)

Кызыльцы 1,18(115)           Русские 0.08(275)

Качинцы 1,40(183)             Туркмены-иомуты 0,48(106)

Сагайцы 0,79(101)              Тюрки ганджийские 0,23(229)


В отличие от распределения всех предыдущих параметров мы констатируем здесь захождение крайних вариантов монголоидных и европеоидных групп друг за друга. Хакасы, так же как и по среднему баллу  горизонтальной профилировки лица, занимают явно промежуточное положение между крайними членами ряда — алтайцами и тувинцами, с одной  стороны, и русскими и ганджийскими тюрками — с другой. Бельтыры характеризуются даже меньшей величиной среднего балла, чем туркмены-иомуты. Правда, различия ничтожны по абсолютной величине, но  самый факт такого распределения указывает на наличие европеоидной
примеси хотя бы в составе сагайцев. В то же время по развитию складки на внутренней стороне века качинцы мало отличаются от тувинцев.

Средний балл развития складки верхнего века в её среднем отделе  распределяется следующим образом:

Алтайцы 1,87(198)                Койбалы 1,51(41)

Тувинцы 2,06(117)                 Бельтыры 1,05(115)

Кызыльцы 1,91(115)               Русские - 0,27(275)

Качинцы 1,75(183)                  Туркмены-иомуты 0.74(106)

Сагайцы 1,35(101)                    Тюрки ганджийские 0,36(229)

Хотя большая близость хакасских групп с алтайцами и тувинцами в сравнении со степенью их сходства с представителями европеоидной  расы представляется совершенно несомненной, сагайцы и бельтыры опять  приближаются к европеоидным популяциям и занимают приблизительно
промежуточное положение между крайними членами ряда.

Аналогичным образом распределяются вариации среднего балла развития складки на внешней стороне века:

Алтайцы 1,84(198)          Койбалы 1,32(41)

Тувинцы 2,10(117)           Бельтыры 1,02(115)

Кызыльцы 1,85(115)        Русские 0.25(275)

Качинцы 1,65(183)           Туркмены-иомуты 0,75(106)

Сагайцы 1,29(101)            Тюрки ганджийские 0,36(229) Мы видим, что койбалы не отличаются от сагайцев и бельтыров, занимающих промежуточное положение. Качинцы и кызыльцы близки к  алтайцам и тувинцам. Европеоидные группы занимают особое место и  вполне определенным образом дифференцируются от остальных. Таким  образом, степень развития складки верхнего века, так же как и распределение среднего балла горизонтальной профилировки лица, дает материал для обсуждения вопроса о наличии или отсутствии европеоидной,  примеси у хакасов.


Высота переносья. Высота переносья определяется баллами. Возрастание величины среднего балла указывает на повышение высоты переносья. Вариации среднего балла в интересующих нас группах видны из
следующего распределения:

Алтайцы    1,44(449)      Койбалы 1,26(41)  


Тувинцы    1,19(120)       Бельтыры 1,77(119)  

Кызыльцы 1.63(128)       Русские 2,37(297)

Качинцы     1,83(207)     Туркмены-иомуты 2,17 (107) 


Сагайцы    1,75(105)        Тюрки ганджийские 2,60(229) 

Койбалы имеют наиболее плоское переносье из всех хакасских групп  и сближаются с тувинцами. Даже алтайцы характеризуются более высоким переносьем, чем койбалы. Другие хакасские группы превышают алтайцев по величине среднего балла и занимают промежуточное положение между алтайцами, тувинцами и койбалами и европеоидными популяциями. Таким образом, высота переносья, так же как и горизонтальная
профилировка лица и развитие складки верхнего века, является тем признаком, на который должно быть обращено внимание при обсуждении  проблемы наличия и удельного веса европеоидной примеси в составе хакасов.

Предыдущий обзор показывает, что количество признаков, по которым  хакасы заметно отличались бы от классических представителей монголоидной расы, невелико. К их числу относятся форма волос головы, горизонтальная профилировка лица, интенсивность развития складки верхнего века и высота переносья. По этим признакам все хакасские группы
занимают промежуточное положение между взятыми для сравнения монголоидными и европеоидными популяциями. По ряду других признаков  сдвиги в направлении приближения к вариациям, характерным для европеоидной расы, обнаруживают лишь отдельные группы. Так, пониженный процент наличия темных волос имеют кызыльцы, повышение среднего балла роста бороды характерно для сагайцев и койбалов, понижение  процента наличия эпикантуса — для кызыльцев, сагайцев и бельтыров.
Таким образом, качинцы, с одной стороны, и остальпые хакасские группы,— с другой, по-видимому, характеризуются разной изменчивостью  таксономически важных признаков. Вопрос заключается в том, достаточно ли велики наблюдаемые различия, чтобы на их основании констатировать наличие европеоидной примеси и сделать заключение о ее разном  удельном весе, например, у качинцев и сагайцев.

Для решения этого вопроса целесообразно суммировать показатели по  отдельным признакам. С этой целью можно воспользоваться приемом  балловых обозначений величин отдельных признаков. По каждому признаку группы располагаются в определенной последовательности таким
образом, чтобы место группы соответствовало интенсивности нарастания  или, наоборот, уменьшения признака при переходе от монголоидной расы  к европеоидной. Каждая группа получает соответствующий ее порядковому месту балл. Затем балловые характеристики по отдельным признакам суммируются и делятся на количество признаков с тем, чтобы получить среднюю балловую характеристику по всему комплексу признаков.
Так как балловое определение группы по каждому признаку возрастает  по мере перехода от величин, характерных для монголоидных популяций,  к величинам европеоидной расы, очевидно, что возрастание величины  средней балловой характеристики говорит об удалении от монголоидной расы.


Ниже приводится распределение всех групп по каждому признаку.
Исключение сделано для цвета волос, поскольку он, как показывает сравнение ганджийских тюрков с алтайцами и тувинцами, не дифференцирует классических монголоидов от представителей южной ветви европеоидной расы, и для процента наличия складки верхнего века, так как  этот показатель полностью заменяется характеристикой интенсивности ее
развития в разных отделах века.

Итак, восемь групп представлено во всех случаях. Туркмены-иомуты — в восьми, ганджийские тюрки — в десяти случаях. Исходя из этого,  средняя балловая характеристика первых вычислена по восьми признакам, средняя балловая характеристика вторых — по десяти. Измерение  масштаба колебаний цвета кожи, процента наличия прямых тугих волос  и среднего балла формы волос, по которым отсутствуют данные о туркменах и тюрках, является, конечно, отрицательным моментом метода в  данном конкретном случае. Однако, поскольку и те и другие занимают  крайнее положение, исключение их из сопоставления оказывает приблизительно одинаковое влияние на все остальные группы, что и делает его правомерным. Во всяком случае, оно более правомерно, чем исключение  из рассмотрения трех перечисленных важных признаков, какое пришлось  бы допустить при безусловном соблюдении единства масштаба.После этих предварительных замечаний приводим распределение средних балловых характеристик рассматриваемых групп:


Тувинцы       1,6              Бельтыры                        5,8

Алтайцы       2,7               Сагайцы                         6,2


Койбалы       3,8              Туркмены-иомуты        8,0

Кызыльцы    3,9             Русские                            9,1 


Качинцы       4,2             Тюрки ганджийские     9,3 

Ясно, что та или иная абсолютная величина балловой характеристики  является результатом общего количества групп и сама по себе не может   быть показателем наличия или отсутствия европеоидной примеси. Последняя устанавливается на основании рассмотрения взаимного расположения групп. Все хакасские группы занимают промежуточное положение между группами, взятыми в качестве представителей монголоидной  и европеоидной больших рас. Таким образом, тенденция, намечающаяся
при анализе вариаций отдельных признаков, находит подтверждение при  суммарном сопоставлении по всему комплексу признаков. Все это дает   дополнительные основания для пересмотра точки зрения А. И. Ярхо на
независимое от европеоидной примеси формирование физического типа
современных хакасов. Если раньше необходимость пересмотра этой гипотезы была связана с исследованиями неизвестного А. И. Ярхо палеоантропологического материала с территории Минусинской котловины,
то после проделанных сопоставлений вывод о присутствии европеоидной  примеси в составе хакасов может быть сделан и на основе представленных им самим результатов антропологического исследования современно-
го населения. Удельный вес европеоидной примеси в составе хакасских  групп, по-видимому, различен. Во всяком случае, сагайцы и бельтыры приближаются к европеоидным группам, очевидно, больше, чем кызыльцы, койбалы и качинцы. Однако более детальное рассмотрение этого факта вряд ли возможно только на основании соматологических данных и  требует привлечения данных краниологии.



Краниологический тип современных хакасов

Материалы по краниологии близкого к современности населения были собраны автором настоящей работы совместно с археологом Абаканского  .краеведческого музея А. Н. Липским. В летние полевые сезоны 1953,  1954 и 1956 гг. раскопками были охвачены кладбища всех этнических
групп хакасов [7]. Этническая принадлежность и датировка кладбищ устанавливались на основании существующей традиции. Все они относятся  к концу XVIII — первой половине XIX в.

Следует отметить, что материал по кызыльцам, добытый в последний  ход раскопок хакасских кладбищ, не обработан до сих пор, и, следовательно, мы лишены возможности при рассмотрении вопросов этногенеза  кызыльцев воспользоваться краниологическими данными. Материал по  бельтырам имеет специфическое происхождение по сравнению с соматологическими данными по бельтырам, опубликованными А. И. Ярхо. Работы Л. П. Потапова показали, что население многих хакасских сеоков, занимающих территорию западных притоков верхнего Абакана, переселилось сюда с Мрас-су и имеет шорское происхождение [8]. А. И. Ярхо не  знал этого и включил в состав бельтыров население многих сеоков шорского происхождения [9]. Краниологический материал по населению шорских сеоков был собран отдельно. Он не рассматривается здесь, так как  происхождение верхнеабаканских шорцев является частным вопросом  более общей проблемы происхождения шорцев вообще и не имеет непосредственного отношения к проблеме происхождения хакасов. Таким образом, находящиеся в нашем распоряжении данные по краниологии  бельтыров относятся к населению сеоков собственно бельтырского происхождения.

Изучение обширных краниологических материалов по народам Сибири, произведенное Г. Ф. Дебецом, показало, что из краниологических  признаков для целей классификации монголоидов Северной Азии могут  послужить выступание носа, ширина носа и вертикальная профилировка
лица [10]. Каждая из этих особенностей фиксируется несколькими измерениями, и поэтому их определение может считаться достаточно объективным. Однако показания по двум из них — ширине носа и вертикальной профилировке лица если и могут привлекаться при суждении о месте группы в системе больших расовых делений человечества, то в ограниченной степени. Правда, общеизвестны сильная вертикальная профилировка и большая ширина носа на черепах представителей негроидной  расы. Однако различия в размахе изменчивости этих признаков у монголоидных и европеоидных групп не очень определенны. Считается, что
для монголоидных черепов характерны в среднем большая ширина носа   и более профилированное в вертикальной плоскости лицо, чем для европеоидных Однако мы имеем достаточно большое количество европеоидных групп, имеющих, во всяком случае, не меньшие величины ширины носа, чем монголоидные, выступающее в вертикальной плоскости,
или, как принято называть в специальной антропологической литературе,  мезогнатное лицо. В качестве примера можно сослаться на краниологический тип населения Кавказа [12] и некоторых южных групп Западной Европы [13]. Таким образом, использование этих признаков при сопоставлении крупных расовых категорий вряд ли явилось бы достаточно оправданным.

Иную картину мы имеем при рассмотрении распределения некоторых  других признаков, не включенных Г. Ф. Дебецом в число дифференцирующих для выделения типов второго порядка на территории Сибири.
К их числу в первую очередь относится профилировка лица в горизонтальной плоскости. Ее определение на черепах представителей самых  различных расовых типов показало, что вариации углов горизонтальной  профилировки вполне отчетливо различаются в европеоидных и монголоидных группах [14]. Таким образом, степень уплощенности лица в горизонтальной плоскости может явиться базой для суждения о месте какой-либо группы по отношению к европеоидному и монголоидному расовым
стволам. Правда, В. В. Бунак указывал на недостаточную эффективность  широко применяемого в практике работ советских антропологов приема  определения зигомаксиллярного угла, или, иными словами, угла горизонтальной уплощенности нижнего отдела лица 15, и предлагал заменить  его соотношением размеров, близким к тому, которое было введено  А. Скрейнер [16]. Однако, помимо неправомерности замены одного измерения, по которому накоплен большой сравнительный материал, другим,  введенным не так давно и поэтому не представленным в большинстве
краниологических публикаций, и в морфологическом отношении такая  замена выглядит не очень оправданной.

Попытка уменьшить роль углов горизонтальной профилировки лица
как признаков высокого таксономического значения, пригодных для разграничения больших расовых категорий, была сделана В. П. Якимовым,  пытавшимся показать, что некоторые группы древнего населепия Европы
характеризовались такой же степенью горизонтальной уплощенности  лица, как и современные сибирские монголоиды [17]. Однако она не может  считаться доказательной ни с фактической, ни с логической стороны 18.

На протяжении многих лет размеры лицевого скелета также считались разграничительными признаками для классических представителей
европеоидной и монголоидной рас. Исследования Г. Ф. Дебеца по палеоантропологии неолита и бронзы европейской части Советского Союза, и в
частности Нижнего Поволжья, ввели в научный оборот большой новый
материал, который изменил эти представления [19]. Оказалось, что древнее европеоидное население на некоторых территориях характеризовалось приблизительно такими же величинами скулового диаметра, какой
имеют в настоящее время монголоидные группы Сибири. Из современных представителей европеоидной расы аналогичные величины имеют некоторые народности Северного Кавказа и горные группы грузин, относящиеся к так называемому кавкасионскому варианту [20]. Наконец, высота  лица на черепах некоторых современных европеоидных групп также близка к величинам, зафиксированным на черепах монголоидов Северной  Азии. Так, высота лица у тирольцев [21] превышает аналогичный размер  в серии теленгитов [22]. Таким образом, кроме углов горизонтальной профилировки лица и признаков, определяющих степень выступания носа, мы
не имеем критериев для безоговорочного отделения монголоидных групп  от европеоидных. Эти признаки будут использованы в дальнейшем.

В отношении сравнительного материала очевидна желательность привлечения тех же групп, которые были использованы при сопоставлении  соматологических данных. Однако это условие не может быть полностью
соблюдено из-за отсутствия черепов алтайцев в краниологических собраниях нашей страны. Поэтому в качестве эквивалента в дальнейшем фигурируют данные по серии теленгитов [23]. Происхождение других серий,
привлеченных в качестве сравнительных, также не может считаться  тождественным происхождению одноименных соматологических групп.
Так, черепа русских собраны при раскопках кладбища XVIII в. в г. Себеже Псковской области [24], черепа азербайджанцев происходят из погребений XIV—XVII вв. [25], а небольшая серия черепов туркменов
вообще не может считаться достаточно представительной не только в  силу своей малочисленности, но и в силу не очень ясного происхождения [26]. Тем не менее все эти материалы дают известную возможность
взвесить вариабельность различных серий хакасов в межгрупповом масштабе.

Горизонтальная профилировка лица. Величина назомалярного угла
горизонтальной профилировки определяет уплощенность лица на уровне
фронтомалярных точек, т. е. в верхнем отделе. Чем больше величина угла,  тем более уплощенным может считаться лицо и наоборот. Хакасские  группы вместе с другими, взятыми для сопоставления, обнаруживают
следующее распределение:

Тувинцы 146,6(44)                    Койбалы 145,1(25)

Теленгиты 149,3(49)                  Бельтыры 144,9(46)

Качинцы 146,3(45)                     Русские 140,4(86)

Сагайцы 145,7(31)                      Туркмены 143,3(7)

                                                       Азербайджанцы 135,4(12)

Как и следовало ожидать, наибольшая и наименьшая величины назомалярного угла представлены не в хакасских, а в сравнительных группах. Первая падает на теленгитов, вторая — на азербайджанцев. Тувинцы заметно уступают в этом отношении теленгитам. Различия хакасских групп и тувинцев невелики. Все же койбалы и бельтыры характеризуются слабым сдвигом в направлении к европеоидным группам, хотя между  первыми и последними остается вполне определенный разрыв. Таким образом, по величине назомалярного угла горизонтальной профилировки  хакасы попадают в границы вариаций большой монголоидной расы, отличаясь, однако, от типичных монголоидов некоторым понижением величины этого угла.

Величина зигомаксиллярного угла горизонтальной профилировки отражает степень уплощенности нижнего отдела лица. Большая величина  угла говорит о большей уплощенности нижнего отдела лица. По этому
признаку рассматриваемые группы распределяются следующим образом:

Тувинцы 141,3(42)                      Качинцы 134,2(44)

Теленгиты 134,5(47)                    Сагайцы 132,6(30)

Койбалы 136,0(25)                       Русские 125,6(84)

Бельтыры 134,6(46)                     Туркмены 127,9(7)

                                                         Азербайджанцы 123,4(13)

По величине зигомаксиллярного угла тувинцы и теленгиты поменялись местами в сравнении с положением по величине назомалярного угла.
Среди хакасских групп койбалы имеют большую величину этого угла,  чем теленгиты, качинцы и бельтыры не отличаются от последних. Только сагайцы характеризуются заметно более профилированным лицом,
приближаясь в этом отношении к европеоидным популяциям. Все же между ними и наиболее плосколицей европеоидной группой — туркменами сохраняется значительное различие.


Выступание носа. Степень выступания носа фиксируется только на  краниологическом материале измерением угла носовых костей к линии  профиля, дакриальной и симотической высот и вычислением соответствующих указателей. Все эти признаки не находятся в прямой корреляции друг с другом. Дакриальная и симотическая высоты отражают степень уплощенности переносья, так же как и дакриальный и симотический указатели. В то же время угол носовых костей к линии профиля  непосредственно определяет выступание носа к плоскости лица. Таким
образом, только сопоставление этих размеров дает полное представление  о строении носа в исследуемой популяции.

Величина угла носовых костей к линии профиля варьирует в наших  группах следующим образом:

Тувинцы 21,3(20)                         Койбалы 21,0(21)

Теленгиты 23,3(37)                      Бельтыры 22,2(37)

Качинцы 23,2(38)                         Русские 31.5(77)

Сагайцы 26,9(30)                         Туркмены 30,3(6)

                                                        Азербайджанцы 29,6(9)



Хакасы не отличаются заметным образом от типичных монголоидных  групп. Единственное исключение, как и по величине зигомаксиллярного  угла горизонтальной профилировки, представляют сагайцы, занимающие  промежуточное положение между остальными хакасскими группами, тувинцами и теленгитами, с одной стороны, и азербайджанцами — с другой,  и отличающиеся как от тех, так и от других приблизительно в равной  степени. Однако даже по сравнению с сагайцами европеоидные популяции занимают достаточно обособленное положение.

Переходим к рассмотрению вариаций дакриальной высоты:

Тувинцы 9,3(41)                                Койбалы 9,7(26)

Теленгиты 9,2(49)                            Бельтыры 10.2(46)

Качинцы 10,1(44)                            Русские 13,0(80)

Сагайцы 10,7(31)                            Туркмены 12,1(7)

                                                          Азербайджанцы 14,0(13)

Самые большие величины дакриальной высоты, соответствующие наиболее выступающему переносью, мы находим в европеоидных группах.
Противоположный полюс занимают тувинцы и теленгиты. Все хакасские  группы, хотя и отличаются от последних в меньшей степени, чем от первых, занимают все же промежуточное положение. Как и по ранее рас-
смотренным признакам, сагайцы по дакриальной высоте в наибольшей  степени отличаются от типичных монголоидов. Таким образом, вариации  этого признака могут представить специальный интерес при обсуждении  проблемы наличия и удельного веса европеоидной примеси в составе хакасов.

Дополнительный материал для суждения о развитии переносья у хакасских групп дает рассмотрение вариаций дакриального указателя,  т. е. соотношения дакриальной высоты и дакриальной ширины:

Тувинцы 42.5(41)                   Койбалы 47,6(26)

Теленгиты 41,5(49)                 Бельтыры 50,5(46)

Качинцы 51,4(44)                   Русские 61,1(80)

Сагайцы 53,5(31)                    Туркмены 59,8(7)

                                                    Азербайджанцы 65,5(13)





Все хакасские группы занимают промежуточное положение между типичными монголоидами и европеоидами. Отличия сагайцев, качинцев и  бельтыров от тувинцев и теленгитов даже больше, чем от туркменов.
Только койбалы отличаются от тувинцев и теленгитов в меньшей степени, чем от туркменов. Дакриальный указатель, следовательно, входит в  число признаков, разграничивающих классических представителей большой монголоидной расы и хакасские группы.

Переходим к рассмотрению вариаций симотической высоты:

Тувинцы 2,8(43)                             Койбалы 3,5(26)

Теленгиты 3,2(50)                           Бельтыры 3,8(46)

Качинцы 3,2(44)                              Русские 4,7(83)

Сагайцы 3,8(31)                              Туркмены 4,1(7)

                                                          Азербайджанцы 5,6(13)

Из хакасских групп только качинцы имеют ту же величину симотической высоты, что и теленгиты. Но и она превышает аналогичный размер у тувинцев. Койбалы, сагайцы и бельтыры отличаются от тувинцев  еще больше, обнаруживая отчетливое увеличение симотической высоты.
Таким образом, их промежуточное положение по отношению к большим  монголоидной и европеоидной расам по этому признаку не вызывает  сомнений. Наибольшее удаление от классических монголоидов обнаруживают, как и по некоторым ранее перечисленным признакам, сагайцы.

Представление о высоте носовых костей может быть дополнено рассмотрением симотического указателя, т. е. отношения симотической высоты и симотической ширины:

Тувинцы 35,2(43)                      Койбалы 42,0(26)

Теленгиты 40,4(50)                   Бельтыры 52,0(46)

Качинцы 50,3(44)                     Русские 50,4(83)

Сагайцы 48,8(31)                      Туркмены 53,2(7)

                                                     Азербайджанцы 55,0(13)

Различия по этому признаку между типичными монголоидными и  хакасскими группами не менее демонстративны, чем по предыдущему.
Правда, величина указателя у койбалов едва превышает аналогичный  размер у теленгитов, но остальные хакасские группы обнаруживают
вполне отчетливый сдвиг в направлении приближения к европеоидным  группам. У бельтыров величина указателя даже больше, чем у русской серии, у качинцев совпадает с размерами, характерными для русских
черепов. В общем, следовательно, масштаб различий между хакасскими  группами и взятыми для сравнения монголоидными и европеоидными   популяциями неодинаков: по величинам дакриального указателя первые
отличаются от европеоидов меньше, чем от монголоидов.

Семь рассмотренных краниологических признаков дают существенный материал для суждения о количестве морфологических особенностей,  дифференцирующих классических монголоидов Северной Азии и хакасские группы. Только по вариациям зигомаксиллярного угла горизонтальной профилировки и угла выступания носа хакасы не отличаются от тувинцев и теленгитов, исключая, конечно, сагайцев, и по этим признакам  занимающих особое место. По остальным признакам все хакасские группы занимают промежуточное положение между тувинцами и теленгитами,  с одной стороны, и русскими, туркменами и азербайджанцами — с другой. По дакриальному и симотическому указателю отличия хакасов от  туркменов и русских даже меньше, чем различия их с теленгитами и тувинцами. Таким образом, краниологический материал может рассматриваться как основательный аргумент  пользу правомерности пересмотра  гипотезы А. И. Ярхо об отсутствии европеоидной примеси в составе хакасов.

Известное представление об удельном весе европеоидной примеси в  каждой из этнических групп хакасов может быть составлено с помощью  того же приема, который был использован при суммировании показателей соматологических признаков. Ниже следует распределение групп по
каждому признаку в порядке нарастания характерных для большой  европеоидной расы величин признака. Таким образом, из этого распределения ясно, что балловое обозначение по назомалярному и зигомаксиллярному углам горизонтальной профилировки возрастает по мере уменьшения абсолютной величины углов, тогда как по углу носовых костей к
линии лицевого профиля оно возрастает параллельно нарастанию абсолютной величины признака.

При суммировании балловых обозначений по каждому признаку не  возникает трудностей, имевшихся при суммировании балловых показателей соматологической шкалы, так как количество сопоставляемых по  каждому краниологическому признаку групп одинаково. Суммарно балловые характеристики каждой группы по всему комплексу краниологических признаков выглядят следующим образом:

Тувинцы       1,6           Бельтыры 4,6 


Теленгиты    2,4           Сагайцы 5,4 


Койбалы       3,0           Туркмены 7,3 


Качинцы      4,1           Русские 8,0 

                                        Азербайджанцы 8,7 
Порядок расположения хакасских групп по краниологическим признакам соответствует их распределению внутри соматологической шкалы.
Это является лучшим доказательством объективности получаемых данных. Все хакасские группы и при суммировании признаков сохраняют  отличия от тувинцев и теленгитов, взятых в качестве эталона.

Таким образом, рассмотрение вариаций краниологических признаков  приводит к выводу, что некоторые особенности строения мягких тканей  лица, которые фиксируются на живом субъекте и которые А. И. Ярхо
считал возникшими без участия европеоидной примеси, не могли образоваться в чисто монголоидной популяции в результате каких-то внутренних процессов саморазвития. Трудности, встававшие перед А. И. Ярхо
в объяснении параллельного и независимого от европеоидной примеси  посветления пигментации у хакасов по сравнению с типичными монголоидами Северной Азии и возникновения сдвигов по другим признакам
в направлении приближения к европеоидным группам, увеличиваются и  делаются непреодолимыми при желании перенести гипотезу в область  анализа краниологических данных. Поэтому в настоящее время, после
накопления соответствующего материала, нужно окончательно отказаться  от гипотезы об отсутствии европеоидной примеси в составе хакасов и  считать, что гипотеза А. И. Ярхо представляет лишь исторический интерес.

Краниологические данные, так же как и результаты антропологического изучения современного населения, говорят о неодинаковом участии  европеоидных элементов в формировании различных этнических групп  хакасского народа. Очевидно, что их роль была большей в этногенезе  сагайцев и бельтыров, нежели остальных хакасских групп. Однако сам по
себе этот факт не свидетельствует, разумеется, о смешанности европеоидного компонента и его различном происхождении. Речь может
идти просто о разном удельном весе одних и тех же по происхождению  европеоидных элементов в составе хакасских групп.

Расовые компоненты второго порядка
Современные представления в области антропологической систематики
сибирских монголоидов основываются на выделении двух антропологических типов, имеющих смешанное происхождепие,— уральского и южно-сибирского. К уральскому типу относятся самоедо- и угроязычные народности Западной Сибири — ханты, ненцы, селькупы и др. [27] Классическими представителями южносибирского типа являются казахи и киргизы [28]. Гипотеза независимого от европеоидной примеси происхождения  южносибирского типа, выдвинутая А. И. Ярхо, подверглась исчерпывающей критике [29], и в настоящее время смешанное происхождение этого
типа может считаться несомненным [30]. Гипотеза смешанного происхождения уральского типа, впервые высказанная в 1941 г. рядом исследователей, получила поддержку в многочисленных работах по антропологии
древнего и современного населения Западной Сибири [31] и к настоящему  моменту также может считаться твердо установленным фактом. Несколько лет назад В. В. Бунак опубликовал статью, в которой отрицательно  отнесся к этой точке зрения и настаивал на недифференцированном происхождении уральского типа [32], однако основные положения этой статьи сразу же встретили убедительные возражения [33]. Таким образом, установление факта наличия европеоидной примеси в составе хакасов требует cравнения их с представителями уральского и южносибирского типов.
В качестве первых могли бы быть выбраны ханты и селькупы, относящиеся к разным языковым семьям, но принадлежащие к единому антропологическому типу, в качестве вторых — казахи и киргизы.

К сожалению, прямое сопоставление всех этих групп невозможно, так  как они изучались различными работниками, и, следовательно, материалы по ним плохо сравнимы. А. И. Ярхо не работал в Западной Сибири,  Г. Ф. Дебец, опубликовавший статью по антропологии селькупов и ханты [34], не производил антропологических исследований на территории  Алтае-Саянского нагорья. Для преодоления этой трудности мы должны
идти не путем прямого сравнения, а путем косвенных сопоставлений.
В первую очередь исследованные Г. Ф. Дебецом нарымские селькупы и
ваховские ханты должны быть сопоставлены с изученными им же казахами различных территориальных групп [1]. Это даст нам известное представление о величине различий между представителями уральского и
южносибирского антропологических типов. После этого данные по исследованным А. И. Ярхо хакасским группам могут быть сопоставлены с данными по исследованным им же казахам и киргизам [35]. Заключительным этапом сравнения будет определение направления отличий селькупов и ханты, с одной стороны, и хакасов — с другой, от представителей южносибирского типа. Если селькупы и ханты будут отличаться от исследованных Г. Ф. Дебецом казахов в том же направлении, в каком хакасы отличаются от киргизов и казахов, исследованных А. И. Ярхо, мы  будем иметь основание утверждать, что хакасы относятся к тому же антропологическому типу, какой представлен у селькупов и ханты.
Г. Ф. Дебец исследовал шесть территориальных групп казахского на-
рода: казахов илийских, восточноказахстанских, карагандинских, западных, алма-атинских и южных [36]. Последние, по его данным, имеют отчетливо выраженную примесь памиро-ферганского типа, характерного  для преобладающей массы узбеков и таджиков, и поэтому исключены из  рассмотрения. Казахи остальных групп, кроме илийской, относятся к первой возрастной категории, т. е. исследовались в возрасте 20—25 лет, и данные по ним в силу возрастной динамики по большинству описательных и измерительных признаков не могут без соответствующих поправок сопоставляться с данными по селькупам и ханты. Использованные поправки, или, иными словами, соотношения величин отдельных
признаков по возрастным категориям, представлены в табл. 29. Они вычислены на основании материалов возрастной разбивки различных монголоидных и европеоидных групп, содержащихся в работах Г. Ф. Дебецаг
М. Г. Левина и А. И. Ярхо [31]. Поскольку соотношение первой и двух  старших возрастных групп у селькупов и ханты приблизительно равно  отношению единицы к двум, такое же соотношение положено в основу  при коррекции описательных и измерительных признаков по различным
группам казахов.

Полученные данные представлены в табл. 30, из которой видно, что  представители уральского и южпосибирского типов отличаются друг от  друга процентом наличия темных глаз, степенью уплощенности лица в
горизонтальной плоскости, процентом наличия эпикаптуса и развитием  различных отделов складки верхнего века, деталями строения и размерами носа, размерами лица и головы и длиной тела. У первых по сравнению со вторыми более светлые глаза, более профилированное лицо, эпикантус представлен в большем проценте случаев, сильнее развита складка века в среднем и наружном отделах, выше переносье и кончик носа,  вогнутые и извилистые формы общего профиля носа преобладают над  выпуклыми и прямыми, меньше размеры лица и носа, больше продольный диаметр черепной коробки, ниже головной указатель и меньше длина тела. Таким образом, интересующие нас различия между представителями уральского и южносибирского типов выявляются в девяти описательных и семи измерительных признаках. Из них не очень доказательными следует считать лишь различия в горизонтальной уплощенности  лица и высоте переносья, так как по отношению к ним нет уверенности  в окончательной унифицированности данных и полном снятии влияния  возрастной изменчивости в результате коррекции. По отношению к
остальным признакам реальность различий не вызывает серьезных сомнений. Поэтому перечисленные признаки целесообразно положить в  основу при сопоставлении хакасских групп с представителями южносибирского типа (табл. 31). Неодинаковое количество признаков в табл. 30  и 31 объясняется отсутствием в публикациях А. И. Ярхо соответствующих  данных. Этим же объясняется и замена характеристики строения общего  профиля спинки носа данными по строению костной части спинки носа,
которые могут быть использованы хотя бы в качестве приблизительного  эквивалента.

Для характеристики последних использованы данные по чуйской  группе казахов и киргизам Тянь-Шаня из указанной публикации  А. И. Ярхо. Различия между этими группами и хакасами по многим  признакам идут в том же направлении, что и между казахами и представителями уральской группы, исследованными Г. Ф. Дебецом. К числу
таких признаков относятся горизонтальная профилировка лица, процент  наличия эпикантуса, процент выпуклых форм спинки носа (исключая  койбалов), все измерительные признаки и в какой-то мере положение
кончика носа. Противоположное направление различий мы имеем для процента темных оттенков глаз и прямых форм спинки носа, опять исключая койбалов. По развитию складки верхнего века в среднем и наружном отделах и проценту вогнутых форм спинки носа хакасские группы занимают различное положение по отношению к группам южносибирского типа. У кызыльцев и качинцев складка верхнего века развита


[1]Антропологический отряд Киргизской комплексной археолого-этнографической эк-
спедиции, работавшей на территории Киргизии в 1953—1954 гг. под руководством
Г. Ф. Дебеца, собрал обширный материал по антропологии различных групп киргизов (кроме работ, перечисленных в примеч. 32, см.: Золотарева И. М. Стоматологические исследования в Ферганской долине//Тр. Киргиз, археол.-этногр. экспедиции. Т. 1; Миклашевская Н. Н. К вопросу об удельном весе центральноазиатского элемента в образовании антропологического типа киргизов//Там же. Т. II.)
Однако описательные признаки во всех этих группах определялись не Г. Ф. Дебецом, а Н. Н. Миклашевской. Поэтому данные по ним непригодны для прямого  сопоставления с данными Г. Ф. Дебеца.

сильнее, чем у казахов и киргизов, у сагайцев, койбалов и бельтыров —слабее. По проценту вогнутых форм спинки носа качинцы, койбалы и  бельтыры не отличаются от групп южносибирского типа, кызыльцы отклоняются от них в том же направлении, что и уральские группы, сагайцы, наоборот,— в противоположном. Наконец, по высоте переносья все  хакасские группы не отличаются от казахов и киргизов. Таким ооразом,  из 16 признаков, дифференцирующих южносибирский и уральский типы  и взятых нами в качестве основы для сопоставления этих типов, хакасские группы по 11, т. е. по большинству, признакам попадают в границы  вариаций уральского типа (табл. 32). Однако и отличиям их от последнего нельзя не придавать определенное значение.

Наиболее существенной в этой связи является разница в интенсивности пигментации глаз. Хакасы, имея, конечно, более светлые глаза, чем  представители классических монголоидов, не только оказываются более  темноглазыми, чем ханты и селькупы, но и превосходят в этом отношении казахов и киргизов. Можно было бы предполагать, что в их состав  в большем проценте вошли представители центральноазиатского типа монголоидной большой расы, чем в состав казахов и киргизов. Однако  центральноазиатский антропологический тип, помимо темноглазости,  характеризуется исключительно резкой выраженностью монголоидных  особенностей и по многим признакам занимает место, близкое к верхней
границе изменчивости внутри монголоидной большой расы. Увеличение  доли центральноазиатского типа в составе хакасов повело бы к усилению  у них монголоидных особенностей по сравнению с представителями
уральского и южносибирского типов, чего на самом деле нет. Правда,  процент наличия эпикантуса в хакасских группах выше, чем у казахов  и киргизов, однако лицо в горизонтальной плоскости более профилировано. Следовательно, в данном случае отсутствует обычно наблюдаемая
взаимосвязь между изменчивостью этих признаков при переходе от монголоидных к европеоидным популяциям.

Таким образом, невозможность объяснить относительно темную пигментацию глаз у хакасов увеличением доли участия представителей центральноазиатского типа в формировании их антропологического состава
приводит к необходимости признать, что темной пигментацией глаз характеризовался европеоидный тип, вошедший в состав хакасов. Поскольку отличия хакасов от селькупов и ханты по пигментации глаз еще  больше, чем от казахов и киргизов, и, с другой стороны, хакасы па  большинству признаков сближаются с уральскими группами, весьма вероятно, что европеоидные компоненты, вошедшие в состав уральских  групп и хакасов, характеризовались общим комплексом признаков при  различии в пигментации глаз.

Возможно, правда, и другое решение вопроса, сводящее различия  между ханты и селькупами, с одной стороны, и хакасами — с другой,
к различному происхождению вошедших в их состав монголоидных  компонентов. Так, умозрительно можно было бы предположить, что-хакасы сформировались на базе центральноазиатского типа, тогда как
монголоидной основой для формирования уральских групп послужил байкальский тип. Однако такая гипотеза представляется менее обоснованной,  чем предыдущая. Выступание носа и горизонтальная профилировка лица
характеризуются у представителей байкальского типа еще меньшими  величинами, чем у бурят, якутов и тувинцев, относящихся к центрально-азиатскому типу [38]. Это должно было бы иметь своим результатом уплощение лица и носа у селькупов и ханты в сравнении с хакасами и представителями южносибирского типа. Однако в действительности высота
переносья в уральских группах больше, чем у хакасов, казахов и киргизов, а горизонтальная профилировка лица сильнее, чем у казахов и
киргизов, и приблизительно равна профилировке лица в хакасских группах. Иными словами, мы не наблюдаем у уральских групп усиления  монголоидности в тех признаках, по которым байкальский тип отличается в сторону усиления монголоидности от центральноазиатского.

Таким образом, гипотеза разнородности монголоидных компонентов,  вошедших в состав уральских групп и хакасов, как будто не находит  поддержки в рассмотрении вариаций существенных расово-диагностических признаков. Не находит она подтверждения и в факте существования широких связей угро-самодийских народов с территорией Алтае-
Саянского нагорья, а через нее, следовательно, и с ареалом формирования центральноазиатского типа, нашедших отражение как в археологических [39], так и в историко-этнографических [40] и языковых
данных [41]. Кроме того, дополнительным аргументом в пользу того, что  не только монголоидный, но и европеоидный компонент, вошедшие в состав хакасов, характеризовались темным цветом глаз, является отсутствие связи между степенью выраженности монголоидных особенностей и  потемнением пигментации глаз у разных хакасских групп. Кызыльцы,
качинцы и койбалы, характеризующиеся усилением монголоидных особенностей по всему комплексу признаков, не обнаруживают по сравнению  с остальными группами увеличения процента темных глаз. Наконец, разбираемая гипотеза, отвечая на вопрос о происхождении хакасских групп,  оставляет без внимания усиление пигментации глаз у хакасов в сравнении с казахами и киргизами.

Выше указывалось, что по развитию складки верхнего века в среднем  и наружном отделах и по проценту наличия вогнутых форм спинки иоса  хакасы не отличаются однородностью. Более сильное, чем у казахов и  киргизов, развитие складки века у кызыльцев и качинцев хорошо совпадает с их более монголоидным обликом по другим признакам. Койбалы
сближаются по этому признаку с более европеоидными сагайцами и  бельтырами. Отличия кызыльцев и сагайцев от остальных хакасских  групп, выражающиеся в увеличении вогнутых форм спинки носа у первых и в уменьшении их у вторых, в абсолютных цифрах очень малы и  вряд ли отражают реальные различия между группами. Наконец, заметное увеличение процента темных оттенков глаз, наличия эпикантуса и
выпуклых форм спинки носа в сочетании с самым сильным в хакасских  группах ростом бороды, характерное для койбалов, образуют противоречивый комплекс признаков, плохо увязывающийся с положением койбалов по другим признакам и являющийся, очевидно, результатом малочисленности этой группы в материалах А. И. Ярхо и, как следствие,
случайного подбора нетипичных индивидуумов.

/Краниологические данные позволяют осуществить прямое сопоставление любых групп без введения каких-либо поправок. Для сравнения, как  и при рассмотрении материалов по современному населению, привлечен
материал по краниологии народностей уральского и южносибирского
антропологических типов. Материал по краниологии уральских групп — ханты, манси, селькупов и ненцев был опубликован Г. Ф. Дебецом [42] и Н. С. Розовым [43], по краниологии казахов и киргизов — В. В. Гинзбургом, Н. Г. Залкинд, О. Исмагуловым [44] u Н. Н. Миклашевской [45] Данные по различным группам селькупов, содержащиеся в публикациях  Г. Ф. Дебеца и Н. С. Розова, суммированы в целях получения единой
серии: то же самое осуществлено и по отношению к данным по различным группам казахов, опубликованным В. В. Гинзбургом и Н. Г. Залкинд. На основании полученных таким образом средних по шести перечисленным народностям составлены пределы вариаций краниологических  признаков, характерные для уральского и южносибирского типов, которые и положены в основу сопоставления с каждой из хакасских групп (табл. 33 и 34).В таблицах представлено 39 признаков. По шести из них пределы вариации уральского и южносибирского типов не заходят друг за друга  как в мужских, так и в женских группах. К числу этих признаков относятся поперечный диаметр черепной коробки, высотный диаметр череп-

ной коробки от пориона, черепной указатель, скуловая ширина, верхняя  высота лица и высота носа. Если учесть, что разница в высоте черепной  коробки от базиона менее заметна, чем в высоте от пориона, а высота  носа связана высокой морфологической корреляцией с верхней высотой  лица и, следовательно, разница в высоте носа является результатом неодинаковой высоты лица, можно сказать, что наиболее демонстративные
различия между представителями уральского и южносибирского типов  проявляются в ширине черепной коробки и размерах лица.

Пределы вариаций восьми признаков заходят друг за друга либо и  мужских, либо в Яченских группах, но в то же время различия в этих
признаках обнаруживают определенную направленность, одинаковую у  обоих полов. Это длина основания черепа, наименьшая ширина лба, наименьшая ширина носовых костей, или, иными словами, симотическая
хорда, общий угол профиля лица, угол средней части лица, зигомаксиллярный угол, указатель выступания лица и орбитный указатель от дакриона. Уральские группы имеют меньшую величину длины основания  черепа по сравнению с южносибирскими, более узкий лоб, более узкие  носовые кости, более высокие орбиты, менее уплощенный в горизонтальной плоскости нижний отдел лицевого скелета и характеризуются большим выступанием лица вперед в вертикальной плоскости.

Различия в 25 остальных признаках не обнаруживают определенной  направленности. Вариации мужских групп не сопровождаются аналогичными сдвигами в изменчивости женских групп, либо наоборот. Многие из этих 25 признаков вообще характеризуются одинаковой величиной  в группах уральского и южносибирского типов. Поэтому все они не принимаются во внимание при дальнейшем сопоставлении хакасских групп
с уральскими и юншосибирскими.

По величине поперечного диаметра все хакасы занимают промежуточное положение или попадают в пределы вариаций уральского типа. Наибольшую величину поперечного диаметра, приближающуюся к таковой  у казахов и киргизов, имеют сагайцы, за ними следуют качинцы. Но и  они не попадают в границы вариаций южносибирского типа. Наоборот,
по высоте черепной коробки от пориона все группы хакасов оказываются  в пределах изменчивости южносибирских групп. Единственным исключением является женская серия бельтыров, но и она в значительно большей степени сближается с сериями казахов и киргизов, чем с сериями  представителей уральского типа. Черепной указатель варьирует гораздо  менее определенно, чем высота черепной коробки. Качинцы и особенно
койбалы резко отличаются от казахов и киргизов, тогда как сагайцы,  наоборот, сближаются с ними. 'Бельтыры занимают промежуточное положение.

Таким образом, вариации строения черепной коробки в исследуемых   группах не дают возможности отдать предпочтение одному из привлекаемых для сопоставления типов. Заметно отличаясь от киргизов и казахон
по ширине черепной коробки и по отношению ее к длине, все хакасские  группы сближаются с ними по высоте черепной коробки. Сагайцы мала  отличаются от южносибирских групп по всем этим признакам.

Величины скулового диаметра среди мужских групп позволяют сблизить качинцев и сагайцев с казахами и киргизами, а койбалов и бельтыров с представителями уральского типа. Среди женских групп нет ни одной, которая имела бы величину, приближающуюся к величине этого размера в южносибирских сериях. Однако и здесь наиболее широколицыми  среди хакасов остаются группы сагайцев и качинцев. Размеры верхней высоты лица в сериях качинцев и койбалов превышают аналогичную  величину на казахских и киргизских черепах. Черепа сагайцев не обнаруживают по этому признаку отличий от черепов казахов и киргизов.
То же самое можно сказать и о женской серии бельтыров, тогда как  мужская имеет пониженную высоту лица, сближающую ее с сериями  уральского типа. Вариации высоты носа повторяют географическую изменчивость высоты лица. Только бельтыры попадают по этому признаку  в границы вариации уральского типа, остальные группы не отличаются  от киргизов и казахов.

Таким образом, по размерам лица в целом сагайцы и качинцы мало  отличаются от представителей южносибирского типа, бельтыры не выходят за пределы вариаций уральского типа, а койбалы занимают среднее
положение.

Перечисленными признаками, как уже указывалось, исчерпываются
(особенности, четко разграничивающие уральский и южносибирский типы.
Различия по остальным признакам хотя и проявляются вполне определенно, но уже при захождении крайних вариантов друг за друга. По длине основания черепа хакасские группы занимают в общем промежуточное положение, за исключением койбалов, характеризующихся большой  величиной этого признака и сближающихся с киргизами и казахами.
Из остальных групп определенный сдвиг в том же направлении обнаруживают качинцы. По величинам наименьшей ширины лба все хакасские  группы не выходят за пределы изменчивости уральского типа. Дополнительно привлекаемые для рассмотрения особенности строения черепной  коробки увеличивают, следовательно, количество краниологических признаков, по которым хакасы сближаются с представптелями уральского  типа. Это заключение может быть распространено также на вариации  симотической хорды и зигомаксиллярного угла горизонтальной профилировки лица.

Показания по орбитному указателю от дакриона, выражающему относительную высоту орбит, разграничивают хакасские группы вполне  определенным образом. Качинцы и койбалы сближаются с представителями южносибирского типа, бельтыры — наоборот, уральского. Орбитный
указатель в мужской серии сагайцев не отличается по своей величине
от аналогичного соотношения на черепах казахов и киргизов, тогда как  женская сагайская серия попадает в границы вариаций уральского типа.
Таким образом, положение сагайцев по этому признаку, по-видимому,  может считаться нейтральным.По общему углу профиля лица все хакасские группы, кроме сагайцев, не отличаются или мало отличаются от южносибирских групп. Мужская серия черепов сагайцев оказывается в пределах изменчивости уральского типа. Однако женские черепа сагайцев также сближаются с черепами казахов и киргизов. При общем вполне определенном положении
хакасских групп внутри южносибирского типа сагайцы, следовательно,  и по этому признаку, так же как и по орбитному указателю, занимают  нейтральное место. То же самое может быть повторено п про вариации
угла средней части лица, с той лишь разницей, что среднее между двумя  типами положение по этому признаку характерно не только для сагайцев, но и для качинцев. По указателю выступания лица качинцы меняются местами с сагайцами сравнительно с их взаимным положением по  общему углу профиля лица. Сагайцы вместе с другими группами сближаются с представителями южносибирского типа, в то время как положение качинцев остается промежуточным.

Таким образом, признаки, определяющие вертикальную профилировку лицевого скелета, в большей степени объединяют хакасов с казахами и киргизами, чем с представителями уральского типа.

Изложенное показывает, что отнесение хакасов к уральскому или  южносибирскому типу по краниологическим данным сталкивается с  большими затруднениями, чем аналогичная попытка, основанная на сопоставлении соматологических наблюдений. Поэтому целесообразными  представляются суммарная оценка всех перечисленных 14 признаков и
подсчет общего количества признаков, по которому каждая из хакасских  .групп попадает в границы изменчивости уральского и южносибирского  типов. Результаты такого подсчета представлены в табл. 35. Знаком сложения в ней обозначено тяготение каждой хакасской группы к уральскому типу по данному признаку, знаком вычитания — тяготение к южно-сибирскому типу, знаком умножения — нейтральное положение.

Как и следовало ожидать, большинство признаков сближают качинщев с представителями южносибирского типа. Бельтыры занимают противополояшый полюс и сближаются с уральскими группами. Промежуточное положение сагайцев и койбалов хорошо согласуется с характерным для них мозаичным сочетанием признаков обоих типов.

Таким образом, краниологические данные не только подтверждают  общую тенденцию, наметившуюся при рассмотрении соматологических  наблюдений, но и позволяют уточнить это представление, и в частности
учесть степень влияния южносибирского типа на формирование антропологического облика каждой из хакасских групп.

Комплекс признаков, характерный для южноснбнрского типа, в наиболее полном виде представлен в антропологическом типе качинцев.
В связи с вариациями их краниологического типа следует отметить, что  по многим соматологическим признакам качинцы хотя и попадают в пределы вариаций уральского типа, но занимают там крайнее положение.
Их антропологический облик, следовательно, может рассматриваться как  результат смешения уральского и южносибирского типов с преобладанием особенностей последнего.

Таким образом, хотя А. И. Ярхо и исходил из отвергнутых в процессе  дальнейшего накопления материалов критериев для выделения южно-сибирского типа, сделанный им конкретный вывод о принадлежности  к нему качинцев сохраняет свое значение и в настоящее время.

Обстоятельное рассмотрение не только краниологических, но и соматологических данных позволяет внести некоторые коррективы в заключение об антропологическом типе сагайцев и койбалов, сделанное в предварительном сообщении о результатах изучения краниологии хакасских
групп в 1957 г. Тогда я писал, что, исключая качинцев, «влияние примеси центральноазиатского типа в наибольшей степени заметно у койбалов  и сагайцев» [47]. По всей вероятности, имеется больше оснований говорить
о косвенном влиянии центральноазиатского типа на формирование антропологического облика сагайцев и койбалов. являющегося следствием значительного участия в этом процессе представителей южносибирского типа.
Однако особенности уральского типа в обоих случаях остаются преобладающими.

При анализе соматологических признаков мы пришли к заключению,  что европеоидный компонент, вошедший в состав хакасов, характеризовался темной пигментацией глаз. Наличие примеси южносибирского типа
в антропологическом составе хакасов говорит о том, что широколицесть  также являлась отличительным признаком европеоидных предков современных хакасов, во всяком случае тех из них, которые приняли участие  в формировании качинцев и частпчно койбалов и сагайцев.

Таким образом, следует предполагать, что европеоидные типы, принимавшие участие в формировании антропологического состава современных хакасских групп и классических представителей уральской расы, различались между собой не только пигментацией глаз, как это мы  пытались показать раньше, но и размерами лицевого скелета.

Некоторые палеоантропологические соображения

Общий обзор палеоантропологии Минусинской котловины, написанный на основе материалов, измеренных с помощью методических приемов,  используемых и в настоящее время, появился более двух десятилетий  назад". Если не считать довольно значительного числа мелких статей, с тех пор были опубликованы две крупные работы — книга А. Г. Козинцева по краниологии населения тагарской культуры [48] и результаты  ревизии палеоантропологии карасукской культуры Г. В. Рыьушииой, изданные пока, к сожалению, в урезанном виде [49]. Не вдаваясь в детали,  ыожно отметить, что они в обоих случаях на гораздо более полном фактическом материале подтверждают предшествующие наблюдения — факт морфологического сходства тагарского населения с афанасьевским и его  принадлежность к европеоидной расе, а также факт принадлежности  карасукского населения к кругу брахикранных европеоидных форм,  имевших по отношению к Минусинской котловине не восточное, а преимущественно западное происхожедение.

Кроме этого, были посмертно изданы измерения Г. Ф. Дебеца, произведенные им на серии черепов окуневской культуры [50]. Ранее археологическая работа позволила исключить окуневские погребения и происходящий из них палеоантропологический материал из числа афанасьевских ". Все это выявило в палеоантропологии Минусинской котловины  новый антропологический компонент, который с морфологической точки  зрения важен для понимания генезиса карасукского комплекса признаков, но происхождение которого само по себе остается еще далеко не
ясным.

По отношению ко всем периодам исторической динамики населения  Минусинской котловины нарисованная ранее картина вариаций краниологических комплексов во времени остается прежней. Для нашей темы  важна оценка серии эпохи средневековья в свете тех же критериев, которые были использованы выше для оценки соматологических и близких
к современности краниологических материалов.

В это время на территории Минусинской котловины происходили бурные исторические события. К сожалению, палеоантропологический материал, по которому можно было бы судить об изменении физического  типа в эту эпоху, количественно невелик и плохо датирован. После по-
явления в печати предварительного сообщения об исследовании серии  поздней поры железного века [52] Л. Р. Кызласов отметпл, что она содержит ни мало ни много, как несколько черепов, датирующихся второй  половиной II тысячелетия н. э. [53] Тем не менее она все же может быть
использована для первоначальной ориентации за неимением лучшего  материала и поскольку черепа, датирующиеся близким к современности  временем, составляют в ней меньшинство.Вся серия характеризуется резким изменением типа по сравнению  с таштыкской эпохой, в частности заметным усилением монголоидных

особенностей. Лицо становится много выше и шире, чем на таштыкских  черепах. В этом отношении население Минусинской котловины в эпоху  позднего железа не уступало классическим представителям монголоидной расы. Одновременно с этим резко возрастает величина черепного
указателя. Все размеры, определяющие степень выступания носа, наоборот, уменьшаются.

Таким образом, динамика признаков при переходе от ранней поры  железного века к поздней идет в том же направлении, в каком таштыкская серия отличается от черепных серий современных сибирских монголоидов, и в частности от представителей центральноазиатского типа.
Это свидетельствует о значительном увеличении доли монголоидного  компонента центральноазиатского происхождения и о преобладающей  роли, которую он стал играть на рубеже I и II тысячелетий н. э.

Поскольку определение места серии позднего железного века в систематике рас второго порядка является задачей первостепенной важности  ввиду возможной преемственности менаду средневековым и современным  населением Хакасии, предпринята попытка сделать это, сопоставляя её  с сериями уральского и южносибирского типов точно так же, как это
было произведено по отношению к материалам по краниологии современных хакасских групп. Результаты сопоставления представлены в табл. 36..
Подсчет количества признаков показывает, что средневековое население Хакасии, если судить о его антропологическом типе по топ серии,  которая находится в нашем распоряжении, характеризовалось тем же соотношением признаков уральского и южносибирского типов, что и койбалы. Налицо, следовательно, определенное превалирование влияния южно-
сибирского типа, хотя особенности уральского типа выражены в исследованной серии также достаточно отчетливо. Весьма вероятно, что  исключение из нее заведомо поздних черепов уменьшило бы количество  признаков уральского типа. Так или иначе, антропологический тип качинцев и в какой-то мере койбалов и сагайцев может восходить к антропологическим особенностям населения эпохи средневековья, тогда как по
отношению к бельтырам допущение такой возможности не согласуется  с имеющимися фактами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

С В. Киселев высказал гипотезу происхождения современного населения  Хакасской автономной области от «енисейских кыргызов» [54]. Антропологические данные не дают возможности трактовать наличие прямой связи между средневековым и современным населением Хакасии слишком расширительно, как это было сделано С. В. Киселевым. Она вероятна для  качинцев, возможна для койбалов и сагайцев и маловероятна для бельтыров и кызыльцев. По отношению к качинцам и сагайцам наличие такой  связи подтверждается прямыми данными по родовому составу этих  групп, а именно наличием в их составе сеоков кыргызского происхождения [55]. Результатом участия «енисейских кыргызов» в этногенезе хакасов является, по-видимому, наличие в антропологическом составе последних монголоидных элементов центральноазиатского происхождения.
Другой монголоидный компонент, роднящий хакасов с самоедо- и угроязычными народами, восходит, по-видимому, к таштыкскому времени и  имеет на территории Минусинской котловины северное происхождение.

Таким образом, насколько это можно констатировать с помощью  антропологического анализа, хакасский народ имеет сложную этническую  историю, в которой приняли участие как тюркские народы южного происхождения, так и угроязычные и самоедоязычные группы, являвшиеся,
по-видимому, на территории Минусинской котловины более древними. Предложенная Л. Р. Кызласовым концепция этногенеза хакасов, рисующая приблизительно аналогичную картину соотношения самоедо-и угроязычных пластов, с одной стороны, и тюркского — с другой, получает
дополнительное подтверждение [56].

Европеоидная примесь в составе хакасов, по всей вероятности, ведетсвое происхождение от населения тагарской эпохи. Отмеченное  А. И. Ярхо посветление пигментации глаз у хакасских групп проявляется только в сопоставлении с классическими представителями монголоидной большой расы. По сравнению с представителями местных типов —
уральского и юяшосибирского — хакасы характеризуются, что уже было  отмечено, как раз темным цветом глаз. Это позволило высказать предположение о темноглазости европеоидного компонента, вошедшего в состав современного населения Хакасской автономной области. Иными
словами, это означает, что тагарское население Минусинской котловины  мало отличалось в цвете глаз от современных представителей южной ветви европеоидной большой расы. Таким образом, при сопоставлении  палеоантропологических и соматологических данных попытка возродить гипотезу Г. Е. Грумм-Гржимайло и рассматривать тагарцев в качестве
представителей светлопигментированного типа, предпринятая Л. Н. Гумилевым [57], не находит фактического подтверждения.



1 Ярхо А. И. Предварительное сообщение о поездке в Минусинский край и Северный Алтай летом 1925 г.//Сев. Азия. 1926. № 2; Он же. Пигментация волос, глаз
и кожи у народностей Алтае-Саянского нагорья//Рус. антропол. журн. 1929. Т. 17, вып. 3/4; Он же. Алтае-саянские тюрки. Абакан, 1947; Ярхо А. И., Белкина В. И. Физическое развитие населения Хакасского округа//Сев. Азия. 1928.
№ 5/6.

2 Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Л., 1926. Т. 2.

3 Левин М. Г. К вопросу о южносибирском антропологическом типе//Крат, сообщ.  Ин-та этнографии АН СССР. 1954. Вып. 21.

4 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. Т. 17. М., 1951. С. 68—69.

5 Ярхо А. И. Алтае-саянские тюрки; Он же. Туркмены Хорезма и Северного Кавказа//Антропол. журн. 1933. № 1, 2; Он же. Ганджийские тюрки//Там же. 1932.
№ 2.

6 Он же. Алтае-саянские тюрки. С. 79.

7 Алексеев В. 77. Хакасы, енисейские кыргызы, киргизы: (Сравнит.-краниол. очерк) //  Тр. Кирг. археол.-этногр. экспедиции. М., 1956. Т. 1; Он же. Краниология хакасов
в связи с вопросами их происхождения: (Предв. сообщ.) //Крат, сообщ. Ин-та  этнографии АН СССР. 1957. Вып. 28; Он же. Краниология хакасов в связи с  вопросами их происхождения//Тр. Кирг. археол.-этногр. экспедиции. М., 1960.  Т. 4.

8 Потапов Л. 77. Этнографическая поездка на юг Хакасии в 1946 г.//Учен. зап. Хакас, ин-та языка, литературы и истории. Абакан, 1947. Вып. 1; Он же. Этнический состав сагайцев // Сов. этнография. 1947. 3.

9 Ярхо А. И. Алтае-саянские тюрки.

10 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области. С. 68—69.

11 См., напр.: Бунак В. В., Неструх М. Ф., Рогинский Я. Я. Антропология. М., 1941;  Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л., 1948. (Тр. Ин-та этнографии АН
СССР. Н. С; Т. 4); Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Основы антропологии. М., 1955.

12 Абдушелишвили М. Г. Материалы к краниологии Кавказа//Тр. Ин-та эксперим.  морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1955. Т. 5; Он же. Антропология древнего и  современного населения Грузии. Тбилиси, 1964; Алексеев В. П. Происхождение
народов Кавказа: (Краниол. исследов.). М., 1974.

1? Morant G. М. A preliminary classification of european races based on cranial
measurements//Biometrica. 1928. Vol. XX.

" Woo T. Z., Morant G. M. A biometric study of the «flatnees» of the facial sceletonin man // Biometrica. 1934. Vol. XXVI; 

Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.

15 Бунак В. В. Черепа из склепов горного Кавказа в сравнительно-антропологическом освещении // Сб. Музея антропологии и этнографии. М.; Л., 1953. Т. 14.

ie Schreiner A. Certain projective depth and bredth measurements of the facial skeleton in man // Biometrica. Vol. XXXI. London, 1940.

17 Якимов В. 77. Начальные этапы заселения Восточной Прибалтики//Балтийский  этнографический сборник. М., 1956. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 32); Он же. О древней «монголоидное™» в Европе//Крат, сообщ. Ин-та эт-
нографии АН СССР. 1957. Вып. 28.

18 Витое М. В., Марк К. Ю., Чебоксаров И. П. Этническая антропология Восточной  Прибалтики // Тр. Прибалт, экспедиции. М., 1959. Т. 2.

19 Дебец Г. Ф. Материалы по палеоантропологии СССР: Нижнее Поволжье // Антропол. журн. 1936. № 1; Он же. Палеоантропология СССР.

20 Натишвили А. И., Абдушелишвили М. И., Абдушелишвили М. Г. Материалы  экспедиции 1950 года по антропологии современного населения Грузинской  ССР//Тр. Ин-та эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1953. Т. 4; Натишвили А. И., Абдушелишвили М. Г. Предварительные данные об антропологических  исследованиях грузинского народа // Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР.  1955. Вып. 22. Абдушелишвили М. Г. Осетины: (Антропол. очерк) //Тр. Ин-та
эксперим. морфологии АН ГССР. Тбилиси, 1957. Т. 6.

21 Morant G. М. A preliminary classification of european races based on cranial measurements.

22 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.
23 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области. Оттуда же  взяты и данные по серии тувинцев.

24 Алексеев В. П. Происхождение народов Восточной Европы: (Краниол. исслед.)  М., 1969.

25 Касимова Р. Антропологическое исследование черепов из Мингечаура. Баку, 1959.
38 Серия составилась из черепов, хранящихся на кафедрах нормальной анатомии- Одесского мединститута и Военно-медицинской академии в Ленинграде. Как в этом, так и в предыдущих случаях взяты данные по мужским черепам. См.:
Алексеев В. П. Краниологические материалы к этногенезу туркменского народа//Проблемы этногенеза туркменского народа. Ашхабад, 1960.

27 См.: Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.

28 Гинзбург В. В., Дебец Г. Ф.. Левин М. Г., Чебоксарое Н. Н. Очерки по антропо-логии Казахстана // Крат, сообщ. Ин-та этнографии АН СССР. 1952. Вып. 16;
Миклашевская Н. Н. Соматологические исследования в Киргизии//Тр. Кирг.археол.-этногр. экспедиции. М., 1956. Т. 1 (здесь же см. историю взглядов на место
киргизов в расовой систематике); Она же. Краниология киргизов // Тр. Кирг. археол.-этногр. экспедиции. М., 1959. Т 2.

Гинзбург В. В., Дебец Г. Ф., Левин М. Г., Чебоксарое Н. Н. Очерки...

30 Левин М. Г. К вопросу о южносибирском антропологическом типе.

31 Он же. Краниологический тип ханты и манси // Крат, сообщ. Ин-та и музея антропологии за 1938—1939 гг. М., 1941; Трофимова Т. А., Чебоксарое Н. Н. Северо-
уральская экспедиция Музея антропологии//Там же; Они же. Антропологическое  изучение манси // Крат, сообщ. Ин-та истории материальной культуры. 1941.
Вып. 9; Трофимова Т. А. Тобольские и барабинские татары//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. М.; Л., 1947. Т. 1; Дебец Г. Ф. Селькупы: (Антропол. очерк) //
Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. М.; Л., 1947. Т. 2; Он же. Палеоантропология СССР; Он же. Антропологические исследования в Камчатской области;.
Чебоксарое Н. Н. Основные принципы антропологических классификаций//Происхождение человека и древнее расселение человечества. М., 1951. (Тр. Ин-та
этнографии АН СССР. Н. С; Т. 14).

32 Вунак В. В. Человеческие расы и пути их образования//Сов. этнография. 1956.
№ 1.

33 Дебец Г. Ф. О генеалогической классификации человеческих рас // Сов. этнография. 1956. № 4.

34 Дебец Г. Ф. Селькупы.

35 Ярхо А. И. Казахи русского Алтая // Сев. Азия. 1930. № 1, 2; Он же. Алтае-саянские тюрки; Он же. Киргизы//За индустриализацию Советского Востока. М.,.
1934/

36 Гинзбург В. В., Дебец Г. Ф., Левин М. Г., Чебоксарое Н. Н. Очерки.

37 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области; Левин М. Г.. Этническая антропология и проблемы этногенеза народов Дальнего Востока //
Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 36. М., 1958.

38 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.
39 Кызласов Л. Р. Таштыкская эпоха. М., 1960.

40 Долгих Б. О. Обрядовые сооружения нганасанов и энцев // Крат, сообщ. Ин-та-этнографии АН СССР. 1951. Вып. 13; Василевич Г. М., Левин М. Г. Типы оленеводства и их происхождение//Сов. этнография. 1951. № 1; Молънар Э. Проблемы этногенеза и древней истории венгерского народа // Studia Historica. Budapest, 1955. N 13.

41 Прокофьев Г. Н. Этногония народностей Обь-Енисейского бассейна // Сов. этнография. Л., 1940. Т. 3.

42 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.

43 Розов Н. С. Материалы по краниологии чулымцев и селькупов//Антропологический сборник, I. М., 1956. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 33; Он же.
Антропологический состав древнего населения средней Оби (селькупов) //Учен, зап. Том. ун-та. 1958. Т. 32.

44 Гинзбург В. В., Залкинд П. Г. Материалы к краниологии казахов (в связи с  вопросами этногенеза) // Сб. Музея антропологии и этнографии. М.; Л., 1955. Т. 16;
Исмагулов О. Антропологическая характеристика современных казахов по данным краниологии//Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С. М., 1963. Т. 83.

45 Миклашевская П. И. Краниология киргизов.

46 Алексеев В. П. Краниология хакасов в связи с вопросами их происхождения.

47 Алексеев В. П. Палеоантропология Алтае-Саянского нагорья в эпохи неолита  и бронзы // Антропологический сборник, III. М., 1961 (Тр. Ин-та этнографии АН
СССР. Н. С. Т. 71); Он же. Палеоантропология Хакасии эпохи железа//Сб. Музея  антропологии и этнографии АН СССР. М.; Л., 1961. Т. 20.


48 Козинцев А. Г. Антропологический состав и происхождение населения тагарской  культуры. Л., 1977.

43 Рыкушина Г. В. Население Среднего Енисея в карасукскую эпоху: (Краниол.  очерк) // Палеоантропология Сибири. Новосибирск, 1980.

5Г Дебец Г. Ф. Палеоантропология окуневской культуры // Палеоантропология Сибири.

51 Максименков Г. А. Впускные могилы окуневского этапа в афанасьевских курганах//Сов. археология. 1965. № 4: Иванова Л. А. О происхождении брахикранного компонента в составе населения афанасьевской культуры // Сов. этнография.
1966. № 3.

52 Алексеев В. П. Хакасы, енисейские кыргызы, киргизы: (Сравнит.-кранпол. очерк) //
Тр. Кирг. археол.-этногр. экспедиции. М., 1956. Т. 1.

53 Кызласов Л. Р. О связях киргизов Енисея и Тянь-Шаня: (К вопросу о происхождении киргизского народа) // Тр. Кирг. археол.-этногр. экспедиции. Фрунзе,
1959. Т. 3.

54 Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири.

S3 См.: Токарев С. А. Пережитки родовых отношений у хакасов в XIX в. //Сибирский этнографический сборник, I. М., 1952. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР.
Н. С. Т. 18); Потапов Л. П. Краткие очерки псторпи и этнографии хакасов  (XVII—XIX вв.). Абакан, 1952; Он же. Происхождение и формирование хакасской
народности. Абакан, 1957.

5,1 Кызласов Л. Р. К вопросу об этногенезе хакасов//Учен. зап. Хакас, науч.-исслед. ин-та языка, литературы и истории. Абакан, 1959. Вып. 7.

57 Гумилев Л. Н. Динлпнская проблема (пересмотр гипотезы Г. Е. Грумм-Гржимайло в свете новых исторических и археологических материалов) // Изв. Всесоюз.
геогр. о-ва. М.; Л., 1959. Т. 91, вып. 1.

ОКОНЧАНИЕ.